Любви больше нет

Глава 19

Две недели проходят в пьяном дурмане.

Нет, я не пью, ни капли в рот не беру, но ощущение такое, будто квашу не просыхая. В голове никаких мыслей, сил нет. Хочется только одного, лечь, отвернуться к стене и закрыть глаза.

Я даже делаю то, чего никогда прежде не делал. Беру больничный. От меня все равно нет никакого толка. Работа? Да пошла она в сраку. Как и проекты, как и договора. Я уже не считаю убытки, которые благодаря моему поведению, множатся как грибы после дождя.

Плевать. Пусть хоть все прахом пойдет. Мне ничего не надо. Ничего не хочу.

Гребаная депрессия вытягивает все силы. Я как робот. Бестолковый, неуклюжий, неполноценный.

От меня прежнего уже ничего не осталось. Осколки сердца еле теплятся в груди. Они болят, ноют, просят Таську обратно, отказываясь принимать безысходность ситуации

Я пару раз звоню бывшей жене, но неизменно нарываюсь на ледяную стену. Я больше не нужен ей. Она вычеркнула меня из своей жизни, и у меня нет прав путаться у нее под ногами и напоминать о своем существовании. Я отчаянно хочу, чтобы она была счастливой, но ничего не могу дать кроме боли и плохих воспоминаний.

Как тень слоняюсь по опустевшему дому и не знаю куда приткнуться. Безнадежно потерян и распят.

Расплата за мимолетную ошибку оказалась слишком жестокой. Я не выдерживаю.

И когда одним тусклым осенним утром раздается звонок от Стефа, я не отвечаю.

Смотрю на его имя на экране и не чувствую ничего. Гребаная апатия съедает все эмоции.

Однако Стеф упорный и бомбит меня звонками до тех пор пока я не сдаюсь:

— Да?

Собственный голос кажется мне глухим и далеким

— Дома? — спрашивает Степан вместо приветствия.

— Дома.

— Жди, скоро буду.

После короткого разговора немного прихожу в себя. Неужели нашел что-то?

Плевать…Уже поздно.

Хотя нет. Не плевать. Если он нашел тех, кто во всем виноват, то я должен это узнать. Узнать и уничтожить, как они уничтожили меня и то, что мне дорого

Я заставляю себя подняться с дивана и иду в душ, на ходу нюхая свою футболку. Воняю отвратно, как бомж в подворотне. Выгляжу еще хреновее. Из зеркала на меня таращится лохматое нечесаное убожество с опухшей рожей, покрытой щетиной, и красными стеклянными глазами.

— Урод, — выплевываю самому себе и лезу в душ.

Горячая вода, холодная и снова горячая. И так до тех пор, пока в голове хоть немного не поясняется. Потом выползаю на кухню и завариваю себе настолько крепкого кофе, что от его горечи хочется блевануть. Но я пью. Упрямо делаю глоток за глотком.

Мне надо очнутся, надо включить прокисшие мозги и собраться, чтобы отомстить за нас.

Стеф приезжает меньше чем за час.

Серьезный, даже мрачный. И от одного взгляда на его угрюмую морду становится тошно:

— Новости?

— Хоть отбавляй.

Внутри ширится корка льда. Я не знаю, готов ли к правде. Возможно, после нее все станет еще хуже.

Мы проходим на кухню, и я не могу оторвать взгляд от кожаного портфеля, который Стеф тащит с собой.

— Кофе угостишь?

Я молча киваю и по инерции делаю ему такой же горький, как и себе.

Степан делает один глоток и морщится. Давит изучающим взглядом, будто пытаясь понять, что у меня творится в голове.

Там звездец. Руины. И ни грамма надежды.

— Выглядишь отвратно.

— Знаю. Давай уже, не тяни. Ты ведь раскопал в чем дело.

— Раскопал, — он делает еще один глоток, — тебе что-нибудь говорит имя Алина Разина?

Я хмурюсь. В моей хмельной памяти не находится нужных файлов.

— Понятия не имею.

— Если подумать? — Стеф внимательно наблюдает за моей реакцией.

Я снова силюсь вспомнить, и снова без толку. Тогда он лезет в сумку и достает фотокарточку

— А так?

Со снимка на меня смотрит девушка. Худенькая, бледная, не слишком выразительная, но смутно знакомая.

Я беру фотку и подношу ближе к лицу, будто это может простимулировать центр памяти.

— Что-то знакомое. Может, когда-то видел, — бросаю снимок на стол.

Стеф качает головой:

— Ну ты даешь, Кирсанов.

— Не томи. Что это за цаца?

— Это одна из твоих девок.

Я тут же подбираюсь.

— Не было у меня никаких девок. Алекса, чтоб ее, была единственной.

— А я и не про брак твой говорю, а про то, что было до. Ты с этой мадам, — стучит пальцем по карточке, — зажигал года четыре назад. Припоминаешь? Студенточка. С юридического. Последний курс. Скромная и беззаветно в тебя влюбленная.

Сквозь муть в голове пробиваются воспоминания о ничего не значащих, мимолетных отношениях

— А, так это Лена! — хлопаю себя по лбу.

— Не Лена, а Алена.

— Да какая на фиг разница? Причем тут она?

— Ты не торопись, Макс. Вспоминай, что у вас было.

— Да ничего особенного. Случайно познакомились. Неделю пообщались, потрахались и разошлись. Она мне не особо интересна была.

Стеф кивает, соглашаясь:

— А ты ей?

— Хрен его знает. Я не заморачивался. Время провели, расстались без претензий, в накладе она не осталась, я отблагодарил.

— И она так просто ушла из твоей жизни?

— Я не помню уже. Вроде появлялась несколько раз, то поговорить хотела, то в гости приехать. Я отмораживался, с потом и вовсе сказал, что не заинтересован в дальнейших встречах

— Во-о-о-от, — тянет он, — то есть ты не удосужился ее выслушать.

Жму плечами. Я не знаю о чем говорить с бывшими малозначимыми.

— Ну и зря. Она могла поведать тебе много интересного. Например, про то, что беременна.

Блин, этого еще только не хватало.

— Степ, у меня сейчас все мысли только о Таське, и информация о возможном приплоде… Как-то по боку.

— Ты не отмахивайся. Это важно.

— Пфффф, — выдыхаю подняв глаза к потолку, — ну и что там с этой Леной— Аленой.

— А вот теперь начинается самое интересное. Умерла твоя Алена. Родила пацана. Три семьсот и сорок девять сантиметров. Месяц продержалась, а потом ушла, так и не оправившись после родов.

***