Маленькая услуга

Глава 12

Деловые интересы Марконе были широки и разнообразны. Так и должно быть, когда нужно отмыть такое количество денег, как у него. Он был владельцем ресторанов, холдинговых компаний, фирмы импорта/экспорта, инвестиционной фирмы, финансовых фирм всех видов и строительных компаний.

Сансет Пойнт был как раз одним из подобных гнойников на лице планеты. Расположенная в получасе езды к северу от Чикаго, холмистая местность вокруг единственной крошечной реки когда-то была приятной, поросшей небольшим лесом. Сейчас деревья и холмы были разбиты на участки бульдозерами, подставляя небу голую землю. Небольшая река превратилась в грязное болото. Под снежным покровом место выглядело столь же гладким, белым и бесплодным, как внутренняя часть нового рефрижератора.

— Посмотри на это, — сказал я Томасу, показывая на здания, фундамент которых ненамного превышал ширину почтовой марки. — И люди еще платят, чтобы жить в подобном месте?

— А ты живешь в подвале пансиона, — парировал Томас.

— Я живу в большом городе и плачу за аренду, — сказал я. — Такие здания, как эти, идут за несколько сотен тысяч долларов, если не больше. Потребуется тридцать лет, чтобы их выкупить.

— Хорошие здания, — сказал Томас.

— Хорошие клетки, — ответил я. — Вокруг них совсем нет места. Ничего живого. Такие места превращают человека в песчанку.[30] Он приходит домой и несется внутрь. И остается там, пока не приходит время снова идти на работу, он ведь должен работать, чтобы иметь возможность оплачивать закладные за эти норы.

— Но они симпатичнее, чем твоя квартира, — заявил Томас.

— Безусловно.

Он остановил Хаммер в снегу, который все сильнее залеплял ветровое стекло.

— Проклятый снег. Я только догадываюсь, где находятся улицы в этой местности.

— Главное — не въехать в какой-нибудь фундамент, — сказал я. — Мы проехали Двадцать третий минуту назад. Значит, где-то близко.

— Двадцать третий что? Двор, площадь, улица, терраса или авеню? — спросил Томас.

— Круг.

— Проклятые тупики, — и он снова медленно тронулся вперед.

— Вот, — сказал он, кивая на следующий знак, выплывающий из тумана. — Это он?

— Да, — на повороте на улицу, изготовленную по заказу, стоял стандартный дорожный знак, указывающий на тупик Двадцать четвертой террасы.

— Плохое предзнаменование, — пробормотал я.

— Что тебе не нравится?

— Все мне нравится.

Мы ехали через нечто темно-серое и белое, слепленное из тяжелого снегопада, слегка сияющего своим собственным светом, отраженным от миллионов кристаллов льда. Двигатель Хаммера едва слышно мурлыкал. В сравнении с ним хруст снега под его шинами казался ужасающим шумом. Мы проехали полудюжину образцовых зданий, красивых и абсолютно пустых. Снег накапливался вокруг окон, которые зияли словно глазницы полузасыпанного черепа.

Что-то было неправильно. Я не мог сказать, что именно, но я чувствовал это так же явно, как чувствовал дерево посоха, который держал в руках.

Мы были не одни.

Томас тоже это чувствовал. Он осторожно протянул руку на место позади водителя и вытащил свой поясной меч. Вообще, это была старая американская кавалерийская сабля, которую он использовал в некоторых рискованных ситуациях, парой к ней служила более свежая игрушка. Он нынче любил, просто обожал, искривленный нож кукри, из тех, что носили гуркхи.

— Что это? — спокойно спросил он меня.

Я закрыл глаза на мгновение, стараясь дотянуться своим сверхчувственным восприятием и обнаружить любую энергию, приближающуюся к нам. Падающий снег приглушал мое волшебное восприятие так же, как и мои физические чувства.

— Непонятно, — так же спокойно ответил я. — Но, независимо от того, что это, могу поспорить, оно нас видит.

— Что думаешь делать, если начнется заварушка?

— У меня нет ничего, чтобы выглядеть убедительно, — сказал я. — Наверное, убежим, как маленькие девочки.

— Согласен. Только при Мёрфи что-нибудь подобное не вздумай сказать.

— Да. Она гиперчувствительна к слову «маленький».

Пока Томас медленно и осторожно ехал вперед, я сидел с напряженными плечами. Он остановил автомобиль около последнего дома на улице, у которого был завершенный вид, ветки зеленых насаждений несчастно выглядывали сквозь снег. На окнах висели занавески. Слабые следы шин, еще не совсем засыпанные снегопадом, вели к закрытому гаражу.

— Кто-то в третьем окне, — сказал Томас спокойно. — Я видел движение.

Я ничего не увидел, но я не был сверхъестественным хищником с полной корзиной невероятно чувствительных органов восприятия. Я кивнул, чтобы он понял, что я слышу, и осмотрел площадку вокруг дома. Снег был нетронутым.

— Мы первые посетители, — сказал я. — Пожалуй, кто-нибудь начнет нервничать из-за нашего визита.

— Бандиты?

— Вероятно, — ответил я. — Люди Марконе все бандиты. Пошли.

— Ты не хочешь, чтобы я подождал тебя здесь?

Я покачал головой.

— Здесь есть еще что-то. Может быть, ничего особенного, но ты в автомобиле будешь легкой добычей. Вот если бы это была бронированная версия …

— Ой, тебе лишь бы ворчать, — буркнул Томас.

— Давай будем спокойными и дружелюбными, — сказал я, открыл дверь Хаммера и выпрыгнул в снег, которого навалило уже по колено. Я старался двигаться не слишком быстро и держать руки на виду. Томас с другой стороны Хаммера делал то же самое.

— Привет, дом, — позвал я. — Есть здесь кто-нибудь? — Мой голос звучал глухо и резко, так всегда получается, когда вокруг много снега, словно мы стояли где-то в центре большого сугроба. — Меня зовут Дрезден. Нужно поговорить.

Тишина. Снег начал таять и просачиваться сквозь ботинки и джинсы.

Томас рывком повернул голову в конец небольшой улицы, где закончилась стройка, и начинался лес, и мгновение пристально смотрел в ту сторону.

— Среди деревьев что-то есть, — тихо сообщил он.

Волосы у меня на шее встали дыбом, и я от всей души понадеялся, что независимо от того, что именно там было, у него нет оружия.

— Я здесь не для того, чтобы создавать проблемы! — воззвал я к дому, поднял два пальца и добавил, — слово бойскаута.

На сей раз я увидел подергивание занавеса и поймал слабое движение позади него. Внутренняя дверь в дом открылась, и вполне человеческий голос сказал:

— Входи. Держи руки так, чтобы я их видел.

Я кивнул Томасу. Он поднял руку с ключами от машины и направил их на Хаммер. Эта штучка издала глухой звук и прощебетала, двери замкнулись. Брат пошел вокруг автомобиля, в заплечных ножнах был меч. Я в это время начал протаптывать тропинку к переднему подъезду. Я старался утоптать тропинку как можно лучше, используя это в качестве оправдания, но на самом деле я оттягивал время, чтобы подготовить щит в браслете. Как-то не особенно хотелось идти в темный дверной проем и подставлять профиль в качестве мишени для любого бандита внутри, не приняв мер предосторожности. Когда я вошел, передо мной был щит, бесшумный и невидимый.

— Стой там, — прорычал голос. — Брось посох. Покажи руки.

Я прислонил посох к стене и показал руки. Я узнал бы эти односложные реплики где угодно.

— Привет, Хендрикс.

Массивный человек появился из полумрака следующей комнаты, держа полицейский дробовик для разгона толпы в руках, в которых он казался игрушечным. Он был сложен как бык, и вы могли бы применить эпитет «массивный и подобный скале» ко всем особенностям его анатомии, особенно, если начать с черепа. Он подошел достаточно близко, чтобы я рассмотрел его коротко подстриженные рыжие волосы.

— Дрезден. Отойди в сторону.

Я так и сделал, дробовик остановился на моем брате.

— Ты, вампир. Меч вниз. Руки на затылок.

Томас закатил глаза и подчинился.

— Почему бы и нет?

— Никогда бы не общался с ним, — ответил Хендрикс. Узкие глаза-бусинки, словно прицел орудийной башни, повернулись назад ко мне. — Что тебе надо?

Я не уверен, что когда-либо слышал, чтобы Хендрикс сказал законченное предложение, тем более, несколько предложений. На меня это подействовало дезорганизующе, все равно, как если бы Мистер внезапно научился самостоятельно открывать консервы с кошачьей едой. Меня потребовалась секунда, чтобы справиться с подобным интеллектуальным ударом.

— Ммм, — протянул я. — Я хочу…

Я понял, как паршиво это прозвучит, поэтому стиснул зубы и быстро сказал:

— Я хочу помочь твоему боссу.

На стене что-то щелкнуло, ожил аудиоспикер. Женский голос сказал:

— Пусть чародей поднимется.

— Ты уверена? — прорычал Хендрикс.

— Пусть поднимется. Вампир останется внизу.

Хендрикс проворчал что-то и кивнул.

— Туда и вверх по лестнице, Дрезден. Двигайся.

— Гарри, — негромко позвал Томас.

Хендрикс направил на него дробовик.

— Не ты, красавчик. Ты остаешься здесь. Или вы оба уйдете.

— Все нормально, — спокойно сказал я брату. — Я чувствую себя лучше, если кто-то, кому я доверяю, наблюдает за дверью. На тот случай, если еще что-нибудь обнаружится. — Глазами я указал на лес, где, как сказал Томас, что-то скрывалось.

Он кивнул головой.

— Всегда пожалуйста, — он прислонился к стене, легкомысленный и расслабленный, руки остались на затылке в качестве подушки для головы.

Я прошел мимо Хендрикса. Не останавливаясь и не оглядываясь, я сказал:

— Осторожнее с оружием. Оно может причинить боль, и тебе это не понравится, Хендрикс.

Хендрикс меня проигнорировал. У меня было чувство, что это его самая сильная уловка при разговоре.

Я пошел вверх по лестнице, отмечая разные мелкие детали. Во-первых, ковер был еще более дешевым, чем мой, что по какой-то неясной причине придало мне уверенности. Во-вторых, на нем были пятна крови. И довольно много.

Поднявшись по лестнице, я обнаружил их еще больше, включая длинное кровавое пятно на одной из стен. Я пошел вдоль него к одной из трех спален на верхнем этаже дома. Там я на секунду замер и постучал в дверь.

— Входи, Дрезден, — сказал женский голос.

Я вошел.

Мисс Гард лежала в кровати. Кровать оттащили к окну так, чтобы она могла смотреть из него. Рядом лежала тяжелая винтовка, марку которой я не узнал. Деревянная ручка двустороннего боевого топора была прислонена к кровати в пределах досягаемости ее руки. Гард была белокурой, высокой, спортивной и, хотя она не была красива, она была поразительной женщиной атлетического телосложения с ледяными синими глазами и какой-то изюминкой.

Она была вся в крови.

Она была пропитана кровью. Как и кровать под ней. Рубашка была расстегнута, открывая черный спортивный лифчик и длинную рану, которая тянулась через весь живот чуть ниже пупка. Гладкие серо-красные тягучие петли немного высовывались из раны.

Мой желудок скрутило, и я отвел взгляд.

— С ума сойти, — сказала мисс Гард тихим и хриплым голосом, ее лицо покрывала восковая бледность. — Можно подумать, что ты никогда не видел такого раньше.

— Такого не видел, — ответил я и заставил себя говорить непринужденно. — Сегодня я первый раз столкнулся с кем-то, кто выглядит хуже, чем я.

Она выдавила на мгновение утомленную улыбку.

— Тебе нужен врач, — сказал я.

Она покачала головой.

— Нет.

— Да, — сказал я. — Нужен. Я удивлен, что ты вообще еще не истекла кровью. Подумай об этом, а то Монок Секьюрити придется искать тебе замену.

— Не придется. Со мной все будет отлично. У компании очень хороший пакет здравоохранения. — Она подняла с кровати маленький тюбик чего-то, похожего на сверхпрочный клей для моделирования. — Это не первый раз, когда мне выпустили кишки. Не очень забавно, но я справлюсь.

— Проклятье, — сказал я, искренне впечатленный. — А они нанимают еще работников?

Вопрос вызвал другую слабую улыбку.

— Ты совсем не похож на служащего.

— Просто я не люблю подчиняться, — пояснил я.

Гард устало покачала головой.

— Как ты нас нашел?

— Деметра, — ответил я.

Она подняла золотую бровь.

— Я полагаю, что не должна удивляться. Хотя я предупреждала его. Он слишком доверчив.

— Марконе? Слишком доверчив? — Я вытаращил на нее глаза. — Леди, вы можете открыть собственную лигу параноиков.

— Это не паранойя, только практический опыт. Безопасный дом не безопасен, если о нем еще кто-то знает. — Она опустила руки вниз и нажала окровавленными пальцами, мягко проталкивая сизые петли назад в рану, полную запекшейся крови. Даже шипя от боли, она не позволила такой мелочи, как торчащие наружу внутренние органы, мешать беседе. — Вы угрожали ей?

— Хммм. Главным образом я сказал ей, что помогу Марконе.

Она сняла крышку с тюбика и выдавила часть клея на ту сторону раны, где она сумела засунуть кишки внутрь. Место немного кровоточило. Я заметил, что несколько дюймов раны были уже стянуты и края запечатаны вместе.

— Ты дал ей слово? — спросила Гард.

— Мм, да, но… — я не мог больше это видеть. — Слушай, ты не можешь не делать этого, пока мы говорим? А то мне трудно сосредоточиться на беседе.

Она прижимала края раны друг к другу, хрипло ругаясь на незнакомом мне языке.

— Ты знаешь, — спросила она, — что этот вид клея изначально разрабатывался для экстренного наложения шва в боевых условиях?

— Ты хочешь узнать, что я сегодня ел на завтрак? — парировал я.

— Я не знаю, правильно ли я делаю, — продолжала она. — Я видела это в кино. С… черт возьми, с оборотнями.[31] — Она выдохнула и медленно убрала руки от раны. Еще пара дюймов плоти были теперь схвачены клеем. Выглядела Гард ужасно, лицо, перекошенное болью, посерело.

— Да, Дрезден, почему ты ищешь Марконе?

— Сокращенная версия? Пострадает моя задница, если я этого не сделаю.

Она бросила на меня косой взгляд.

— Это личное?

— В значительной степени. Если хочешь, я могу дать тебе слово.

Она отрицательно покачала головой.

— Нет… В твоем слове я не сомневаюсь. Это всегда … хорошо. — Она закрыла глаза от боли и несколько секунд лежала, тяжело дыша. — Но мне нужно от тебя кое-что другое.

— Что?

— Белый Совет, — прохрипела она. — Я хочу, чтобы ты призвал Белый Совет к тому, чтобы вернуть Марконе.

Я заморгал.

— Ммм. Что?

Она скривилась и начала упаковывать следующую пару дюймов кишечника назад в живот.

— Соглашения были нарушены. Нужно послать вызов. Вызвать эмиссара. Как у стража, — она задохнулась на мгновение и выдавила новую порцию клея на новое место, — у тебя есть право сделать вызов.

Ее пальцы ослабли, и рана резко открылась снова. Гард побелела от боли.

— Черт возьми, Сигран,[32] — сказал я, больше потрясенный ее болью, чем ее условием, и подошел помочь. — Убери руки отсюда. — Когда она их убрала, мне удалось закрыть рану даже немного больше, давая клею шанс связать разорванную плоть.

Она попробовала улыбнуться мне.

— Мы … мы хорошо поработали вместе на фестивале пива. Ты — профессионал. Уважаю таких.

— Держу пари, что ты это говоришь всем парням, которые склеивают тебе живот.

— Созови Совет, — снова попросила Гард. — Пошли вызов.

— У меня есть идея получше, — сказал я. — Скажи мне, где Марконе, я пойду, заберу его и привезу домой. И на том все и закончится.

Она начала зажимать следующий кусочек раны, пока я ждал с клеем.

— Так просто не получится. Я не знаю, где он.

Я уловил смысл.

— Но ты знаешь, кто его захватил.

— Да. Другие, подписавшие Соглашение, так же, как Марконе. У меня нет никакой власти бросить вызов их действиям. Но ты можешь. Ты можешь вытащить их на свет, организовать протест остальных членов Соглашения.

— О, безусловно, — сказал я, выдавливая больше клея. — Совет ужасно любит, когда один из самых молодых участников втягивает всю организацию в борьбу, которая не относится к основной работе.

— Ты бы знал, не так ли? — прохрипела Гард. — Это ведь не первый раз случилось.

Я скрепил рану клеем.

— Я не могу, — ответил я ровно.

Она дышала слишком быстро, слишком трудно. Но что я мог? Только держать рану закрытой.

— Неважно, что ты … хххх … говоришь. Потом … твоя задница все равно пострадает.

Я нахмурился и медленно убрал руки, удостоверяясь, что рана не разойдется. Мы заклеили последние несколько дюймов, и рана больше не зияла разверстыми краями.

— Не могу этого отрицать, — согласился я. Потом глянул на нее, прищурясь. — Кто это? — спросил я. — Кто из подписавших Соглашение захватил Марконе?

— Ты их уже встречал однажды, — сказала Гард.

Внезапно снизу закричал Томас.

— Гарри!

Я крутнулся к двери, и в это время окно позади меня взорвалось брызгами стекла. Осколки отскочили от моего защищенного колдовством кожаного плаща, но я почувствовал пару горячих жал, когда кусочки стекла порезали мне шею и ухо. Я попытался повернуться и ощутил, как что-то летит мне в лицо. Левой рукой я отбил нападение в сторону и неловко отпрыгнул назад от злоумышленника.

Тот приземлился на кровать, одной ногой прямо на раненый живот беспомощной Гард. Это было существо размером чуть больше ребенка, красно-черное, неопределенно-гуманоидное по форме, но покрытое хитином насекомого. Его фасеточные глаза были слишком большими для головы, а руки заканчивались зазубренными клешнями, как у богомола. Перепончатые крылья трепетали за спиной, производя низкое и невыносимое гудение.

И это было еще ничего.

Его глаза мерцали внутренним огнем, оранжево-красным жаром, а прямо над ними располагался другой набор глаз, они горели болезненно-зеленым светом, мигали и двигались независимо от первой пары. На хитине лба насекомого горел ангельский знак.

Я внезапно ужасно пожалел о том, что мой посох находится на расстоянии двадцати футов вниз по лестнице. В смысле пользы это все равно, что на Луне.

И только я об этом подумал, как Рыцарь Почерневшего Динария открыл свою инсектоидную пасть, издал вызывающий вопль гнева и бросился мне в лицо.