Математик Боя. Жизнь сильнейшего

Начало обучения под предводительством великого директора

— Мне нужен твой сын, Сэдэо Хьюга.

Пятеро, из собравшихся по зову своего главы, членов главной ветви клана Хьюга вздрогнули и перевели взгляды на Сэдэо. Глава был довольно молод — всего двадцать девять лет, однако, не стоит забывать, что свой пост он занимает больше половины жизни. И это было заметно по его реакции на столь дерзкое и неуместное требование — Сэдэо выглядел так, как будто ждал этого.

Данзо Шимура, сидящий напротив главы Хьюга, был так же спокоен. Он был уверен в своих словах и даже не думал шутить. Все пятеро старейшин чувствовали, как вокруг первого советника Хокаге и главы тайного подразделения АНБУ клубится почти физически ощущаемая тьма. Мрачный взгляд Шимуры не предрекал ничего хорошего, в случае прямого отказа. Мрачный взгляд Шимуры сулил неприятности.

— Ты хочешь, — холодно начал Сэдэо. — Чтобы я отдал тебе своего наследника? Чтобы ты дрессировал из будущего главы клана Хьюга своего ручного пса?

А ведь когда-то эти двое учились вместе и вместе же сражались бок о бок в битвах насмерть. Сейчас это было неважно. Сейчас друг напротив друга сидели не бывшие одноклассники, а политические противники.

— Не играй со мной, — поморщился Данзо. — Я хочу забрать второго мальчика. Того, который тебе не нужен.

Вот тут глава клана Хьюга не выдержал — его чакра непроизвольно заполнила все помещение, давя и удушая. Пятерка его соклановцев напряглась, но выстояла — каждый из них носил звание джонина, а вот «гость» клана, казалось, даже не ощутил агрессии в свою сторону.

— Зачем тебе мой сын? — резко спросил Сэдэо.

Пожалуй, даже слишком резко для официального лица, представляющего один из древнейших кланов в мире. Впрочем, он был на своей территории, да и тема разговора была слишком уж провокационной.

И действительно — зачем Корню ребенок нынешнего главы клана?

— Контроль, — просто ответил Данзо. — Мое подразделение служит Конохе незыблемой поддержкой. Корнем, что даже в сильнейший шторм удержит древо от падения. Корень растет, как растет и количество его обязанностей. Теперь одной из них является контрразведка. Понимаешь?

— Ты уже вербовал членов нашего клана! — решил высказаться Зару Хьюга — один из самых молодых старейшин клана. — И они безукоризненно выполняют твои приказы. Чего еще тебе не хватает?

— Зару-сан, — остановил его взмахом руки Сэдэо. — Шимура-сан все объяснил. Ему нужен связной. Человек, который, находясь в его подчинении, будет вхож в главную ветвь нашего клана. Шимура-сан, похоже, хочет стать побочным Хокаге. Я прав?

Взгляд Данзо посуровел — глаза превратились в узкие бойницы, из которых, того и гляди, полетят кунаи, сюрикены и разрушительные ниндзюцу. Похоже, главе клана Хьюга удалось его задеть.

— Я хочу лишь одного — процветания Скрытого Листа и всей Страны Огня, — процедил он, наконец. — И, если вас это так беспокоит, Хокаге в курсе моих намерений и поддержит их. К тому же, вам это тоже будет выгодно, ведь вы тоже будете иметь влияние на члена вашего клана. Он будет не только моим связным, но и вашим.

— Мы знаем ваши методы, Шимура-сан, — покачал головой Сэдэо. — И я уверен, что от личности моего сына мало что останется.

— Я готов изменить свои методы, ради этой сделки, — подумав, неохотно кивнул Шимура. — Исполнителей у меня хватает. Мне нужен именно контроль. И вы, конечно же, понимаете, что меня не устроит обладатель рабской печати?

— Без печати? — встрепенулись сразу все старейшины. — Это же нарушение устоев! Традиций! Ты оскорбляешь наш клан!

— Спокойствие, — тихо попросил Сэдэо, и помещение тут же обрело тишину. — Значит, Шимура-сан, вы хотите, чтобы я отдал своего ребенка. Не наследника титула главы, это бред, конечно, но второго сына. Более того — желаете, чтобы ему не ставилась печать, всего-то лишь защищающая Бьякуган от попадания в руки врага. Защищающая наши секреты.

— Не умалчивай о других ее возможностях, Сэдэо Хьюга, — нахмурился Данзо. — Жизнь обладателя подобной печати целиком и полностью находится в руках членов главной ветви. Это уже не контроль. Мне это не нужно.

Вновь настала тишина. Старейшины обдумывали все услышанное и абсолютно не знали, что делать. С одной стороны — политически выгодно иметь в Корне своего человека, который не будет проходить стирающих личность тренировок. Чуть меньше десятка членов побочной ветви клана уже находятся в подчинении Данзо, и старейшины прекрасно знали — это полное подчинение. Здесь же ситуация будет иной.

Однако, вот так запросто изменять традициям, ведущим клан к процветанию не одну сотню лет? Сама суть должности старейшины клана против этого!

Но выбор сложный. С одной стороны — пойти против желаний селения, а с другой — против желаний клана. В этот момент все пятеро старейшин ощутили облегчение — не им принимать этот выбор. Для этого есть глава клана. Они лишь должны следить, чтобы он был благоразумен.

— Мой ответ — нет, — произнес, наконец, Сэдэо. — Я верю в мудрость Хокаге и в то, что вы, Шимура-сан, руководствуетесь лишь благими намерениями, но я не могу позволить своему сыну служить в Корне. Даже не как глава клана, но как отец.

Хороший ответ. Теперь у клана есть все основания и дальше следовать традициям, а любые возможные претензии со стороны Хокаге можно перевести на Сэдэо. Он перевел все на себя, выступив как частное лицо. Но такое частное лицо только попробуй тронь — сразу получишь себе в смертельные враги один из сильнейших кланов в мире!

— Ты выступаешь, как официальный представитель клана? — старейшины видели, как смутился Данзо.

— Нет, как частное лицо, — ответил Сэдэо. — Не как глава клана, но как отец ребенка.

Старейшины улыбались. Глава клана соответствует высокому званию — он сумел не только хладнокровно разобрать требование Шимуры, но и суметь отказать ему.

Старейшины улыбались. Ведь они даже не знали, что весь этот разговор был ловушкой, поставленной специально на них.

— Тогда я вынужден настаивать, — Данзо подался вперед, оставляя на столе маленькую бумажку. — Я вызываю тебя, Сэдэо Хьюга, на поединок перед всей Конохой. И не нужно радоваться, я помню точную формулировку вызова. Я, Данзо из клана Шимура, вызываю Сэдэо из клана Хьюга на поединок, который решит наш спор — буду ли я лично обучать его сына, или же оставлю его жизнь и судьбу клану.

— Поединок обязан проходить под присмотром Хокаге, — холодно напомнил уже ликующий внутри Сэдэо.

— И на него могут придти все желающие! — быстро опомнились старейшины.

— Я помню, — Данзо встал. — Через неделю. Я объявлю точную дату и место письмом. А теперь, прошу меня простить…

И глава Корня ушел, оставив старейшин в смешанных чувствах.

Неужели судьбу их традиций решит всего лишь поединок?

— Нужно было видеть их лица, Сенсома, они все просто остолбенели! — довольно скалился Хирузен, потирая хрустальный шар, расположившийся на его столе. — Наш великий и ужасный глава Корня отлично сыграл свою роль. Честно, даже я напрягся.

— Да ему и играть не нужно было — просто быть самим собой, — пожал плечами Сенсома, смотря на Коноху сверху вниз.

Из кабинета Хокаге всегда открывался прекрасный вид.

— Пока что наш план идет без сучка, без задоринки, — Хирузен за спиной пыхнул трубкой. — Старейшин застала в расплох наглость и бредовость требований Данзо. Хе, это они еще на моем месте не были. «Дай мне сотню чунинов, Хирузен. Девушек…» Как вспомню его мрачную хрипотцу и давящий взгляд, аж плеваться хочется!

— Любители устоев легко сбиваются с ритма, стоит показать им что-то необычное, — кивнул Сенсома. — Не поверишь, но этому я научился в бою. Хьюга консервативны не только в политике.

— Но слова о контроле над кланами… Знаешь, а ведь в будущем это может стать реальностью. Сейчас все кланы более-менее равны, и, что самое главное, достаточно дружны. Но если, допустим, какой-нибудь конкретный клан захочет посадить на место Хокаге своего человека… Даже не так важно — честным путем или с помощью переворота. Вот тогда-то от мечты Хаширамы и Тобирамы ничего не останется…

— Ты Хокаге, — пожал плечами Сенсома. — Работай над этим. А меня не приплетай.

— Больно-то надо, — насупился Сарутоби. — Лучше скажи, что ты собираешься делать, если все пойдет не по плану? В конце концов, Сэдэо не сможет поддаваться Данзо в бою — за ними будут следить десятки Хьюга. Дотошно следить.

— Так в том-то и дело, Хирузен! — улыбнулся во все тридцать два Сенсома, поворачиваясь к другу. — Тебе разве не интересно, кто из них сильнее?

Третий Хокаге поперхнулся дымом и вперил в друга непонимающий взгляд. И только через долгих десять секунд до него дошло.

— Эй, ты что, просто хочешь посмотреть, как они сражаются? Я думал, что ты стремишься спасти сына Сэдэо.

— Мальчика можно уберечь многими способами, — отмахнулся Математик Боя. — Можно имитировать его похищение, и тогда старейшины поймут, что выгоднее иметь двух кандидатов на роль главы, чем одного. Можно просто пойти туда и набить морду каждому, кто будет против — не думаю, что меня остановят. Хотя обидятся, это да…

— Знаешь, я иногда не понимаю, серьезен ты или нет, — нервно усмехнулся Хирузен. — Но в одном я уверен всегда — ты безумен.

— Я просто…

Договорить Сенсома не успел. Дверь в кабинет Хокаге распахнулась от мощного удара ногой, и на пороге оказался…

— Два старика — пара, — буркнул Джирайя, входя в помещение. — Сарутоби-сенсей, вы обещали нам тренировку! Мы ждем вас на полигоне уже два часа!

Като Дан и Цунаде за его спиной, пусть и выглядели виноватыми, за столь бесцеремонный визит, но согласно кивнули.

Сенсома усмехнулся и помахал Цуне рукой. Она улыбнулась в ответ.

— Я… Ваше ожидание — часть сегодняшней тренировки, — нашелся Хокаге. — И, похоже, вы начинаете ее проваливать.

— Тренируй меня приемам, учитель! — возмутился Джирайя. — Пока я жду тебя на пустом полигоне, красивые девушки стареют без моего внимания! Я состарюсь и поседею, но так и не стану величайшим шиноби, если буду обучаться у тебя!

— Ты и так седой, — заметил Сенсома, отвешивая мальчику, походя, подзатыльник. — Но в чем-то ты прав. Давай-давай — добивайся своего и заставь Хокаге показать тебе парочку новых приемов. Глядишь, станешь чуточку сильнее. Может быть я даже позволю своему клону сражаться с тобой всерьез…

— Я твоему клону башку откручу, даже без тренировок у этого вечно-занятного старика! — тут же взвился Джирайя. — А ну давай его сюда! Будет разминкой! Пока я жду на полигоне!

Посмеиваясь, но не отвечая, Сенсома вышел из кабинета Хокаге. Все самое важное они уже обговорили, так что с делами покончено. Более того, появление учеников Хирузена напомнило Сенсоме о том, что у него теперь тоже есть личные ученики (а точнее — у них есть личный директор).

И пусть на сегодня тренировок было не запланировано, это не значит, что их не будет.

Создав двоих теневых клонов, Сенсома отправил одного в квартал Инузука, за Майко, а второго — в квартал Учиха, за Фугаку. Сам же неспешно направился к небольшим, но новым домишкам квартала сирот — именно там селятся сироты, достигшие совершеннолетия.

Звание генина дарует совершеннолетие в любом возрасте.

Орочимару обнаружился на общем заднем дворе своего домика. Пусть здание и было небольшим, занимал он в нем всего одну комнату, а всего их было пять. Так что, на том же заднем дворе можно было увидеть жителей остальных четырех комнат — ребят постарше юного генина.

Не шиноби, явно.

Что примечательно, к Орочимару они все относились очень дружелюбно. Пускай в сиротских приютах плохо учат быть отзывчивыми, добрыми и вежливыми, эти молодые парни (от семнадцати до двадцати лет) старались никак не обидеть двенадцатилетнего Орочимару.

Впрочем, дело было не в их доброте. Они просто боялись силы молодого гения.

— Добрый день, Сенсома-сенсей, — поздоровался Орочимару, как только Сенсома вошел во дворик. — Сегодня будет тренировка?

Он говорил с учителем не оборачиваясь, хотя и очень вежливо. Он вообще всегда следовал правилам приличия, если собеседник того желал. И, конечно, Орочимару прекрасно знал, что Сенсоме не нравятся вечные поклоны, расшаркивания и прочие атрибуты вежливости младшего старшему. Поэтому и не оборачивался, сосредоточившись на каком-то эксперименте.

— Я подаю чакру в эту щепку и запускаю процесс, обратный тому, который используют шиноби при ходьбе по воде, — поделился Орочимару, заметив, что Сенсома заинтересовался. — Щепка, естественно, отталкивается. Не деформируется. Затраты чакры… одна седьмая процента моего резерва. Точнее только Хьюга скажет.

— Неплохо, но в чем суть? — Сенсома действительно заинтересовался, пригибаясь, дабы получше рассмотреть эксперимент.

Он был совсем простым — прямо перед Орочимару стоял стол, а на нем находились две деревянные лакированные трубы, куда идеально помещались его худые руки. Трубы заканчивались прямо перед двумя совершенно одинаковыми, на вид, щепками, тоже лакированными. Стол, под щепками, «украшали» шкалы, отмеряющие миллиметры, которые преодолевают щепки при воздействии. Прямо сейчас мальчик, засунув правую руку в левую трубу, направлял ручеек чакры из указательного пальца к щепке, отталкивая ее. Второй рукой он спешно записывал что-то в тонкую тетрадь.

— Я отталкиваю щепку с помощью чистой чакры, видите? — сказал Орочимару, вынимая руку из трубы и засовывая ее в другую. — А эту щепку я буду отталкивать с помощью Стихии Ветра.

— Понимаю, — кивнул Сенсома. — Ты измеряешь КПД обычной чакры при отталкивании, сравнивая ее с почти идеальным КПД чакры Ветра. Все же, Ветер — специализированная Стихия, и толкать у него получается лучше всего. Хороший эксперимент, пусть и довольно простой.

— Все не так уж просто, — покачал головой Орочимару. — Я пришел к выводу, что моя чистая чакра имеет КПД, меньший чем КПД Стихии Ветра всего на шесть процентов. Это важно. Моя родная Стихия — Земля. Представляете, сколько можно узнать, если продолжить исследования?

— Да уж, — Сенсома почесал голову. — Это действительно интересно… Однако, ты не должен открывать все сам — я уверен, в библиотеках есть подобные твоим выкладки. Найди их и сэкономишь время.

— В библиотеках Академии этого не было, — пожал плечами Орочимару. — А это были единственные библиотеки шиноби, которые я мог посещать. Хотя, конечно, в секциях для преподавателей может быть что-то и было, но я там слишком мало времени провел.

— Исправим, — пообещал Сенсома. — И лабораторию, думаю, выбьем тебе где-нибудь. А то как-то даже стыдно, что такими важными экспериментами занимаются на заднем дворе сиротского городка.

— Я не против, — улыбнулся Орочимару. — Дадите мне семь минут? Я уберу здесь.

Дождавшись, пока ученик уберет свое рабочее место, Сенсома бодрым шагом направился к двадцать четвертому полигону. Его клоны развеялись, давая информацию, так что он знал, что они с Орочимару прибудут на полигон одновременно с Фугаку и Майко.

Проблема, кстати — почему он пошел за Орочимару самостоятельно, а за Фугаку и Майко отправил клонов? Конечно, все потому, что он хотел чуть побольше пообщаться с юным Ясягоро наедине, ведь мальчик в свои двенадцать лет рассуждает как взрослый, а любознательности в нем больше, чем во многих ученых. Однако, это не должно делать его «любимчиком» сенсея. Выделив Орочимару, Сенсома рискует воспитать из него сильного, но горделивого шиноби. Это вообще многих касается.

Сразу вспомнились слова Мицуки о том, что Ясягоро, по природе своей, очень переменчивы. Шаг не туда, и рискуешь вырастить не доброго шиноби, познающего законы мироздания, а какого-нибудь безумного злобного ученого или еще что похуже.

Нужно будет это хорошенько обдумать. Хотя лабораторию и книги он ему выдаст, это железно.

— Прошу прощения за опоздание, — поклонился Фугаку, придя на полигон самым последним. — Я не планировал тренировку сегодня, так что был немного занят.

— Извинения приняты, — кивнул Сенсома.

— Эй, а мне вы врезали! — возмутилась Майко. — Хотя я сказала почти то же самое!

— Вообще-то ты кричала, что тебе, цитирую: «К Биджу не сдалась эта тренировка!», потому что: «Я не планировала ее сегодня!» — отозвался Орочимару, внимательно следящий за слаженной работой муравьев, решивших, на свою беду, построить новый муравейник на тренировочном полигоне шиноби.

— Че вякнул! — рыпнулась было Майко, но ее остановила легкая оплеуха Сенсомы.

Ее нинкен, пришедший с ней на тренировку, зарычал, но даже не подумал нападать. Вместо этого он подбежал к поднимающейся хозяйке. Хороший зверь — пес, похожий на черношерстного самоеда, имеющий очень жесткую шерстку. Боевой товарищ и напарник для шиноби.

Сенсома вздохнул, поднимаясь.

Несмотря на все бунтарство Майко, девушка тут же вскочила на ноги и оказалась в «одном ряду» с такими же поспешными Орочимару и Фугаку. Дети знали строгий и суровый характер своего директора, а теперь и полевого наставника — он не стесняется применять грубую физическую силу в воспитательных целях, при этом не делая различия на возраст и пол наказуемого. Наказанию важна лишь тяжесть проступка.

— Сегодня у нас будет первая совместная тренировка, с вашего выпуска, — объявил Сенсома. — Признаюсь — думал дать вам отдохнуть еще пару дней, но… Передумал. Некоторые наставники на таких тренировках проводят свои тесты или небольшие экзамены, но мне это все кажется пустой тратой времени — вы справились с обучением в Академии, так что и с подобными тестами проблем не будет.

Майко гордо приподняла голову, Фугаку сверкнул глазами, и лишь Орочимару было все равно на своеобразную похвалу учителя. Для него это было известно.

— Да-да, я отлично понимаю, что все, что вы узнали в Академии, вы прекрасно усвоили, — он почти кровожадно улыбнулся детям. — Так что с этого дня вы будете познавать новое и становиться лучше.

Вот теперь они побледнели синхронно (даже всегда бледный Орочимару). Когда Математик Боя говорит о становлении лучше — готовься к безумным тренировкам. Лишь один человек в мире — Майто Дай, смог выдержать курс Сенсомы и сейчас, под предводительством Косуке Марубоши, является чунином. Но то — Дай, он совершенствовал только свое тайдзюцу, а другие направления шиноби его не занимали.

Команде Сенсомы таких «поблажек» не дадут…

— Майко! — Сенсома мгновенно оказался прямо перед носом девочки. — Создай теневого клона!

Не задумываясь, лишь подчиняясь командным ноткам голоса учителя, Инузука сложила печати и подала чакру. Но чуда не случилось, и ее теневой клон вышел ущербным — он был полностью статичен.

— Ненавижу теневых клонов! — прошипела Майко, за что тут же получила сильный подзатыльник.

— Повторяй попытки до тех пор, пока у тебя не кончится чакра! — приказал Сенсома строго. — Фугаку!

Миг, и Сенсома нависает перед вытянувшимся в струнку Учиха.

— Активируй Шаринган и исполни шестое ката Первого Томое! — приказал Сенсома.

Фугаку скривился, но смог-таки активировать Шаринган, и тут же бросился в атаку на учителя!

Для семи лет даже Шаринган с одним Томое — огромная редкость. Однако, Фугаку был слишком уж большим перфекционистом, а потому ему казалось мало даже этого. Неплохое качество — перфекционизм, если только оно мотивирует, а не гнетет. Фугаку его желание быть гением именно гнетет, а значит, его в первую очередь нужно избавить от этого чувства.

— Довольно! — одним резким ударом прервал комбинацию мальчика Сенсома. — Со мной тебе не тягаться. Да и Орочимару с Майко тебя побьют… Сражайся с Каамару. Майко — объясни своему нинкену суть.

От Фугаку так сильно разошлась жажда крови, что Сенсома не удивился бы, если бы мальчик пробудил второе Томое. К сожалению или к счастью, этого не произошло, и уже через минуту Учиха во всю спарринговался с псом своей напарницы. Хотя, если честно, командным духом там пока что даже и не пахло — с каждой своей неудачей (которые происходили часто, из-за того, что Первое Томое вообще не имеет в себе приемов против животных), Фугаку бросал убийственные взгляды на Майко, а та отвечала ему взаимностью.

Задира и гений в такой опасной близости друг от друга… Да еще и разница в возрасте.

— Орочимару! — Сенсома появился перед мальчиком.

Он даже не дрогнул — ждал этого. Чего он точно не ждал, так это того, что Сенсома, круто развернувшись, отправит его в полет ударом ноги.

— Твоя слабая сторона — тайдзюцу, — вынес вердикт летящему ученику Сенсома.

Летел Орочимару недолго и даже приземлился относительно мягко.

На Майко.

— Охренел?! — взвилась девушка, и так взбешенная заданием и тем, что ее псу нередко доставались сильные удары от Фугаку.

Главная задача полевого сенсея — создать слаженную команду без явных минусов. Конечно же, не бывает вчерашних выпускников Академии, не имеющих слабых мест.

Майко была задирой, не способной нормально использовать свои огромные запасы чакры. Почему не могла? Потому что недостаточно практиковалась. Из-за недостатка практики она совершала грубейшую ошибку при подаче чакры в нужные тенкецу. Почему этой ошибки не заметили члены ее семьи — большой вопрос, но вот учителя Академии, естественно, все поняли сразу. И пришли к директору. Конечно, он мог бы все объяснить девочке, и та бы встала вровень с признанными гениями выпуска только за счет того, что смогла бы использовать свои большие объемы чакры на полную. Но зачем это? Если бы она получила такую возможность, то ее мотивация развиваться могла бы пропасть. Из-за своей «ущербности» Майко налегла на все, что не связано с ниндзюцу и чакрой в целом. Поэтому она прекрасно знала все предметы Академии, была одна из умнейших выпускниц, да еще, к тому же, была готова сделать все что угодно в обмен на нормальное использование своей чакры.

А ведь указать ей на ее ошибку может даже мелкий Учиха с одним Томое в Шарингане.

Фугаку был другим. Перфекционист до конца — мальчик всегда желал быть лучше других. И ему удавалось — он встал в один ряд с гениями выпуска, хотя и был младше их на целых пять лет! И даже гордыня не обуяла его. Его захватила печаль. Он считал, что недостаточно силен и даже нахождение в элите выпускников этого года не убедило его в обратном. Это закрывало его полный потенциал, не давая ему расцвести. Но нельзя просто открыто показывать, как гениален мальчик — тогда он может и возгордиться, что тоже не есть хорошо.

Нужно дать ему раскрыть себя самому.

С Орочимару все куда проще и тяжелее одновременно. Он не имел слабых мест (ни одного, ведь вердикт Сенсомы о тайдзюцу был предвзят намеренно). Однако, у него была особенность. Он мог работать в команде как с самыми лучшими, так и с самыми худшими выпускниками. Как с удобными ему лично, так и с противоположными. А все потому, что не привязывался. Не считал товарищами и друзьями. Даже Цунаде и Джирайю, которых знал с самого детства.

И задачей Сенсомы было привить ему чувства к другим. Эмпатию.

— Стой, мы должны тренироваться! — закрылся руками от пинка Майко Орочимару.

— Сначала я тебя прикончу к Биджу! Бесишь! — рыкнула Майко и пошла, было, на Ясягоро, но быстро опомнилась.

И посмотрела в сторону Сенсомы.

Тот стоял и смотрел, изогнув бровь, за получившейся кашей. Трудных ребят он взял себе на обучение. Трудных, но очень перспективных. И все, что ему остается — простимулировать их стать одной командой.

А уже потом начать развивать их личные качества.

— Орочимару будет тренировать тайдзюцу с моим клоном, — объявил Сенсома спокойно. — А вы тренируйтесь-тренируйтесь. Солнце еще высоко…

— Клан Сенджу! — объявил Черный Зецу, появляясь из камня.

Сегодня Мадара и Карума тренировались на свежем воздухе. Ну… как «тренировались» — разрушали окрестности с помощью своих техник и Сусаноо. Зецу появился в тот самый момент, когда они были готовы закончить бой, так что раздражения он не вызвал.

Неплохо подгадал.

— Сенджу? — потянул Мадара, отворачиваясь от Карумы. — Они мертвы.

— Судя по всему — не все, — Зецу склонил голову. — Я обнаружил это в защитном барьере подвалов Резиденции Хокаге. Узумаки вплели в охранные печати опознаватель. Пока он активен, любой, вошедший в секцию с запретными техниками, даже сам Хокаге, вызовет немедленную тревогу по всем каналам их АНБУ. А деактивируется он только если внутрь заходит член клана Сенджу или владелец Стихии Дерева.

— Любой Сенджу или обладатель редчайшей Стихии в мире, — Карума издевательски хихикнул. — Ну и выбор у этих придурков из Узумаки.

— Печатями явно занималась Мито, — оборвал его смех Мадара. — И уж скорее придурок ты, чем она просчиталась. Надежнее Сенджу или обладателя Мокутона, если у них такой есть, не защищают никого. Хороший ход — ни один шпион не подберется к Эдо Тенсей. Кроме, конечно же, тебя, Зецу.

— Если вы отдадите под мой контроль Белого, я смогу пройти, — согласился Черный. — Однако, защитные системы никуда не делись — я не могу прийти туда в любой день.

— Сколько еще времени тебе надо?! — рыкнул Мадара.

Он вообще вел себя крайне раздражительно, когда речь заходила об Эдо Тенсей. Видимо, в его планах она играла чуть ли не первую роль.

— Всего неделя, — развел руками Зецу. — Через неделю в Конохе большой праздник. Свадьба М…

— Чья? — раздраженно спросил Мадара.

— Математика Боя.

Карума удивился и смолчал. В обычное время он бы непременно как-нибудь подшутил бы над учителем и его черным рабом, но сейчас он был слишком удивлен, чтобы шутить. Да и Мадара замолчал. Зецу ожидал вспышки гнева или, хотя бы, насмешек в сторону бывшего ученика, но ничего из этого не последовало. Наоборот — Великий Учиха вдруг показался таким задумчивым и грустным.

— А ведь он уже вырос… — потянул Мадара, взглянув на небо. — Ему уже много лет. А я постарел… А ведь… он не постарел и на миг. Какой же будет наша встреча?..

Поправив свой плащ, Мадара почти по-старчески передернул плечами и неспешно пошел прочь от полигона.

Как долго он ждет? Подождет еще недельку…

— Ф-фух… — Фугаку всем весом грохнулся на землю, а рядом с ним упал Каамару.

И мальчик и пес уже выбились из сил, а потому Сенсома ничего не сказал по этому поводу. Лишь прикрыл глаза, мирно сидя у рослого дерева и прислушиваясь.

Как оказалось, Каамару устал чуть меньше Учихи, а потому прямо сейчас, пусть и вяло, пытался укусить Фугаку за бедро.

— Майко… — тяжело выдохнул мальчик. — Убери псину. Я устал…

— Он тоже устал, между прочим, а ты его еще и пинал! — взрыкнула было девушка, но, рассмотрев изодранную когтями и зубами ее нинкена одежду Учихи, вдруг смягчилась. — Ладно, Каамару, оставь его. Уверена, он совсем невкусный, так что не надо мучать себя.

Пес согласно заурчал и улегся рядом с хозяйкой. Она тоже заметно вымоталась — больше двух часов только и делать, что создавать бракованных теневых клонов — занятие не из легких.

Фугаку удивленно выдохнул. Он, конечно, попросил девчонку отозвать зверя, но то, что она и правда это сделает, для него стало сюрпризом. Извечная крикунья никогда не была ему симпатична — слишком уж неидеальная и взбалмошная. Однако, недостойно будет не отплатить ей добром.

— Да ты в левой руке тенкецу задействуй, — посоветовал он, а потом пояснил, когда Майко удивленно воззрилась на него. — Ты же в левой руке не используешь целых три тенкецу. И вслух ничего не говоришь — минус тенкецу горла и головы. Я видел Шаринганом — они у тебя большие.

— И без таких умников разберусь, — фыркнула Майко.

Однако, уже через новый десяток бесплодных попыток, понадеялась, что никто не услышит и не увидит и тоненько пискнула:

— Теневое Клонирование!

Теневой клон, созданный на этот раз, был совсем нормальным! Да, на его поддержание уходило много чакры, но зато сейчас он был… он просто был!

— Ур-ря! — воскликнули сразу две Майко и бросились обниматься друг с другом.

— Первый день и первая задача решена, — довольно промурлыкал себе под нос Сенсома. — Так и запишем — отношения между Фугаку и Майко налажены… почти.

— Еще раз будешь на меня таращиться своим уродским красным глазом — убью!

— За оскорбление Шарингана я тебя прямо тут с землей смешаю!

— На самом деле, Шаринган не совсем красный. Все-таки, в нем полно оттенков и имеются Томое.

— ЗАТКНИСЬ!