Любовь это... Не для меня

50

Илья

Я ещё раз захожу в парилку, прячась от шумной компании. Хочу домой. Решаю, что побуду ещё немного и уйду.

Выйдя из парилки, вижу, как Стас в стороне о чем-то спорит с Никой. Она отмахивается от него и возвращается за стол, он трет переносицу и тоже идёт к столу, где Ника наполняет свой бокал новой порцией вина. Перехватываю его на полпути.

— Всё нормально?

— Ника, похоже, перебрала.

— Я могу как-то помочь?

— Да нет, Илья, спасибо.

— Ты не обидишься, если я домой поеду?

— Что, хреново тебе с нами? — как-то по-доброму спрашивает Стас.

— Мне просто хреново, и ты здесь ни при чем, ты же знаешь.

— А что у тебя с той девчонкой?

— Проблема в том, что ничего у меня с ней нет. Но очень хотелось бы, чтобы было. И я не знаю, как этого добиться.

— У тебя получится, я уверен, — Стас хлопает меня по плечу.

— Спасибо, я надеюсь. Я тогда пойду.

— Хорошо, спасибо, что пришёл.

Мы прощаемся и я, вызвав такси, покидаю вечеринку. Новая неделя не приносит новостей. Дни похожи один на другой. Я делаю ещё одну попытку навестить Кареглазку. Но она по-прежнему не выходит к посетителям и телефон ее по-прежнему отключён.

Зато за это время я подтянул все хвосты и на работе дела обстояли прекрасно.

Март подходил к концу. Тренер объявил о ещё одной серьезной игре, последней в этом году. Соревнования будут на выезде и проходить будут в три этапа. Первый уже не за горами — с семнадцатого по девятнадцатое апреля. Поэтому у нас снова добавились тренировки. Я как раз спешил на одну из них, когда меня окликнул Скворец.

— Привет, — мы пожали друг другу руки. — Я не знаю, насколько это правда, может, я что-то не так понял, — он выглядел взволнованным.

— Ближе к делу, я спешу, — поторопил его я.

— Похоже, Люба не вернется.

— Не понял?

— Я сейчас был в деканате и слышал, что она оформила академ.

Я смотрел на Скворца и мне очень хотелось потребовать от него подробностей. Но я осознавал, что он и так сказал все, что знал.

— Спасибо, — пробормотал я.

— Я подумал, ты должен знать.

— Да, ещё раз спасибо.

На тренировке я не получал столько замечаний от тренера за целый год, сколько получил за сегодня. Мои мысли были далеки от игры, и я ничего не мог с этим поделать.

Люба

— Ну что, Люба, — я сидела в кабинете Татьяны Иосифовны. — Я отпускаю тебя домой, но ты должна помнить. Тот результат, которого мы достигли — это только первая ступень к выздоровлению и восстановлению. Таблетки пить придется ещё как минимум полгода.

— Да, я поняла.

— Люба, и наши сеансы прерывать нельзя. Раз в неделю — это минимум.

— Хорошо.

— Ты точно хочешь ехать домой? — Татьяна Иосифовна склонила голову набок и внимательно присмотрелась ко мне.

Мне не хотелось домой, но и тут я оставаться уже не хотела. Если первые недели мне было абсолютно все равно, то сейчас мне все чаще хотелось побыть в одиночестве, только сейчас оно было другим, осознанным, наверное. Таблетки давали своей эффект, я не лежала овощем, смотрящим в одну точку. Но общаться с людьми я была ещё не готова. Мне хотелось тишины, умиротворения. Поэтому я договорилась с мамой, и она помогла мне решить вопрос с академическим отпуском в университете. А также согласилась, что я пока поживу на даче.

Дачей мы называем домик родителей папы Саши. Ещё пока они были живы, он провел им канализацию. Сделал пристройку и теперь там все удобства в доме. Мы часто проводили там летом выходные, а то и переселялись на несколько недель во время отпуска родителей. Мама не хотела меня оставлять одну, но Татьяна Иосифовна приняла мою сторону и помогла убедить маму, что природа и спокойное место на меня повлияют гораздо благотворнее городской квартиры.

— Вы же помните, я не домой еду. А в доме… Мне там будет хорошо.

— Люба, ты же понимаешь, что таблетки не поменяют твоих мыслей? — я киваю. — Давай договоримся, ты звонишь мне, если будешь чувствовать, что твои мысли тебя опять затягивают не туда.

— Хорошо.

— Люба, депрессия — не шутка, и она не проходит за месяц.

— Татьяна Иосифовна, я все помню, вы объясняли.

— Хорошо, — она подала мне мою выписку. — Сегодня у нас четверг, значит, мы созваниваемся в пятницу десятого числа, — она сверяется со своим расписанием и записывает мою фамилию в свой органайзер. — В семнадцать тридцать. Запомнила?

— Да, десятого в половине шестого.

— Люба, но если нужно…

— Да, я позвоню.

— Хорошо, — женщина улыбается, и я, попрощавшись, покидаю кабинет и отделение.

Папа подхватывает сумку, когда я спускаюсь в фойе, а мама берёт за руку.

— Ну что, домой?

— А можно сразу на дачу?

— Я обед приготовила, думала, мы сначала заедем, покушаешь, соберёшь то, что тебе понадобится.

Мама, конечно, права, но мне было страшно встретиться с Никой, ее искаженное злобой лицо все ещё стояло перед глазами.

— Ники дома нет, — тихо сказала мама. — Мы уедем до того, как она придет с занятий.

— Причем здесь Ника? — папа пошёл вперёд и был уже возле машины, мы же шли медленно.

— Ох, милая моя. Я не знаю, причем тут Ника, но думаешь, я не вижу, что между вами кошка пробежала? И ни одна, ни другая ничего не говорите, — она вздыхает. — Милая, ты моя дочка, я всегда буду на твоей стороне.

— Спасибо, мам. Давай тогда ещё по дороге заедем в магазин, я хочу купить картины по номерам.

— Милая, — она сжала мои пальцы, но говорить и лезть в душу не стала, поняла, что разговаривать про Нику я не буду.

Дома я зашла в нашу комнату, заметила, что Ника вернулась сюда из зала. Я оставила вещи, в которых была в больнице, и собрала то, что мне понадобится. Весна действительно пришла как-то резко, и я брала вещи полегче. Взяла несколько книг. Три картины остались лежать в машине. Мы пообедали, мама собрала продукты и готовой еды, и мы двинулись в путь.

Небольшая деревня под названием "Малая озерная" находилась всего в десяти километрах от города, правда, совсем в другой стороне от нашего дома, и поэтому по городу мы ехали дольше, чем потом до самой деревни. Наш дом стоял почти в самом конце деревушки и главным его достоинством я считала, что наш двор уходил к самому берегу озера. Общий пляж, на котором отдыхали как местные жители, так и приезжие, был с другой стороны, с нашего же участка ещё во времена детства папы, дедушка очистил кусочек берега и сделал небольшой деревянный пирс. Там он любил сидеть с удочкой, в этом месте было тихо, с двух сторон берег окружали кусты, а из воды рос рогоз. Я и сама очень любила сидеть на этом помосте, скрытая от посторонних глаз.

Дом папа протопил накануне, так что в нем было тепло и сухо. Котлом, чтобы поддерживать тепло, и чтобы была горячая вода, пользоваться я умела.

В доме был и телевизор, и интернет, но главное — здесь было тихо.

— Лю, только если что — ты сразу звони, — уже стоя у машины, просила мама, ее глаза были на мокром месте, и она еле сдерживала слезы.

— Хорошо, — мама снова меня обняла.

— Всё, малышка, — подошёл папа и тоже обнял. — Не скучай и возвращайся к нам поскорее. Я тебя люблю.

— Спасибо, я тоже тебя люблю.

Они уехали, а я пошла распаковывать вещи. Дом был небольшой, веранда, кухня, одна большая проходная комната и две спальни. Я разместилась в спальне, в которой ночевали родители. Закончив, я легла на кровать и уставилась в потолок.