Лондонград. Из России с наличными. Истории олигархов из первых рук

Глава 11 Открытое заявление

6 октября 2007 года, в воскресенье вечером, Роман Абрамович неспешно разглядывал дизайнерскую одежду и роскошные аксессуары в эксклюзивном магазине Hermes на Слоун-стрит В то же самое время в соседнем модном итальянском бутике «Дольче и Габбана» внимательно рассматривал одежду и обувь Борис Березовский — бывший партнер олигарха по бизнесу.

Оба и не подозревали о непосредственной близости друг к другу до того момента, пока трое телохранителей Березовского не увидели владельца «Челси» в магазине Hermes и не доложили об этом своему боссу. Шестью месяцами ранее Березовский подал документы в Верховный суд Англии с намерением возбудить иск против Абрамовича о возмещении убытков в размере более миллиарда фунтов стерлингов и отчаянно пытался вручить повестку собственноручно, чтобы, согласно британской судебной системе, ускорить процесс. В течение нескольких месяцев он пытался поймать его во время игры «Челси» дома, то есть в Лондоне, и специально нанял для этого сотрудников безопасности. Но его бывший протеже оказался неуловимым. «Планировалось вручить ему повестку в суд на матче между «Челси» и «Халл»[84] во время Кубка Англии, но Абрамович, почувствовав неладное, не явился на матч», — заявил представитель Березовского [2].

Теперь, когда настал подходящий момент, олигарх поспешил к своему бронированному «Майбаху». Проницательный Березовский хранил повестку в суд в лимузине. С документами в руке, окруженный телохранителями, он направился к бутику Hermes, но охранники Абрамовича заметили свиту и сгруппировались в живой щит, преграждающий вход в магазин.

Изумленные покупатели наблюдали за тем, как телохранители встретились лицом к лицу, пристально наблюдая друг за другом, словно боксеры перед началом боя. Затем они стали толкаться. Оживленный Березовский пытался тоже вмешаться в потасовку. В конце концов, после натиска и препирательств, стойкий олигарх, сжимая свою повестку, словно это мяч для игры в регби, протиснулся сквозь стенку и вручил конверт владельцу «Челси». «Это тебе. Подарочек от меня», — буркнул он. Встревоженный Абрамович отпрянул от него и убрал руки в карманы куртки, позволяя конверту упасть на пол [3]. «Я думаю, он насмотрелся фильмов, потому что решил, что если он не дотронулся до повестки, то она не будет считаться врученной», — сказал помощник Березовского [4].

Экстраординарный случай был зафиксирован камерой внутреннего наблюдения Hermes, и позднее сторона обвинения использовала видео в суде. Этот случай стал ярким примером того, как грязные методы ведения бизнеса с судебными тяжбами и недоверием благополучно переместились в самый центр Лондонграда.

Ситуация тянулась еще с 2001 года, когда Березовский заявил, что его заставили продать акции двух компаний, которыми он владел совместно с Абрамовичем (нефтяной и металлургический гигант «Сибнефть» и алюминиевая компания «Русал»), по бросовой цене. Опальный олигарх потребовал возмещения убытков на сумму 4,3 миллиарда долларов, возникших, по его утверждению, в результате незаконных действий, совершенных господином Абрамовичем. Березовский заявлял, что ответчик «угрожал и запугивал» его и что он потерпел убытки, поскольку стоимость «Сибнефти» взлетела благодаря росту цен на нефть, обогащая теперь уже другого владельца. Абрамович яростно оспаривал каждое обвинение Березовского.

Березовский ранее заявлял, что у него не было никакого намерения предъявлять иск. «Не собирался, так как считал эту затею бесполезной», — рассказывал он биографам Абрамовича в 2004 году. Но негодование продолжало тлеть. Собственное состояние олигарха уменьшалось в связи с затратами на кампании против Путина, а успешный юридический вызов, брошенный Абрамовичу, мог восстановить его «горшочек с золотом». Катализатором для Березовского стала продажа Абрамовичем «Сибнефти» — нефтяной компании, совместно ими приобретенной, — назад государству за 7,5 миллиона фунтов стерлингов. Эта сделка значительно укрепила позиции государственной монополии «Газпром», возглавляемой Дмитрием Медведевым, ставшим впоследствии Президентом РФ, но она также привела в страшную ярость Березовского, который хотел собственной доли с продажи.

Арбитражный суд Лондона назначил рассмотрение дела на декабрь 2008 года. Истца и ответчика не планировалось подвергать перекрестному допросу на публике, расспрашивая об их прошлом и об источниках происхождения богатства. Вопрос был в том, кто сдастся первым? Владельца «Челси» в особенности беспокоила мысль о том, что он пользуется благосклонностью Президента РФ Путина, и этим публично не преминут воспользоваться адвокаты Березовского.

Многие русские олигархи были соседями, купив дома в самых шикарных кварталах Лондона, но ожесточенная многолетняя конкуренция, война компроматов в СМИ никуда не исчезли. В 90-х годах деловые разногласия решались в коррумпированных российских судах или с помощью оружия на улицах маленьких индустриальных городов. Некоторые олигархи нанимали целые армии для защиты. К 2007 и 2008 годам, однако, многие из этих бурных конфликтов, связанных с куплей-продажей государственных активов, переместились на улицы и в суды Лондона.

За год до эксцентричного столкновения Березовского и Абрамовича на Слоун-стрит другой из его бывших деловых партнеров был также вызван в суд. Туманным вечером 26 ноября 2006 года Олег Дерипаска прилетел в аэропорт Лютон на одном из своих частных реактивных самолетов «Гольфстрим». Это была обычная поездка алюминиевого магната, которого ждали постоянные деловые встречи и собственный дом в Лондоне.

Единственное, чего он не знал, — это то, что на протяжении многих недель за ним следили частные детективы. Их нанял Михаил Черной — один из столпов постсоветской эры алюминиевой промышленности и бывший деловой партнер Олега Дерипаски. За несколько дней до этого Черной подал иск в Верховный суд против своего бывшего протеже. Но ему необходимо было вручить повестку до начала судебного процесса. Задача детективов состояла в том, чтобы выяснить, когда Дерипаска появится в Лондоне, и незамедлительно предупредить об этом помощников Черного.

Вечером им улыбнулась удача, когда они обнаружили, что объект преследования прибыл в Лютон. Оттуда его повезли на «Майбахе» в роскошный дом на Белгрейв-сквер. Детективы, проследив дальнейший путь своего подопечного, сообщили судебному курьеру, мчавшемуся на мотоцикле, чтобы он ждал прибытия Дерипаски и передал ему повестку.

Когда бронированный лимузин остановился у дома в 10.40 вечера, курьер только-только подъезжал. Он не смог догнать Дерипаску, тот уже скрылся в подъезде. Таким образом, курьеру пришлось обратиться к одному из охранников, объясняя, что у него важный документ, который нужно вручить лично олигарху. Телохранитель согласился передать конверт. Не имея представления о возможных последствиях того, что он делает, охранник должным образом передал документы, содержащие судебные предписания для Дерипаски, и сообщил ему, что конверт прибыл с курьером.

Деловые отношения между Черным и алюминиевым магнатом завязались в начале 90-х гг. в значительной степени через его контакты в Кремле, когда Черной владел алюминиевым предприятием. Дерипаска считался учеником Черного и благодаря этому быстро стал подниматься по карьерной лестнице, меньше чем через десятилетие обогнав своего наставника и сделавшись самым влиятельным человеком в промышленности. Будучи интровертом и при этом любознательным, Дерипаска ведет относительно замкнутый и скромный образ жизни. Являясь трудоголиком, он работает по 14–16 часов в день и не изменил себе даже для того, чтобы присутствовать на похоронах президента Бориса Николаевича Ельцина в 2007 году. Он проводит большую часть своего времени, путешествуя по миру на своем частном реактивном самолете. Часто в свободные часы предается любимому занятию — чтению книг по физике. В бизнесе Дерипаска жесткий, умный, беспощадный и расчетливый. Но в повседневной жизни он спокойный, скромный и очень сдержанный. Из культурных мероприятий он предпочитает балет. «Он заинтересован в расположении власти и в новых сделках и создает свой бизнес настолько большим и сильным, насколько это возможно», — говорил его бывший помощник.

Подобно своему союзнику Абрамовичу, Дерипаска любит свои «игрушки» — личные реактивные самолеты и яхты. Ему также принадлежит ночной клуб в Москве, но на этом его любовь к предметам роскоши и призовым активам заканчивается.

Несмотря на слухи о заинтересованности его West Bromwich Albion Football Club[85], Дерипаска до настоящего времени не приобрел футбольного клуба. Его видели на матчах «Челси», но он присутствал там не для того, чтобы посмотреть игру, а только ради дружбы с Абрамовичем. Неловкий со СМИ и вообще подозрительный к людям, Олег Дерипаска — немногословный человек, что и обнаружил журналист Toronto Globe Mail Эрик Регули, который брал интервью у него в декабре 2007 года.

«Олигарх прибыл на встречу в повседневной одежде, была суббота. Ел он мало. Дерипаска стройный, довольно высокий, с густыми волосами. О себе и своих компаниях он говорит немного. Его ответы обычно коротки. Зачастую на вопрос можно услышать от него лишь «почему?» или «почему бы и нет?». Он хорошо говорит по-английски, но у него тихий голос, и он иногда прикрывает рот рукой. У него приятная улыбка. Дерипаска не курит и не пьет, что является редкостью среди русских мужчин. Он поддерживает физическую форму благодаря плаванию».

Несмотря на то что он женат, Дерипаска считается одним из тех миллиардеров, за которыми охотятся золотоискательницы. Многие восемнадцатилетние модели говорили, что именно с ним они хотели бы познакомиться. Его жена Полина на двенадцать лет младше него и, несмотря на неприязнь мужа к публичности, является любительницей светской жизни. Она часто появляется на модных показах и на художественных выставках. Являясь англоманкой, жена Дерипаски настояла на британской няне для двух их детей. Также она лучшая приятельница Дарьи Жуковой — подруги Романа Абрамовича, и вдвоем они запланировали создать новый социальный сетевой сайт. Полина не экстраверт, хотя и более яркая, нежели ее муж. Газета «Ведомости» назвала ее «хрупкой, скромной молодой женщиной с тихим голосом». Ее муж является инвестором в некоторых компаниях СМИ, и соответственно Полина стала председателем совета директоров издательской компании Forward Media Group, которая издает российский журнал «Hello!», а также владелицей веб-сайта «Сплетник».

Дерипаска и его семья большую часть времени проживают в самом дорогом районе Москвы, на Остоженке, известном как «Золотая миля». Как истинный олигарх Дерипаска построил дополнительный этаж наверху здания, несмотря на возражения местных жителей. Он потратил сотни тысяч фунтов на ремонт квартиры, а также купил огромный дом в Хакасии, в Южной Сибири. Этот дом находится рядом с частным горнолыжным курортом.

В Лондоне Дерипаска не смог устоять перед одиннадцатикомнатным домом Regency в Белгравии, входящим в «список номер один»[86]. Особняк он приобрел в апреле 2003 года за 17 миллионов фунтов стерлингов через компанию на Британских Вирджинских островах. Дом построили в 1820 году, и он ранее принадлежал сэру Генри Чэннону, человеку из высшего общества, члену парламента от Консервативной партии, пресловуто известному тем, что вел нескромный дневник. Он умер в 1958 году. Дом же, с его великолепной лестницей и залами для приемов, диванами мадам Ракамьер и ярким декором, предназначался для развлечений членов королевской семьи и дипломатов. Освещенный тысячами свечей, особняк стал своего рода театром для жены Чэннона, леди Онор Гиннес, которая впоследствии сделалась блистательной хозяйкой одного из самых светских домов. Когда Гарольд Николсон зашел в дом, он воскликнул: «О, мой бог! Насколько богатым и влиятельным стал лорд Чэннон!» Чтобы поддержать английские семейные традиции и наладить собственные политические связи, Дерипаска нанял на работу Грэхем Бонэм-Картер, двоюродную сестру актрисы Хелен Бонэм-Картер, на должность домоправительницы.

Дерипаска приобрел дом и в Сент-Джордж-хиллс, в графстве Суррей, также переданный под надзор неболтливой Бонэм-Картер. В сентябре 2001 года он потратил на поместье 7,1 миллиона фунтов стерлингов, зарегистрировал его через компанию на Кипре и построил там спортивный зал и бассейн. Чтобы уравновесить английскую долю недвижимости за пределами Ла-Манша, он купил три дома во Франции, а также у него есть владения на Сардинии, в Дели, Пекине и Киеве.

Другой роскошной собственностью Дерипаски стала шикарная яхта Queene К.

Это судно входит в список самых больших 48 яхт в мире. Ее строили для дальних поездок, она делала около 5000 миль при постоянной скорости 12 узлов.

В отличие от Дерипаски, Михаил Черной, который подал иск на бывшего протеже, обладает меньшими возможностями для подобной роскоши, которую позволяют себе именно олигархи. Он не увлекается частными самолетами, а его излюбленное времяпрепровождение — смотреть бокс по телевизору. Родившийся в 1952 году на Украине, он вырос в Узбекистане. Черной наслаждался существенным влиянием и многочисленными связями в российском правительстве в начале 90-х годов. Но он уехал из Советского Союза, в конечном счете остановившись в пригороде Тель-Авива в 1994 году. Год спустя в Израиле на него было совершенно покушение.

Черной начал заниматься металлами в 1989 году и в течение нескольких лет владел долями в сырье, металлургии, в машиностроительной промышленности и морском бизнесе. Его многочисленные активы зарегистрированы в Лихтенштейне, Швейцарии и на Кипре. В 1992 году он и его брат Лев стали заниматься алюминием, создав компанию Trance-World-Group (TWG) совместно с британцами индийского происхождения братьями Дэвидом и Саймоном Рубенами. TWG стала третьим по величине мировым производителем алюминия. Масштаб компании был настолько огромным — от сибирских степей до берегов Кипра, — что ее стали называть «государством в государстве». Большая часть бизнеса шла в России. Компания поставляла алюминиевую руду четырем заводам страны, что приносило огромную прибыль. К середине 90-х годов Черной, который являлся прирожденным предпринимателем, стал миллиардером.

По словам самого Михаила Черного, он был нетрадиционным бизнесменом. Поскольку он проводил много времени за пределами России, он передал управление компаниями своим партнерам, среди которых числился и Дерипаска. Он не уделял особого внимания повседневной документации, предпочитая вместо этого заключать сделки за огромные деньги с рукопожатием и примитивными контрактами «на доверии». В этом и заключалась рутинная деловая жизнь в России.

Черной впервые встретился с Дерипаской в 1993 году на металлургической конференции в отеле «Дорчестер» в Лондоне. Дерипаске тогда было всего лишь 25 лет, но он произвел впечатление на узбекского олигарха своими знаниями в технике и усердием. Как у Березовского с Абрамовичем, их сотрудничество первоначально напоминало отношения отца и сына либо наставника и ученика. К концу 1993 года Черной уже приобрел существенную долю (частично выкупив ваучеры у рабочих завода) на Саяногорском алюминиевом комбинате. В 1994 году он назначил Дерипаску менеджером.

Ученик Черного использовал любую возможность во время частых отсутствий босса и уверенно начал приобретать свою собственную долю на предприятии. К концу 1994 года TWG, Черной и Дерипаска владели целым заводом, который они же и контролировали. К тому времени Дерипаска стал генеральным директором и стремительно укреплял производство. У него случались стычки с руководителями старой коммунистической формации, и вскоре он получил своевременный урок относительно российского бизнеса, который не забыл до сих пор: государство сильнее, чем рынок. «Я ожидал, что они будут воспринимать меня как акционера, — вспоминал Дерипаска. — Но они сказали: „У тебя есть акции, но мы управляем нашим бизнесом. Это разные вещи“».

Дерипаска редко говорил о диком капитализме, который господствовал в промышленности в те времена, но позже он признался «Файнэншл таймс»: «Это была анархия».

Во время нападения на Саяногорский алюминиевый завод был серьезно ранен его коммерческий директор. Как впоследствии написала газета «Нью-Йорк таймс», Дерипаска «так или иначе выжил в том кровопролитии, которое сопровождало приватизацию индустрии».

К 1999 году, после всех этих лет жестокой конкуренции и вынужденных захватов и скупок, предприятие оказалось во власти квинтета игроков, владеющих двумя гигантскими компаниями. Среди тех, кто был вынужден продать свою долю в ходе непрерывной битвы за власть, были TWG, братья Рубен и Лев Черной. Двое оставшихся игроков — это Михаил Черной и Олег Дерипаска. Они также Имели виды на «Сибал» (Сибирский алюминиевый завод), который тогда владел Саяногорским комбинатом. В игру также были вовлечены Роман Абрамович, Борис Березовский и Бадри Патаркацишвили.

И вновь Лондон, а не Нью-Йорк или Москва, станет местом действия для следующей стадии дележки многомиллиардного предприятия. В марте 2000 года четверо из пятерки — Дерипаска, Патаркацишвили, Абрамович и Березовский — встретились в отеле «Дорчестер» по просьбе Березовского. Несмотря на явное недоверие со стороны каждого из участников встречи, эти четверо согласились слить «Сибал» и «Сибнефть», чтобы сформировать единую компанию — «Российский алюминий» («Русал»).

В марте 2001 года Черной и Дерипаска оказались в отеле «Лансборо», вероятно, на самой решающей встрече в истории российского алюминия. Они прибыли, чтобы обсудить будущее «Сибала». После краткого разговора в «Лайбрери-баре» они удалились в президентский люкс. Там Черной подтвердил, что согласен продать свою долю акций компании Дерипаски за 250 миллионов долларов авансом плюс 20 % акций «Русала».

Через два года Дерипаска купил большую часть акций Романа Абрамовича за 1,5 миллиарда долларов. Обладая 32 % акций, он стал главным акционером «Русала» и олигархом премьер-лиги.

Именно эти события стали предметом разбирательства в суде по иску Черного в ноябре 2006 года, утверждавшего, что Дерипаска обманул его на несколько миллиардов долларов. Эти обвинения его бывший ученик яростно отрицал. В последующих ожесточенных судебных спорах Черной и Дерипаска представили абсолютно разные финансовые отчеты. Несмотря на то что суд давал возможность Дерипаске отделаться незначительной суммой денег, Дерипаска расценил иск как «клевету на него и его личные достижения», — рассказывал его помощник. Черной охарактеризовал Дерипаску как своего не по годам развитого ученика, которого он первоначально повысил до должности управляющего, а затем дал ему долю акций в предприятии. Он настаивал на том, что без его помощи молодой менеджер не смог бы подняться до таких высот. Дерипаска, в свою очередь, признал, что к 1994 году большая часть Саяногорского комбината принадлежала TWG и Черному, но он отрицал, что его наставник финансировал покупку лично его собственных акций. Дерипаска утверждал, что тогда уже был достаточно богат, чтобы вложить в завод собственный капитал [12].

На дальнейших слушаниях дела он продолжал настаивать на том, что действовал независимо, но бок о бок с TWG, поскольку эта компания доминировала в индустрии. «Этот человек [Черной] не имел никакого отношения к моему бизнесу» — заявил Дерипаска «Файнэншл таймс» в 2007 году. Но он признал, что сотрудничество с TWG было «единственной возможностью торговать», потому что «они управляли всеми поставками сырья в то время». По словам Дерипаски, «эти люди (Черной и К⁰) только делали вид, что они имеют отношение к бизнесу и помогают строить его. Но они же находились в Израиле, в Лондоне. Можно ли управлять оттуда?» [13].

Черной утверждает, что, хотя ему и заплатили аванс, Дерипаска не выполнил второй пункт договора о продаже 20 % акций «Русала». Дерипаска же настойчиво отрицает какие-либо обязательства. Он утверждает, что с 2001 года является единоличным владельцем «Сибала» и что он ничего не должен Черному. Он признает, что подписывал документ, согласно которому он выплатил израильскому миллионеру 250 миллионов долларов, но отрицает, что обещал передать 20 % акций «Русала» Черному. «Он никогда не был партнером в общепринятом значении этого слова», — заявил Дерипаска. Он идет еще дальше в своих заявлениях, утверждая, что с середины 90-х годов они с Черным не являются деловыми партерами, а его бывший коллега занимается обычным рэкетом, и 250 миллионов долларов были выплачены, чтобы «откупиться от мистера Черного». Черной всегда яростно отрицал эти обвинения в свой адрес и указывал на судебное решение, выданное в Швейцарии в январе 2008 года, где говорится, что у него не было никакой связи с преступным миром.

Сделавшись единоличным владельцем «Русала», Дерипаска продолжал преуспевать. Благодаря устойчивому росту цен на товары и дешевому электричеству, он уверенно расширил свою империю. К 2008 году в его холдинговой компании «Основной элемент» работали 350 000 служащих. Фирма занималась автомобилями, проявляла интерес к производству самолетов, страхованию, древесине и строительству, а также к алюминию. Компания делала инвестиции в различных регионах от Азии до Латинской Америки. Летом 2008 года Дерипаска заинтересовался вопросом о приобретении находившейся в сложной ситуации автомобильной компании «Хаммер», принадлежащей «Дженерал моторе».

Но быстрый подъем Дерипаски достигался при помощи весьма сомнительных методов ведения бизнеса. В 2002 году его обвиняли в шантаже и применении насильственных методов завладения крупной лесопромышленной компанией «Илим Палп», совладельцем которой тогда являлся Дмитрий Медведев. Если бы Дерипаска в то время знал, что один из тех, кому он перешел дорогу, шесть лет спустя станет Президентом РФ, он, возможно, был бы более осторожным. Дерипаска всегда говорил, что приобрел компанию законно. Критики из «Нью-Йорк таймс» утверждают, что он стал владельцем завода, «потому что сумел обойти законных владельцев предприятия с помощью хитро продуманной тактики, и все выглядело вроде бы законно. В течение трех последних лет он усовершенствовал эту тактику захвата, что позволило ему создать огромную коммерческую империю» [17].

Преданные широкой огласке проблемы между Дерипаской и компанией «Илим», которые сопровождались юридическими разногласиями и в решении которых постоянно участвовали рейды милиции, тянулись в течение двух лет и имели серьезные последствия для инвестиций в эту индустрию. В конечном счете в конфликт вмешалось российское правительство, и обе стороны пришли к соглашению.

Пока Дерипаска приобретал статус миллиардера, он обзавелся множеством врагов, и начиная с 2002 года его алюминиевая империя постоянно занималась судебными разбирательствами. Поскольку «Русал» был частной компанией, почти полностью принадлежавшей Дерипаске, он порой сам находился непосредственно на линии огня. Судебные иски поступали от бывших партнеров, дочерних компаний и поставщиков из-за нарушений условий договоров. Их требования были главным образом связаны с торфяными войнами в 90-х годах.

Главньій вопрос состоял в том, кому принадлежит «Русал» — огромный комплекс от крупных производственных комбинатов до перерабатывающих заводов и рудников. Поскольку частная компания имела целый ряд ограничивающих условий, Дерипаска объединил все составные части в сложную и секретную сеть. Это сильно затрудняло процесс выяснения истинной принадлежности компании. Так как прибыль приумножалась, некоторые бывшие партнеры по бизнесу и конкуренты утверждали, что им принадлежит часть активов «Русала», в то время как бывшие руководители заводов настаивали на том, что Дерипаска убедил их продать свою долю акций. В нескольких случаях Дерипаске удалось обойтись без судебных исков, выплачивая миллионы долларов бывшим партнерам, но он все равно никогда не признавал никаких обязательств.

Самые продолжительные и ожесточенные конфликты, чреватые серьезными последствиями, были с Михаилом Черным. Его обвинения против Дерипаски наконец дошли до рассмотрения Верховным судом весной 2007 года, спустя пять месяцев после вручения иска на Белгрейв-сквер. Первым вопросом, который заинтересовал суд, — проживает ли Дерипаска в Британии постоянно? Это было важно, так как если он не был английским гражданином, то дело могли передать в московский суд, что было выгодно Дерипаске, поскольку Москва являлась его родной территорией.

Чтобы установить лондонские связи Дерипаски, Верховный суд получил некоторую официальную информацию о его передвижениях и образе жизни. Выяснилось, что миллиардер в 2007 году провел в своем доме на Белгрейв-сквер 27 суток. В 2006 году он находился там в общей сложности 19 суток, а его самое долгое безотлучное нахождение дома составило 6 суток. Хотя его жена и дети проводили в доме немного больше времени, пара прожила там вместе только семь суток в 2005 году. И, напротив, в Москве Дерипаска провел 179 суток и 18 дней в других местах в России, где он имеет много недвижимости.

Исходя из этого, судья постановил, что Дерипаска не проживает в Великобритании постоянно: «Во многих отношениях дом на Белгрейв-сквер используется Дерипаской в качестве частной гостиницы. Эти приезды случаются редко, спонтанно и вообще мимолетно. Понятие «дом» предполагает преемственность и постоянство. У этого дома таких качеств нет». Судебное постановление стало главной победой для Дерипаски, потому что перспективы дальнейшего рассмотрения дела в суде Лондона были весьма расплывчатыми.

Черной пытался сделать все возможное, чтобы слушания проходили в Англии. В июле 2008 года он добился своего, когда судья Кристофер Кларк объявил: «Я убежден, что риски, присущие судебному процессу в России, такие, как убийство, арест по сфабрикованным обвинениям и отсутствие справедливого расследования, достаточны для того, чтобы именно в Англии состоялся суд, где дело может получить наиболее верное рассмотрение». И действительно, изучив доказательства, судья пришел к заключению, что Черной уже был жертвой по крайней мере одного покушения в Израиле в 1995 году. Эти наемные убийцы, по мнению судьи, были, «возможно, связаны с российскими спецслужбами» [22].

Решение судьи не было лишь простым обвинением в адрес правовой системы России, оно также дало Дерипаске серьезный повод обдумать новую проблему. Он понимал, что сейчас оказался перед перспективой того, что его могуг подвергнуть перекрестному допросу под присягой в общественном суде. И сделают это лучшие судебные адвокаты, которые не будут колебаться, расспрашивая во всех подробностях об их деловых отношениях с Черным.

Что же касается возмещения ущерба в размере 4,3 миллиарда долларов, судья объявил, что «размер нанесенного ущерба, если он будет доказан, коснется не только отдельных людей. Мистер Дерипаска является бенефициарным собственником большей части акций «Русала» и имеет еще множество других коммерческих интересов. Компания «Русал» предоставляет работу приблизительно 100 000 человек. В других фирмах Дерипаски работает более 250 000 человек. Известно, что он является самым богатым человеком в России и девятым в списке миллиардеров мира» [23].

Если 4,3 миллиарда долларов будут в конечном счете выплачены Черному, то это станет самым дорогостоящим возмещением убытков, когда-либо официально зарегистрированным в британском суде. Дерипаска, конечно, подал апелляцию касательно решения судьи Кларка и решительно оспаривал изложение дела Черным. Наверное, только к концу 2009 года, а может и позже, станут известны итоги этой масштабной юридической битвы.

Несмотря на череду неудач в суде, глобальные амбиции Дерипаски не уменьшились. В 2006 году, в возрасте 38 лет, он начал переговоры об инвестировании в «Магна интернэшнл».

Это канадский производитель автомобильных запчастей, считавшийся одним из соискателей на покупку «Крайслер групп» — гигантской американской компании по производству автомобилей. Часть акций в «Магна» позволила бы российскому автобизнесу Дерипаски начать производить запчасти к выпущенным на Западе автомобилям.

Переговоры проходили благополучно, но появилось одно препятствие: Дерипаске не дали визу в США. В ноябре 2003 года он должен был выступать на симпозиуме российско-американских инвестиций в Гарвардском университете, однако за несколько недель до этого его имя загадочным образом было удалено из списка ораторов. Причина оказалась проста: Дерипаске отказали в визе в Соединенные Штаты. Американское посольство не объяснило официальную причину отказа.

Отказ стал главным препятствием к осуществлению его коммерческих амбиций в Соединенных Штатах, и поэтому в 2003 году Дерипаска обратился к двум хорошо ему знакомым влиятельным банкирам — лорду Ротшильду и его единственному сыну Нэту — за советом относительно того, как можно решить эту проблему. Они познакомились во время одного из посещений Дерипаской Лондонской школы экономики, где он иногда бывал, чтобы совершенствовать свой английский.

Олега Дерипаску, родившегося в 1968 году и выросшего без отца, часто окружали наставники. Сначала его учителем был Михаил Черной, потом Аркадий Саркисян, который позже стал российским сенатором. С 2003 года эту роль выполнял Нэт Ротшильд, который был на три года моложе него. Нэт был такой же амбициозный человек, что еще более сближало молодых людей.

Важность Ротшильда для Дерипаски трудно переоценить, эти двое регулярно встречались в роскошном доме на Кливленд-роу в Сент-Джеймс. Особняк, принадлежавший Ротшильдам и расположенный рядом с дворцом Сент-Джеймс[87], стал практически лондонским офисом Дерипаски. Они сблизились во время работы в совете Бразильской компании. Дерипаска пригласил Нэта Ротшильда присоединиться к консультативному совету компании «Русал» и консультировался с ним относительно большинства своих сделок, особенно по поводу добычи нефти в Черном море и инвестиций на Украине и в Казахстане.

Причина столь близкого сотрудничества заключалась в самой фамилии Ротшильдов и связях этой династии, что очаровало Дерипаску. Контакты Ротшильда с банками стали бесценными для неуверенно себя чувствующего в лондонском Сити олигарха. Степень важности Нэта была так высока, что он получил акции в компании, управляемой Дерипаской в Великобритании, под названием «Ландан эвд Раша холдинге», ныне неработающей. «Он доверял Ротшильду, — рассказывал помощник Дерипаски. — Доверие очень много значило для олигарха. Обычно он не вполне доверял своим сотрудникам, поэтому оставлял им лишь малозначимую работу, в то время как сам управлял всей компанией».

— Но Ротшильд тоже нуждался в связях Дерипаски, так как его хеджевый фонд «Аттикус» занимался изучением возможностей на рынках бывших советских республик. Их состояния оказались тесно связанными. Сотрудничая с Дерипаской, наследник Ротшильдов зарабатывал миллионы на гонорарах и комиссионных.

Но Нэт также играл и другую существенную роль. В октябре 2004 года он представил олигарха Питеру Мендельсону, вскоре после того, как тот был назначен комиссаром Евросоюза по торговле. Они обедали в ресторане «Пушкинъ» в Москве вместе с Германом Грефом — министром торговли России. Бывший член кабинета министров и доверенное лицо Тони Блэра всегда прельщался вниманием олигарха. И он согласился сотрудничать с самым богатым человеком России.

Поездки в Москву занимали прочное место в расписании Мендельсона, потому что Европейский союз являлся крупнейшим торговым партнером России. По словам Бенджамина Вегг-Проссера, бывшего специального советника Мендельсона, он иногда обедал с Дерипаской. «Во время одного ужина между ними возникли неприятные расхождения во мнениях: они заговорили на повышенных тонах; причин же было две, — рассказал Вегг-Проссер. — Первая заключалась во вступлении России во Всемирную торговую организацию. Питер (Мендельсон) хотел, чтобы страна присоединилась, а Дерипаска не желал этого. Второй проблемой были тарифы, введенные русскими на финский импорт древесины. Питер сказал, что они являются противозаконными, протекционистскими и некорректными. Дерипаска утверждал, что эти меры необходимы как специальный механизм для защиты государственной промышленности в развивающейся экономике. Их дружба вообще основывалась на таких вот схватках и спорах».

Спустя три месяца после первого знакомства троица встретилась вновь. Ротшильд прилетел на своем частном самолете «Гольфстрим» в Давос на Всемирный экономический форум за Мендельсоном, и они улетели в Москву, чтобы встретиться с Дерипаской. Встреча проходила в ресторане «Кантинетта Антинори». Гостей принимал «Русал», который продавал два алюминиевых завода американскому гиганту «Алкоа». На обеде также присутствовал владелец Alkoa Ален Бенда. Эта встреча проходила в критическое для промышленности время: представители компаний утверждали, что тарифные нормы на экспорт алюминия в Европейский Союз слишком высокие. В то время как в период с 2005 по 2008 год Мендельсон снижал тарифы, бывший комиссар по торговле всегда отрицал, что Дерипаска просил у него покровительства или делал иные предложения. Он также настаивал, что его решение снизить нормы совершенно не имело никакой связи с его отношениями с олигархом или Ротшильдом[88]. Кроме того, он заявил, что «никогда не вел переговоры с Дерипаской или с кем бы то ни было из его представителей об алюминиевых пошлинах или любом другом вопросе, касающемся Евросоюза».

Мендельсон часто совмещал бизнес и политику. В начале августа 2006 года комиссар Евросоюза по торговле вновь присутствовал на приеме, спонсируемом компанией «Русал», который проходил в Королевском оперном театре «Ковент-Гарден» и где солисты Большого театра исполняли балет «Лебединое озеро». Там Мендельсон вновь встретил Дерипаску, но явно чувствовал себя не в своей тарелке среди торговцев алюминием, банкиров и аналитиков промышленности. «Он действительно не знал, куда себя деть», как заметил один из присуг-ствовавших там гостей.

В юности Нэт Ротшильд был известен своей слабостью к выпивке и любовью к вечеринкам. В Итоне его помнят неряшливым, скандальным и злопамятным. Участник известного алкогольного клуба Bullingdon в Оксфордском университете, он был плейбоем-бездельником. В 1996 году, в возрасте 25 лет, Нэт Ротшильд тайно сбежал в Лас-Вегас, чтобы жениться на модели и светской львице Анабель Нильсон, с которой он познакомился на острове Бали. После бурной двухлетней семейной жизни пара развелась.

Когда брак распался, наследник пятого лорда Ротшильда перестал посещать вечеринки, бросил пить и простился с репутацией человека, разрушающего себя в прошлом. Поработав в инвестиционном банке Lazards, он переехал в Нью-Йорк и основал фонд Atticus Capital. Отчасти помогли семейные связи Ротшильдов, и компания росла, владея на пике своего процветания активами на сумму в 20 миллиардов долларов. Сам приблизившись к статусу миллиардера, Нэт Ротшильд курсирует между своими домами в Лондоне, Париже, Нью-Йорке, на острове Корфу и в Москве, хотя его постоянное местожительство — это Швейцария, город Клостере.

В мире Нэта Ротшильда «контакты решают все». В лице Дерипаски он видел средство достижения больших денег, а в Мендельсоне — политический канал к жестко регламентированным рынкам Евросоюза. Бывший комиссар Европейского союза по торговле знал Нэта и его отца Джейкоба Ротшильда с начала 90-х годов, он останавливался на их вилле, на идиллическом острове Святого Бартлеми — Карибском острове, более известном как Сент-Барте.

«Ему [Мендельсону] нравится пользоваться чужими самолетами и яхтами, — заметил источник, знакомый как с Мендельсоном, так и с Ротшильдом. — Он думает, что для человека его ранга и опыта у него слишком маленькие доходы. Ему нравится проводить время с людьми, у которых значительно больше денег, чем у него… У Питера есть важное положение и особый статус, в то время как у Нэта — деньги. Мендельсону нравится летать с комфортом на частных самолетах, проводить время на дорогих яхтах и пить шампанское один бокал за другим» [25].

Мендельсон часто гостил на вилле Ротшильдов с десятью спальнями на острове Корфу. Известная как «Замок Ротшильдов», она находится на северо-восточном мысе острова. Синий с золотистым флаг, развевающийся на зубчатых стенах, украшен сжатым кулаком с пятью стрелами, символизирующим пятерых сыновей Майера Ротшильда — основателя банковской империи. Семья пользуется серым быстроходным катером, напоминающим военное судно. На этом катере, способном развивать скорость в 50 узлов, перевозят гостей от аэропорта до виллы.

Именно в это экслюзивное место плыл Дерипаска на своей яхте «Gueen К» в последнюю неделю августа 2008 года. Выходные стали роковыми. Мендельсон пребывал на острове Корфу по случаю сорокалетия Элизабет Мэрдок[89]. Нэт Ротшильд находился на своей вилле, а на соседней, арендованной вилле, в то время проводил свой отпуск член парламента от партии консерваторов, теневой министр финансов Джордж Осборн вместе со своей женой Френсис.

В пятницу днем 22 августа Мендельсон и Осборн были приглашены на яхту Дерипаски, а вечером того же дня троица посетила званый обед в «Замке Ротшильда». Теневой канцлер, комиссар Евросоюза по торговле и российский олигарх сидели за одним столом. Они обсуждали российскую и британскую историю и политику. Дерипаска, казалось, произвел впечатление на теневого министра финансов.

Вечером следующего дня Мендельсон, Ротшильд и Осборн посетили званый ужин в таверне Agni — простом ресторанчике в тихом заливе Агни с захватывающим дух видом на Албанские горы. Поводом для званого ужина было празднование дня рождения Элизабет Мэрдок. В течение следующих двух часов, после обеда с красным вином, Мендельсон и Осборн вроде бы спокойно беседовали. Позже выяснилось, будто Мендельсон наговорил много неприятного в адрес Гордона Брауна Осборну, который позже фигурировал в качестве источника, сообщившего об этом. (Впоследствии Мендельсон настаивал на том, что не говорил «никаких гадостей».)

На следующий день, 24 августа, в воскресенье, Осборн приехал в «Замок Ротшильда». Теневой министр финансов знал Нэта Ротшильда с тех пор, как они вместе учились в подготовительной школе Colet Court, а затем в Оксфорде, где оба числились членами клуба Bullington. Учитывая непопулярность лейбористского правительства в то время, Ротшильд, возможно, видел в своем старом друге потенциального союзника. Тем вечером менеджер инвестиционного банка пригласил Осборна, спонсора Консервативной партии Эндрю Фелдмана и Джеймса Гудвина, бывшего советника президента Клинтона, на коктейль. Тогда, как утверждает Ротшильд, Осборн пригласил Фелдмана сопровождать его на яхту Дерипаски, чтобы обсудить взносы для Консервативной партии. Позже в тот же день российский олигарх принимал у себя на яхте Осборна, Фелдмана и Гудвина, где они беседовали в течение часа за чашкой чая. В письме же Ротшильда газете «Таймс» от 19 октября было следующее:

«Джордж Осборн, который принял мое гостеприимство, считал возможность встречи с Олегом Дерипаской настолько благоприятной, что решил пригласить члена Консервативной партии Эндрю Фелдмана сопровождать его на яхту олигарха, чтобы просить о денежном пожертвовании. Так как Дерипаска не является гражданином Великобритании, Фелдман предложил направить деньги через одну из британских компаний миллиардера. (Leyland DAF). Эта просьба исходила от спонсора партии консерваторов в отсутствие Дерипаски. Однако он (Дерипаска) отказал им».

Теневой канцлер и Фелдман категорически отрицали, что они ходатайствовали о чем-то подобном или участвовали в этой беседе, так как по закону о выборах иностранные резиденты не могут делать дотации в предвыборную кампанию политической партии Великобритании. Подобные инвестиции являются незаконными. «Мы беседовали о британской и российской политике, образовании и истории, — сказал Осборн. — Не было никакого упоминания о финансировании партии или возможности пожертвований со стороны Дерипаски в Консервативную партию».

Этот эпизод был предан огласке, когда 5 октября 2008 года Осборн решил написать в «Санди таймс» письмо, в котором повторял отрицательные высказывания Мендельсона о премьер-министре Британии. «Он (Мендельсон) брызгал ядом по поводу Брауна, — писал теневой министр финансов. — Это не походило на случайные фразы. Он действительно так думал». Момент для разоблачительного письма Осборн выбрал специально. Всего лишь за два дня до этого Мендельсон стал бизнес-секретарем в кабинете Брауна.

Когда Мендельсон прочитал статью, он пришел в ярость. «Обвинение, — сказал он, — это «пропагандистские выдумки Консервативной партии». Вскоре после этого резкое, сумбурное письмо попало в личный кабинет Дэвида Кэмерона. «Передайте вашему теневому канцлеру, что ему лучше отступить, потому что у нового бизнес-секретаря есть кое-что взрывоопасное на него». Несмотря на предупреждение, информация о той поездке Мендельсона на остров Корфу продолжала распространяться. Когда Нэт Ротшильд послал по электронной почте свое письмо в «Таймс», плотину прорвало.

В тот период казалось, что Ротшильд защищал одного старого друга, Питера Мендельсона, от другого, Джорджа Осборна. Однако на самом деле он защищал своего нового друга и бизнес-партнера Олега Дерипаску. Поскольку их связывали тесные деловые отношения, важно было сохранить, насколько это возможно, репутацию олигарха. В 2008 году главной проблемой все еще оставался отказ в американской визе.

Несмотря на власть и престиж фамилии Ротшильд, попытки снять запрет на визу США оказались безрезультатными; они потребовали больших затрат, но и к концу 2008 года были безуспешны. Дерипаска потратил миллионы на следователей, адвокатов и лоббистов, но все это не дало никаких плодов. Главной фирмой, нанятой им, была Global Options Group, находящаяся в Вашингтоне; она занималась сбором информации. Они наводили справки о многих деловых конкурентах Дерипаски, обеспечивали юридическую поддержку. Фирма Global Options Group, в свою очередь, наняла Alston and Bird — юридическую контору в Вашингтоне, чей специальный юрисконсульт Боб Доул являлся бывшим кандидатом в президенты и руководителем группы большинства в сенате. Он определенно мог воздействовать на американское правительство относительно выдачи визы. Новые документы, полученные авторами, проливают свет на лоббистскую деятельность Доула в пользу Дерипаски. Один только счет на сумму 45 000 фунтов стерлингов, датированный 15 апреля 2004 года, Alston and Bird отправили Дерипаске непосредственно в Москву. В счете указывались «юридические услуги в связи с… иммиграцией», а Роберт Доул назван адвокатом. В 2008 году сам Доул все еще активно лоббировал в пользу олигарха.

В Global Options Group разработали целую операцию по предоставлению визы, наняв персонал и назначив переговоры с Государственным департаментом и чиновниками из Министерства юстиции. К работе привлекли Рика Дэвиса, старшего организатора предвыборной кампании для сенатора Джона Маккейна, республиканского кандидата в президенты в 2008 году [26].

Маккейн и Дерипаска встречались много раз. В январе 2006 года, например, они виделись во время коктейля в сопровождении своих помощников, а затем на фуршете во время Всемирного экономического форума в Давосе (Дерипаске принадлежит там шале). Позже, в августе, они встретились на светском рауте в Черногории, где олигарх владеет собственным домом и имеет далекоидущие деловые интересы, в то время как Маккейн предпринимал официальную поездку от сената. И они оба посетили званый ужин в Спенсер-хаус, в Лондоне, организованный лордом Ротшильдом и его сыном Нэтом для сбора средства на предвыборную президентскую кампанию Маккейна.

Такое лоббирование высокого уровня привело к продолжительному конфликту между Белым домом, Государственным департаментом и правоохранительными органами [27]. В середине 2005 года Дерипаске наконец предоставили многократную визу, которая даст ему возможность совершать регулярные поездки, чтобы контролировать бизнес. Это, однако, позволит американским чиновникам задавать магнату неудобные вопросы о его коммерческих сделках. Дерипаска, всегда отчаянно защищавший свою репутацию бизнесмена, объяснял критику в, свой адрес злобной пропагандой, распространяемой конкурентами в США и Великобритании.

Затем, в середине 2006 года, запрет на визу был восстановлен. Это оказало разрушительное влияние на коммерческие амбиции Дерипаски в США, особенно на его переговоры с Magna Internetional. Компания заверила своих акционеров, что процесс продажи затягивается в связи с некоторыми колебаниями, которые возникли внутри правительства. Раздраженный и расстроенный из-за запрета, Дерипаска возложил вину на «глупых и неосведомленных бюрократов». До того как Джон, Маккейн еще не потерпел неудачу на президентских выборах 2008 года, олигарх надеялся на члена Республиканской партии, который поможет ему решить проблемы с Белым домом. «Возможно, я получу визу, когда к власти придет другая администрация», — как бы в шутку сказал Дерипаска, но это была, шутка лишь наполовину.

В США существуют очень жесткие требования к въезду. А вот британскую систему иммиграции благодаря попустительству властей большинство российских бизнесменов с темным прошлым преодолели. Это произошло отчасти потому, что правительство рассчитывало, что их богатства помогут Лондону и приведут к широкому экономическому буму. В результате это обстоятельство и стало главным фактором, который позволил закрыть глаза на возможно запятнанную репутацию и сомнительные источники благосостояния богачей.

Контраст с процедурой выдачи виз в Соединенных Штатах и в Великобритании поразителен. Хотя США взяли на себя инициативу в поддержке Ельцина, который стремился реализовать капиталистическую политику невмешательства государства в экономику, они были все же намного больше сдержанны в вопросе разрешения скрывающимся от власти плутократам обосноваться в США. Много российских граждан, таких, как Алекс Голдфарб и бывший генерал КГБ Олег Калугин, являются невозвращенцами высокого уровня, которым предоставили убежище еще во времена холодной войны. С конца 90-х годов Соединенные Штаты разработали намного более строгие правила выдачи визы, чем Великобритания, особенно когда это касалось российских диссидентов и бизнесменов.

Это происходило частично из-за ужесточения мер после теракта 11 сентября 2001 года и дела Enron[90]. Кроме того, дабы не обострять отношений с российским правительством, американцы не хотели, чтобы их обвиняли в том, что они предоставляют кров врагам России. Некоторые российские промышленники высказывали также намерение увеличить свое экономическое и политическое влияние на Западе.

Когда Джима Петтита, генерального консула в американском посольстве в Москве, спросили, существовал ли «черный список» российских бизнесменов, политических деятелей и других граждан, пытающихся въехать в США, он ответил: «Я не могу назвать конкретные случаи, но мы на самом деле прогоняем все заявления на визы через базы данных на людей, въезд которых в США, возможно, нежелателен согласно нашим законам об иммиграции». Этот ответ можно воспринять как положительный.

Борис Березовский, скорее всего, решил, что получить статус беженца в США очень нелегко. Когда Литвиненко, бежав из России, сидел в Турции, ему посоветовали не пытаться въехать в Италию, Францию или Германию, а сначала попробовать запросить политического убежища в Соединенных Штатах, обратившись в американское посольство в Анкаре. ЦРУ долго допрашивало его относительно работы в КГБ и ФСБ, и только после этого его запрос об убежище был отклонен, что вынудило его бежать в Великобританию. И Дерипаска далек от того, чтобы стать единственным российским бизнесменом, преодолевшим эти жесткие правила. Из-за предполагаемой причастности к имеющим дурную репутацию «алюминиевым войнам» 90-х годов Михаилу Черному также было неоднократно отказано во въезде не только в Соединенные Штаты, но и во Францию, Австрию и Соединенное Королевство.

Несмотря на то что Черной был израильским гражданином и жил в Тель-Авиве, он рассматривал Лондон как свое будущее убежище. Даже в то время, когда ему запретили приезжать в Великобританию, его семья жила в Лондоне, а дети ходили в британскую школу. В начале 2004 года, когда ему исполнилось пятьдесят два, запрет на въезд в Великобританию внезапно отменили, и он начал регулярно летать в Лондон самолетами British Airways. Той весной он купил огромную роскошную квартиру в Южном Кенсингтоне за 8,1 миллиона фунтов стерлингов для своей жены Анны, исповедующей русское православие, и двух дочерей. Квартира находилась в новом роскошном комплексе, выстроенном по последнему слову техники, с применением новейших средств безопасности. Также он купил квартиру поменьше в Найтсбридже для шофера и повара.

Было ясно, что Черной расценивал Лондон как безопасное место для инвестиций, помогающих сохранять состояние. В мае 2004-го он приобрел две большие квартиры в Найтсбридже, в современном комплексе с видом на Гайд-парк в общей сложности за 17 миллионов фунтов. Тем же летом, только позже, он заплатил еще 11 миллионов фунтов за Draycott House — бывшую гостиницу недалеко от Слоун-сквер. План состоял в том, чтобы перевести имущество в роскошные квартиры, но развитие этого плана тормозили юридические разногласия с консультантами и подрядчиками. И затем, в 2006 году, Черной инвестировал очередные 10,5 миллиона фунтов в две великолепные квартиры на Арлингтон-стрит в Сент-Джеймс, за углом отеля «Ритц». Вся собственность была куплена через офшорные компании.

В ноябре 2008 журнал Spear’s Wealth Management Survey спросил у Черного, была ли Россия ближе к «капитализму или КГБ-тализму»? «Запад должен понять, что выбор, перед которым оказалась когда-то наша страна, реализовывался очень долго, — ответил он. — Мои бывшие партнеры давно сделали свой выбор. Моя кочевая жизнь была скрытым благословением — она спасла меня от необходимости выбирать. Если бы я остался в России, уверен, что поступил бы неправильно. В то время деньги были более опасны, чем полоний».

Это не заставило Черного, тогда еще неопытного члена сообщества Лондонграда, отступить от своей многомиллиардной вражды с Дерипаской. Они оба, что называется, тефлоновые олигархи — толстокожие, с защитным слоем, и к ним ничего не прилипает. Похоже, их мало что беспокоит. «Мне не нужно защищать себя, — сказал Дерипаска «Файнэншл таймс» в июле 2007 года. — Мне не стыдно, и я не собираюсь прятаться».

В августе 2007 года Дерипаска на пресс-конференции в Торонто заявил о своих предложениях относительно инвестиций в сумме 1,54 миллиарда долларов в «Магну». При этом он выглядел спокойным, одет был неформально. Некоторые акционеры «Магны» не пришли в восторг от приобретения пакета акций Дерипаской, известным своей сомнительной деловой репутацией. Несмотря на условия акционеров, в сентябре 2007 года сделку все же заключили. Вот какими возможностями обладают финансовая сила олигархов и перспективы доступа к российским рынкам.

Западное недовольство немного приостановило амбиции Дерипаски. В 2007 году «Русал» слился со своими главными российскими конкурентами — «Суалом» Виктора Вексельберга и швейцарской торговой компанией «Гленкор», чтобы сформировать объединенную компанию «Русал», зарегистрированную В налоговом раю Джерси. Это превратило новое предприятие в самого большого в мире производителя алюминия, который владел 12,5 % мирового рынка. Дерипаска имел 66 % акций в новой компании, Вексельберг — 22, а «Гленкор» — 12 %.

Немного времени спустя Дерипаска заявил о своем намерении пустить в ход четверть части недавно объединенного «Русала», тогда реально стоящего 30 миллиардов долларов, на Лондонскую фондовую биржу. Если бы выпуск новых ценных бумаг продолжался, «Русал» вошел бы в FTSE100[91], автоматически становясь первой российской корпорацией высшего класса.

В течение нескольких лет Лондонская фондовая биржа принимала российские ценные бумаги. В 2006 году российские фирмы подняли 5,8 миллиарда фунтов стерлингов в новом капитале, значительно выше, чем в более ранние годы. К началу 2007 года одиннадцать российских компаний — частные, принадлежащие государству — были внесены в список, хотя и частично. Нью-Йорк, напротив, поднял очень немного от такого ІРО[92].

Стимулы для регистрации акций российских компаний за границей были различны. С момента выступления Путина против «ЮКОСа» многие обеспокоенные российские предприниматели начали переводить свои активы в наличные, частично пуская в ход акции и таким образом сокращая их уязвимость от политических капризов Кремля. «Это их запасная стратегия, — сказал Павел Теплухин, глава управления активами компании «Тройка диалог». — Перечисляя свои акции на фондовую биржу в Лондоне, эти компании покупают себе политическую страховку». В то время как некоторые компании выпустили новые акции, чтобы повторно инвестировать капитал в свой бизнес дома, другие предложили только существующие акции без фиксированного дивиденда на свободный рынок. Это принесло владельцам деньги, которые утекли из России.

Способ, которым Сити переманивая клиентов-олигархов, был предметом постоянных дискуссий в Великобритании. Билл Броудер, некогда один из самых влиятельных западных инвесторов в России, предупреждал: «В шкафу всех российских компаний есть много скелетов». В 2006 году, несмотря на то что Броудер вложил в Россию через свой четырехмиллиардный фонд «Эрмитаж» больше, чем какой-либо другой предприниматель, у него во время поездки в Москву изъяли российскую визу. Он долго критиковал мутное корпоративное управление России и обвинял государственные компании, такие, как энергетический гигант «Газпром», в «демонтаже активов» и мошенничестве. Хотя Тони Блэр наладил отношения с российскими властями, запрет на въезд в Россию все еще остается в силе.

Самые спорные ценные бумаги были у «Роснефти». Принадлежащая государству нефтяная компания заработала 5,6 миллиарда фунтов стерлингов в Лондоне в июле 2006 года, после того как Верховный суд отклонил попытку «ЮКОСа» официально подтвердить, что государственная компания «Роснефть» ведет «отмывание» незаконно приобретенных активов. Тем не менее проспекты «Роснефти» содержат один из самых длинных разделов, когда-либо посвящаемых «факторам риска», с обширными подробностями судебных процессов, в которых компания сталкивалась с «ЮКОСом» и его прежними акционерами.

Владеющий миллиардным состоянием международный инвестор и филантроп Джордж Сорос утверждал, что свободное хождение ценных бумаг «Роснефти» подняло «серьезный этический вопрос и проблему энергетической безопасности», а значит эти вопросы не должны решаться по британским законам и правилам [35]. Его критические замечания получили широкий отклик. Страховое кооперативное общество охарактеризовало инвестиции в такие компании, как «спекулятивные операции, а не вложение денег» [36]. «Индепендент» назвала инвестиционные банки и бухгалтерские фирмы, которые присвоили и распределили между собой приблизительно 70 миллионов фунтов стерлингов, «мордами из Сити в корыте» [37]. В то время как Нью-Йорк ужесточил правила для российских компаний, стремящихся внести свои акции в списки, лондонские финансовые рынки начали процесс, который один критик назвал «колоссальной распродажей для дружественных капиталистов из Кремля» [38].

Планы Дерипаски по ІРО относительно «Русала» тормозили все еще действующий запрет на визу в Северную Америку, а также спорное происхождение собственных активов «Русала» в США. Но это все было интермедией по сравнению с другими препятствиями, названными одним комментатором «тайными глубинными бомбами», взрывающими планы Дерипаски. Первым был нерешенный конфликт с Черным и непрекращающийся риск того, что Дерипаска мог оказаться лицом к лицу с выставленным им счетом в 4,35 миллиарда долларов.

Вторым препятствием была, так сказать, тень Путина. Путин широко одобрял российские компании, выпускающие акции в Лондон, а также ту респектабельность и престиж, которые это несло России, но оставался вопрос: действительно ли выпуск новых ценных бумаг был чисто коммерческой сделкой или же за ним скрывались политические мотивы? В частности, существовал ли риск захвата активов, подобного государственной конфискации «ЮКОСа»?

«Тени Кремля» — фраза, характеризующая таких олигархов, как Дерипаска и Абрамович, обсуждающих свои сделки непосредственно с Путиным по телевидению. Вопросу о скрытой руке государства придал достоверности сам Дерипаска, когда в июле 2007 года сказал, что представляет себя ни много ни мало хранителем государственных активов. «Если государство скажет, что мы должны отдать что-то, мы отдадим это, — заявил он. — Я не отделяю себя от государства. У меня нет никаких других интересов».

Это было удивительно искренним утверждением, которое продемонстировало природу его отношений с государством. И сделано это было так подобострастно, что его банковские советники пришли в негодование от такой нетипичной для олигарха неосмотрительности. Дерипаска позже утверждал, что его неверно процитировали, а он просто выражал свое отношение к России как гражданин и патриот. Но маловероятно, чтобы такой опытный бизнесмен, каковым является Дерипаска, сказал что-то такое, чего не намеревался говорить. Его замечания усилили опасения тех, кто твердит о существующем риске для российских компаний, которые в любой момент государство может забрать назад. К концу 2007 года российское правительство предприняло «хитрую уловку», в частности в отношении «VSMPO-Авизма» — одного из ведущих производителей титана в мире и «АвтоВАЗа» — производителя автомобилей «Лада». С другой стороны, множество российских компаний приобрели иностранные активы без каких-либо отрицательных последствий для себя.

Дерипаска, как и Абрамович, сумел принять правильное решение и остаться на стороне Путина, поэтому он обладает большей независимостью, чем другие олигархи, и именно ему оказана честь представлять Россию за границей. Путин, весьма избирательный относительно того, кого вводить в свой ближний круг, однажды посетил уединенный лыжный домик олигарха в швейцарском стиле, расположенный на юге Сибири. Статус кремлевского фаворита отчасти поддерживается тем, что Дерипаска, сделав удачную партию, вошел в семью Ельцина, а посему имеет некий иммунитет. Кроме того, он тратит деньги на патриотические цели, такие, как восстановление русских церквей.

Это совершенно взаимовыгодные отношения. Дерипаска предложил Путину реальные способы расширения экономического влияния России на Западе. В свою очередь, ему дали намного больше свободы и гибкости, чем другим олигархам.

Без благословения Путина империя Дерипаски была бы меньше. Перед тем как дать добро на слияние компаний «Суал» — «Русал», Путин имел основательную беседу с олигар-хом. Президент прояснил, что слияние компаний возможно только при сохранении предприятия как российского и уплате налогов именно в России, даже если оно зарегистрировано в Джерси.

Однако к весне 2008 года надежды Дерипаски на свободное плавание в Лондоне оказались погребены под толщей воды, потонули в волнах неопределенности будущего «Русала» и решения Верховного суда продолжать рассмотрение дела Черного против Дерипаски в Лондоне. Поэтому олигарх решил вернуться в Гонконг, чтобы начать там ІРО. «Здесь будет меньше юридических трудностей, чем в Лондоне», — сказал он. К лету 2008 года новые тучи появились на горизонте — разворачивающийся экономический кризис. Среди тех, кто оказался застигнутым глобальным штормом, были и олигархи.