Мальчик, спящий на заснеженной кровати

Глава тринадцатая

На следующий день Юэль наконец-то пришел в школу вовремя.

Ночью выпал снег. Школьный сторож начал заливать каток на большой засыпанной песком площадке рядом со школьным двором. Зима пришла по-настоящему. На переменах Отто и Юэль бросали друг на друга угрожающие взгляды. Но старший учитель и фрёкен Недерстрём не спускали с них глаз.

На одной из перемен к Юэлю подошла поболтать Эва-Лиза. Это озадачило его. Раньше такого не случалось.

— Ты уже, конечно, рассказала всем, что я буду учиться играть на гитаре, — холодно сказал Юэль.

— Ничего я не рассказала, — возразила она. — Я не сплетница.

Юэль знал, что она врет. Кто еще так разносит слухи, как Борзая?

Иногда Юэлю казалось, что именно поэтому она так быстро бегает. Она чемпионка по спринтерской болтовне.

Но теперь он засомневался. А вдруг она все-таки не врет и ничего не рассказала? Но тогда не понятно, почему.

Сразу после школы Юэль поспешил домой за гитарой. По дороге зашел в магазин Энстрёма купить картошку и масло. Перед тем, как войти в дверь магазина, он быстро провел рукой по ежику. Но ему не повезло. За прилавком стоял сам Энстрём. Соня мелькала где-то в подсобке. Он попытался как можно больше тянуть время. Но сзади напирали тетки. Разговор с Соней пришлось отложить на другой день.

Когда Юэль подошел к дому Крингстрёма, он был весь в поту. Ему пришлось отдышаться, прежде чем подняться по лестнице. Черный автомобиль стоял перед домом. Сегодня Крингстрём точно не поехал в Брунфлу.

Крингстрём открыл дверь с кларнетом в руке. Позади него играла музыка.

— «Сиамский блюз», — сообщил он. — Заходи.

Пока Юэль раздевался, он стоял и подыгрывал под пластинку. Посреди мелодии Крингстрём сменил кларнет на большой басовый саксофон. Юэль завороженно слушал. Крингстрём действительно хорошо играет.

Юэль взглянул на его руки. Пальцы короткие и толстые. Но он все же достает ими до всех нужных клавиш.

Музыка кончилась. Крингстрём отложил саксофон. Они прошли в большую комнату, сплошь уставленную пюпитрами. Юэль сел на пол и вытащил из чехла гитару. Крингстрём взял ее в руки. Покрутил-повертел. Юэль забеспокоился, годится ли она.

— Где ты это раздобыл? — спросил Крингстрём.

— Одолжил, — ответил Юэль.

— Это старая и очень хорошая гитара, — пояснил Крингстрём. — Таких больше не делают. А если и делают, то они стоят много тысяч крон.

У Юэля закружилась голова. Сколько он знал Симона, эта гитара всегда висела у него на стене. Он, конечно, понятия не имел, что она такая ценная.

— Но струны плохие, — сказал Крингстрём. — Мы начнем с того, что поменяем их.

— У меня нет других, — сказал Юэль.

Крингстрём пожал плечами.

— Зато у меня есть. Если уж руководишь оркестром, ты должен оснастить себя не хуже авторемонтной мастерской. Запасными деталями ко всем инструментам.

Он вытащил новые струны. Юэль следил, как он снял старые и натянул новые. Потом мастер кивнул в сторону пианино.

— Возьми ноту «до», — сказал он.

Юэль не знал, где находится эта нота. Ему пришлось спросить.

— Ближайшая белая клавиша перед двумя черными, — слегка раздраженно пояснил Крингстрём.

Юэль нажал на нее пальцем.

— Не надо так колотить, — сказал Крингстрём.

Юэль нажал снова. Мягче, чем в первый раз. Крингстрём стал настраивать гитару.

Потом протянул ее Юэлю. Урок начался.

Через час у мальчика болели все пальцы, спина и запястья. Ему казалось, что он никогда не сможет научиться. Или что, по крайней мере, это займет так много времени, что он окажется на кладбище быстрее, чем сможет сыграть хотя бы одну песню Элвиса. Крингстрём растягивал ему пальцы, и заставлял свободнее двигать рукой и нажимать сильнее. Струны впивались в подушечки пальцев.

— Ты еще научишься, — сказал он, когда прошел час. — Просто это требует времени.

Они договорились, какие упражнения нужно делать Юэлю до их следующей встречи.

— Больше двух раз в неделю я не могу, — сказал Крингстрём. — А теперь мы должны условиться, как ты будешь мне платить.

Юэль похолодел.

Крингстрём хочет, чтобы он ему платил? А Юэль думал, что он делает это потому, что ему это нравится.

Крингстрём увидел, как мальчик испугался. Лицо старика растянулось в широкой улыбке. Юэль никогда раньше не видел его таким. Таким довольным.

— Тогда можешь помогать мне вести хозяйство, — сказал он. — Деньги мне не нужны. Но ты будешь вытирать пыль с пластинок и пюпитров. И мыть посуду, если потребуется. Ты умеешь мыть посуду?

— Да, — ответил Юэль. — И убираться тоже.

— Обычно мальчики этого не умеют, — заметил Крингстрём.

— А я умею, — сказал Юэль.

Музыкант кивнул.

— Так и договоримся. Сегодняшний день мы пропустим. И начнем со следующего раза. Час на гитару и час на мытье посуды и уборку.

Юэль убрал инструмент в чехол и приготовился уходить. Крингстрём уже поставил новую пластинку и начал играть. На этот раз он сел за большой контрабас. Юэль остановился в дверях и посмотрел на него. Послушал. Крингстрём играл и, казалось, забыл о мальчике.

Когда Юэль вышел из дома, из-за угла внезапно вынырнула Борзая. Похоже, она его поджидала. Он тут же насторожился. Что ей надо?

— Ну, научился играть? — спросила она.

— Видишь ли, на это требуется время, — отвечал Юэль. — Поставить руку, пальцы и все такое. И думаешь, легко выучить так много нот?

Он зашагал домой. Борзая — за ним. «Что-то ей все-таки надо, — подумал Юэль. — Но я не стану спрашивать».

Они молча спускались по холму. Девочка то убегала вперед на несколько метров, то начинала ходить вокруг Юэля. И вправду, как собака. Ни минуты не идет спокойно.

— А почему ты не сказал, как все было? — вдруг спросила она.

Юэль остановился. Что она имеет в виду?

— Что ты не пришел в школу, потому что твой папа напился, — добавила Эва-Лиза.

Юэль посмотрел на нее.

— Вовсе он не думал напиваться.

— А что же с ним случилось?

— Он заболел.

У Юэля раскраснелись щеки. Никто не имеет права говорить, что его отец пьет. Даже если это правда. И как только Борзая пронюхала об этом?

— Если бы ты сказал правду, тебе не пришлось бы оставаться после уроков, — сказала она. — И тебе совсем не нужно было говорить это в классе. Можно было бы сделать это на какой-нибудь перемене.

— Мой папа был болен, — повторил Юэль и снова зашагал. Борзая настойчиво шла следом.

Юэль остановился.

— Откуда ты знаешь? — спросил он. — Ты его видела?

— Просто знаю, — ответила она, продолжая бегать вокруг него.

«Должно же быть какое-то объяснение, — торопливо соображал Юэль. — Эва-Лиза сплетничает больше других. А значит, и знает больше других. Вот и эта сплетня до нее дошла».

Он снова пошагал. Теперь быстрее.

— Не так уж часто он выпивает, — сказал он. — Вообще-то, все реже и реже.

Они спустились с холма. Юэль подумал, что Эва-Лиза повернется и побежит обратно домой. Но она не побежала. Она продолжала ходить вокруг него.

Юэль решил не ломать себе голову. Эва-Лиза не огрызалась, как обычно. И ему даже нравилось идти рядом с ней. Несмотря на то, что она бегала быстрее других, она была все же довольно симпатичной. И неглупой. Юэль едва ли мог представить себе лучшую спутницу.

Они подошли к Народному дому. Откуда у него взялась эта мысль, Юэль так и не понял. Хотя с ним часто случалось, что он сначала говорил, а потом думал. Это был как раз тот случай.

Афиша фильма, который шел в кино на этой неделе, не очень-то впечатляла. Мужчина и женщина в старомодной одежде стояли, обнявшись, и с ужасом взирали на что-то малопонятное. Юэль предположил, что это фильм о любви. Но поскольку детей на него не пускали, в нем, может, и есть что-то интересное.

— Хочешь сходить в кино? — спросил он и указал на афишу.

— Но ведь детей не пускают, — удивилась Эва-Лиза.

— А я знаю, как можно пройти, — сказал Юэль. — И к тому же бесплатно.

— Ни за что не поверю.

Но Юэль заметил, что она все же заинтересовалась.

— Так ты хочешь пойти или нет? — переспросил он.

— Хочу.

— Тогда обещай, что никому не расскажешь, как туда попасть.

— Обещаю.

— Если ты разболтаешь, любой сможет воспользоваться. И тогда Энгман это заметит. И пройти больше уже не удастся.

Энгман был сторожем в кинотеатре. Он еще до сих пор не обнаружил, что Юэль придумал, как проходить в кино бесплатно, даже если это фильм, на который детей не пускают. Это случилось однажды в один из тех вечеров, когда он искал собаку, бегущую к далекой звезде. Тогда с ним был Туре. Но с тех пор, как он уехал, Юэль стал ходить в кино один. А теперь он позвал с собой Эву-Лизу. Он и сам не знал, почему.

Фильм начинался в половине восьмого. Только один сеанс. Юэль показал на другую сторону улицы, где находилась авторемонтная мастерская.

— В четверть восьмого приходи туда, — сказал он. — И никому ни слова.

Борзая пообещала. И побежала домой. Исчезла, будто ее и не было.

На мгновение он попытался представить себе Эву-Лизу в прозрачных одеждах, под которыми просвечивает ее тело. Но эта мысль его испугала.

Потом он прибавил шаг. Давно пора было готовить обед.

Самуэль пришел домой. Пришел трезвым. За обедом Юэль искоса поглядывал на него. Но Самуэль снова выглядел, как обычно. После обеда он сел у радиоприемника и стал листать газету. Юэль отправился в свою комнату и стал выполнять упражнения, которые задал Крингстрём. Делать их нужно было каждый день. Иначе он никогда не выучится. Когда стрелка приблизилась к семи, он надел куртку. Самуэль опустил газету и посмотрел на него.

— Опять уходишь?

— Я только верну пару книг в библиотеку.

— Но ведь ты брал их всего несколько дней назад?

— Я много читаю.

Самуэль положил газету на колени.

— Покажи мне, что ты читаешь.

Юэль пошел в свою комнату и принес книгу. Ту, которую он только что начал. Мятеж на «Баунти». Он уже знал, о чем она. Команда старого корабля посадила своего капитана в шлюпку и отправила куда глаза глядят.

Самуэль посмотрел на обложку и прочел аннотацию на обратной стороне книги.

— Это, кажется, для меня, — сказал он. — Мне надо бы побольше читать. А я только сплю.

— Возьми, — сказал Юэль.

И ушел. Ровно в семь часов он уже стоял на месте, в тени, напротив Народного дома. Энгман открыл двери и зажег свет в фойе. За билетной кассой сидела его жена. Народ еще не собрался. Юэль подозревал, что зрителей будет немного. Афиша была не слишком заманчивой. К тому же в фильме не заняты известные актеры. Вот пришел киномеханик, которого звали Тунстрём. Вообще-то он работал мясником. Но сколько Юэль видел, Тунстрём всегда запускал кинопроектор. Иногда он засыпал прямо у себя в кабинке. Тогда его храп разносился по всему залу.

Юэль вздрогнул. Рядом с ним появилась Борзая. Лицо у нее раскраснелось. Наверно, бежала всю дорогу от дома. Интересно, за сколько она добежала? За минуту?

— Подождем тут, — шепнул Юэль.

— А ты уверен, что получится? — спросила она.

— Если не веришь, ступай домой.

Но Эва-Лиза осталась. И больше ни о чем не спрашивала.

Стрелки часов медленно приближались к половине восьмого. Юэль оказался прав. Зрителей пришло немного. Энгман с недовольным видом стоял у дверей.

— Фильм, конечно, не очень, — сказал Юэль. — Но зато детям вход запрещен.

Половина восьмого. Прошла еще минута. Энгман вышел на улицу и огляделся. Потом закрыл двери.

Теперь пора.

— Пойдем за мной, — сказал Юэль. — Только как можно тише.

И быстро провел Эву-Лизу через улицу на задний двор Народного дома.

В темноте они на ощупь прокрались вдоль стены. Эва-Лиза шла за ним. Юэль подошел к лестнице, ведущей в подвал. Осторожно взялся за дверь. Если ее приподнять и одновременно потянуть на себя, она откроется. Юэль поискал карманный фонарик, который предусмотрительно сунул в карман. Вид у Эвы-Лизы был испуганный.

— Там нет никакого кино, — сказала она.

— Ты идешь со мной или нет? — спросил Юэль. — Ведь фильм уже начался.

Они скользнули в темноту. Юэль светил под ноги. Над ними грохотали звуки фильма. Эва-Лиза прижалась к Юэлю сзади. Они осторожно поднялись по лестнице, которая вела за экран на сцену. Девочка нерешительно остановилась. Юэль потянул ее за руку. Они видели экран с задней стороны. Юэль тихонько заглянул в зал сквозь щелку в занавесе. Верхний ряд пустовал. Юэль указал на лестницу сбоку от сцены. Они поднялись, и Юэль осторожно открыл дверь. Никого не было.

Скамейки стояли пустые.

Юэль ткнул пальцем. Они сели на ближайший к лестнице ряд.

Фильм только что начался.

Эва-Лиза все еще беспокоилась.

— А вдруг придет Энгман?

— Что ему тут делать, ведь наверху никого нет.

Они стали смотреть фильм, который и вправду был очень занудным. Но когда актеры целовались, Эва-Лиза хихикала.

Юэль перегнулся через перила и посмотрел в зал. Кто-то постучал в дверь кинозала. Наверно, пришли еще желающие взглянуть на эту скукотищу.

И тут он их увидел.

Юэль вздрогнул. Сначала ему показалось, что он ошибся. Но потом он разглядел точнее.

Соня Матсон. Продавщица Энстрёма.

И она пришла не одна. С ней был какой-то парень.

Какой-то парень сидел рядом с ней и держал ее за руку.

У Юэля сердце закололо от зависти. Больше, чем от зависти. От чувства, которому он не мог подобрать названия.

Он отпрянул от перил. Эва-Лиза смотрела фильм.

Но Юэль не мог сосредоточиться.

Он думал только о той, которая сидела там, внизу.