Маленькая услуга

Глава 31

Когда-то раньше я слышал, что дельфины так же умны, как люди. Я даже читал статью одной исследовательницы, которая утверждала, что дельфины, с которыми она работала, легко проходили тесты, а нам потребовались годы, чтобы понять их результаты — так что, фактически, они могли бы быть даже более умными, чем мы. Я читал другие сообщения, в которых утверждалось, что они только что разговаривать с нами не могут. Но поскольку сам я никогда не садился играть в шашки с дельфином (мой собственный личный измеритель для таких вещей), до этого дня в Шедде у меня на этот счет мнения не было.

И вот те маленькие некрасивые дельфины, что плавали рядом со мной в полной тишине, за исключением свиста их спинных плавников, прорезающих поверхность, подняли страшный тарарам возле дорожки вдоль бассейна. Чтобы привлечь мое внимание, они плескались, и трещали, и пищали изо всех сил.

Я тупо смотрел на них с полсекунды прежде, чем до меня дошло их сообщение: показались плохие парни, и очень близко. Очевидно, водные американцы решили, что я из их команды. И как только они увидели, что сообщение принято, тут же прекратили шум и исчезли под водой.

Я услышал скрипящий звук, и инстинктивно задрал голову. По заснеженной стеклянной крыше Океанария двигались тени.

Многое в Никодимусовом плане задержать меня стало понятно. Когда он убедился, что Архив здесь, в Аквариуме, ему нужно было потянуть время, чтобы позволить его людям пробраться в здание.

Я бросился в тяжелые папоротники, что росли рядом с пешеходной дорожкой около внешних бассейнов, и низко присел в самой гуще растений. У меня еще был запас силы, и я надеялся, что смогу нанести удар, причем не один раз.

Чуть погодя полетело разбитое стекло. Темные нечеловеческие фигуры начали спускаться сверху.

Я выбрал динарианца, наиболее удаленного от остальных, указал на него посохом и прорычал «Forzare!», отпуская немного энергии. Невидимая сила поймала злодея, когда он падал. Я его даже путем не рассматривал, видел только, что у него очень много мускулов и гребень из кожистых пластин на хребте.

Но мускулы ничем не помогут вам в свободном падении независимо от того, сколько Падших ангелов у вас внутри. Если у вас нет каких-нибудь крыльев, вы находитесь в руках Матери-земли и сэра Исаака Ньютона.

Я не пытался спихнуть его в озеро. Я всего лишь применил малость силы, чтобы изменить его траекторию, отклоняя падение динарианца футов на тридцать от курса, и он приземлился в одном из тех колоссальных энергетических лучей.

Была вспышка белого света, тень человеческого скелета мелькнула в моем поле зрения, и затем раскаленное добела нечто вылетело, вращаясь, из луча и приземлилось в одном из бассейнов сердитым потоком пара. Дельфины унеслись прочь.

Я опять затаился, не двигаясь.

Динарианцы падали, как дождь, их было больше дюжины, они приземлялись с тяжело звучащими ударами или всплесками …

Один из них, выглядящий, как ящерица, упал в листву позади меня буквально в пяти футах от места, где я скрывался, у него почему-то не было двух третей головы. Он дико дергался несколько секунд, из него толчками хлестала очень по-человечески выглядящая кровь, потом она пошла медленнее, видимо, просто истощившись.

Я поднял глаза к потолку и нашел там темный угол.

Кинкейд висел в этом углу, как паук, прицепившись чем-то вроде ремня безопасности, он был совершенно бесшумен, и я понял, что у него была та же самая идея, что и у меня: истреблять их прежде, чем они поняли, что сражение уже начато, в то время как они все еще сдерживали свою силу. Он мрачно улыбнулся мне, кивнул головой, как бы говоря «после вас», и поднял тяжелую спортивную винтовку с большущим глушителем к щеке.

Когда-то давно Кинкейд весьма спокойно сообщил мне, что, если он когда-нибудь соберется убить меня, то сделает это с помощью винтовки, которая бьет на расстояние не меньше мили. Эта же била на сто футов, возможно и меньше, но Кинкейд положил динарианца, а может и не одного, выстрелом в голову в тот момент, когда тот приземлился среди битого стекла. Он был смертелен, как черт, и он мог так же легко обернуться моим врагом, но так или иначе, мой ужас уменьшился до чего-то знакомого. И свирепого.

Несомненно, они превосходили нас численностью, но я больше не был уверен, что они превзойдут меня мастерством. Когда Падшие наносили удары, они были до крайности высокомерны, и они вообще не имели привычки играть на слух и приспосабливаться к изменениям в темпе. Когда держатели монет управляли вещами, они могли быть очень опасны — но не больше, чем кто-либо другой, с кем мне случалось, метафорически выражаясь, скрещивать мечи.

Да, Никодимус был очень опасен, но это потому, что он сам Никодимус, и неважно, есть у него Падший ангел или нет. Я был бы просто дураком, если б воспринимал его иначе, чем смертельную угрозу. Я уже однажды пережил встречу с ним, и понял, какую ловушку он приготовил на сей раз, пусть даже в последнюю минуту, но понял.

Я отвел взгляд от дергающихся остатков обезглавленного динарианца в папоротниках. Они носят с собой страшных ангелов, которые смотрят с их лица, Но умирают они точно так же, как все остальные.

Это ничуть не делало их менее опасными. Это только заставило меня увидеть, что у меня есть шанс противостоять им.

Так что никакого грома и молнии. У меня нет лишней энергии для этого. И лишнего времени тоже. Я поднялся и двинул через папоротники туда, где, как я думал, должен опуститься следующий ближайший динарианец, там был крутой склон, по которому было сложно двигаться тихо. Но приземлившийся динарианец не остался на месте. Я нашел только отпечатки когтей на земле, как у индейки, но гораздо крупнее.

Я замер, услышав справа от меня плеск воды. Углом глаза я увидел, как из воды дельфиньего бассейна выходит Тесса, Девочка-Богомол. Она подтянулась по пешеходному поручню, двигаясь быстро и осторожно. Я увидел блеск серебра в когтях ее руки. Она подняла монету динарианца, которого я запихнул в луч. Она знала, что они были не одни. Между нами было совсем небольшое расстояние, но я не двигался и не думал, что она разыскивает меня.

Девочка-Богомол вылезла на бетон и исчезла из моего вида. Где-то в этом обширном помещении послышался чирикающий, похожий на обезьяний звук, но кроме него все оставалось тихим.

Я, как призрак, двинулся дальше, напряженно вслушиваясь. Где была драма? Где были взрывы, воющие крики, и прочий оглушительный саундтрек? Это была какая-то жуткая игра в прятки.

Которая, как я внезапно понял, должно быть, была противостратегией Архива. Огромный символ затрачивает слишком много энергии, чтобы можно было поддерживать его работу долгое время. Если бы Архив сумела просто скрываться от своих врагов, пока символ не завершит свою работу, это бы решило всю проблему. И не было никакой надобности тратить ее драгоценную доступную энергию в усилии защититься — если она могла остаться тихой и сосредоточиться на том, чтобы поддерживать завесу, и все. Это вынудило бы динарианцев охотиться за Ивой, напрягать силы в попытках проникнуть через ее завесу, а пока они были так сильно заняты, Кинкейд убивал бы их одного за другим. Это была чертовски умная стратегия.

На далекой стороне комнаты один из динарианцев начал кричать, это был вопль муки. Мои глаза метнулись туда, где был Кинкейд. Его там уже не было. Веревка свисала по листве ниже того места, где он был, но сам он оставил позицию после того, как убрал еще одного врага.

Я усмехнулся. Прекрасно. Если это такая игра, я тоже могу играть. Готов я или нет, надо идти.

Я двинулся через папоротники, поворачивая к трибунам, и тут услышал разговор.

— Где она? — потребовал тяжелый мужской голос.

Я не мог понять, откуда идут голоса среди этой поддельной дикой местности, пока не огляделся. Свет и тени играли в комнате и, видимо, специально для меня создали отражающую поверхность на одной из стеклянных панелей на потолке. Трое динарианцев собрались на трибуне. Тот, который говорил, в основном был похож на большую гориллу, если не считать рожки, как у козы, и тяжелые когти.

— Заткнись, Магог, — рявкнула Девочка-Богомол. — Я не могу думать, когда ты тут болтаешь своим глупым языком.

— У нас мало времени, — прорычал Магог.

— Она знает это, — сказал третий динарианец. Я узнал его, он выглядел, как женщина, за исключением ног с вывернутыми назад суставами и заканчивающихся когтями пантеры, яркой красной кожи, и массы металлических, в десять футов длиной лезвий вместо волос. Дейдра, дорогая дочь Никодимуса. Она повернулась к Тессе. — Но Магог прав, Мать. По запаху мы ее не найдем. — Она держала маленький розовый носок. — Обрывки одежды с ее запахом рассеяны повсюду.

— Это — работа Адского пса, — Магог сплюнул, зеленые глаза его ярко пылали над унылыми коричневыми. — Он боролся с нами прежде.

— Он охотится на нас, — кивнула Дейдра, — пока она вынуждает нас сосредоточиться на том, чтобы проникнуть через завесу. Они слишком хорошо работают в паре. Он убил двоих из нас. Троих, если считать Урумвиэля.

Тесса подкинула серебряную монету на ладони.

— Сосуд Урумвиэля, возможно, был убит его собственным дебилизмом, — сказала она. Ее насекомые глаза, казалось, сузились. — Или, возможно, чародею удалось вернуться прежде, чем Знак был поднят.

— Ты думаешь, что этот патетический алкоголик перехитрил Отца? — спросила Дейдра с презрением.

Я ощетинился.

— Ему не нужно было кого-то перехитрить, ты, дура, — сказала Тесса. — Ему нужно было только бежать быстрее. И это объяснило бы, почему Шипастый Намшиэль еще не появился.

Да. Если Колючка когда-нибудь проснется, то не Дрезден в этом виноват. Заткни его себе в глотку и подавись, Диди.

— Волшебник — ничто, — зарычал Магог. — Если мы не найдем девчонку, причем очень быстро, все прочее для нас уже не будет иметь значения.

Тесса ухватилась пальцами и еще раз сделала ту отвратительную штуку, когда рот богомола открылся, и появилась голова симпатичной молодой девушки.

— Конечно, — сказала она, глядя на Дейдру. — Я должна была подумать об этом раньше.

Дейдра наклонила голову. Лезвия при этом жесте зловеще зашептались друг с другом.

— О чем?

— Вся сила этого плана состоит в нападении на ребенка, не на Архив, — заявила Тесса со своей порочной улыбкой. — Наплюйте на девчонку. Принесите мне Адского пса.