Мальчик, спящий на заснеженной кровати

Глава четвертая

Утром, когда Юэль проснулся, он почувствовал себя больным. Ему было жарко, он вспотел. И к тому же саднило горло. В комнату зашел Самуэль и спросил, почему Юэль еще не встал.

— Я заболел, — ответил Юэль. — У меня болит горло.

Самуэль положил руку ему на лоб.

— Да у тебя еще и жарок, — сказал он. — Конечно, лучше тебе остаться сегодня дома.

Как раз это Юэль и надеялся услышать. Он и вправду заболел. А сколько раз он просыпался утром с желанием заболеть! Когда ему совсем не хотелось идти в школу. Но как он ни прислушивался к себе, как ни ощупывал себя, не мог найти ни малейшего признака болезни.

— Справишься сам? — спросил Самуэль.

Юэль с интересом подумал, что будет, если он ответит «нет». Неужели Самуэль не пойдет на работу и останется дома? Этого не может быть. Самуэль зарабатывает мало. И они не могут позволить себе, чтобы он оставался дома даже на один день.

— Конечно, справлюсь, — сказал Юэль. — Ведь не так уж я болен.

— Завяжи чем-нибудь горло, — сказал Самуэль. — И, пожалуй, ноги надо укрыть кошачьей шкурой.

Юэль улыбнулся. Это была вовсе не кошачья шкура. Всего лишь маленький арабский коврик, который Самуэль как-то купил в одном порту на Средиземном море. Он был не больше половика. Но когда Юэль был маленьким, Самуэль рассказал ему, что коврик этот волшебный. Если ты заболел, то стоит положить его в ноги, и тут же выздоровеешь. Поначалу Юэль верил, что это правда. Но теперь уже нет.

И все же ему нравилось, когда Самуэль брал коврик и клал его в изножье кровати. Пусть он не был волшебным, но все же согревал.

— Пей побольше воды, — сказал Самуэль. — Хочешь, я подниму жалюзи?

Юэль хотел. Жалюзи поехали вверх.

Потом Самуэль ушел.

Юэль лежал и прислушивался к тишине. Нигде не услышишь столько звуков, сколько в пустой комнате. В стене скребется мышка, на кухне свистит из водопроводной трубы.

Пару раз он попробовал сглотнуть. Горло болело. Но не так уж сильно.

Юэль стал вспоминать, что произошло этой ночью. О клятвах, которые он дал Новому году и которые услышали все мертвецы.

О том, как он уронил варежку прямо у могилы Ларса Ульсона, но это ничего не значит. Даже если Ларс Ульсон умер в четырнадцать лет, его-то зовут Юэль, а не Ларс Ульсон. Юэль торжественно поклялся, что будет закаляться и доживет до ста лет. Когда-нибудь на его могиле будет стоять дата — 2045 год.

Юэль подумал, что многие решили бы, что это глупость. Те, кто не понимает.

«Может, я и поступил, по-детски», — подумал Юэль. Но как вести себя, чтобы тебя не считали ребенком? Чтобы казаться взрослым?

Он пошел на кухню и налил себе стакан воды. Поставил его рядом с будильником. Скоро начнется первый урок.

И тут его осенило. Орган! Он совсем позабыл о нем.

У Юэля тут же заболел живот. Когда фрёкен Недерстрём нажмет на педаль, орган не издаст ни звука, и она сразу подумает, что это дело рук Юэля. Юэля Густафсона, которого нет в классе.

«Дурак!» — выругался Юэль. «И почему я заболел именно сегодня?»

Потом он попытался все спокойно обдумать. Он не оставил после себя следов. Никто не знает, что это сделал именно он. Мех мог развязаться и сам собой.

Юэль старался уговорить себя, что все не так страшно. К тому же можно надеяться, что не только он сегодня заболел.

Он почувствовал, что устал. Кроме того, Самуэль прав. У него высокая температура.

Юэль натянул одеяло до подбородка и свернулся калачиком.

Скоро он уснул.

Когда он проснулся, было уже десять часов. Он сглотнул. Горло все еще саднило. Но все же он чувствовал себя лучше. Ему больше не было жарко. Вдруг коврик, лежащий в ногах, все-таки помог? Никогда не знаешь, что может достаться морякам в таинственной лавочке где-то в чужеземном порту.

Юэль сел в кровати, выпил стакан воды и отметил, что все еще не голоден. Но спать больше не хотелось. Он подпихнул под спину подушку и принялся размышлять. Или, может, мечтать? Иногда он и сам не мог точно сказать, в чем разница. Мысли и мечты выплывали из одного и того же места. Откуда-то изнутри, из подземных пещер в его голове. Думать было сложнее, чем мечтать. Нужно сосредоточиться. А с мечтами наоборот. Можно даже не напрягаться. Сейчас ему больше хотелось, чтобы мечты взяли верх над мыслями. Стоило ему начать думать, и его снова охватывало беспокойство, что фрёкен Недерстрём все же догадалась, что это он развязал органный мех. Или что он все же оставил какие-то следы в классе ночью. Вдруг капли воды с сапог попали на пол и составили слово «Юэль»?

Итак, только мечтать! Юэль выбрал одну из своих излюбленных тем, о которых он мечтал наяву. Ведь во сне выбрать не удается. Но когда не спишь, это получается.

О кораблях, решил он. О бригантине «Три лилии». Сестре «Целестины», которая висит под стеклом. Капитан Густафсон лежит в своей каюте, изможденный страшной тропической лихорадкой. Но несмотря ни на что он не сдается. Он по-прежнему командует своим кораблем…

Они не видели земли уже больше пятидесяти дней. Паруса на мачтах обвисли. Пресная вода на исходе. Из еды остались только гнилые галеты. Управлять командой становится все труднее. Люди хотят, чтобы корабль повернул назад. Перед ними лишь водная бездна. Судно вот-вот перевернется набок и отправится на бесконечно глубокое морское дно. К тому же скоро не останется пресной воды. Но каждую ночь перед внутренним взором капитана Густафсона является карта. На ней он видит, что скоро они достигнут земли. Неизвестного материка. И там они ступят на берег, подобный раю.

Вот он уже виднеется. Команда не видела земли шестьдесят четыре дня. Это тропический остров. На деревьях кричат попугаи.

Все еще больного капитана Густафсона выносят на берег. Вдруг кто-то подходит к нему. Сначала он не видит, кто это. Но потом различает, что это голая женщина. Он сразу понимает, что она ему знакома. Но где он видел ее раньше? И тут он вспоминает. Эту женщину, которая подошла к нему на берегу совершенно голой, он видел в одном из журналов, которые Отто в перемену тайком показывал на школьном дворе.

Юэль вздрогнул и очнулся. Такого раньше не случалось. Никогда в мечтах он не видел, чтобы к нему подходила голая женщина. По крайней мере, так неожиданно. Прежде он всегда сам решал, кто возникнет в его видении. Но она появилась без приглашения.

Но еще что-то было в ней необычно. Юэль понял, что женщина не походила на тех, которых он видел в журналах Отто. Она напомнила ему новую продавщицу Энстрёма.

Юэль снова погрузился в мечтания, опершись спиной о подушку. Но как он ни старался, женщина не возвращалась. Видение исчезло. Он не сумел его поймать.

Но он знал, что оно связано с новогодней клятвой. С тем, что в наступившем году он должен наяву увидеть голую женщину.

Что-то случилось за последний год. Что-то, перевернувшее весь его мир. Нечто внутри него. Открылись люки, растворились таинственные двери.

А за ними прятались чувства. Юэль знал это. Своя комната есть у грусти, разочарования и радости. Жизнь похожа на длинный коридор. Каждая дверь, мимо которой ты проходишь, скрывает то, что ты можешь выбрать. Или не выбрать. Если ты постучишь и войдешь. Если тебя вообще впустят. Но двери, про которые ты думаешь, что они всегда заперты, могут неожиданно распахнуться.

Так случилось с журналами Отто; женщины в них, голые и наполовину одетые, стояли на ступеньках стремянок или сидели на балконах, позируя какому-то фотографу, который щелкал и щелкал. Хорошо ли было то, что происходило у него внутри, Юэль не знал. Но его это волновало. Что-то словно загоралось в нем.

На переменах Отто мог до бесконечности объяснять, что к чему. Он говорил шепотом. Не слишком громко, но и не слишком тихо. Только для тех, кто стоял вокруг него. Никаких девчонок, только мальчики. И Отто шепотом рассказывал. О тайнах взрослых девушек. Юэль всегда слушал с жадностью. Но в то же время не доверял Отто. Не потому, что они с ним обычно враждовали. Отто и соврет, недорого возьмет. Но, с другой стороны, в этом тоже не было уверенности. Уверенным можно быть только, когда знаешь сам. И только тогда.

Юэль вспомнил женщину из видения. Как она подошла к нему. Капитан Юэль Густафсон осмелился посмотреть на нее. Но он, Юэль Густафсон, который мечтал об этом и у которого болело горло, потупил взгляд. Он не мог решиться взглянуть на нее даже в мечтах. Это было очень стыдно.

Юэль сам подобрал слово. Стыдно. Это то, на что не можешь поднять глаза. И женщина была как раз этим.

Но кое-что он все же увидел. То неизвестное, что взволновало его.

Она была так похожа на новую продавщицу Энстрёма, которая говорила со стокгольмским акцентом и еще не превратилась в тетку.

И тут Юэль понял. Вот он, больной, сидит в своей кровати. И он теперь знает. Новогодняя клятва, которую он себе дал о том, что должен увидеть голую женщину: он должен увидеть продавщицу Энстрёма. Без одежды. Вот что должно произойти.

Это был шаг в верном направлении. Теперь он знал, кого выбрал. Или кого мечта выбрала за него.

Юэль почувствовал, что от мечтаний проголодался. И горло совсем перестало болеть. Он отправился в кладовку и взял блюдо с кровяным пудингом, который остался со вчерашнего дня. Холодный пудинг был невкусный. Но когда голоден по-настоящему, тебе не так уж важно, что ешь. Юэль положил пудинг и брусничное варенье на тарелку. Потом забрался на подоконник. По улице проехала машина, сразу за ней еще одна. По тротуару шли толстые тетки, ступая осторожно, чтобы не поскользнуться. Они направляются в магазин Энстрёма за продуктами. И никто из них не видит, что Юэль сидит у окна и желает им грохнуться.

Он ел пудинг. Голод — не тетка. Потом вернулся в свою комнату. Вспомнил о Ларсе Ульсоне, который лежит мертвый на кладбище: интересно, ел ли он когда-нибудь кровяной пудинг? А капитану Юэлю Густафсону приходилось ли жевать холодный пудинг во время своих дальних странствий?

Прыгнув на кровать и свернувшись калачиком под одеялом, он выбросил из головы эти мысли. Больше всего ему хотелось снова помечтать о женщине, которая подошла к нему на берегу. Но у него были и другие клятвы, над которыми следовало поразмыслить. Ведь день тянется долго. Пройдет много часов, прежде чем Самуэль вернется из леса.

Юэль должен дожить до ста лет. По меньшей мере до 2045 года. Для этого нужно быть сильным. Но в мире, в котором он живет, нет великанов, чтобы помериться с ними силой.

Единственное, что здесь есть, это зима. Снег и стужа.

Зима и станет тем великаном, которого Юэль вызовет на бой и победит. Он докажет, что он сильнее мороза.

Как это сделать, он тоже знал. Чтобы стать выносливым, он сразу же начнет закаляться.

Он будет спать по ночам во дворе.

В дровяном сарае стоит старая кровать. Она-то ему и пригодится.

Как только Самуэль уснет, Юэль возьмет матрас и одеяло и постелит себе во дворе. Вначале он будет спать в одежде и ботинках. Но когда привыкнет и станет выносливее, он будет надевать только пижаму.

У него даже заболел живот, когда он подумал об этом.

Спать во дворе на заснеженной кровати.

Но он поклялся. Мертвецы слышали это. Ларс Ульсон — свидетель его новогодней клятвы. Ее нельзя нарушить.

Юэль свернулся калачиком под одеялом. Сглотнул. В горле скребло и кололо. Словно там застряла деревяшка, которую он отпилил на уроке труда. Но самочувствие вроде бы не ухудшалось.

Наконец Юэль вспомнил о своей третьей клятве. О том, как он разрешит самую большую из всех проблем. Сделает так, чтобы раз и навсегда Самуэль накрепко всадил свой топор в какой-нибудь пень, вытащил свои старые чемоданы и тельняшки из шкафа и сказал: «Пора. Мы едем к морю. Волны нас ждут».

Волны ждут нас.

Юэль почувствовал, как внутри него разгорается огонь. Где-то далеко волны ждут нас. Но будут ли они ждать всегда?

Юэль знал, что есть всего два выхода: или он должен так опозорить себя и Самуэля, что они просто-напросто не смогут больше оставаться в этом городе. Тогда они уедут. Это один вариант.

Другой состоял в том, чтобы Юэль каким-то способом заработал очень много денег. Так много, чтобы Самуэлю не пришлось бы больше рубить деревья, чтобы купить им что-нибудь поесть.

Но как раздобыть так много денег? Юэлю тринадцать лет. Он все еще малявка. А малявки не зарабатывают денег.

Но все же у него были кое-какие идеи.

Одна из них — стать самым юным королем рок-н-ролла в Швеции. Снежным Элвисом.

Другая — продавцом летних фургончиков. Юэль знал: продавать летние фургончики — верный способ разбогатеть.

Юэль прервал свои раздумья. Что-то помешало ему. Он поглядел в окно и выпрыгнул из кровати.

За окном снова пошел снег. Пухлые хлопья падали на землю.