Лошадь Молния

ГЛАВА 13

Лахтенслахтер не слишком разбирался в процедуре подготовки к скачкам, но, обнаружив паддок для седлания лошадей пустым и покинутым зрителями, быстро сообразил, что Энди уже прошел через него. Доктор побежал к дорожке, но был вынужден остановиться, когда путь ему преградила толпа зрителей. Он привстал на цыпочки, вглядываясь поверх голов, и заметил пышную копну золотистых волос.

– Миссис Тайс! – окликнул Лахтенслахтер.

Голди обернулась на крик, подпрыгнула несколько раз, пока не увидела Лахтенслахтера, и помахала ему рукой.

– Где Энди? – прокричал Лахтенслахтер.

– Сюда! – донесся ответ Голди.

Прилив облегчения накрыл доктора. Энди не участвовал в скачках, он просто наблюдал за ними вместе с друзьями. Лахтенслахтер пробирался через толпу, улыбаясь, кивая и извиняясь, когда приходилось кого-нибудь оттолкнуть. Большинство посетителей были в хорошем настроении и пропускали его. Подойдя ближе, Лахтенслахтер увидел Финиша в его потертой шляпе и Корди. Профессиональное чутье заставило доктора первым делом убедиться, что сломанная рука Корди правильно закреплена на перевязи. Голди что-то сказала Финишу. Тот повернулся, заметил Лахтенслахтера и протянул ему руку.

– Здравствуйте, доктор. Рад, что вы смогли к нам присоединиться. Как вы, несомненно, догадываетесь, мы все испытываем сейчас легкое волнение.

– Вполне естественно. Желаю удачи, – ответил Лахтенслахтер, оглядываясь по сторонам. – А где Энди?

– Вон там, – указала Корди на поле ипподрома. – Ворота номер три. Цвета – зеленый с золотистым.

Лахтенслахтер ощутил спазм в желудке. Он видел спины жокеев, сгорбившихся в седлах, их лица приникли к гривам скакунов.

– Энди! – закричал Лахтенслахтер, но его слова потонули во внезапно раздавшемся звоне гонга и возбужденном реве толпы вокруг.

– Они стартовали! – прогремело из рупора комментатора.

На ипподроме "Во весь опор" над трибунами для обычной публики располагались ложи, рассчитанные на двух человек. Выше находились большие частные ложи, вмещающие четырех зрителей. Ваксроту принадлежала одна из самых шикарных лож в самой верхней части трибун, достаточно просторная, чтобы разместить там стол, сервированный на шесть персон, и устроить обед для гостей, не отрываясь от наблюдения за скачками. Что, судя по всему, уже происходило сегодня, поскольку стол все еще был заставлен тарелками с остатками сандвичей и фруктового салата.

Диана часто сидела рядом с боссом, потягивая шампанское и улыбаясь, пока Ваксрот укреплял свои связи с местными влиятельными людьми. В передней части ложи стояли старинные кресла и тренога с установленной на ней латунной подзорной трубой, чтобы не упустить ни единой мелочи. Ваксрот как раз смотрел в подзорную трубу, когда Гроган подтащил Диану к двери и грубо втолкнул в ложу. Она слышала, как где-то ниже комментатор орет в рупор:

– Сразу после старта Чалый Бродяга выбивается в лидеры. У Зубной Фени проблемы с покиданием ворот. На втором месте Броненосец, за ним Саванна, следом Хек-Попрыгунчик, Стежок Вовремя и Воттакфакт.

– Диана, – произнес Ваксрот, не отрываясь от наблюдения за скачками, – что этот парень делает верхом на лошади? Я же велел тебе затащить его в постель.

– С чего ты взял, что я этого не сделала, Вернер? И вообще, какое твое дело.

– Я знаю, потому что… – Ваксрот оторвался от подзорной трубы и взглянул на Грогана, застывшего со смущенным видом. Ваксрот не договорил, его взгляд скользнул по растрепанным волосам Дианы и простыне, облегающей ее стройную фигуру. – Ты определенно с кем-то спала, и мне не нравится, что ты занималась этим без моего ведома.

– Лошади приближаются к повороту на финишную прямую, – донесся издалека голос комментатора. – С отрывом на четыре корпуса лидирует Чалый Бродяга. Хек-Попрыгунчик и Саванна идут ноздря в ноздрю. Броненосец отстает на полкорпуса, за ним идут Стежок Вовремя и Воттакфакт, замыкает Зубная Феня.

– Ты не владеешь мной, – заявила Диана. – Я могу спать с кем захочу.

– Он вырвался вперед! – закричала Корди, не скрывая своего волнения. Она даже подпрыгивала от радости. – Да! Превосходно. Какой быстрый конь! Я никогда не видела ничего подобного. Он наверняка установит новый рекорд ипподрома.

– Это еще не конец забега, – предостерег Финиш. Но он улыбался. Голди рядом с ним начала напевать "Мы на коне".

– Скорей бы все закончилось, – обеспокоенно сказал Лахтенслахтер. – Проклятье, и что заставило Энди принять участие в "Классике Дерка"?

– Уже не о чем беспокоиться, – сказала Корди. – Все, что ему нужно – крепче держаться в седле.

– Участники проходят дальний поворот, – объявил комментатор. – Впереди по-прежнему Чалый Бродяга. Хек-Попрыгунчик отстает. Саванна на голову опережает Броненосца. За ними идут Стежок Вовремя и Воттакфакт, замыкает группу Зубная Феня.

– Черт возьми! – Ваксрот нахмурился, глядя на дорожку ипподрома. В толпе зрителей нарастало возбуждение, гул голосов снизу становился все громче. – Диана, я вложил в этот забег уйму денег. Чертову уйму денег. И если эта лошадь победит – я заставлю тебя заплатить за это.

– Да неужели, Вернер? – Диана подошла к ограждению ложи рядом с Ваксротом, перегнулась через него и прокричала. – Давай, Чалый Бродяга, поднажми!

Не поворачивая головы, Ваксрот влепил ей пощечину. От удара Диана отшатнулась назад, потеряла равновесие и упала.

– Убери ее отсюда, – велел Ваксрот.

Гроган схватил Диану за волосы и рывком поднял на ноги. У нее из носа текла кровь.

– Пошли.

– Простите, – раздался чей-то голос от входа в ложу.

Гроган поднял взгляд на высокого юношу с руками, покрытыми шрамами.

– А что тут, собственно, происходит?

– Лошади заканчивают дальний поворот! – комментатор повысил голос, чтобы перекричать шум толпы. – Чалый Бродяга, Саванна, Броненосец. Хек-Попрыгунчик на четвертом месте, за ним Стежок Вовремя, Воттакфакт и Зубная Феня.

Финиш и Голди заключили друг друга в объятия. Лахтенслахтер улыбался с облегчением. Мысленно он похвалил себя за то, что не поленился наложить двойной ряд швов на бедра Чалого Бродяги. Энди вышел на финишную прямую и, поскольку он лидировал на протяжении всего забега, шелк его облачения сверкал золотым и зеленым. Остальные лошади и жокеи были коричневыми от поднятой копытами пыли и грязи. Лахтенслахтер решил, что стоит нанять художника, запечатлеть этот момент на холсте. Он похлопал Корди по плечу. Она нахмурилась и перегнулась через ограждение.

– Тебя это не касается, парень, – сказал Гроган, не отпуская Диану и разминая пальцы свободной руки. – С тобой ничего не произойдет, если не станешь тут ошиваться. Это частная ложа.

– Я как раз ухожу, – сказал Эдди. – Но Диану я забираю с собой. – Он сделал шаг вперед.

– Я так не думаю, парень. У мистера Ваксрота на нее свои планы.

Гроган тоже шагнул навстречу Эдди. Теперь они стояли на расстоянии вытянутой руки друг от друга.

Ваксрот был поглощен наблюдением за забегом. Он оторвался лишь на секунду, чтобы быстро бросить взгляд на Эдди, рявкнуть Диане: "Так это и есть твой парень?" и приказать Грогану: "Сделай ему больно". Затем он снова вперился в свою подзорную трубу. Он был невозмутим. Для решения подобных проблем существовал Гроган.

Диана встревоженно переводила взгляд с одного мужчины на другого. Каждый из них оценивающе разглядывал противника. Эдди слегка согнул колени, держа руки перед собой ладонями наружу, что показалось Диане некой странной позой из области боевых искусств. Гроган сжал свою большую руку в очень большой кулак. Эдди был высоким и обладал атлетическим сложением, но Гроган все равно превосходил его в росте на несколько дюймов и был гораздо тяжелее. На стороне Эдди молодость и, возможно, скорость. Но у Грогана был богатый опыт. Он постоянно избивал людей, такова уж его работа.

И вот он метнулся вперед. Для такого громадного мужчины двигался он на удивление быстро. Отшвырнув Диану в сторону, он одновременно нанес удар Эдди – мощный удар от плеча, способный оглушить быка.

Но при всей быстроте Грогана, Эдди оказался быстрее. Он перехватил запястье Грогана обеими руками. Прежде чем Гроган успел ввести в игру второй кулак, Эдди крутанулся вокруг себя, не отпуская руку противника, и этим ловким движением вывихнул плечо здоровяка из сустава.

Вывих плеча – не самая болезненная травма, что может получить человек. Многие спортивные врачи согласятся, что вывих колена гораздо более болезненный, и некоторые добавят, что по сравнению с вывихом бедра травма плеча – пустяки. Тем не менее, вывих плеча входит в пятерку.

Гроган упал на колени, с глухим стуком ударившись ими о деревянный пол ложи, и остался в таком положении; одна рука прижата к груди, другая все еще в захвате Эдди. Гроган открыл рот, но вместо слов оттуда вырвалось лишь протяжное: "Га-а-а-а-а-а-а!"

Эдди услышал тихий скрежет металла. Ваксрот снял подзорную трубу с треноги и перехватил ее, как дубинку. Эдди отпустил руку Грогана, отчего тот издал болезненный вздох.

– Пора уходить, – сказал Эдди, помогая Диане подняться на ноги.

Она с готовностью позволила Эдди увлечь себя к двери, но по пути не смогла удержаться от прощальных слов:

– О, неужели тебе больно, Гроган? – Диана ткнула громилу в плечо.

– Гаа!

– Ой, какая жалость. Ну, по крайней мере, оно не сломано.

– Убирайтесь! – вскричал Ваксрот.

– Участники приближаются к финишу. Впереди – Чалый Бродяга! – объявил комментатор, обхватив рупор обеими руками и водя им над толпой, словно прожектором.

Многие зрители на трибунах вскочили со своих мест, но приветственных возгласов раздавалось немного, лишь несколько выкриков отчаянных игроков, сделавших ставку на "темную лошадку". Остальные застыли в ожидании – кто же придет к финишу вторым?

– Броненосец, Хек-Попрыгунчик, Саванна, – продолжал перечислять комментатор.

Лахтенслахтер с облегчением прикрыл глаза. У Голди выступили слезы радости. Корди, прищурившись, вглядывалась в происходящее на дорожке и вдруг произнесла:

– Что-то не так. Он неуправляем.

– Хек-Попрыгунчик, Броненосец, Саванна, Стежок Вовремя, Воттакфакт и Зубная Феня, – уточнил порядок бегущих лошадей комментатор.

Как только Финиш услышал реплику Корди, он и сам заметил неладное. Это было едва видно, но Чалый Бродяга больше не являлся скаковой лошадью под седлом жокея. Он превратился во взбесившееся животное, потерявшее рассудок и не обращающее внимания ни на узду, ни на отчаянные рывки Энди за поводья. Он все еще несся галопом, но начал сходить с дорожки. В то время, как Броненосец вырвался на второе место и теперь сокращал расстояние до лидера.

– От барьера! – крикнул Финиш, схватив Корди за руку. – Он бежит к тебе!

Корди попыталась отпрянуть, но толпа позади нее плотно прижимала ее к ограждению. Финиш хлопнул девушку по плечу, Корди сообразила и присела на корточки. Финиш, Голди и Лахтенслахтер склонились над ней, стараясь спрятать ее от взора обезумевшего зверя, направляющегося к ним.

Это не сработало. Чалый Бродяга пересек дорожку и совершил прыжок, сделавший бы честь любой лошади, выступающей на конкуре.[54] Он преодолел внутреннее и внешнее ограждение и взмыл над головами людей, закрывших собой Корди. Приветственные возгласы толпы сменились испуганными воплями. Корди распласталась на земле, Финиш и Голди по обе стороны от нее. Лахтенслахтер застыл в оцепенении, когда полутонная коняга пронеслась на волосок от его головы. Зрители, прежде столпившиеся, как сельди в бочке, чудесным образом расступились, образовав пустое пространство, куда и приземлился Чалый Бродяга. Колени передних ног жеребца подогнулись, и он чуть не упал, но все же сохранил равновесие. Как только копыта его задних ног коснулись земли, он резко взбрыкнул задом, отправив Энди в полет через голову.

Энди еще не успел упасть, а Лахтенслахтер уже кинулся к нему, расталкивая людей с дороги. Сделав сальто в воздухе, Энди с тошнотворным "ХРУСТЬ!" треснулся об землю. Его жокейский шлем отлетел в сторону. Мгновение спустя, Лахтенслахтер опустился на колени рядом с неподвижно лежащим с закрытыми глазами Энди. Машинально доктор проверил пульс. Не оборачиваясь, он чувствовал, что другие люди столпились вокруг. Лахтенслахтер приподнял веко Энди и проверил реакцию зрачка.

– Не двигайте его, – сказал Лахтенслахтер кому-то рядом.

Это была Корди. Она разрыдалась.

– Ему… ему больно?

Глаза Энди вдруг раскрылись.

– Конечно, мне больно, –огрызнулся он. – Все болит. Но я все еще жив. Господи, да расступитесь вы от меня, а?

– …и победителем забега становится Зубная Феня, – спокойным тоном объявил комментатор.

– Не пытайся двигаться, – строго предупредил Лахтенслахтер. – У тебя может быть поврежден позвоночник, и любое движение сейчас… О, ради всего святого! – воскликнул доктор, видя, как Энди перевернулся на бок. – …может парализовать тебя, – закончил он фразу. – У тебя что-нибудь сломано?

– Ну-ка, парень, давай я помогу тебе подняться. – Финиш поддержал Энди и тот неуверенно встал на ноги. – Как ты себя чувствуешь?

– Ужасно, – ответил Энди. Корди обняла его и поцеловала. – Теперь намного лучше.

– Можешь пошевелить пальцами ног? – спросила она, опустив взгляд на его ступни.

– Что? Зачем?

– Без понятия. Мне всегда задают этот вопрос, когда я падаю.

– Я не из тех, кто шевелит пальцами ног. – Энди оглядел круг обеспокоенных лиц вокруг него. – Где наш конь?

– Вон там, – указал Финиш.

Чалого Бродягу было нетрудно заметить – достаточно посмотреть в ту сторону, где раздавались крики. Жеребец вбежал на трибуны. Женщины, дети и мужчины, дружащие с головой, опрометью бежали с его дороги. Около дюжины мужчин, возомнивших себя героями, показывали свою храбрость, обступив коня и пытаясь схватить его за узду. Но конь вставал на дыбы и лягался, как дикий мустанг, столкнувшийся с гремучей змеей. Его сверкающие сталью копыта заставляли потенциальных укротителей держаться подальше.

Затем Корди увидела Ваксрота.

Он все еще сидел в своей частной ложе на самом верху, с мрачным лицом наблюдая за тем, как по окончании скачек Зубная Феня делает и покидает круг почета, как мимо трибун проводят Хека-Попрыгунчика, как красотка-модель вручает жокею бутылку пива "Дерк".

Ваксрот думать забыл про Грогана, который по-прежнему сидел в задней части ложи, баюкая вывихнутую руку. И он не обращал внимания на Чалого Бродягу, после того, как тот вышел из гонки.

Пока конь не направился к нему.

Жеребец несся по верхним рядам трибун. Раскрашенное в яркие цвета дерево трещало и раскалывалось под стальными копытами, движимыми тысячью фунтов лошадиных мышц. Ваксрот выронил подзорную трубу и выпучил глаза. Конь набирал скорость, его голова была низко опущена, взгляд не отрывался от букмекера. Капли пота усеивали шкуру, морда покрылась пеной, а в глазах полыхал огонь. Достигнув верха трибуны, Чалый Бродяга прыгнул.

Оцепенение вмиг спало с Ваксрота. Он отступил назад и повернулся, чтобы убежать, но его колени ударились о край кресла, и Ваксрот упал на него. Конь перескочил перила и приземлился в ложе, прямо перед Ваксротом. Он опустил голову так, что глаза оказались на одном уровне с лицом мужчины, отчаянно цепляющимся за кресло. Жеребец уставился на Ваксрота. Тот уставился в ответ. Весь ипподром затих. Чалый Бродяга уже успел приобрести определенную репутацию. Многие слышали, что это жеребец с норовом. И все завсегдатаи ипподрома знали Вернера Ваксрота. Теперь они, затаив дыхание, следили за противостоянием крупного злобного коня и крупного злобного человека.

И в этот момент, жеребец склонился еще ниже и положил голову на колени Ваксрота.

Ваксрот посмотрел на коня. Затем огляделся вокруг. Десять тысяч людей растерянно смотрели на него. Ваксрот отыскал взглядом Грогана, который примостился на стуле и смотрел на своего босса, столь же сбитый с толку. Ваксрот снова посмотрел на Чалого Бродягу. И прорычал:

– Убери от меня эту тварь!