Лондонград. Из России с наличными. Истории олигархов из первых рук

Глава 4 Сокрытие денег

Clocher de la Garoupe — это большая шикарная вилла в Ка д’Антибе, что в самом сердце Лазурного побережья, расположившаяся на пятидесяти ухоженных акрах земли с благоухающими садами, оливковыми деревьями и террасами, спускающимися к Средиземному морю. Величественное владение в итальянском стиле имеет солидную охрану у ворот. От изысканного входа территория простирается вглубь на целую милю. На ней расположены три значительных по размеру особняка (два для гостей и один для самого хозяина), откуда открывается прекрасный вид на побережье и море. Кроме того, здесь есть гимнастический зал, теннисный корт и большой бассейн. Сады, окружающие дома, с их ухоженными лужайками и живыми изгородями отвечают правилам торжественного английского официального стиля.

Композитор из США Коул Портер снимал эту виллу в 1922 году. В тот год вместе со своим другом, американским художником Джеральдом Мерфи, Портер старательно чистил пляж от морских водорослей и на этой же вилле написал одно из своих самых известных произведений, а именно: музыкальный хит, мюзикл «Хитчи-Ку»[15].

Борис Березовский купил эту собственность за 13,4 миллиона долларов в сентябре 1997 года, что было обычной для него демонстрацией богатства и экстравагантного вкуса. Вскоре он начал часто пользоваться этим владением, которое было теперь для него не только местом летнего отдыха. Шато на побережье неподалеку от Канн стало местом самых важных дел как в бизнесе Березовского, так и многих его политических схем. Именно здесь в 1998 году, в период глубочайшего российского финансового кризиса, он вел разговоры с другими олигархами о том, кто станет преемником Ельцина, когда президент начал быстро терять свое влияние. На следующий год сюда пригласили Владимира Путина с семьей.

Осенью 2000 года, когда Березовский далеко зашел в своих демонстративных расхождениях с Путиным и приобрел проблемы с российской прокуратурой, шато стало для него идеальным убежищем. 30 декабря 2000 года государство наложило арест на его особо охраняемую дачу (постройки XIX века) в Александровке, которую он некогда получил от Кремля. 1 ноября 2000 года заместитель Генерального прокурора России Василий Колмогоров объявил, что он возбудил уголовное дело, и потребовал от Березовского, чтобы тот приехал в Москву и ответил на вопросы по поводу якобы сотен миллионов, пропавших со счетов отделений «Аэрофлота» в Швейцарии. Прокурор также сказал, что если он не появится, то будет выписан международный ордер на его арест. Березовский понимал, что, приехав в Россию, он не сможет выйти сухим из воды, и потому на следующий день принял важное решение: остаться на юге Франции, сделавшись беженцем. Березовский повторил, что он отрицает все обвинения, настаивая на их политической подоплеке.

Размышляя о своем затруднительном положении в убежище в Антибе, олигарх решил пойти на открытое неповиновение. Березовский публично заявил, что планировал поехать в Россию, но пока для себя еще не все определил. Две недели спустя, 14 ноября, он сказал, что не вернется в Москву. «Меня заставили выбирать между возможностью стать политическим заключенным или политическим эмигрантом», — сказал он [1].

Весь следующий месяц Березовский оставался во Франции. Как бы то ни было, будущее его было мрачным: либо вернуться в Москву и предстать перед судом, либо вести жизнь изгнанника. Генеральный прокурор России впоследствии выполнил угрозу оформить международный ордер на арест. И хотя Интерпол выдал «красное уведомление», призывающее другие страны выполнить эту процедуру, он не обязал полицию и не наделил ее полномочиями арестовать Березовского. И все же из-за нарастающих проблем его возможности быстро таяли. Тогда Березовский снова принял решение, кардинально меняющее жизнь: его безопасным убежищем станет Лондон. У него уже были связи с Соединенным Королевством: его дочери уехали в Кембридж, а сам он владел роскошными апартаментами в «Палас-Гейт» на Кенсингтон-Палас-Гарденз[16]. Поэтому в начале 2001 года он поехал в Лондон, надеясь, что его переезд носит временный характер.

Важнейшей заботой Березовского, покинувшего Россию, теперь стала проблема защиты его личного состояния. Он пока еще владел (или думал, что владеет) большими долями в «ЛогоВАЗе», «Аэрофлоте», «Сибнефти», «Русале» и ОРТ — все это было собрано с помощью Патаркацишвили. У него также были интересы на телевизионном канале ТВ-6 и в нескольких газетах. Больше всего он боялся, что Путин просто-напросто захватит эти активы. И вот через несколько недель после бегства Березовского из России ему позвонил старый друг Роман Абрамович.

Бывший протеже Березовского, а теперь держатель акций компаний «Сибнефть» и «Русал», объяснил, что хотел бы встретиться «по неотложному делу». Это была середина декабря 2000 года, и Березовского этот звонок серьезно озадачил. На следующий день Абрамович за десять минут доехал от своей собственной великолепной виллы Chateau de la Croix до Chateau de la Garoupe Березовского, где к ним присоединился еще и Бадри Патаркацишвили. Это встреча не была обычным неофициальным дружеским мероприятием. Наоборот, она отличалась необычайным напряжением. Слишком многое эти трое мужчин поставили на карту, и Березовский имел все причины недоверчиво относиться к старому другу. Если Березовский превратился во врага Путина, то Абрамович, как он подозревал, сделался президентским консильери[17].

Важнейшим вопросом повестки встречи была медиа-компания ОРТ. Путин все еще кипел от злости на Первый канал из-за критических репортажей о затонувшем «Курске» и продолжал требовать, чтобы оба олигарха продали государству 49 процентов акций.

Именно степень напряжения и важность этой встречи привели к последующим противоречивым толкованиям, которые с этого момента стали предметом ожесточенных судебных разбирательств двух олигархов в Лондоне. По словам Березовского, Абрамовича специально послал к ним Путин, чтобы серьезно надавить на медиа-магнатов и вынудить продать свою долю. Он заявил, что Абрамович, играя роль президентского посланника, предупредил его, что если он не продаст акции ОРТ, то Путин просто отберет телевизионную станцию без всяких компенсаций. Впоследствии Березовский также продолжал утверждать, что встреча по сути явилась хитрой задумкой, которая должна была заставить его и Патаркацишвили продать долю компании ОРТ за очень Маленькую цену и тем самым надуть их на многие миллионы.

Согласно рассказу Березовского, на переговорах постоянно возвращались к судьбе Николая Глушкова, который был арестован 7 декабря 2000 года по обвинению, связанному с деятельностью «Аэрофлота». Его препроводили в Лефортовскую тюрьму в Москве, печально известную как место, где в советские времена сотрудники КГБ пытали политических заключенных. Березовский считал, что арест явился частью масштабной кампании Кремля, нацеленной на то, чтобы отстранить его от власти. Он заявлял, что путинская администрация на самом деле использовала Гусинского в качестве заложника, чтобы побудить его — Березовского и Патаркацишвили избавиться от своих активов. Абрамович уверял партнеров, что если они продадут свои акции компании ОРТ, то Путин выпустит Гусинского из тюрьмы. Расстроенный и взволнованный Березовский, не имея каких-либо рычагов воздействия на ситуацию, скрепя сердце принял условия. К тому же ему нужны были значительные средства, чтобы оплачивать жизнь в Лондоне, и он знал, что в случае несогласия его долю могли просто отобрать без всяких выплат.

Видение событий Абрамовичем совсем иное, нежели у Березовского. Признавая, что он был на этой встрече, Роман Абрамович тем не менее угверждает, что преследовал совершенно иную цель: помочь Березовскому, по его же собственной просьбе, продать акции ОРТ. Абрамович отрицает, что говорил о каких-либо угрозах и что вообще действовал в качестве агента Путина или российского государства. Он говорит, что Березовский сам хотел продать акции ОРТ и действительно попросил помочь ему. Будущий владелец футбольного клуба «Челси» утверждает, что, не произнося никаких угроз, он в действительности помог Березовскому и заработал для него деньги, продав акции ОРТ по более высокой цене, чем тот мог бы получить в иной ситуации.

Что бы там ни говорил каждый из участников сделки, она не была открытой. Ни Абрамович, ни Путин не хотели бы договариваться публично с человеком, в отношении которого российское государство возбудило дело по факту мошенничества и на которого был выдан международный ордер на арест. Все стороны знали: чтобы транзакция совершилась, необходима секретность. Но как тогда можно было сделать это практически? с Решение проблемы нашел юрист Стивен Кертис. Он уже работал с Ходорковским, знал Абрамовича и выступал в качестве советника Березовского. Ему понравилось работать над сложной, запутанной схемой продажи акций ОРТ. Да и вообще он считал работу на русских захватывающей и интересной. Ему нравилась сложная и порой нетрадиционная структура их бизнеса и финансов, в отличие от коллег, не разделяющих его восторга. Однажды поздним вечером 1998 года, сидя на заднем сиденье своего «Мерседеса», он сказал одному своему задушевному другу:

— Хочу кое-чем поделиться с тобой. Мы приобрели очень важных русских клиентов.

Собеседник встревожился и ответил:

— Да это безумие. Зачем тебе эти русские? Это кончится катастрофой. Они играют по другим правилам. Если ты поссоришься с ними, они начнут преследовать тебя. Это просто сделка с дьяволом.

Кертис рассмеялся, не приняв всерьез слова друга:

— Да ладно, я запрыгну к ним на спину и буду ехать на них всю дорогу до ада.

Крупные игроки и высокие ставки гипнотизировали его. Это был его шанс в большой игре. После одной специфической поездки в Москву он с восторгом говорил своим сотрудникам: «Здесь все напоминает Дикий Запад. Несколько бизнесменов владеют всем. Это просто удивительно».

Наделенный замечательным интеллектом и исключительной памятью, Стивен Ландфорд Кертис родился в Сандерленде[18] 7 августа 1958 года. Его отец был бухгалтером. Кертис получил юридический диплом в университете Абериствис, и его карьера началась в начале 80-х годов, когда он стал юрисконсультом по налогам в адвокатской фирме в Сити «Фокс и Гиб-бенз». Большая часть клиентов компании были с Ближнего Востока, и смышленый Кертис, умеющий говорить, не повышая голоса, подружился с арабами, особенно с теми, кто приезжал из стран Персидского залива. В 1990 году он основал свою фирму «Кертис и К⁰», специализирующуюся на коммерческих сделках и операциях с собственностью.

Именно в 1997 году Кертиса впервые наняли русские клиенты, и он начал работать на банк Ходорковского «Менатеп». Несколькими месяцами позже, в 1998 году, он давал советы американской компании «Локхид Мартин»[19], когда сотрудники этой компании искали российского партнера для помощи в открытии дочерней компании в России. «Менатеп» порекомендовал Березовского. Так они познакомились. Встреча состоялась в Лондоне; на ней присутствовали директора из «Локхид» и руководящие работники Березовского, но дело ничем конкретным не закончилось.

Кертис был талантливым юристом и щедрым человеком, но отличался неорганизованностью и экстравагантностью. Несмотря на наличие богатых клиентов, таких, как Махди Аль-Тайир, бизнесмен с миллиардным состоянием и бывший сотрудник таможни в Дубай, Кертис всегда превышал кредитный лимит и был одолеваем проблемами, связанными с расходом денег. Еще до появления русских клиентов в его жизни, он мог купить для новых богатых клиентов «Феррари» или «Бентли» на свои собственные деньги, хотя порой едва ли позволял это сделать для себя. Порой ему приходилось занимать деньги у своих же сотрудников, а как-то раз одному клиенту даже пришлось взять адвоката на поруки. Ему нравилось тратить большие деньги на отдых, кроме того, он постоянно играл в лондонских казино. А еще Кертис любил покупать драгоценности (более всего у W. Roberts, что в Хаттон-гарден[20]) для жены и подружек. Он также часто посещал бутик «Шанель» на Нью-Бонд-стрит, где работала одна из его девушек.

Для юридической фирмы в Мэйфейре офисы «Кертис и К⁰» были довольно простыми, а старший партнер общительным и нестрогим. Вечером в пятницу он разливал шампанское и вел живую беседу, обнимая своих сотрудников за плечи. Кертис был занятным, располагал к себе и вызывал доверие. «Он был одним из тех людей, кто помнит каждого по имени и может убедить вас, что он самый близкий и преданный вам друг, — говорит его бывший коллега. — Он обладал феноменальным очарованием и умел обставить дело так, будто вы самый важный человек в этой комнате». Русские, часто скептические, боязливые люди и параноики по своей природе, доверяли ему распоряжаться своими сотнями миллионов. Он обладал способностью покупать для них недвижимость, произведения искусства, драгоценности и не задавать при этом лишних вопросов.

Однажды Кертису подарили русскую куклу, украшенную бриллиантами. Его маленькая дочь немного поиграла с ней и бросила в коробку с игрушками. Кертис понятия не имел о ценности подарка, пока не увидел такую же куклу в магазине на Красной площади в Москве. Он был ошарашен ценой драгоценной игрушки.

Однако Кертис был весьма проницательным человеком, чтобы полностью попасть под очарование таинственных новых русских. Он знал, что рискует, и потому даже слишком буквально руководствовался старой поговоркой «узнай своего клиента». В 2000 году, вскоре после того, как Кертис стал работать на Березовского, он купил частную охранную фирму IS С Global Ltd, которую затем использовал для получения сведений о новых клиентах и их партнерах.

В конце 2000 года Кертис стал доверенным лицом Березовского и явился к нему, когда олигарх столкнулся с проблемой, как скрытно продать акции ОРТ. Решение Кертиса предполагало использование посредника, якобы для того, чтобы держать стороны на расстоянии друг от друга. Обладая целым рядом очень богатых клиентов, рассеянных по всему миру, многие из которых, в свою очередь, имели собственные финансовые сети, куда можно было переводить деньги, Кертис идеально подходил для того, чтобы свести все части воедино.

Вскоре Кертис и занялся координацией этой сделки. Он открыл счета для Березовского и Патаркацишвили в Клайдсдейл банке в Лондоне. Акции ОРТ через посредника передали компании, которой владел Абрамович; она же продала их государственному «Сбербанку» за ту же цену — 160 миллионов долларов. Сам Абрамович ничего не заработал на этой тайной сделке, договоренность о которой была достигнуга к июлю 2000 года.

После выплаты гонорара юристам и другим партнерам, предоставившим свои услуги, Березовский и Патаркацишвили заработали каждый по 70 миллионов долларов, Кертис даже предложил, чтобы Патаркацишвили (он жил тогда в Грузии) получил вид на жительство в Арабских Эмиратах, дабы избежать уплаты каких-либо налогов на доход. И что еще интересно: детали того, какую комиссию получают участники сделки, никогда не оформлялись на бумаге.

Хотя Березовский выручил за свои акции 70 миллионов долларов, он долго еще возмущался по поводу того, что они стоят значительно дороже, уверяя, что до побега из России ему предлагали больше. Однако могло быть и по-другому: ему повезло, что он получил так много за свои 49 процентов акций в ОРТ, поскольку Путин мог бы с легкостью захватить телекомпанию и национализировать ее, оставив Березовского ни с чем.

А больше всего Березовского бесило то, что Кремль не выполнил свою часть соглашения, и Владимир Глушков продолжал чахнуть в Лефортовской тюрьме. Для Путина, однако, миссия была завершена: государство вернуло контроль над популярным телевизионным каналом, и Березовский не мог больше использовать телекомпанию как оружие для пропаганды. Межу тем Абрамович вскоре получил и очередную награду: высокодоходную нефтяную компанию «Сибнефть».

Деление этого огромного конгломерата стало источником новых разногласий между двумя олигархами. По словам Абрамовича, он на сто процентов являлся собственником «Сибнефти», хотя и понимал, что Березовский и Патаркацишвили играли решающую роль в обеспечении политической протекции, когда они первоначально вдвоем приобрели эту грандиозную нефтяную компанию. Со своей стороны, Березовский и его деловой партнер твердо стояли на том, что они владеют значительной долей в «Сибнефти» и что они «передали ее в доверительное управление» Абрамовичу (в качестве выполнения своей части условий), хотя никакого письменного соглашения об этом они не оформляли.

Была достигнута договоренность, что в мае 2001 года Абрамович встречается с Патаркацишвили в Мюнхенском аэропорту, чтобы обсудить ситуацию с «Сибнефтью», но Абрамович и Березовский совершенно по-разному представляли, какова конкретная цель этой встречи и как она будет проходить. По словам Березовского, Абрамович высказал очередное решительное предупреждение своим бывшим партнерам по бизнесу: до тех пор, пока они будут держаться за долю в «Сибнефти», существует риск конфискации ее Кремлем. Снова загнанный в угол Патаркацишвили поднял вопрос об освобождении из тюрьмы Глушкова. Березовский рассказывает, будто Абрамович заверил Патаркацишвили, что если они продадут свои доли в «Сибнефти», то Глушкова на этот раз совершенно определенно выпустят на свободу. Вероятнее всего, что и тогда Абрамович действовал с одобрения знавшего обо всем Путина.

Абрамович же это отрицает, утверждая, что сам вообще не покупал и не предлагал купить долю Березовского и Бадри, поскольку, по его расчетам, им нечего было продавать. К моменту встречи в Мюнхенском аэропорту ина состоявшейся раньше встрече с Патаркацишвили он бы охотнее согласился выплатить Березовскому 1,3 миллиарда долларов «в знак признания за политическую помощь и протекцию, которые наставник оказал в отношении создания „Сибнефти"».

По словам Березовского, мелочная торговля началась именно после этой встречи. Березовский также упоминает, что Патаркацишвили звонил лично ему, чтобы проинформировать о случившемся. Они, Скрепя сердце, согласились принять предложения Абрамовича. Сделку нужно было проводить тайно, и на этот раз потребовался посредник.

Взять на себя эту роль согласился шейх Султан бен Халифа бен Заид аль-Нахайян, брат правителя Абу-Даби. Хотя истинная природа тайной сделки между Березовским и Абрамовичем до сих пор покрыта мраком, не вызывает сомнения ее значительность, поскольку в ней участвовал сам шейх, а человеком, привлекшим шейха, был Стивен Кертис.

Кертису довелось познакомиться с шейхом Султаном через одного из своих клиентов, колоритного банкира из Иордании по имени Эйхаб Джумин. Джумин родился 6 августа 1964 года, получил образование в Хэрроу. Он был талантливым гимнастом и происходил из влиятельной семьи военных. Джумин очень любил совершенствовать свою физическую форму, но деньги любил еще больше. В 2001 году он приобрел всего за 33 333 фунтов стерлингов наличными 33 процента акций Chinawhite — знаменитого ночного клуба близ лондонской Пикадилли. Это оказалось сногсшибательным вложением денег.

Джумин недолго был женат на южноафриканской топ-модели Джине Атхан. Он имел квартиру в Париже, яхту и быстроходный катер на причале Французской Ривьеры. Находясь в Лондоне, устраивал постоянные вечеринки в Chinawhite. Джумину принадлежал дом в Лондоне на Брик-стрит стоимостью в 12 миллионов фунтов, расположенный рядом с офисами Березовского и Кертиса в Мэйфейре, у него было шесть спортивных машин: «Феррари», «Лотус» и четыре «Ламборджини». Джумин вообще был фанатом автомобилей: в 2001 году он купил «Порше-911» за 97 тысяч фунтов стерлингов и «Феррари-360-Спайдер» за 133 тысячи.

Вести такую роскошную и экстравагантную жизнь позволял Джумину его статус: он управлял частными финансами и инвестициями шейха Султана. С 1998 года занимался личным состоянием шейха (оно основывалось на запасах нефти государств Персидского залива) и вкладывал его миллионы в Соединенных Штатах и Британии. Во время визитов в Абу-Даби Джумин предпочитал надевать арабский костюм. Умеющий ловко приспособиться к жизни при дворе шейха, он получал немало наград.

Работа Кертиса на Джумина вывела его на шейха Султана. Дав шейху несколько советов относительно приобретения кое-какой собственности в Соединенном Королевстве и инвестиций в отель в Дубай, Кертис наладил с ним хорошие взаимоотношения. Когда возник вопрос о том, как построить сделку с «Сибнефтью», Кертиса осенило, что шейх Султан мог бы стать великолепным посредником. Поскольку шейх имел официальный дипломатический статус и был выше всяких подозрений, банковские власти скорее всего не возражали бы против него в качестве источника финансов. Кроме того, шейх был сдержанным и неразговорчивым.

Шейх, в свою очередь, был заинтригован олигархами. Он был приятным человеком, любил разные технические новинки. Его зачаровывал сам факт того, что Березовский владел собственной телефонной сетью. Пребывая в Лондоне, шейх Султан останавливался в отеле «Карлтон-Парк Тауэр», что в Найтсбридже, который принадлежит шейху Мохаммеду, правителю Дубай, развлекался на закрытых обеденных вечеринках в частном клубе известного швейцарского повара и ресторатора Антона Мозиманна и заодно обсуждал проблемы инвестирования своих нефтяных миллионов.

Транзакция, в которую вовлекли шейха, была крайне сложной: она предполагала использование третьих сторон, офшорных компаний и трастов. Секретность здесь приобретала жизненно важное значение. Как и в сделке с ОРТ, был риск того, что компанию захватит государство. «Проблема заключалась в том, что если бы Березовский и Абрамович действовали непосредственно в своей стране, то эта процедура была бы там же, в России, и остановлена», — заметил Кертис.

Березовский утверждает, что по условиям плана, согласованного летом 2001 года, шейх Султан должен был купить акции «Сибнефти» у Березовского и Патаркацишвили, а затем продать их Абрамовичу.

Абрамович, напротив, отрицает существование каких-либо сделок относительно продажи Березовским и Патаркацишвили доли в «Сибнефти», независимо от того, участвовал в этом шейх или нет. Единственные деньги, которые он согласился заплатить Березовскому в связи с «Сибнефтью», — это 1,3 миллиарда долларов за «политическую помощь и протекцию».

Устные деловые операции между олигархами заставили Кертиса понервничать. Беспокоясь о соблюдении законоположения для адвокатов относительно потенциальной причастности к отмыванию денег, он всегда предоставлял информацию о транзакциях в соответствующее ведомство банка Clydesdale. Именно на его депозитах лежали средства для сделок, заключенных между Березовским и Абрамовичем. Руководящие работника банка не меньше, чем Кертис, тревожились о соблюдении буквы закона. Во время одной встречи, на которой присутствовали Кертис, Березовский, Абрамович и их юристы, чиновник банковского ведомства сказал шейху Султану: «Нам нужен ваш паспорт и один из ваших счетов за коммунальные платежи, чтобы мы могли убедиться, что это именно вы». Его помощник был поражен и шокирован. «Но это же сын принца Абу-Даби! — воскликнул он. — Он не носит с собой копии счетов за электричество».

В ответ развеселившийся шейх достал бумажник и вытащил из него пачку дирхамов[21]. Председателя банка это повергло в шок, и он спросил:

— Вы что, предлагаете мне деньги?

— Ну, вы же хотели установить мою личность, — ответил тот. — На этих банкнотах мое лицо.

Все присутствующие рассмеялись.

Чтобы получить и защитить доходы как от сделки с ОРТ, так и от продажи «Сибнефти», на Гибралтаре учредили офшорные трастовые компании: «Итчен траст» для Березовского и «Тест траст» для Патаркацишвили. Каждый траст затем для получения денег открыл банковский счет в Clydesdale, а именно в его отделении на Флит-стрит в Лондоне. Для Патаркацишвили главным советником был Джозеф Кей, который являлся не только доверителем, но и гарантом в фонде «Тест траст». Это обстоятельство сделало Кея весьма влиятельным: гарант может отстранять и назначать доверителей, нанимать аудиторов и контролировать их деятельность. В отношении защиты активов Патаркацишвили, соблюдения конфиденциальности и уклонения от нежелательного внимания Кей играл ключевую роль. Патаркацишвили был, конечно, бенефициарием траста.

Являясь гарантом, Кей стал важным хранителем активов Патаркацишвили. Он родился в Грузии в 1958 году, звался там Иосифом Какиашвили и был дальним родственником Патаркацишвили, которого он называл «братом». В 70-е годы он эмигрировал через Израиль в Соединенные Штаты, получил там гражданство и жил в Дикс-хиллз в Нью-Йорке, где и сейчас проживают его родители. Путь Кея к богатству начался в 90-е годы, когда он работал у Патаркацишвили коммерческим директором компании «ОРТ-Видео», которая продавала дешевые товары, в частности видеомагнитофоны низкого качества — в те времена прибыльное дело в России.

Кей был мужчиной невысокого роста, но крепким, с накаченными мускулами; говорил с бруклинским акцентом. В мае 2000 года он женился на двадцатишестилетней Софии Бубновой. Пара переехала в Лондон. Кей купил квартиру на Парк-стрит в Мэйфейре и снял офис на третьем этаже в Стенхоуп-гейт, рядом с Парк-лейн, за углом отеля «Хилтон». В следующем месяце отношения Кея с Патаркацишвили значительно укрепились, когда Кей открыл Bili SA — компанию, зарегистрированную в Люксембурге, которая управляла миллиардными активами. Семейная чета очень хотела войти в лондонское сообщество, и их мечта осуществилась 27 декабря 2001 года, когда Кею предоставили инвесторскую визу, обязывающую его перевести в Соединенное Королевство не менее 1 миллиона фунтов стерлингов, три четверти которых нужно было вложить в государственные ценные бумаги. Кей стал одним из членов сообщества богатых русских эмигрантов, получив все выгоды от схемы, которая обеспечивала уникальные резидентские права.

К августу 2001 года шейх Султан выплатил Березовскому и Патаркацишвили около 250 миллионов фунтов стерлингов, поделенных поровну между их соответствующими офшорными трастовыми компаниями. А затем грянул гром среди ясного неба. Clydesdale внезапно объявил, что больше не принимает депозиты. Руководство банка объяснило, что получило это распоряжение от новой управляющей компании (держателя их контрольного пакета) National Australia Group, которая ведет другую политику и запрещает им открывать крупные депозиты для сверхбогатых клиентов.

В конце концов решение нашли. В марте 2003 года одна часть оставшегося баланса «Сибнефти» была размещена на офшорном счету на Нидерландский Антильских островах, а другая переведена в средства и активы управляющей компании, базирующейся в Мэйфейре. Затем эти деньги были реинвестированы. В итоге шейх Султан заплатил в общей сумме 650 миллионов фунтов стерлингов.

Все, кто участвовал в сложных коммерческих транзакциях сделки с «Сибнефтью», получили очень существенное вознаграждение, включая и шейха Султана. Кертис заработал на этом 9 миллионов фунтов стерлингов.

Став примерно на 300 миллионов фунтов богаче, Березовский тем не менее был крайне зол на Абрамовича: он считал, что бывший протеже манипулировал им и надул его на сделке с «Сибнефтью». А еще хуже то, что его друг Глушков все еще томился в тюрьме; и это обстоятельство добавило масла в огонь в нарастающей неприязни между Березовским и Абрамовичем. Ходили слухи, что в апреле 2001 года Березовский пытался организовать побег Глушкова из тюрьмы. По неофициальной информации, этим занимался Андрей Луговой, начальник безопасности Березовского на ОРТ, который позже, в 2006 году, стал главным подозреваемым в деле об убийстве в Лондоне бывшего офицера ФСБ Александра Литвиненко.

Узнав, что российская прокуратура ведет расследование относительно его близких отношений с Березовским, Патаркацишвили в начале 2000 года бежал из России на свою родину — в Грузию. В июне 2001 года российский прокурор выписал через Интерпол международный ордер на арест Патаркацишвили на основании его причастности к попытке устроить Глушкову побег из тюрьмы. Еще до 2004 года Глушкову в конечном итоге предъявили обвинение в мошенничестве и отмывании денег, связанных с «Аэрофлотом». Он отрицал, что думал о побеге, утверждая, что все это подстроено ФСБ [2].

Вынужденный оставаться в Грузии, которая отказалась экстрадировать его в Россию, Патаркацишвили продал свои акции ведущих российских компаний, но его продолжали преследовать такие неприятности, как целый ряд расследований и наложение ареста на имущество. В августе 2002 года, пытаясь сдержать ситуацию, Патаркацишвили создал новый семейный траст, чтобы защитить свои активы. Через два месяца Генеральный прокурор в надлежащем порядке предъявил ему обвинение в присвоении средств АвтоВАЗа и «ЛогоВАЗа» — российских производителей автомобилей.

Несмотря на удачное разрешение многих проблем, страх потерять деньги и опасение экстрадиции неотступно преследовали как Березовского, так и Патаркацишвили на протяжении всего 2002 года. Их будущее не представлялось безопасным. Когда Березовский в октябре 2001 года подал заявление о предоставлении ему убежища в Министерство внутренних дел Британии, никаких гарантий на успех не было. Потом, в марте 2002 года, российские власти выдали ордер на экстрадицию. Березовский обвинялся в мошенничестве на территории Самарской области, где он, являясь главой «ЛогоВАЗа», воровал машины и продавал их. Дело об экстрадиции должно было слушаться британским судом, и если бы оно решилось положительно, Березовский оказался бы перед мрачной перспективой возврата в Россию, где его ожидали суд и, возможно, долгий срок заключения в тюрьме. Березовский заявил, что все обвинения необоснованны и носят политический характер.

Отчасти из желания защитить свое огромное состояние от российской прокуратуры Березовский всегда приобретал дом или акции вполне законно, он использовал разные компании, так называемые Special Purpose Vehicle (SPV) — посредники для специальных целей. Если бы его активы были связаны с именем лишь одной фирмы, он мог бы потерять все. Но если одна SPV-компания попадает под подозрение или в отношении нее начинают расследование, то он всегда имел возможность поменять ее на другую. Таким образом создавался тщательно разработанный барьер, гарантирующий, что все активы разделены, а SPV-компании создавались для того, чтобы избежать зависимости разных видов бизнеса друг от друга. Березовский редко делал что-то под своим собственным именем. Он никогда не хранил деньги в одном месте, наоборот, всегда делил фонды на множественные счета как в местных, так и в больших банках.

Одной из самых значительных SPV-компаний Березовского была «Итчен траст» (куда как раз и поступили средства от сделки с «Сибнефтью»), зарегистрированная на Гибралтаре и использующаяся для покупки и защиты его важнейших активов, в частности его имущества. Компания помогала ему скрывать, кому в действительности принадлежат средства, и, что еще более важно, гарантировала, что в случае его смерти, заключения в тюрьму или банкротства фонды будут направлены его родственникам и ближайшим друзьям.

Березовский возложил на свою старшую любимую дочь Екатерину обязанности гаранта «Итчен траст», чтобы через нее доводить свои желания до сведения доверенных лиц и полностью соблюсти свои интересы. Катя очень похожа на отца: упорная, умная, обаятельная и хитрая. Будучи тесно связанной с коммерческими делами отца, она вышла замуж за Егора Шуппе, владельца компании «Ситилайн». Супруги жили в Берлине, а потом переехали в Суррей.

Первоначально главным доверенным лицом в «Итчен» был Руслан Фомичев — русский банкир и основной финансовый помощник Березовского. Когда Фомичев впервые приехал в Лондон в 2001 году, он снял пентхаус на Итон-сквер за 5000 фунтов в неделю, а затем — квартиру на первом этаже поблизости от Итон-плейс. Фомичев всячески стремился попасть в светское общество. «Всегда взъерошенный, в джинсах, он напоминал польского рабочего со стройки, — вспоминал его бывший коллега. — И поэтому Стивен [Кертис] решил немного пообтесать его». Кертис отправил Фомичева к своему портному на Севил-роу.

Фомичеву не потребовалось много времени, чтобы приспособиться к лондонской жизни. К 2007 году светские колонки «Татлера» — британского гламурного журнала уже рассказывали о нем и его жене Кате. В 2008 году они попали в список тринадцати «самых приглашаемых пар в Лондоне».

Фомичев стал одним из хитрых финансистов и вскоре нашел «золотую жилу» и для себя самого. Он купил большое жилое помещение на Белгрейв-сквер за 3 миллиона фунтов, расположенное в старом посольском здании, и нанял престижного дизайнера внутренних интерьеров Николаса Хэслема. Он потратил 1,5 миллиона фунтов стерлингов на то, чтобы придать помещению экстравагантный и особый шик. Ему сделали стеклянный пол в гостиной и стулья цвета лайма в дополнение к огромной картине Джулиана Шнабеля[22] на стене. Библиотека походила на охотничий домик. Над столом висело полотно Франческо Клементе[23], на котором была изображена лысая голова с сосредоточенным лицом, имеющим поразительное сходство с Владимиром Пугиным. Апартаменты занимали несколько разных строений, кроме того, там имелся большой подземный плавательный бассейн.

Фомичев любил гонять на «Порше» по Лондону, а в свободное время пристрастился к тем видам спорта, которые стимулируют выбросы адреналина: хели-ски[24], стрельба, гонки на яхтах. Он приобрел дом в Сент-Морице, где катался на лыжах.

Многие боялись скрытного Фомичева, а Кертис очень хотел произвести на него впечатление. Он нашел частную школу для детей Руслана, а однажды, позвонив своему приятелю-адвокату, каждые десять минут разражался целыми тирадами ругательств, для того чтобы поразить своего русского клиента, который сидел рядом и громко смеялся.

Примечательно, что к осени 2002 года Березовский лишил свою дочь Катю должности бенефициария в «Итчен траст» и поставил на ее место Демьяна Кудрявцева, своего близкого друга и политического советника.

В период с декабря 2002 по февраль 2003 года двадцатисемилетний Кудрявцев был единственными бенефициарием активов Березовского, составляющих приблизительно 250 миллионов долларов. Олигарх полностью доверял Кудрявцеву, своему молодому советнику в области СМИ, консультанту по ІТ-технологиям и в сущности единственному человеку, которыму он мог доверить любые секреты. Кажется, Березовский думает быстрее, чем говорит, и он часто произносит слова с такой скоростью, что лишь немногие люди, включая собственных русских работников, могут его понимать. Талантливый игрок в шахматы Кудрявцев был, вероятно, единственным человеком, способным следовать стремительным движениям мыслей босса.

Возможно, из-за нависшей угрозы экстрадиции в марте 2003 года дочь Екатерина была восстановлена в прежнем положении гаранта и бенефициария «Итчен траст». Березовский знал, что, если его экстрадируют в Россию, прокуратура может наложить арест на его активы. С другой стороны, Катя была защищена от действий против ее отца.

Демьяна Кудрявцева окружала атмосфера тайны. Он рассказывал запутанные истории, будто бы бежал из России и переехал в Израиль, потому что его преследовали сотрудники ФСБ, которые убили его собаку и сожгли дачу. Но никогда не объяснял, почему он оказался под надзором. Кроме того, коллеги так и не поняли, как такой близкий друг Березовского мог совершенно свободно покинуть Москву, когда на его босса был выдан международный ордер на арест. Кудрявцев утверждал, что это удалось ему из-за неправильного написания его имени в паспорте. А ведь следить за беззаботным, вальяжным Кудрявцевым не составляло труда: он купил шикарную квартиру в Холланд-парк, что на западе Лондона, повсюду разъезжал на спортивных машинах, путешествовал по миру, в частности был в Индии. И все это за счет Березовского.

Березовский сильно рисковал своим мультимиллионным состоянием, доверив его управление человеку, который утверждал, что его патрон не очень разбирается в людях. Березовский также давал своим доверенным лицам миллионы долларов взаймы, не имея никаких гарантий, что те их вернут. Стивен Кертис считал это опрометчивым и отговаривал олигарха, но тот не прислушивался к советам юриста. Назначение им некоторых знакомых и членов семьи в качестве доверенных лиц было просто недопустимо: если траст каким-то образом связан со своим бенефициарием, то вся секретность бессмысленна. По этой причине трастовыми компаниями обычно управляют анонимные юристы и вроде бы не связанные с этой фирмой агенты. Но Березовский поступал очень рискованно, назначая своими личными доверенными лицами друзей, боясь, что профессиональные, грамотные сотрудники не будут очень честны в отношении его денег.

Березовского разыскивала Россия, и он стал намного более бдительным в вопросах безопасности. Приехав впервые в Лондон, он жил в апартаментах на Кенсингтон-Палас-Гарденз, которые купил в 1995 году. Сначала казалось, что он совершенно не готов к такой жизни. У него не было даже кредитных карточек. Он считал важным престижное расположение и потому арендовал офис в «Мелроуз-хаус» на Севил-роу, ремонт которого произвела компания «Кэнди и Кэнди». Однако его система связи была примитивной. Он, например, использовал небезопасный электронный адрес Virgin, который могла легко отследить ФСБ.

Примерно в 2002 году Березовский переехал в новый офис на Даун-стрит, на углу Гайд-парка, и там уже установили новую, ультрасекретную компьютерную систему. Безопасность стала его навязчивой идеей. Березовский даже создал свою собственную электронную и телефонную сеть в обход обычных правил. Его звонки по мобильному телефону достигали астрономических сумм, исчисляясь тысячами фунтов в месяц. Потом, с появлением первых версий «Скайпа», они стали обходиться существенно дешевле. Он пользовался мобильным телефоном Top-Sec S35 марки «Сименс», который практически невозможно прослушивать. По этой же причине такие телефоны часто используют офицеры Ми-5 и британской армии. Но тогда они были дорогие (2000 фунтов за аппарат) и найти их было непросто, потому их закупали в России и привозили в Британию.

Все действия Березовского были функциональны и строго секретны. У тех, кто приходил в его личный офис, брали отпечатки пальцев. Его кабинет оценивался в 1 миллион фунтов стерлингов. Пол кабинета был устлан очень дорогим и красивым ковром, стены украшали деревянные панели, на которых жисели фотографии Березовского со знаменитостями, а также было установлено множество аппаратуры. В коридоре, который Фел в совещательную комнату, вся стена была покрыта черно-,белыми фотографиями лиц, в разные времена возглавлявших Россию, начиная от Николая II и заканчивая заклятым врагом Березовского Владимиром Путиным. Позади большого кабинета располагались личная комната и спальня, куда допускались только очень немногие. Личная комната являлась постоянным источником домыслов его сотрудников. «Мы все думали, что именно там он хранит самые секретные документы и проводит самые важные встречи», — сказал один из его бывших помощников.

Придавая безопасности очень важное значение, Березовский нанимал в охрану офиса женщин или пожилых мужчин, Потому что по их внешнему виду невозможно определить род занятий этих сотрудников. Не было никаких кнопок или кодов, позволявших попасть в комнаты; доступ осуществлялся только с помощью биометрической охранной системы по отпечаткам пальцев. Березовский не доверял британским охранным фирмам, предпочитая бывших служащих Французского иностранного легиона. Один опытный израильский оперативник, внимательно посмотрев на службу безопасности Березовского, нашел, что команда его личной охраны внушительная, стойкая, но простодушная и вряд ли сможет обеспечить его безопасность в действительно боевой ситуации. Начальником службы был бывший офицер спецназа Франции, который приехал из Израиля.

У окруженного охранниками Березовского вскоре началась мания преследования. Он считал, что и Ми-5, и ЦРУ, и ФСБ держат его под наблюдением, и в том числе взламывают его компьютеры. Он регулярно проверял свою сеть, где использовалось программное обеспечение Linux, а не Microsoft. Березовскому казалось, что даже в церкви, напротив его двухэтажного офиса, сидел шпион. Он совершенно серьезно предполагал, что Скотленд-ярд внедрил своего тайного агента в его штаб-квартиру. «Я располагаю сведениями, что в нашем офисе есть полицейский информатор, но имени его я не знаю», — говорил ему консультант по безопасности Кейт Хантер. Друзья Березовского утверждали, что он всегда был начеку с тех пор, как в Москве взорвали его «Мерседес».

Каждый раз, когда Березовский покидал офис, предпринимались особые меры по его безопасности. Березовский всегда ездил в сопровождении телохранителей, часто меняя маршруты и водителей. У него было два бронированных «Мерседеса-Майбаха»; один охранник сидел на переднем сиденье, другой — сзади. Автомобиль сопровождали черный «джип» и эскорт мотоциклистов.

Как-то раз Березовский арендовал шесть одинаковых лимузинов, которые ездили парами и, к тому же, в разных направлениях, чтобы сбить со следа предполагаемых соглядатаев. Отправляясь на прием в Институт королевских вооруженных сил в апреле 2007 года, кавалькада Березовского выглядела почти как президентский кортеж.

После убийства Александра Литвиненко Березовский снова стал подозревать, что «предатель» передавал важную информацию из его офиса. Внутреннюю охрану проверили заново и наняли новую компанию Risk Management под руководством Кейта Хантера, того самого, который был советником олигарха с 2000 года.

При всем этом Березовский охотно посещал рестораны, клубы и бары в Мэйфейре. Он особенно любил Alloro на Давер-стрит и Sumosan, японский ресторан на Албермарл-стрит, Harry’s Ваг и Annabel’s. Но поскольку он иногда страдал ипохондрией и постоянно проверял частоту пульса, нанятый им итальянский шеф-повар готовил емупищудома в соответствии со специальной диетой.

Березовскому также нравилось проводить время в обществе молодых женщин. Его часто видели в Library Ваг отеля Lanesborough на Гайд-парк-корнер в компании превосходно сложенной русской блондинки.

С момента прибытия в Англию Березовский вложил почти 50 миллионов фунтов стерлингов в загородные дома. В том числе 3 миллиона в Heath Lodge в Ивере, что в Букингемшире, для своего влиятельного советника по инвестициям Натальи Носовой. Pentlands в Сент-Джордж-хилл в графстве Суррей он купил за 4,5 миллиона фунтов стерлингов. Для одной из своих дочерей он приобрел за 4,5 миллиона Varren Mere House в заповеднике Терсли, рядом с Гилфордом.

В августе 2001 года Березовский купил за 20,5 миллиона фунтов у Скотта Янга (богатого шотландского предпринимателя в области строительства) Bakeham House в Уэнтворт-парк, поместье рядом с Вирджиния-вотер в Суррее. Он решил приобрести этот дом, пролетая над поместьем на вертолете вместе со Стивеном Кертисом и агентом по недвижимости. Как обычно, Березовский, поддерживаемый Кертисом, захотел офор-мить сделку как можно быстрее и потом больше не беспокоиться о ней. Контракт на Bakeham House составили на следующее утро, а к понедельнику сделка уже состоялась. Березовский даже не осмотрел поместье.

Одно время пошли слухи, что Березовский готов растранжирить все деньги на дорогие загородные дома, и вскоре его начали осаждать агенты по недвижимости. «Слетаются, как мухи на дерьмо», — недовольно сказал олигарх своему помощнику.

Bakeham House стал главной резиденцией Березовского. Он живет здесь с Еленой Горбуновой и двумя своими детьми с 2002 года. На самом деле огромный дом с примерно двадцатью слугами и садовниками, которые ухаживают за ним, принадлежит великолепной Елене. Они так и не поженились, поскольку Березовский не развелся со своей второй женой — Галиной. Вот уже больше десятка лет Галина, не обращаясь к нему за финансовой поддержкой, ведет довольно роскошную жизнь в апартаментах за восемь миллионов фунтов стерлингов в западном Лондоне. До 2008 года она не требовала развода. «Его отношения с Галиной очень дружеские, — рассказывал лорд Белл, представитель Березовского. — Насколько мне известно, между ними нет никаких разногласий. Они ведут переговоры о расторжении брака».

Березовский ежедневно ездит на работу в свой офис, но редко остается в Лондоне на ночь. Он предпочитает возвращаться в загородное поместье.

Безопасность по-прежнему остается для него главным фактором. Пролетая на вертолете над дворцом эпохи королевы Елизаветы I стоимостью в 28 миллионов фунтов стерлингов, Березовский заметил, что главные ворота расположены фактически на шоссе, забор представлял собой просто высокую ограду, по территории проходит доступная для всех дорога. Березовский поинтересовался у агента, нельзя ли перекрыть дорогу и закрыть церковь. Он внимательно осмотрел все помещения и территорию.

Березовский все же не купил это поместье. Он приобрел за 9 миллионов фунтов другой особняк в Суррее — Hascombe Court близ Годалминга, принадлежавший бывшему диджею станции «Радио-1» и телеведущему Крису Эвансу. Дом был построен в 1908 году учеником Эдвина Лютиенса[25]; близ него находились традиционные сады, разбитые Гертрудой Джекилл[26]. Этот особняк Березовский купил для одной из своих дочерей.

Сделку заключили в обстановке строгой секретности. Крис Эванс несколько раз поинтересовался личностью покупателя, но Березовский запретил своему агенту по недвижимости называть его имя. Даже дочь и ее муж не видели поместье — олигарх купил его им в качестве свадебного подарка.

Однако себе Березовский все никак не мог подобрать достойный дом в Лондоне. Он, например, смотрел особняк Торгак на Бишопс-авеню, за который тогда просили 50 миллионов фунтов стерлингов, что делало его самым дорогим домом в Британии. Но олигарх нашел его атмосферу слишком «стерильной». В 2004 году он предлагал 37,1 миллиона фунтов стерлингов за дом № 15 в Кенсингтон-Палас-Гарденз, но его заявку перебил знакомый русский олигарх Леонид Блаватник, который заплатил на 5 миллионов больше.

Березовский обратился к дизайнерам по интерьеру «Кэнди и Кэнди». Эти братья были самыми известными и влиятельными интерьер-дизайнерами и специалистами по недвижимости в Лондоне. С огромной скоростью они ворвались в мультимиллиардную империю собственности и в первые годы нового тысячелетия быстро научились удовлетворять огромные аппетиты российских миллиардеров.

Когда в апреле 2001 года братья Кэнди обратили внимание Березовского на роскошные, блистательные, оборудованные по последнему слову техники апартаменты Backingham Suite на Белгрейв-сквер, он очень впечатлился и купил их для дочери Кати. Недвижимость продавалась за 4,15 миллиона фунтов стерлингов и отвечала всем требованиям, которые только мог предъявить взыскательный олигарх: пуленепробиваемые камеры видеонаблюдения, передающие цветное изображение, система входа по отпечаткам пальцев, спосбная «запомнить» 100 человек, кинотеатр, оборудованный дистанционным управлением, телевизионные экраны на стенах ванной комнаты, лазерная сигнализация. Электронная система знала любимую музыку и телепрограммы хозяина и включала их в тех комнатах, в которых находился хозяин.

В комфортабельном жилье, утроенном так, чтобы отвечать всем вкусам супербогача двадцать первого века, преобладали поверхности из дуба, черного ореха и полированного гранита. Мебель превосходила самые взыскательные ожидания, все кругом было из мрамора и кожи. Снаружи здания располагался японский сад с фонтаном, вода которого стекала в бассейн и оттуда в ров вдоль границ сада.

К 2002 году состоятельные русские хотели покупать квартиры именно у братье Кэнди. В июне 2002 года Андрей Мельниченко, молодой русский банкир, заплатил 2,95 миллиона фунтов стерлингов за пентхаус с тремя спальнями на Беркли-сквер, где ранее жил сам Кристиан Кэнди. Впечатлившись экстравагантными мраморными панелями, олигарх оформил собственность на свою русскую подругу.

Братья же стремились превзойти роскошный стиль жизни своих клиентов из Лондонграда: купив себе яхту Candescape и самолет за 10 миллионов фунтов, они отправились в Монте-Карло. Их собственное дело базировалось на сложной системе офшоров, так же как и у их клиентов.

Постепенно Березовский приспособился к британскому образу жизни. Он приобретал недвижимость в нужных районах, нанимал самые влиятельные юридические конторы в стране и даже в декабре 2003 года выступал в очень респектабельном лондонском учреждении — «Реформ клаб». Во время первого приезда едва ли он обратил на себя внимание, но его состояние (он собирался тратить один миллион фунтов в месяц на свой частный самолет и 40 тысяч на юриста по имущественным спорам) вызвало интерес у политической элиты.

Несмотря на весьма спорное происхождение своего состояния и ту неоднозначную роль, которую он играл в 90-х годах в России, Березовский не ощущал недостатка в обществе влиятельных членов британского истеблишмента, которые готовы были услужить ему. Березовский и Елена часто виделись с леди Карлой Пауэлл, светской львицей и женой лорда Пауэлла, бывшего личного секретаря и советника по международным делам Маргарет Тэтчер. Леди Карла была хозяйкой самого влиятельного политического салона в Лондоне, в своем доме на Бейсвотер, куда захаживали ее знакомые и друзья, в том числе Питер Мендельсон и лорд Белл. Березовский и Елена также регулярно посещали скачки в Гудвуде и Аскоте, где как-то были приглашены к герцогу Девонширскому.

Стремление Березовского к общественному признанию привело его к тому, что он начал водить компанию с представителями аристократии и некоторыми второстепенными членами королевской семьи. Маркиз Ридинг (чей прадедушка, первый маркиз, был лордом, главным судьей, послом в Соединенных Штатах и вице-королем Индии) получил образование в Итоне и служил в полку королевских драгунов. Этот человек, сам себя называвший «китайско-британским консультантом», впервые встретился с Березовским в Москве в начале 90-х, когда он совершенствовал там свои возможности в области бизнеса.

Симон Ридинг часто заходил в офис Березовского просто «из вежливости», без предварительной договоренности. Однажды Ридингу случилось упомянуть об одном благотворительном обеде, и Березовский вручил ему чек на 25 000 фунтов стерлингов с условием, что он платит за расходы, а Ридинг, в свою очередь, приглашает его на приемы и обеды для особо важных персон. Одержимый стремлением к власти, Березовский очень настойчиво интересовался тем, кто посещает эти мероприятия, желая знать, с кем рядом он будет сидеть, и требовал, чтобы его служащие получали подтверждение, что определенные персоны обязательно придут.

— Маркиз ввел Березовского в Сити и также представил его принцу Майклу Кентскому. Кроме того, что принц был полезен Березовскому для расширения светских связей, он предложил олигарху дать очень нужные рекомендации.

Принц Майкл закончил Сандхерст[27] в 1961 году, служил в Германии, Гонконге и на Кипре, прежде чем, уволившись из армии в чине майора в 1981 году, поступил в разведывательное управление Министерства обороны Британии. Он носит пышную бороду и усы, и говорят, будто он имеет настолько явные черты сходства с Николаем II (его английский дедушка, Георг V, был двоюродным братом русского царя), что, когда он путешествовал по сельским районам России в один из своих приездов, потрясенные местные жители, увидев его, падали на колени, считая, что царь воскрес.

В конце 2002 года Березовскому понадобились все его влиятельные друзья, к которым только он мог обратиться. Годом раньше российский Генеральный прокурор начал очередное следствие, обвиняя Березовского в том, что он помогал организовывать и финансировать бандформирования в Чечне. «Это относится прежде всего к финансированию незаконных вооруженных формирований и их лидеров», — сказал Николай Патрушев, тогдашний глава ФСБ, добавив при этом, что его служба намерена документально подтвердить эти обвинения, передать информацию «нашим партнерам за границей и подождать должной реакции на это».

Березовский заявил «Нью-Йорк таймс», что он имел обширные контакты с чеченскими сепаратистскими лидерами, особенно в период с 1997 по 1999 годы, когда являлся заместителем советника по национальной безопасности президента Ельцина, но категорически отрицал финансирование терроризма. Он признал, что в 1997 году дал 2 миллиона долларов из своих собственных средств чеченскому полевому командиру Шамилю Басаеву, который тогда был вице-премьером Чечни. Эти средства, по словам Березовского, предназначались для восстановления цементного завода, хотя он не исключает возможности использования их на другие цели. «В мою компетенцию не входило контролировать то, как он потратил эти деньги», — заявил Березовский, добавив, что работники российских спецслужб знали о его подарке, хотя и не были от него в восторге [5].

Поздней осенью 2003 года, когда Березовский напряженно ожидал решения относительно его статуса политического беженца и начались слушания по делу о его экстрадиции, ему сообщили неприятную новость: его бывший протеже Роман Абрамович тратил время и деньги в Лондоне. Поднятый наверх потоком дивидендов от «Сибнефти» — а сейчас он полностью владел ею — Абрамович посещал футбольные матчи в западном Лондоне, приобретал самую дорогую недвижимость (недалеко от офиса Березовского на Даун-стрит) и планировал купить главный британский газопровод. В то время как будущее Березовского выглядело довольно сомнительным, в России появился новый олигарх, не обремененный никакими проблемами.