Массимо

Глава 8

Массимо

Когда люди думают о Венеции, они обычно представляют себе мужчину в полосатой рубашке, который с помощью шеста толкает гондолу по каналам города.

В наши дни катание на гондоле ― это развлечение для романтики и миллионов селфи.

Что не сразу бросается в глаза, так это то, что гондолы были единственным средством передвижения по городу на протяжении тысячи лет.

Венеция ― по-итальянски Venezia ― состоит из 118 островов разного размера, пересекаемых 150 каналами. Единственный способ передвижения ― пешком или на лодке.

Автомобилей здесь нет. Пешеходные улицы, конечно, есть, но все автомобили запрещены ― как и велосипеды, мотоциклы, скейтборды и роликовые коньки. Улицы слишком узкие для всего, кроме пешеходного движения.

Вот так я оказался на моторной лодке, мчась по каналу Венеции в середине дня.

Дом la Vedova находился на самой северной оконечности города, университет Лучии ― в центре. Мы с Родериго и еще четырьмя мужчинами отчалили от пристани у палаццо.

Через тридцать секунд после отправления мы уже ехали гораздо медленнее, чем мне хотелось бы.

― Неужели эта штука не может плыть быстрее? ― Спросил я Родериго, который управлял лодкой. Это был крепкий парень с черными волосами и легкой сединой на висках.

― Может, ― ответил он, ― но ограничение скорости на этих небольших каналах ― 7 километров в час.

Три мили в час.

Господи Иисусе.

― Послушай, нам нужно срочно туда попасть, ― сказал я напряженно, но вежливо.

Родериго покачал головой.

― Копы здесь довольно строгие. Если нас остановит полицейский катер, мы будем 15 минут ждать, пока этот мудак выпишет нам штраф.

Я изумленно уставился на него.

― Ты не откупаешься от них?

― Да, но это не Флоренция. Мы должны поддерживать видимость ― мы не можем носиться по городу, как нам вздумается.

Я проигнорировал намек на мою семью.

― Сейчас не совсем обычная ситуация.

Родериго указал на берег канала, который находился почти на расстоянии вытянутой руки.

― Если хочешь, можешь выйти и пройтись, ― ехидно сказал он.

При той скорости, с которой плыл катер, это будет быстрее.

Но я этого не сказал.

И я ничего не сказал, когда остальные четверо в лодке начали хихикать.

Я знаю, что я ― мафиози Cosa Nostra, но обычно веду себя как терпеливый человек с приятной манерой общения.

Когда в тебе 2 метра роста и 120 кг веса, само твое присутствие заставляет многих людей бояться. Особенно женщин.

Поэтому я научился быть мягким…

Вежливым…

Тихим.

Что соответствует моему природному темпераменту. Я обычно очень уравновешен.

Пока люди не начинают в меня стрелять.

Чаще всего единственным человеком, который меня действительно достает, является мой брат Адриано. Он ― моя полная противоположность, вспыльчивый человек, который не думает, а говорит.

У него доброе сердце, но он также обладает природным талантом выводить меня из себя. Всегда, с тех пор как мы были маленькими детьми.

К Дарио я отношусь спокойно.

Никколо и Роберто ― без проблем.

Валентино ― как щенок.

Ларс по темпераменту очень похож на меня. Мы отлично ладим.

А вот Адриано…

С тех пор как я себя помню, он меня бесит.

Я уже сбился со счета, сколько раз мне хотелось его убить.

Если говорить о том, чтобы просто разозлиться на него, то это тысячи. Может быть, десятки тысяч.

Поэтому, когда Родериго начал вести себя как мудак, он не знал, что я вырос с мудаком мирового класса. Адриано обучил меня искусству сохранять хладнокровие.

Это было все равно, что иметь Майка Тайсона в качестве спарринг-партнера по боксу. Да, он мог регулярно надирать мне задницу, но со всеми остальными я был просто мастером.

Поэтому я оставался спокоен и ответил:

― Мне нужно, чтобы ты удвоил скорость, сейчас же.

Родериго говорил со мной так, словно я был не очень умным десятилетним ребенком.

― Если копы нас заметят, мы потеряем больше времени…

― Именно поэтому, если копы заметят, ты не остановишься.

― Эта лодка не сможет уйти от них! ― сказал он, как будто эта идея была абсурдной.

― Это и не нужно ― ты просто должен доставить меня поближе к университету. Тогда ты сможешь остаться на лодке и позволить копам выписать тебе штраф, а остальные пойдут за внучкой.

― Но…

― Почему бы нам не позвонить твоему боссу и не узнать, что она скажет? ― спросил я любезным тоном.

Это возымело желаемый эффект.

Может быть, la Vedova была права, когда стреляла в Джотто и ― как она это назвала? ― хотела продемонстрировать устрашающий пример.

Родериго, в конце концов, сидел в первом ряду.

Он знал, что старуха не потерпит, если мы не сделаем для безопасности ее внучки все возможное.

Родериго поворчал, но тут же нажал на газ и удвоил скорость.

― Если нас остановят по дороге, то это будет твоей проблемой, а не моей, ― язвительно сказал он.

― Ладно, ― ответил я, но сдержал сарказм в голосе. ― Спасибо.

Он не ответил.

Я проигнорировал это.

Родериго вел себя как полный тупица. Худший человек в отряде пехотинцев моей семьи был лучше него.

Но мне казалось, я знаю, почему.

Режим la Vedova оставался непоколебимым на протяжении десятилетий. Ее власть в Венеции была настолько абсолютной, а ситуация настолько спокойной, что ее люди стали самодовольными и ленивыми.

Да, в то утро во время нападения на la Vedova произошло нечто беспрецедентное ― но Родериго мог списать это на предательство одного из своих.

А вот мысль о том, что ситуация могла сложиться иначе?

Им не приходила в голову.

К несчастью для Родериго и его товарищей по оружию, в город пришла стая волков.

Голодных волков, готовых рвать глотки.

Родериго думал, что опасность миновала, ведь наемники погибли…

Но я боялся, что все только начинается.

Родериго замедлил ход, когда моторная лодка перешла из малого канала в большой. Убедившись, что нет лодок, с которыми мы могли бы столкнуться, он снова прибавил скорость.

Водные пути в Венеции были похожи на улицы, то есть на них было движение. Все они также имели названия, которые были указаны на металлических табличках, прикрепленных к стенам старинных зданий.

Я удивленно оглядывался по сторонам. Это действительно было похоже на что-то из области фантастики.

Фундамент города медленно опускался на протяжении многих веков. В результате многие здания ушли в море. Полы были покрыты водой на несколько футов, а в том месте, где 200 лет назад было жилое помещение, сейчас пришвартовывались небольшие моторные лодки. Водоросли и слизь покрывали большую часть стен вплоть до отметок прилива.

Наша лодка прошла под пешеходным мостом, перекинутым через канал. С моста на нас глазели любопытные туристы.

Наверное, мы выглядели странно ― шесть крепких парней в костюмах, плывущих на моторной лодке.

― Синьорина Фиоретти еще не перезвонила? ― крикнул я Родериго, перекрикивая шум мотора.

Он издал короткий горький смешок.

― Лучия? Нет.

― Может быть, тебе стоит попробовать позвонить ей еще раз?

― Поверь мне, она не ответит.

― Откуда ты знаешь? ― спросил я.

― Потому что она никогда не отвечает.

― Но ты же написал ей сообщение о нападении?

― Сомневаюсь, что она его прочитала. Наверное, слишком занята, делая селфи.

― Тогда как же нам ее найти?

― У нее включена функция ― «найти iPhone».

― Но что, если она ее отключила?

Родериго ухмыльнулся.

― Если отключила, то она не получит ежемесячного пособия ― а она ни за что не откажется от этого.

― Слишком много обуви надо купить, ― насмешливо сказал другой мужчина.

― А если у нее нет с собой телефона? ― спросил я.

Все на яхте рассмеялись.

― Он хирургически прикреплен к ее руке, ― сказал Родериго. ― Он у нее.

Я на секунду задумался. Что-то меня беспокоило.

― Только ты можешь отследить ее с помощью ― «найти iPhone»? ― спросил я.

― Нет, нас несколько.

― Кто, Джотто? Это может быть кто-то еще, кто мог предать вашего работодателя? ― Кровь медленно отхлынула от лица Родериго. Через секунду он прибавил газ, и мы поплыли быстрее.

Теперь до него наконец-то дошло.

― На всякий случай, у кого-нибудь есть фотография, чтобы я мог ее узнать? ― спросил я.

Один из парней фыркнул.

― Просто посмотри ее социальные сети. Инстаграм ― ее любимый… на данный момент.

Я достал свой телефон.

― Что мне искать ― Lucia Fioretti?

― Нет. Principessa puttana della mafia⁶.

Несколько парней захихикали.

Я бросил взгляд на того, кто это сказал.

― Я не думаю, что ваш работодатель оценит…

― Это ее ник, ― перебил он. ― Давай, посмотри ― все слово в слово.

Я поднял одну бровь, но ввел его в Google.

И вот, пожалуйста, выскочил аккаунт в Инстаграме.

Открыв его, я начал понимать отношение мужчин.

Там были сотни фотографий молодой, очень красивой женщины. У нее было лицо ангела с огромными карими глазами, полными губами и безупречной кожей. Длинные темные волосы были модно подстрижены и по-разному уложены на каждой фотографии. Кроме того, она была невысокого роста ― может быть, чуть выше 5 футов⁷ ― и миниатюрна. В целом она производила впечатление красивой куклы в натуральную величину.

А еще она была очень избалованной.

Сейчас я ношу дорогую одежду. Мне нужно шить ее на заказ, потому что у меня большой рост, но мои костюмы и рубашки ― самого высокого качества. Так что я никого не осуждаю за страсть к роскоши.

Но я не щеголяю дизайнерскими лейблами ради этого. Я стараюсь вести себя скромно.

Лучия была вся напоказ.

Все, что она надевала, демонстрировало ее огромное богатство. Сумки Birkin… шарфы Hermès… и множество ювелирных украшений с изображением значка Gucci на видном месте, часто инкрустированных бриллиантами.

Да, у нее был вкус ― все, что было надето на ней, смотрелось красиво, ― но она была ходячим рекламным щитом самых дорогих брендов в мире.

На одной из фотографий она была одета в комбинезон Gucci, а в руках у нее была сумка Louis Vuitton.

Подпись к фотографии гласила: «Дешево».

Если вы привыкли носить ассортимент Birkins за 200 000 долларов, то да, думаю, 30 000 долларов Louis Vuitton ― это шаг вниз.

Итак, она была красива…

Тщеславна…

И в довершение всего, выглядела как невоспитанная соплячка.

Наверное, я должен был догадаться об этом по голосовому: «Оставь сообщение, СУЧКА».

Но фотографии были тому подтверждением.

По крайней мере, на двух десятках фотографий она хмурилась и отмахивалась от камеры средним пальцем. Еще на нескольких она делала непристойный итальянский жест, обозначающий куннилингус: пальцы в форме буквы ― V у рта с высунутым языком.

В общем: «съешь меня».

Я вздохнул.

Я не ждал с нетерпением встречи с ней.

Надеюсь, Родериго и остальные справятся с этим. Я получу очки у la Vedova за то, что помог, и тогда смогу оставить Венецию позади.

На телефоне появилось уведомление о текстовом сообщении от Ларса.

Я нажал на него и открыл мессенджер.

Ты можешь говорить?

После нападения все произошло так быстро, что я забыл об отправленных ему фотографиях.

Я тут же позвонил и поднес телефон к уху.

Ларс ответил на первом же звонке.

― Привет, Мас, я здесь с Дарио и Никколо.

Я едва слышал его за шумом лодочного мотора, но более или менее понимал, что он говорит.

Никколо произнес.

― Где ты, черт возьми, находишься?

― На лодке посреди канала с людьми…

Я хотел сказать la Vedova, но вовремя остановился.

― С людьми синьоры Фиоретти, направляемся за ее внучкой в университет.

Из-за шума лодочного мотора никто из присутствующих не мог слышать ничего, что Ларс и мои братья скажут мне по сотовому телефону, но я хотел, чтобы они знали, почему я могу быть немного расплывчатым в некоторых своих ответах.

― Набираешь очки, ― одобрительно сказал Никколо.

― Я стараюсь.

― Ты в порядке? ― спросил Дарио. ― Ты не пострадал во время нападения?

― Нет, я в порядке.

― Что еще важнее, ― пошутил Никколо, ― в порядке ли la Vedova?

― Спасибо, ― сардонически сказал я. ― И да, она в порядке.

― Ты случайно не спас ее костлявую задницу, проявив при этом героизм?

― Я бы сказал, что это справедливая оценка.

― Тогда я надеюсь, что она будет тебе благодарна.

― Тут все хорошо.

― Отлично, ― сказал Дарио.

― Что-нибудь известно о нападавших?

― Мой источник установил личности двоих из них. Остальных пока проверяет.

― И?

― Это русская группировка.

Я в шоке уставился прямо перед собой.

― …черт.

― Да.

Это была военизированная организация наемников, набранных со всего света и выполняющая любые преступления за наличные.

Они были безжалостными убийцами... и, похоже, Фаусто нанял кого-то из них для охоты на la Vedova.

― Вы думаете, это совпадение, что они напали на нее, когда я был там? ― спросил я.

Никколо горько усмехнулся.

― Я думаю, ты имеешь в виду: как они, черт возьми, узнали, что я в Венеции? Это был либо жучок в доме, либо крыса. Мы это выясняем.

― Хорошо... что мы будем делать дальше?

Ответил Дарио.

― Доставить внучку la Vedova в целости и сохранности, а потом возвращайся домой. Остальное мы сейчас выясняем.

― Хорошо.

― Будь начеку, ― предупредил меня Ларс. ― Если они пошли за la Vedova, то это может быть еще не конец.

― Я так и предполагал, ― хмуро сказал я.

― Береги себя, ― сказал Дарио, ― и дай нам знать, когда будешь возвращаться.

― Хорошо, ― снова согласился я и завершил разговор.

Как я и опасался, ситуация оказалась намного хуже.

― Плохие новости? ― спросил Родериго.

― Можно и так сказать, ― ответил я. ― Те наемники, что напали в палаццо? Они из группы Вагнера.

Родериго пожал плечами.

― И что?

― Русская группировка? ― с недоверием сказал я. ― Ты не знаешь кто это?

Родериго ухмыльнулся.

― Если ты их убил, они не могут быть слишком крутыми.

Этому придурку повезло, что здесь не было Адриано. Мой брат откусил бы ему голову... потом надрал бы ему задницу... потом засунул бы его голову в задницу.

А я лишь мрачно улыбнулся.

― Тебя я там не видел.

Родериго ухмыльнулся.

― Эй, если ты можешь убить их, то и я смогу.

Парень, который боялся разогнаться больше трех миль в час на своем маленьком катере?

Вряд ли.

Но теперь я увидел еще один недостаток людей la Vedova. Они полагали, что если наемников смог одолеть какой-то тосканец, то они, должно быть, не так уж и сильны. А нападавшие добрались до цели только благодаря вероломству Джотто.

Глупое предположение.

И то, что парни Вагнера были не так уж опасны...

И что Джотто был единственным предателем в рядах la Vedova.

Прежде чем я успел что-то сказать, Родериго снова повернулся к рулю.

― Никто больше не появится. Это все суета из-за пустяка.

― Знаменитые последние слова.

Родериго фыркнул от удовольствия.

― Посмотрим.

Я еще раз проверил кобуру своего Глока, который мне вернули, когда я покидал палаццо, и понадеялся, что мне не придется его использовать.