Лондонград. Из России с наличными. Истории олигархов из первых рук

Глава 12 Окрасьте город красным

В июне 2007 года «Татлер», журнал с трехсотлетней историей для высших кругов Британии, начал резкие выступления по поводу приезда новых богачей-иностранцев в Лондон. «Процесс становления Лондона как финансовой столицы мира сопровождается прибытием сюда огромного потока умных, конкурентоспособных граждан из-за границы, которые хотят получить наши школы и дома, — говорилось в статье. — Они за все готовы переплачивать, что приводит многих людей в состояние расстройства и стресса, особенно трудолюбивых специалистов из среднего класса, многие из которых не могут больше позволить себе платить за школу или купить хороший дом в том месте, где выросли, или там, куда собирались переехать. В собственной стране они стали изгнанниками» [2].

Критику баснословно богатых иностранцев, которые «вытесняют британцев», повел хорошо известный читателям и давно работающий в журнале редактор Джордж Грейг. Он был своим человеком в лондонских кругах очень богатых людей и сам использовал свои обширные связи, чтобы облегчить некоторым русским эмигрантам путь в высшее общество Британии; среди них был и Александр Лебедев, бывший агент КГБ, а ныне банкир.

«Возьмем русского олигарха, который недавно возжелал новую яхту и отправился посмотреть, как ее делают. „Мне она нравится, и я хочу ее“, — сказал он. Ему отвечают, что это невозможно. „Вы не понимаете: мне она нравится, и я хочу ее“, — настаивает он. Продавец яхт сообщает, что владелец этой яхты потратил 95 миллионов фунтов и заберет ее на следующей неделе. „Предложите ему 145 миллионов", — отвечает русский. И тот, кто первоначально владел яхтой, уступает, получив, однако, прибыль в 50 миллионов фунтов».

В статье также говорилось о растущем беспокойстве среди родителей по поводу обучения детей: «Нам становится все труднее попасть в частную школу… Идет настоящая битва за место для ребенка, испытываешь чувство отчаяния от собственного бессилия». По поводу скупки элитной недвижимости приводился пример: «На одной только улице W8 восемьдесят процентов домов принадлежит небританцам, которые не платят налоги полностью».

Были и такие публикации: «Старушки выбрасываются из окон. Их вытесняют с родных мест. Престижные территории заселяются иностранной элитой со всего мира» [3]. Такие же возмущенные крики негодования раздаются со страниц газет, обычно не отличающихся враждебностью к влиятельным магнатам. В апреле 2007 года лондонская «Ивнинг стар» поместила на первой странице статью под заголовком: «Британия Тони Блэра — налоговая лазейкадля капиталистов со всего мира» [4]. В следующем месяце «Дэйли мейл» опубликовала передовицу под заголовком «Я порицаю миллиардеров, которые так мало делают для Британии» [5].

Различные издания организовывали встречи, на которых звучали жалобы на трудности, с которыми сталкиваются люди при покупке себе жилья, и на систему налогообложения, ока-завшуюсявесьмавыгоднойдлябогатых иностранцев. Проблема доступа к частным школам также раскаляла ситуацию. Говорили, что все возрастающее количество иностранцев, желающих отдать детей учиться, привело к тому, что с 2002 по 2007 год плата за обучение возросла более чем в два раза.

Те же разговоры можно услышать и вокруг так называемого лондонского «пояса олигархов». В ноябре 2005 года Дениэл Мойлен, заместитель руководителя Совета Кенсингтона и Челси, говорил, что жителей этих районов вытесняют баснословно богатые приезжие. Он потребовал ввести новые правила, которые бы давали преимущества коренным жителям: «Семьи в Кенсингтоне и Челси уезжают, потому что просто больше не могуг себе позволить здесь жить. Новые дома раскупаются людьми, умеющими делать шальные деньги, либо в них вкладывают средства богатые инвесторы. Все это способствует взлету цен на такую высоту, которая недосягаема для местных. Иностранные инвесторы, покупают квартиры своим женам, совершающим шопинг по Найтсбриджу» [6).

Н о приезд сверхбогатых русских радостно встретили некоторые члены политического и делового истеблишмента. Бывший мэр Лондона Кен Ливингстоун почти что аплодировал появлению богачей из России. Как-то раз лидер радикального левого крыла в лондонском совете высказал беспокойство по поводу того, как русские деньги используются в Лондоне, но Ливингстоун тогда не разделил его опасений. В 2006 году он обратился к представителям российского правительства и бизнеса на ежегодном Русском экономическом форуме, который проходил в Queen Elizabeth Hall, что напротив Вестминстерского дворца. Мэр говорил о «теплоте и симпатии» британцев по отношению к их давнему союзнику в борьбе против Гитлера. Он также выразил одобрение по поводу того, что русские бизнесмены приносят столице немалые деньги. «Мне бы хотелось, чтобы российские компании чувствовали себя в Лондоне комфортно», — заявил он. В офисе мэра в Сити-холл даже создали небольшой отдел по привлечению в Лондон русских инвестиций.

Такое отношение к русским инвесторам разделяли в Уайтхолле и в Сити, а кроме того, их приезду радовались тысячи торговцев, бутики, продающие предметы роскоши, и мелкие продавцы, чья жизнь трансформировалась под влиянием необлагаемых налогом рублевых вливаний. Многие британские миллионеры были обязаны притоку иностранных, прежде всего русских, денег своим собственным резким подъемом. Среди тех, кому платили, были продавцы домов и агенты по элитной недвижимости. Мультимиллионеры братья Кэнди были самыми высокооплачиваемыми риелторами, топ-менеджеры лондонских агентств элитного жилья получали миллионные бонусы, поскольку прибыли были невиданными. Один из работников молодого агентства, начавшего свое существование уже в двадцать первом столетии, заметил: «Если иностранные деньги иссякнут, то нам конец».

А еще процветали юристы. Русские любят судебные тяжбы. Как-то раз один олигарх перегнулся через стол во время напряженной деловой встречи и крикнул: «Вам бы надо знать, что мне нравится суд даже больше, чем секс!» Здесь стоит упомянуть Брюса Бака, который был американским руководителем европейского отделения юридической фирмы Skadden, Arps, Slate, Meagher & Flom, работающий co все возрастающим списком юридических проблем Абрамовича. Он также являлся председателем футбольного клуба «Челси». Во время развода Ирина Абрамович наняла Реймонда Туса, известного специалиста по таким делам, получившего говорящее прозвище «Челюсти»[93]. К тому времени Туф уже вел дела Карен Пар-лор, жены бывшего игрока «Арсенала» Рея Парлора, и сумел добиться для своей клиентки получения после развода существенного куска будущих заработков ее мужа. Когда миллиардер Алишер Усманов вкладывал деньги в «Арсенал», он обратился к фирме с самой агрессивной репутацией относительно исков о клевете — Schillings, дабы предостеречь средства массовой информации касательно «любых порочащих его заявлений и посягательств на его личную жизнь».

Русские олигархи наслаждались своими трофеями, и их интересы распространились даже на частную авиаиндустрию. Количество частных рейсов в Соединенное Королевство и из него к концу 2007 года удвоилось за последние десять лет, и удвоился уровень перевозок обычных пассажиров. Частные аэропорты, обслуживающие личные самолеты, такие, как Нортхолт и Фарнборо, расширялись быстрее, чем Гэтвик или Хитроу. Ники Рокни, маркетинговый директор британской частной чартерной компании «Ошенскай», рассказала, что их фирма увеличила штат с четырех человек и количество самолетов с одного в момент своего открытия в декабре 2003 года до 126 человек и до двадцати машин к середине 2008 года. «Шестьдесят процентов наших клиентов — это русские, и на высококлассных самолетах мы возим их по всему миру, — сказала она. — Большинство живет в самой России, но очень многие обитают в Лондоне. Наши чартерные клиенты — большей частью предприниматели и бизнесмены, новые миллионеры, которые имеют достаточно средств, чтобы купить собственный самолет. Они создали массовый бум на рынке частной авиации».

Компания «Премиэйр» стала одним из самых крупных частных вертолетных операторов в Соединенном Королевстве. Она располагается в Кэмберли, в графстве Суррей. По словам ее директора Дэвида Лэнгтона, «русские — очень значительные игроки на рынке вертолетов в Британии. Когда они покупают загородный дом, например, рассматривают вертолет в качестве основной формы транспорта. Для них это идеальное средство передвижения, если они едут на отдых за город или чтобы заняться спортом, таким, как охота или яхтинг».

На пике экономического бума летом 2007 года спрос со стороны богачей-иностранцев способствовал созданию прибыльного «серого рынка» в таких сферах, как частный авиатранспорт или специализированные автомобили. Когда списки ожидания в книгах регистрации заказов были заполнены на годы вперед, покупатели платили премии до 5 миллионов фунтов, чтобы только продвинуться в очереди за высококлассным «Гольфстримом-О550» (самолет Дерипаски) стоимостью 33 миллиона фунтов стерлингов. Точно так же нужно было долго ждать «Астон-Мартин-АМѴ8», а потому перемещение поближе к началу списка обходилось в десятки и сотни тысяч фунтов.

От этой ситуации также выиграли и аукционные дома по продаже произведений искусства, расположенные в Мэйфейре и Кенсингтоне. Цены на современное искусство к 2007 году за десятилетие увеличились в четыре раза. Русский интерес к старым особнякам отразился и на торговле антикварной мебелью. Особенной популярностью пользовались английская сельская мебель, фарфор, серебро и книги. По словам Марка Полтимора, председателя «Сотби» в Британии, русские появились «в 2006 году на распродаже вещей и мебели из Шрабленд-парк в Саффолке — величественного дома, прежде принадлежавшего семейству де Сумарез. Хотя предполагаемая цена составляла 2–3 миллиона фунтов, на аукционе она подпрыгнула до 4–5 миллионов, в основном благодаря русским покупателям. Если приходят русские, то вы можете добавить к цене вещи ноль» [7].

Бывшие видные промышленники и политики с удивлением обнаружили, что на них имеется огромный спрос в качестве членов правления русских компаний. В 2005 году банкир Газик Закарян на вечеринке в Клайведен-хаус случайно встретился с бывшим канцлером казначейства лордом Лей-монтом. Это двое обнаружили так много общего, что русский предприниматель тут же пригласил лорда в совет своего банка «Юнистрим». Что же касается банка, который стремился попасть в списки Лондонской фондовой биржи, то наем на работу бывшего канцлера прибавил ему дополнительных привилегий и почета. Вместе с лордом Оуэном, который был председателем «ЮКОС Интернэшнл» до ареста Ходорковского в конце 2003 года, в российские фирмы потянулись и другие пэры, в том числе лорд Робертсон из Порт-Эллен, бывший министр обороны и глава НАТО лорд Пауэлл, бывший советник миссис Тэтчер, и лорд Херд, бывший министр иностранных дел.

Прибыв в Лондон, богатые русские вскоре подписали контракты с агентствами консьерж-услуг, такими, как Quintessentially. Выполняя каждый каприз богатых (от ремонта их новых дорогостоящих домов до приобретения билетов на модные спортивные и культурные мероприятия), эта компания, занимающаяся «организацией стильного образа жизни», брала членский взнос в сумме 24 000 фунтов стерлингов и имела при этом длинный лист ожидания. Доходный бизнес, предлагающий «исполнение любой мечты», располагал бронью во всех элитных ресторанах Лондона и за определенную цену гарантировал билеты на любое представление, финалы Уимблдона и самые эксклюзивные вечеринки.

В 2008 году среди членов этой организации было целых 50 процентов иностранцев: русских, выходцев с Ближнего Востока и из Азии. Когда «Квинтэссеншли» начинала этот бизнес в 2000 году, там работало восемь человек. К 2008 году в лондонских офисах было девяносто шесть сотрудников, кроме того, по всему миру, в том числе и в России, открыли еще тридцать четыре отделения. Русские клиенты никогда не стеснялись требовать чего-нибудь необычного. Жена одного из них хотела купить новое платье Galaxy от Рональда Морета за 700 фунтов, но в Лондоне его не было. Компания Quintessentially нашла такое платье нужного цвета и размера в универсальном магазине в Канаде. Личный менеджер клиентки вылетел туда из Лондона, и через три дня, как раз к вечеринке, доставил его. В другой раз русский обратился в компанию с просьбой забронировать девятнадцать комнат в отеле Mauritius, но свободных оказалось только пять. Отель согласился (за отдельную плату) переместить четырнадцать гостей в другое место.

Будучи всегда озабоченными проблемой своей личной безопасности, русские способствовали буму и в индустрии охранных услуг. Один из крупнейших операторов столицы в = области безопасности Crown Protection Services предоставил личных патрулей со служебными собаками на сорок улиц в одном только Кенсингтоне. Русские также начали нанимать частные лондонские детективные агентства в сфере бизнеса, чтобы обеспечить юридическую поддержку и знать о планах других олигархов и коммерческих конкурентов. «Наша индустрия традиционно использовалась западными компаниями, которые обращались к нам за информацией о русских бизнесменах и фирмах, — заметил Патрик Грейсон, глава компании GPW, расположенной в Мэйфейре, чей бизнес начал стремительно расти в последние годы. — Но недавно ситуация изменилась — появился спрос от русских, которые проверяют потенциальные возможности британских компаний и бизнесменов» [8].

Олигархи также вдохнули новую жизнь в одну из старейших британских индустрий — строительство яхт. Выполнив по своему плану реконструкцию яхты Абрамовича «Пелорус», Теренс Диздейл оказался заваленным заказами, и ему пришлось даже отказать некоторым клиентам. По словам Джонатана Беккета, управляющего директора «Бергесс», яхтинговой британской компании, русские «взяли яхт-бизнес штурмом. Около 10–20 процентов наших клиентов — русские». В начале 2008 года он говорил, что люди из России, наверное, не доминируют на мировом рынке, но «они больше всех тратят. Они хотят самый лучший дизайн и самые лучшие материалы. На фрахтовом рынке они также арендуют самые большие и самые лучшие суда на самый длительный срок. Русские берут судно, которое стоит 100 000 долларов в сутки, в то время как американцы снимают яхту за 40 000 долларов на этот же срок».

Десять лет назад на плаву было 200 судов свыше сорока метров длиной. В конце 2007 года яхт такого размера насчитывалось свыше 260 в процессе постройки и 600 на плаву. Кроме того, по всему миру увеличился спрос на якорные стоянки. «Десять — пятнадцать лет назад мы продавали места на стоянках в Южной Франции примерно за 1,5–3 миллиона долларов в аренду на двадцать пять лет, — говорит Беккет. — Сейчас они стоят 10 миллионов долларов, и это только кусок бетона, к которому можно привязать вашу лодку».

В конце 70-х Лондон больше напоминал место бомбежки, чем одну из крупнейших столиц мира. Тридцать лет спустя его рестораны, магазины — да и вся атмосфера — стали иными, отчасти из-за того, что здесь появились иностранцы с большими деньгами. В 2005 году журнал Newsweek назвал Лондон «оставившим далеко позади европейские города». Через два года Одри Сэндерз из Нью-Йорка, владелец известного клуба Pegu в центре Манхэттена, сказал «Нью-Йорк таймс»: «Мне крайне неприятно это признавать, но Лондон — лучший коктейльный город мира». A Spear’s Wealth Management Survey пришел к заключению: «Если Париж был столичным городом девятнадцатого столетия, а Нью-Йорк — двадцатого, то Лондон принимает облик столицы двадцать первого века».

Принесший с собой новое благосостояние гигантский гейзер иностранных денег положил начало новым индустриям и огромным прибылям, сделав Лондон грандиозным клубом для тех, кто мог позволить себе большой членский взнос. Новые рабочие места появились в розничной торговле, в Сити, в ресторанах. В большом спросе оказались шоферы, телохранители, садовники. В Лондоне больше дворецких, чем во времена королевы Виктории. Абрамович только в одном Fyning House держал штат в количестве двадцати восьми человек, а в особняке Олега Дерипаски на Белгрейв-сквер круглый год было полно прислуги, хотя сам он там жил не так уж часто.

Большинство британцев не могли позволить себе делать покупки в новых шикарных магазинах, обедать в ресторанах, где работают знаменитые шеф-повара, или приобретать пентхаусы с видом на Гайд-парк. Взлетали вверх зарплаты, дивиденды и бонусы у тех, кто уже достиг богатства и благосостояния. Бум принес огромные дополнительные доходы не жителям Британии, а иностранцам — от высокооплачиваемых специалистов из Америки и Европы в Сити до получающих гроши работников в ресторанах.

Некоторые британцы из-за притока иностранного благосостояния оказались в затруднительном положении. Они вышли за рамки верхнего слоя среднего класса, а значит им пришлось платить крупные суммы за нянь, переводить детей в престижные привилегированные частные школы, но они больше не могли себе позволить таун-хаус в Мэйфейре.

Были редкие случаи, когда кто-то старался подняться вверх по лестнице, купив себе роскошное жилье. Между тем взлет цен на дома в середине десятилетия был связан не только с возросшим спросом на них иностранцев, просто ценовой бум проходил бы с меньшим размахом без мультимиллиардных заграничных вливаний. Эксперты утверждали, что увеличение цен в престижных районах Лондона привело к волновому эффекту как в самой столице, так и рядом с ней, способствуя привлечению тысяч новых покупателей. По словам профессора Криса Хэмнета из лондонского Кингз-колледжа, дополнительные деньги, хлынувшие в самые популярные районы, резко подняли цены. «Что вы получаете в итоге, так это географическое смещение спроса». Один агент, работающий в Беркшире, объяснил ситуацию так: «Мы стремились в Лондон. Как только Кенсингтон и Челси начали вырываться вперед, мы почувствовали это в течение трех месяцев».

Экстраординарный ценовой бум также породил и целую волну крайне неустойчивых сделок с недвижимостью. Покупатели приобретали вожделенную собственность на рынке престижного жилья, но держали дома пустыми, ожидая, когда цена снова пойдет вверх, а затем продавали ее с огромной прибылью. Налогов и сборов они не платили, являясь не постоянно живущими резидентами, кроме того, многое приобреталось через офшорную компанию — любимый способ их покупки. Для характеристики этого процесса агенты по недвижимости ввели в обиход новый термин — «купить и оставить». Лишь одним из многих примеров является случай, когда в марте 2006 года за 6 миллионов фунтов продали апартаменты на Хертфорд-стрит в Мэйфейре, прямо за углом отеля «Хилтон» на Парк-лейн. Восемь месяцев спустя их снова выставили на продажу вместе с особняком Бочэмп за 14 миллионов.

Эксперты также утверждают, что приток иностранного капитала еще сильнее разделил Лондон, превратив его в то место, где только состоятельные люди живут с комфортом. В обзоре, опубликованном в июле 2004 года, говорилось, что четыре лондонца из десяти считают, что столица стала «городом только для богатых». В Кенсингтоне и Челси приезжие способствовали созданию, по выражению местного жителя, «современных крепостей». Большинство новых больших элитных районов в лучших частях центра Лондона — от Найтсбриджа, 199 до Гайд-парк, 1 — были снабжены солидными воротами с охраной и консьержами, работающими двадцать четыре часа в сутки.

Некоторые богатые районы Лондона превратились практически в кварталы-призраки. Например, была заселена только малая часть квартир на новых элитных набережных и эспланадах вдоль берега Темзы между мостами Вондсворт и Челси. Некоторые самые известные площади Лондона стояли неосвещенными по вечерам. Многие из величественных домов на Бишоп-авеню, улице миллионеров в 30-е годы, часто выглядели пустынными.

Для большей части иностранцев элитная недвижимость была даже не вторым, а третьим, четвертым или пятым домом. Многие дома в Роялборо, в Кенсингтоне и Челси — поясе олигархов — стоят пустые месяцами, а иногда и годами или вообще постоянно.

Русские также составляли значительную часть нового феномена — появления супербогачей, кочующих по всему миру. Многие из них курсируют между Москвой, Лондоном и Швейцарией, перемещая по своему усмотрению деньги. В отличие от прежних поколений состоятельных людей, они большей частью мало имеют привязанности к тем местам, куда они переводят свои средства, или не имеют ее вообще. Лондон выиграл напряженное международное соревнование относительно размещения все возрастающих объемов свободного капитала; и этот процесс поставил британскую экономику в усиливающуюся зависимость от рынка финансовых услуг. Это превратило столицу, по выражению журнала «Проспект», в «гиперкапиталистический, нерегулируемый, очень неоднородный, зависящий от финансовых потоков, полный эмигрантов город-государство». Возможно, это же обстоятельство помогло создать условия для экономического бума начала нового тысячелетия, но оно также сделало экономику намного более чувствительной к капризам международных богачей, превратив ее в управляемый кредитными средствами спекулятивный пузырь, который в конце концов осенью 2007 года лопнул.

К тому времени Британия начала походить, как сказал Эджей Капур, руководитель глобальной стратегии «Сити-групп» в Нью-Йорке, на «плутономию» — общество, где благосостояние и право принятия экономических решений значительным образом сосредоточены в руках крохотного меньшинства элиты богачей, которая все более и более увеличивает и свое состояние, и потребление. Были только две страны, которые руководствовались той же моделью — Соединенные Штаты и сама Россия. Так жила и Британия в викторианские времена, до развития в полной мере демократических институтов и появления сильного среднего класса.

Приливная волна русских денег в Лондон помогла привнесению новой жизни в индустрию предметов роскоши, спровоцировала местный бум благосостояния и вместе с другими иностранными капиталами способствовала созданию британской «плутономии». Но она также споспешествовала тому, что национальный и местный рынки недвижимости приняли уродливые формы, создала невиданный разрыв в уровне благосостояния и сделала экономику опасным образом зависящей от благосостояния эмигрантов-изгнанников.

С течением времени правительство было вынуждено реагировать на растущую тревогу общественности по поводу налоговых льгот, какими наслаждались супербогатые иностранцы. Когда в апреле 2008 года канцлер Элистер Дарлинг ввел единовременный ежегодный платеж в сумме 30 000 фунтов стерлингов для непостоянных резидентов, из Сити повалил целый поток жалоб касательно того, что это может отпугнуть иностранные деньги и экспертов. Однако налогообложение на таком уровне — просто мелочь для миллиардеров и миллионеров — вовсе не заставило супербогачей паковать чемоданы. Жизнь в Британии давала столько преимуществ! К концу 2008 года, несмотря на все углубляющийся кризис, в богатых кварталах не наблюдалось признаков массового выезда, о котором говорили. Тот, кто купил недвижимость, чтобы вложить деньги, не расставался с ней.

В действительности, ничего не собираясь распродавать, многие олигархи, напротив, показали, что их привязанность к Лондону только усилилась. Дети Абрамовича продолжали обучаться в Западном Лондоне, а в июле 2008 года они начали брать уроки верховой езды, сопровождаемые не только инструкторами, но и телохранителями на велосипедах. В том же самом месяце Абрамович наконец получил разрешение подать в отставку с поста губернатора Чукотки. В сентябре совет Кенсингтона и Челси дал добро на многомиллионную перестройку двух примыкающих друг к другу таун-хаусов на Лаундес-сквер, которые принадлежат ему. Официальный перевод в 2005 году всей собственности в Соединенном Королевстве из офшорных компаний неизвестного местонахождения на свое собственное имя также явился знаком того, что он намерен жить уже на постоянной основе в Британии.

В мае 2008 года Олег Дерипаска закрепил свои связи с Соединенным Королевством посредством покупки двух беговых лошадей и зачисления на службу одного из самых известных в Британии агентов по чистокровным животным Джеймса Вейгена, с которым его познакомил Нэт Ротшильд. Дерипаске уже принадлежало большое количество беговых лошадей в конюшнях вблизи от его дома у Черного моря.

Борис Березовский не дал ни единого свидетельства того, что он собирается отказаться от ведения враждебной кампании по отношению к стране, где он родился. Из своего безопасного офиса в Мэйфейре он продолжает играть роль Джеймса Бонда, пренебрежительно относящегося к злодею Эрнсту Ставро Блофельду. Но, несмотря на то что львиная доля состояния пошла на эту кампанию, он все еще не приблизился к своей мечте, которая заключается в свержении Путина и его преемника Медведева.

Между тем российская прокуратура не прекращает вести следствие в отношении «ЮКОСа». Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву предъявили еще одно, новое обвинение в отмывании денег и уклонении от налогов на сумму 25 миллиардов долларов в период с 1998 по 2003 год. В том же году российские власти заморозили активы Ходорковского, и этот шаг самым серьезным образом критиковали бенефициарии в Соединенных Штатах.

В июле 2008 года Ходорковский, все еще находящийся в тюрьме, подал прошение о досрочном освобождении. Если его адвокаты надеялись, что новый президент будет более гибким, чем его предшественник, то они неверно судили о Медведеве. «Заключенный Ходорковский не заслуживает досрочного освобождения», — сказал судья Игорь Фалилеев на судебных слушаниях в сибирском городе Чите. В соответствии с решением суда причина состояла в том, что бывший владелец «ЮКОСа» отказался принимать участие в профессиональном обучении шитью, а также совершал другие мелкие проступки. Ходорковскому придется провести в сибирской тюрьме весь срок.

Тем не менее покупательский бум середины первого десятилетия нового века уже снижается. Первые признаки глубокого финансового кризиса стали заметны в конце лета 2007 года, когда по всей стране стали колебаться цены на дома: они сначала остановились, а затем повернули вспять. Единственным серьезным исключением является лондонский рынок жилья прайм-уровня.

Даже когда кредитный кризис начал ощущаться в спросе на местную недвижимость, богатые иностранцы продолжали въезжать в страну. По крайней мере до осени 2008 года цены на дома в элитной части рынка, по меткому выражению одного агента, бросали «вызов законам гравитации». Через несколько месяцев после президентских выборов в России, которые прошли в марте 2008 года, ведущие агентства недвижимости сообщили о новой большой волне интереса со стороны русских, неуверенных в будущем послепутинской страны.

В феврале 2008 года, когда средние цены на дома имели тенденцию идти вниз, Виктор Пинчук, бизнесмен из Украины, приобрел за 80 миллионов фунтов стерлингов дом с десятью спальнями в верхней части Philimore Gardens, в Кенсингтоне; в то время это была самая дорогая недвижимость в Соединенном Королевстве. В мае того же года Алишер Усманов потратил 48 миллионов фунтов на покупку Beechwood — поместья в стиле английского ампира, расположенного посреди одиннадцати акров леса и парков в Хэмпстеде, которое прежде принадлежало эмиру Катара.

В июле 2008 года Елена Батурина, самая богатая женщина России, потратила 50 миллионов фунтов стерлингов на Witanhurst в Хайгейте — самый большой частный дом в Лондоне после Букингемского дворца. Это особняк в девяносто комнат, построенный в стиле королевы Анны и внесенный в список охраняемых зданий. Из него открывается потрясающий вид на Хэмпстед-хит; некогда он принадлежал членам семьи Ассад из Сирии. Площадь дома составляет 12 000 квадратных метров, в нем три этажа и двадцать пять спален; здесь нашлось место и для больших произведений искусства, принадлежащих Батуриной, и для коллекции обуви. Жена мэра Москвы, заработавшая 1,3 миллиарда фунтов стерлингов на строительных контрактах, также купила дом в Холленд-парк.

Русские хорошо закрепились в Лондоне и даже намеревались и дальше расширять империю недвижимости. До кредитного кризиса, который начал серьезно ощущаться в конце лета 2008 года, резидентский отдел в Knight Frank получил от русских клиентов огромное количество заявок относительно срочных приобретений. «В течение некоторого времени русские заявляли о своем желании купить апартаменты, особенно сразу несколько в одном блоке, ради вложения денег, — рассказывал агент, который работал в русском отделении Knight Frank. — Это была небольшая группа богачей, все еще имевших средства. Они уже укоренились в Лондоне, чувствовали себя здесь удобно, их дети закончили учебные заведения, и такое решение было для них совершенно естественным. Начало кредитного кризиса положило конец их планам».

Между тем в сообществе Лондон града возникла новая интрига. В июне 2008 года ФБР начало расследование по делу об исчезновении и возможном убийстве жившего в Лондоне медиа-магната Леонида Рожецкина. Мультимиллионер, родившийся в России, известный светский персонаж, глубоко проник в жестокий мир московского бизнеса. Являясь американским гражданином, он сделал состояние в России, а затем стал основным инвестором лондонской деловой газеты «Сити-AM» и непримиримым критиком Путина. 16 марта 2008 года он исчез из своего дома в Латвии, где проводил выходные; остались только лужи крови. Тело тогда не нашли. Среди криминалистов ходило предположение, что его убили из-за бизнес-конфликта с одной из видных фигур в администрации Путина. Другие же утверждали, что он вот-вот должен был обнародовать подробности о том, как получили свое состояние высшие чиновники Кремля.

Таинственное дело усугубилось тем, что в октябре исчезли его жена, модель Наталья Белова, и их трехлетний Сын.

Семью охраняли пять телохранителей, женщина с ребенком жили в Мэйфейре в апартаментах стоимостью в 3 миллиона фунтов стерлингов. Это загадочное исчезновение — оборотная сторона большого русского бизнеса, который экспортировал свои приемы за границу.

Тем временем, несмотря на смерть Александра Литвиненко, вызвавшую огромный резонанс в мире, и дипломатическое охлаждение в отношениях с Кремлем, Даунинг-стрит продолжала проводить политику открытых дверей для русских беженцев. Благодаря этому к Березовскому присоединился целый поток бизнес-эмигрантов и политических диссидентов.

Одной из вновь прибывших стала Елена Трегубова, тридцатитрехлетняя журналистка. Ее уволили из влиятельной газеты «Коммерсант», которая долго оставалась последним изданием, регулярно критиковавшим Путина. Она написала бестселлер, нелицеприятные зарисовки о Кремле — «Истории кремлевского Демона», где рассказывала о серьезных ошибках Путина. Она написала, что он ударил высокую стройную блондинку на вечеринке в канун Нового года. На жизнь Трегубовой якобы покушались в 2004 году, и Березовский предложил ей обеспечивать ее безопасность. После того как против нее развязали бесчестную кампанию, она уехала в Британию. Когда Березовского допрашивали русские следователи по делу об отравлении Литвиненко, они несколько раз интересовались ее адресом. Он отказался сообщить его. В апреле 2008 года Трегубова в конечном итоге получила политическое убежище.

Несколькими месяцами ранее, в декабре 2007 года, тридцатидвухлетний Андрей Сидельников бежал в Британию, выскользнув из России через Белоруссию и Украину. Он возглавлял небольшое оппозиционное движение «Пора», которое защищало способы свержения правительства насильственным путем. Сидельников утверждал, что российские силовые структуры не выпускали его из страны. Он встречался с Литвиненко за два дня до отравления его в кафе близ Оксфорд-стрит, где они говорили об убийстве Анны Политковской. Нанеся что-то вроде дипломатической пощечины Кремлю, Министерство внутренних дел Великобритании предоставило ему политическое убежище незадолго до того, как Гордон Браун провел переговоры один на один с новым российским президентом Дмитрием Медведевым на саммите «большой восьмерки», проходившем в Японии.

Даже те олигархи, кто поддерживал линию Путина, не находились в полной безопасности. Михаил Гуцериев — президент компании «Роснефть» — был довольно уступчивым миллиардером. Но 31 июля 2007 года он неожиданно исчез из вида обычно внимательных представителей власти: улетел в Минск, столицу Белоруссии, а затем в турецкую Анталию. Оттуда он бежал в Лондон и присоединился к длинной очереди тех, кто обратился в миграционные службы с просьбой о предоставлении убежища. Сорокасемилетний владелец «Роснефти», имеющей два нефтеперерабатывающих завода и 300 автозаправочных станций, стал тридцать четвертым в списке самых богатых граждан России. Затем ему приказали передать «Роснефть» властям в обмен на «компенсацию». Будто эхом советской эпохи отозвались слова о том, что он должен выразить «благодарность партии и правительству». Будучи выходцем с Кавказа, он отличался упрямством и горячностью, а потому отказался подчиниться. Вскоре и ему дали понять, что он зря ответил «нет» Кремлю.

Вероятно, Гуцериев разозлил кремлевских политиков своей попыткой приобрести некоторые из оставшихся активов «ЮКОСа», предназначенных для другого лица. Кое-кто считал эту ситуацию частью возобновившейся борьбы за контроль над активами, которая шла внутри Кремля между влиятельными группировками, неуклонно продолжающими обогащаться в путинскую эпоху.

В начале 2007 года офисы компании Гуцериева были захвачены, а руководство допрошено. Гуцериева обвинили в «Незаконной коммерческой деятельности», а «Роснефти» выставили налоговое требование уплатить 800 миллионов долларов. В мае бизнесмена выпустили под залог. Пытаясь защититься, Гуцериев опубликовал в вестнике «Роснефти» убийственное письмо, в котором обвинял российские власти в использовании налоговых служб, чтобы отобрать его нефтяные активы. «Они сделали мне предложение уйти из нефтяного бизнеса, оставить его на „хороших условиях", — писал он. — Я отказался. Тогда, чтобы сделать меня более сговорчивым, они прижали компанию с помощью беспрецедентного прокурорского давления». Письмо стало первой (после Ходорковского) серьезной угрозой Путину от крупного бизнесмена. Хотя Гуцериев никогда не вмешивался в кремлевскую политику непосредственно, никогда не спорил с Путиным, его невольно стали сравнивать с Ходорковским. Русские газеты вскоре стали называть его «Михаилом Вторым» и говорить, что «Роснефть» ожидает судьба «ЮКОСа» — ликвидация, распродажа и слияние с уже существующими государственными фирмами. Через несколько дней Гуцериев бежал, а секретные службы приступили к очередному международному преследованию беглеца-богача.

После прибытия в Соединенное Королевство он вошел в «список богачей» газеты «Санди таймс» под номером тридцать с предполагаемым состоянием в два миллиарда фунтов стерлингов. Его присоединение к лондонскому сообществу, враждебно настроенному к бывшей родине, прибавило напряженности и без того сложным британско-российским отношениям. «Почему вы позволяете использовать территорию Великобритании в качестве арены для борьбы? — спросил Владимир Путин, нынешний премьер-министр, британских журналистов в сентябре 2008 года. — Именно из-за этого невозможно строить нормальные отношения с Британией». Санкт-петербургский таксист задал еще более резкий вопрос британскому туристу: «Вы, британцы, превратили Лондон в бордель, полный проституток типа Березовского и Абрамовича. Так почему вы думаете, что можете всем читать нотации?» Путин передал президентские полномочия своему преемнику Дмитрию Медведеву, которого он считал самым своим верным последователем. Олигархи только начали осознавать непостоянство политического климата в России. Те, кто остался в России, не только должны были добиваться расположения сорокатрехлетнего Медведева, бывшего председателя совета директоров мощного «Газпрома», они также продолжали закрывать глаза на его предшественника. Кое-кто утверждал, что именно Путин на самом деле контролирует все.

Между тем на горизонте собирались тучи экономической бури. В начале октября 2008 года глобальная экономика пошла на спад. В Соединенных Штатах обанкротился огромный инвестиционный банк «Леман бразерз», в то время как AIG, крупнейшую в мире страховую компанию, государство взяло на поруки. Спад начал рушить одну ведущую экономику за другой. Среди тех, кого затронул финансовый вихрь, оказались и олигархи.

В начале апреля русский деловой журнал «Финансы» сообщил, что количество русских долларовых миллиардеров увеличилось до 101 — цифра в два раза больше показателей 2007 года. Затем Россия вышла на второе место в списке миллиардеров мира: после США с 415 миллиардерами, но перед Германией, где их только шестьдесят. Олег Дерипаска возглавил список со своими 40 миллиардами долларов, а Абрамович оказался на втором месте с 23 миллиардами.

Через шесть месяцев ситуация существенно изменилась. В сентябре «Форбс» писал, что десять олигархов потеряли треть своего состояния. Еще через несколько недель, в октябре, служба финансовых новостей «Блумберг» сообщила, что самые богатые двадцать пять человек России потеряли 230 миллиардов долларов (146 миллиардов фунтов стерлингов), так как рухнули всемирные фондовые рынки и цены на сырьевые товары снизились. Хотя эти цифры давали только грубую оценку, они менялись день ото дня, и русские супер-богачи один за другим видели, как сокращается их состояние вслед за резким падением мировых цен на нефть, сталь, газ и алюминий. В период с мая по октябрь российский фондовый рынок потерял 71 процент своей стоимости, достигнув невероятно низких цифр. Были случаи, когда бизнес закрывали на несколько дней.

Многие миллиардеры продолжали владеть большими долями в российской добывающей, нефтяной и других больших отраслях промышленности. Некоторые сделали серьезные инвестиции в хеджированные фонды, часть которых после многих лет получения огромных прибылей сейчас приблизилась к краху. Кое-кто взял достаточно приличные суммы в западных банках на развитие своих империй. Это напоминало ходьбу по туго натянутой проволоке, под которой нет сетки безопасности. По мнению «Блумберга», Абрамович, который владел сорока процентами «Евраза» (российский лидер в производстве стали), теоретически потерял миллионы, когда цена на акции «Евраза» упала более чем на 80 процентов. Говорили, что и у Алишера Усманова были серьезные проблемы. В середине октября Центробанк России сообщил, что русские компании в общей сложности должны выплатить к концу 2008 года 47,5 миллиарда долларов впавшим в панику иностранным кредиторам, и 160 миллиардов к концу 2009 года.

Олег Дерипаска стал одним из тех, кто потерял больше других. Он попал в смертельный вихрь, обваливающий цены на товары и сырье, заставляющий падать стоимость акций и рушащий все амбиции. Для финансирования расходов своей международной корпорации Дерипаска занимал большие суммы в западных банках, используя свои активы в качестве залога. И вот осажденные банки, вынужденные срочно пополнить свои истощенные счета, потребовали деньги обратно. В середине октября 2008 года он продал 9,9 процента акций «Хоктиву» — немецкой строительной компании, в результате понеся очень серьезные потери. Он передал креди-торам, финансировавшим сделку, свою долю стоимостью в 1,5 миллиарда долларов в «Магне» — канадской компании, занимающейся автомобильными запчастями, которую он приобрел меньше года тому назад. Он также пострадал из-за падения акций «Норильского никеля» — огромной добывающей компании, в которой в апреле 2008 года он получил 25 процентов.

Большинство олигархов утверждали, что цифры «Блумберга» опирались на преувеличенное падение стоимости бумаг. Абрамович через своего пресс-секретаря Джона Манна оспаривал эти данные. И хотя его состояние значительно уменьшилось, к концу 2008 года его международная империя собственности со всеми произведениями искусства, самолетами и яхтами оставалась невредимой. Алишер Усманов отрицал, что ему пришлось продать свою долю в «Арсенале», несмотря на падающую стоимость клуба, и сравнивал свою любовь к нему с «чувствами мужчины к женщине» [17].

В конце октября 2008 года Кремль выделил деньги российским бизнесменам, пытающимся вернуть займы иностранным кредиторам. За несколько лет фантастического взлета цен на нефть и металл государство создало довольно существенный фонд «на черный день» и сейчас использовало его, чтобы помочь гигантам страны, которые борются за выживание. Было много разговоров о том, что государственная поддержка станет очередным способом управления и обернется еще более основательным контролем над империями олигархов или новым витком ренационализации стратегических индустрий, которые Путин как-то назвал «национальными чемпионами».

Но не все олигархи заламывали в отчаянии руки. Несмотря на то что теоретически потери Александра Лебедева приблизились к одной трети его состояния в 3 миллиарда долларов, он, владея 30 процентами «Аэрофлота», казался невозмутимым. Он давно высказывал критические замечания по поводу излишеств, которые позволяют себе его знакомые миллиардеры. «Таймс» приводит его слова: «Колокол начал звонить. Если кто-то не может купить «Бентли» или если чиновнику из правительства приходится продавать свой самолет «Гольфстрим» за 50 миллионов долларов, непосильным трудом заработанных, — это хорошо» [18].

В январе 2006 года, Лебедев после года упорных переговоров с лордом Ротермером, владельцем лондонской «Ивнинг стандарт», приобрел три четверти убыточной газеты. Выкупив акции за беспрецедентно низкую цену, Лебедев заплатил номинальную сумму за периодическое издание, выходящее уже 150 лет. Футбольные клубы, особняки, коллекции редких произведений искусства — многое оказалось в руках русских, но эта покупка была знаковой в истории Лондонграда. Британская газета досталась не просто россиянину (событие, которое само по себе даже двумя годами ранее вызвало бы раздражение британских средств массовой информации и политического истеблишмента), но и бывшему офицеру и агенту КГБ. Через неделю после покупки газеты Лебедев объявил, что его близкий друг Джордж Грейг, редактор журнала «Татлер» с 1999 года, назначен новым главным редактором «Ивнинг стандарт». Он принял дела у Вероники Уодли, которая вдруг охладела к журналистике.

Многие годы новые русские — как миллиардеры, так и мультимиллионеры — тратили огромные деньги, и Москву стали называть «новым Римом», так как русские тоже теперь имели репутацию людей, склонных к гедонизму и излишествам. В течение некоторого времени ведущие мировые бренды (от «Луи Вюиттон» и «Прада» до «Феррари» и «Мазератти»), имея льготные условия, подобные тем, что были у них в странах Залива, открыли здесь новые блистательные магазины, финансируемые деньгами, полученными от нефти. Но к концу 2008 года московские продавцы роскошных и пафосных, или, как говорят русские, крутых товаров, торговцы частными самолетами и дилеры «Роллс-Ройса» имели мрачное состояние духа. Очень мало кто покупал сейчас статусные символы несдержанного потребления — инкрустированные бриллиантами мобильные телефоны и дизайнерские платья, сделанные из долларовых банкнот. Элитные рестораны Москвы, по имеющимся сведениям, перестали принимать кредитные карты, и (верный признак того, что наступили тяжелые времена) престижным ночным клубам вроде «Мост», где оборудование в туалетных комнатах было из золота, пришлось ослабить строгие правила членства.

Нельзя сказать, что веселые вечеринки совсем прекратились. 15 октября 2008 года Spear’s Wealth Management Survey отметила выход первого номера русской версии эксклюзивного журнала для супербогачей в «Золотом» — одном из элитных московских ресторанов. Это мероприятие посетили представители бизнес-элиты России и даже несколько олигархов. Русские, как выяснилось, были поклонниками таких изданий. В сентябре начала выходить русская версия «Тат-лер», презентации которой посвятили вечеринку с участием большого количества знаменитостей, а еще через несколько недель вышел новый журнал — элитный «Сноб» — детище олигарха-плейбоя Михаила Прохорова.

В Лондоне продавцы предметов роскоши тоже столкнулись с падением покупательского спроса со стороны их лучших покупателей. Никогда «Эрмес» не имел проблем с тем, чтобы продать сумки из кожи крокодила по 13 000 фунтов стерлингов; хорошо уходили в лондонских торговых центрах и запонки для манжет «Морс де Филе» по 395 фунтов. Но в ноябре 2008 года модная парижская компания, известная стойкостью в экономически трудные времена, стала лишь одним из ведущих брендов, который объявил о распродажах. Среди тех, кого беспокоили прибыли, были «Булгари» — прог изводитель драгоценностей и товаров из кожи, «Тео Фен-нел» — ювелир знаменитостей и жен олигархов. В начале декабря 2008 года верным признаком новых настроений стало то, что четыре аукциона русского искусства «Кристи» и «Сотби» упустили клиентов и снизили собственные средние цены.

На пике потребительского бума покупатели платили огромные премии за то, чтобы обойти очередь на самолеты «Гольфстрим» или автомобили «Бугатти-Вейрон». К зиме 2008 года цены уже повернули обратно. Один дилер по специальным автомобилям говорил, что за «Роллс-Ройс-Фантом-Дропхед» с опускающейся крышей в конце 2007 года можно было получить премию в 100 000 фунтов (общая стоимость покупки составляла 400 000 фунтов стерлингов), а годом позже машина продавалась всего за 274 000 фунтов. Та же история происходила с «Бентли», «Ламборджини» и «Астон-Мартин». На Интернет-портале Блумберга, где бизнес-сообщество оставляет сообщения о продажах, почти новые «Бентли» предлагали ниже розничной цены.

Стоимость активов, которая поднялась до рекордного уровня, также начала падать. После многих лет почти постоянного роста рухнули индексы всемирно известных винодельческих компаний. Вдруг все «напились» «Шато Петрюс», и цены на это вино стали куда приемлемее, чем годом раньше. Как в Лондоне, так и в Нью-Йорке бум на художественном рынке начал стихать — впервые с 1990 года. Роман Абрамович, видно, прогадал со сроками: он выбрал неудачное время, чтобы стать серьезным коллекционером произведений искусства — когда рынок находился на пике.

В течение некоторого времени на рынке дорогого жилья наметилась тенденция к стремительному обрушению цен. В первую половину 2008 года цены за дом свыше 5 миллионов фунтов в элитных районах Центрального Лондона крепко стояли на месте, и только к концу лета начали появляться первые признаки падения. Но даже и тогда недвижимость в самом верхнем секторе элитного рынка (то есть свыше 10 миллионов фунтов стерлингов) продолжала переходить из рук в руки. Лайм Бейли, глава исследовательского отдела в Knight Frank, говорит: «Суперпрайм-сектор сохранял прежние тенденции всю первую половину 2008 года, пик наступил в конце лета. Несмотря на это, цены были все еще на 12 процентов выше, чем годом раньше».

К октябрю сложилась совершенная иная история. Один агент по недвижимости, специализирующийся на элитных домах, заметил, что «русские прячутся». Иные говорили, что русские все еще сорят деньгами. Некоторые искали выгодных сделок в Лондоне, в то время как другие смотрели дома в Нью-Йорке, в Италии, на юге Франции. Представитель по связям с общественностью от Savills в Суррее отметил, что спекулятивный элемент ушел, но у него все еще оставалось несколько русских клиентов, желающих укорениться в Англии и присматривающих надлежащий дом по хорошей цене. Безумный ажиотаж прошлого («мы можем позволить это, потому что мы должны это иметь») теперь сменился осторожностью. Русские денежные мешки стали более внимательными и осмотрительными. Но это не сказалось на самочувствии лондонских элитных агентств недвижимости. В декабре Knight Frank объявил, что вручил бонусы своим пятидесяти шести партнерам, средняя сумма которых составила 780 000 фунтов за год, что лишь ненамного меньше той, что была выплачена в предыдущем году.

Несмотря на сокращение расходов, Лондон продолжал играть роль гостеприимного хозяина для супербогатых иностранцев. Аэропорты, имеющие дело с владельцами частных самолетов, продолжали говорить о процветании бизнеса. Не ощущалось и нехватки в спросе со стороны богачей всего мира на места в элитных британских школах. Даже когда для русских наступили трудные времена, они старались не забирать своих детей из учебных заведений Британии.

Однако в ноябре, когда кризис очень заметно ударил по розничной торговле, французский магазин мужской одежды Zilli, что на Нью-Бонд-стрит, получил самую большую прибыль за месяц со времен своего открытия в 1983 году, причем все солидные покупатели были русскими. По словам специа-листа этого торгового предприятия по связям с общественностью Арно Корбина, 60–65 процентов их покупателей — люди из России и Казахстана. Среди постоянных клиентов магазина он насчитал несколько олигархов. «Несмотря на кредитные проблемы, русские все еще покупают. Наши клиенты — это живущие в Лондоне русские и бизнесмены, едущие через Лондон в США или обратно, в Европу, — сказал он в декабре. — Всего несколько недель назад к нам пришел русский и купил модную куртку из кожи крокодила с меховым воротником за 65 000 фунтов. Он оказался здесь впервые, и у него было всего двадцать минут на покупки. Без людей из России мы переживали бы ужасный кризис».

Консьерж-компания Quintessentially согласна, что самыми важными клиентами остаются именно русские, хотя они стали меньше швыряться деньгами. Сейчас уже не считается разумным бездумно тратить огромные суммы денег. Конечно, они все равно позволяют себе это, но просто более аккуратно. Это становится хорошим тоном. У нас все еще множество заказов на пышные вечеринки, но шампанское больше не льется рекой».

Возможно, фонтаны и иссякли, но шампанское некоторые пока еще пьют. 24 ноября 2008 года компания Partridge Fine Arts на Нью-Бонд-стрит устроила особое мероприятие — ланч по поводу представления коллекции из шестидесяти предметов ювелирного искусства, дизайн которых был разработан русскими супругами, живущими в Нью-Йорке. Partridge продает уникальные украшения от ведущих дизайнеров, таких, как «Картье», а русские, известные своей любовью к шикарным ювелирным изделиям, всегда были главными клиентами этой фирмы.

Модели ювелирных изделий, продающихся в ценовой нише от 5000 до 250 тысяч фунтов стерлингов под брендом ARK, разработала принцесса Кентская, президент галереи. Из 150 британцев и иностранных гостей, присутствующих на ланче, около четверти оказались русскими, живущими в Британии или в Москве. Хотя здесь не были замечены ни олигархи, ни их жены, в главной картинной галерее недостатка в богатстве не ощущалось. Один состоятельный гость объяснил, что он только что подарил бриллиантовое ожерелье даме — своему партнеру по бизнесу. «Это в счет долга», — сказал он.

Многие и в России, и во всем мире радостно потирали руки, наблюдая явные проблемы, с которыми столкнулись русские плутократы. А один из заголовков в «Гардиан» звучал так: «Сумерки олигархов». Эксперты предсказывали, что в 2009 году список русских богачей-миллиардеров сократится наполовину. «Нью-Йорк таймс» заявила: «Возможно, ни одно сообщество сверхсостоятельных людей не пострадало так сильно и не рухнуло так стремительно, как тесно связанная с Кремлем группа людей, чье благосостояние держалось на раздутом пузыре российского фондового рынка, ценах и легких кредитах».

Хотя русские олигархи не имеют той защищенности, какой обладают другие игроки, такие эпитафии, вероятно, являются весьма поспешными. После довольно продолжительных счастливых лет они действительно столкнулись с серьезными проблемами, но не утратили свою силу. Скорее всего, рано или поздно большинство из них вернется на прежние позиции, когда начнет выздоравливать национальный рынок, а цены на товары снова пойдут вверх. «Русские, быть может, теряют деньги, но они все еще владеют огромными финансовыми империями. Они все еще распоряжаются такими средствами, о которых большинство людей может только мечтать, — заметил один агент по недвижимости, который работал исключительно с русскими. — Многие из них меряют свое состояние в миллиардах. „Сколько миллиардов у тебя в кармане?" Если они будут терять даже по миллиону в день — согласен, ужас! — это не повлияет на их образ жизни. Они все равно будут жить в огромных особняках в Лондоне и близлежащих графствах; они будут продолжать путешествовать повсюду на своих личных самолетах и яхтах; и они так же, как раньше, будут отдыхать на юге Франции; просто сейчас они попали в зону турбулентности».

В начале 2009 года Лондон мог воочию видеть, во что ему обошлась слава ведущей игровой площадки для супербогачей всего мира, но очень мало кто сомневается, что эти дни не вернутся. Конечно, гламура стало меньше, денег тоже швыряют меньше, но шикарная недвижимость, экстравагантные вечеринки, блистательный образ жизни и путешествия по всему миру вовсе не закончились. Лондонский бум прошел, по крайней мере на некоторое время, но не видно каких-либо признаков отъезда. Люди, принадлежащие к верхним слоям среднего класса, специалисты и сверхбогатые русские, которые здесь жили, остались.

Русские плутократы по-прежнему находятся в поисках выгодных финансовых сделок, стремясь пополнить свои слегка опустевшие карманы. Лондонград по-прежнему наблюдает за ними. Русские олигархи и мультимиллионеры, возможно, немного пострадали, но они не скоро сойдут со сцены.