Мастерская подделок

Ален Роб-Грийе

Ночь с двадцать девятого на тридцатое сентября. Площадь около семидесяти квадратных метров, от которой на восток и запад отходят две улочки, ведущие, в свою очередь, к более крупным дорогам. Четыре газовых фонаря, окруженные ореолами, озаряют углы площади зеленовато-белесым светом. Она огорожена совершенно глухими стенами из почерневшего кирпича, лишь в северо-восточном углу находится склад чая. Это шестиэтажное здание: по четыре небольших квадратных окна, сейчас уже темных, в каждом из этажей со второго по шестой, а в первом — три окна справа и дверь слева, если смотреть со стороны фасада. Щипец — в форме затупленного треугольника, посредине которого — полукруглый оконный проем, увенчанный массивным блоком. Первое от двери окно отбрасывает сквозь большое туманное стекло прямоугольник желтого света на жирную от влаги мостовую. В окне силуэт ночного сторожа, сидящего при керосинке за столом. На голове у него маленькая ермолка, профиль орлиный, спина сгорбленная. Возможно, он спит.

Ровно час. Из восточной улочки выходит констебль полиции Эдвард Уоткинс с порядковым номером 881 и пересекает площадь. Луч его фонарика явственно очерчивает каждый камень мостовой, заливая рассеянным светом низ брюк и скрипящие туфли. Полицейский бросает рассеянный взор на юго-западный угол площади, где не замечает ничего подозрительного, и уходит по западной улочке. Его туфли громко скрипят в тишине.

В юго-восточном углу площади, то есть по диагонали от склада, прислонилась к стене невысокая женщина. Свет фонаря старит ее, прокладывая глубокие тени вокруг глаз и на щеках. Жизнь ее явно потрепала. На голове — черная соломенная шляпка, украшенная бисером и лиловатыми лентами. В вырезе куртки из черного сукна, застегнутой на три большие медные пуговицы, с кроличьим воротником, протертым до самой шкуры, видна грязно-белая кофта. Куртка доходит до бедер, обтянутых выцветшим фартуком и темно-зеленой хлопчатобумажной юбкой с рисунком из желтых лилий и маргариток, из-под которой выглядывает альпаговая нижняя юбка. Она не прикрывает полностью ребристые коричневые чулки и старые мужские ботинки — черные, со шнуровкой и стоптанными каблуками. Под этими обносками угадывается тщедушное тело, истощенное бедностью, алкоголизмом и Брайтовой болезнью[11]. Груди свисают, точно пустые мешки, пониже дряблых ляжек торчат золотушные колени, живот ввалился почти до самого позвоночника. Женщина отбрасывает на кирпичную стену четкую тень, изобилующую буграми и ро́жками, которая бледнеет и вырастает, как только женщина отходит от газового фонаря. Четверть второго.

На юге площади вдоль стены семенит крыса. Женщина замечает ее и бьет в ладоши, одновременно шшшикая.

Ничего не меняется. Констебль полиции Эдвард Уоткинс, совершая обход каждую четверть часа, прибывает по восточной улочке, пересекает площадь и, не заметив ничего необычного, уходит по западной. Его туфли скрипят. Северо-западный газовый фонарь подсвечивает желтым пуговицы его мундира и значок на фуражке. Будь свет поярче, можно было бы увидеть, что у него рыжие волосы, лицо в красных прожилках и маленькие глазки. Двадцать минут второго. Мужчина, пришедший с Бернер-стрит по Коммершэл-роуд, движется по Элдгейту[12] не быстрым и не медленным, а нормальным шагом. Мужчина довольно высок, широкоплеч, черты лица, насколько можно рассмотреть, правильные, он упитан, и его рот частично скрывают длинные светлые усы. На нем расстегнутый черный сюртук весьма строгого покроя, под которым виден серый жилет, перечеркнутый толстой золотой цепочкой от часов. На широком шелковом галстуке кремового цвета блестит булавка — тоже золотая, в виде подковы. На голове — шапокляк, бросающий тень на его глаза. Обут мужчина в черные, лакированные, очень изящные ботинки. Одет он со вкусом, ценимым повсеместно, так же, как и его неизменная жизнерадостность. Вопреки обыкновению, сегодня вечером он без перчаток. В правой руке мужчина держит рыжеватую кожаную сумочку продолговатой формы, похожую на акушерский саквояж. Тень мужчины движется вслед за ним, то суживаясь, то расширяясь в зависимости от степени освещенности, поочередно бледнея и темнея, преломляясь о прямой угол на стыке тротуара со стеной и внезапно исчезая у мужчины под ногами.

Пол второго.

Констебль полиции Эдвард Уоткинс прибывает по восточной улочке. Он слышит, как женщина заунывно кашляет. Затем он поглядывает через плечо на освещенное окно склада и видит силуэт ночного сторожа. Всё спокойно. Полицейский отпихивает ногой бумажный пакет, принесенный ветром, не спеша приближается к западному краю площади и уходит. Стук его башмаков постепенно становится тише и смолкает. Час тридцать три минуты.

Мужчина, шагавший по Элдгейту, приходит по восточной улочке и быстро осматривается.

Женщина тотчас замечает его и выступает вперед, пытаясь натужно улыбнуться. На месте верхних резцов, некогда выбитых кулаком, зияют черные дыры.