Математик Боя. Жизнь сильнейшего

Пора возвращаться домой…

Мерное покачивание помещения, в котором очнулся Сенсома, говорило о том, что он оказался на корабле. Перерожденный укорил себя за то, что потерял сознание, и возблагодарил Ками, что смог очнуться.

Как минимум — его не убили.

Бесконтрольно разлитая повсюду чакра сначала показалась ему странной. Слишком мощной, слишком тяжелой и труднопроходимой. Эта чакра, пожалуй, в тяжести и силе могла бы переплюнуть чакру Мадары. И лишь когда Сенсома потянулся к миру своими сенсорскими способностями, он запоздало понял, что давящая чакра принадлежит… ему же. Это была его сила.

Бог Шиноби сокрушенно выдохнул и поднялся. Лежал он на мягком спальнике, прямо на полу. Абсолютно голый, впрочем, рядом нашлась его же одежда, заштопанная аккуратными руками. Сенсома тихо усмехнулся — сразу виден почерк Цунаде, по вбитой в нее Мито привычке, выполняющей стежки в стиле фуин клана Узумаки. Чакры в них — ни на грош, но даже так — они куда надежнее всех других существующих.

Больше в пустой комнате вещей не было. Но зато был человек.

Скрестив ноги в позе лотоса и повернувшись к двери, спиной к Сенсоме сидел молодой парень с длинными черными волосами и бледной кожей. Орочимару, уже явно шагнувший на одну ступеньку с сильными джонинами, обязан был услышать или почувствовать пробуждение своего наставника, но он не сделал этого, потому что спал.

Сенсома, тихо шурша одеждой, оделся и встал. Пол неохотно скрипнул, будто бы намекая, что шиноби мог бы и не «шуметь». Но «шум» свои плоды дал, и чунин (пока еще чунин) очнулся ото сна и резво завертел головой, положив руку на свой меч.

— Сколько дней ты не спал? — как ни в чем ни бывало спросил Сенсома.

— Ох! — Орочимару обернулся резко, вытащив клинок из ножен наполовину. — Сенсей, вы!..

А дальше произошло что-то совсем уж странное — парень отбросил меч в сторону и кинулся на Сенсому. Крепко обнял, стискивая одежду учителя в кулаки. Еле заметно дрожащие кулаки…

— Ну-ну, ты чем занимаешься вообще? — выгнул бровь удивленный перерожденный. — Когда это после боя меня встречали так, хм?

— Когда вы стали джинчурики Исобу, сенсей, — тут же ответил Орочимару, не отлипая от наставника. — Мито-сама… Но тогда у вас было больше шансов выжить, чем неделю назад.

— Неделю, — повторил Сенсома эхом. — Долго же я спал…

Он положил руку на плечо ученика и предложил сесть. Живот грустно заурчал, но Сенсома усилием воли заставил его замолчать. Сейчас не время. Треххвостый молчал и, кажется, глубоко спал или ушел в себя. Сенсома, как и Орочимару, жив и даже почти здоров, но о своем самочувствии он подумает позже. Сейчас его интересовало другое.

— Мы сражались с культистами на палубе, — начал доклад чунин. — Их было не очень много, так что мы легко их сдерживали. Первое время. Но потом мы стали уставать и совершать ошибки. Культисты тоже совершали, но они, в отличие от нас, оказались бессмертны. Их нельзя было убить.

— Нулехвостый, о котором говорил Джашин, — кивнул Сенсома. — Источник темной чакры. Его твари и так были трудноубиваемы, но с силой Рикудо… Скольких мы потеряли?

— Одну девушку из Камня и два десятка оборотней, — без проблем отчитался Орочимару. — Мы бы потеряли меньше, если бы ожидали их бессмертия. Оно застало нас врасплох.

Но сила Ооноки имела возможность обрывать существование культистов раз и навсегда. Ученик Второго Цучикаге распылял тела врагов, и те не собирались обратно. Помогли и техники Цунаде — она успешно лечила бойцов прямо посреди сражения, и именно благодаря ей уцелел наследник Муу — Коху был тяжело ранен, даже смертельно, но благодаря Цунаде, которую опекал Джирайя, его удалось буквально вытащить с того света.

— А потом чакра заходила ходуном, — продолжал доклад чунин. — И Ооноки-сан сказал, что это конец. Мы собирались было отступать, но потом поняли, что культисты… вели себя странно. Было очевидно, что им совсем не нравится происходящее, хотя они должны были радоваться. Так мы поняли, что вы берете верх.

— Я открыл Восьмые Врата, — Сенсома спокойно отметил про себя, как вздрогнул Орочимару. — И убил его. Уничтожил Джашина.

— А вместе с ним… — Орочимару запнулся. — Простите, сенсей, но ваша последняя атака, кажется, уничтожила большую часть крепости. Поисковый отряд не вернулся, и мастера Мусаси мы не нашли.

— Мусаси… был мертв до того, как мы пришли, ученик. Вы бы не смогли его спасти.

Сенсома понимал, что Хирузен или Данзо (скорее всего — именно Данзо) потребуют подробностей, но, как бы то ни было, он не собирался их раскрывать. Эта информация не принесет вреда, а потому перерожденный решил скрывать истинную личность Джашина, пока может. Великий Миямото Мусаси заслужил посмертной славы, а не проклятий.

Так решил его последний ученик.

— Что случилось, после того, как я отключился? — вернул мысли в нужное русло Сенсома.

— Вы… совсем не помните?

— Помню только, как шел к выходу.

Орочимару вздохнул, показавшись Сенсоме чем-то очень взволнованным. Он был необычно нервным, что для Орочимару выглядело втройне необычно.

— Ваше сознание отключилось, но тело нет, сенсей, — ответил чунин, наконец. — Им управлял Исобу.

Сенсома с благодарностью подумал о своем Биджу. После сумасшедшего боя с Джашином не только Сенсома — Исобу тоже должен был потерять все силы. Тем более, что ему еще предстояло «переварить» Риннеган, добытый из глазницы темного Бога. Но Биджу нашел-таки в себе силы поддержать бессознательное тело своего джинчурики. Это ли не доказательство их укрепившейся связи?

— Он вышел из подвалов и убил сразу десяток культистов, — продолжил Орочимару напряженно. — Видели бы вы шиноби Камня — они были до смерти напуганы. Настолько, что Ооноки-сан хотел ударить его в спину.

— Настолько? — Сенсома нахмурился.

— Не только они — все мы напряглись. Вы же знаете отношение к Биджу. Когда такой как Исобу берет тело джинчурики под контроль, он куда более опасен, чем те жалкие культисты, со смертью своего Бога потерявшие часть сил. А тем более… когда ваше тело под контролем, сенсей. Но все обошлось — Исобу вел себя мирно и не давал лишних поводов. Я остановил Ооноки и успокоил наших. Я помню, как Исобу тренировал Майко, я знаю его. Со мной-то он и говорил перед тем, как впасть в спячку.

— Что он сказал?

— Что вы истощены до двух пределов, и он — не лучше. Что вы стали куда сильнее. Что вы победили. Он сказал, что будет сильно занят ближайшие недели, так что вы не сможете с ним связаться сразу после пробуждения. И попросил присмотреть за вами.

— Спасибо ему за это, — кивнул Сенсома. — И тебе, что присмотрел.

— Было тяжело, — нахмурился Ясягоро. — Цунаде все пыталась пришить вам пальцы — у нее не выходило. Она нервничала. Джирайя тоже нервничал и заставлял нервничать всех остальных. Но шиноби Камня и так нервничали — они боялись, нет, они боятся вас, сенсей. Ооноки, я знаю, думал над тем, чтобы убить вас, пока вы без сознания.

— Кто ему помешал? — спросил Сенсома.

Если бы ученик Цучикаге захотел бы — он бы реально мог воспользоваться шансом. И у Сенсомы не было права его осуждать — он бы тоже мог задуматься о таком.

— Ловен, — ответил чунин. — Ооноки видел его в бою. Архимаг был… очень сильным. Наверное, они даже равны по силе. Даже здесь — за границей Иорфа. А может и нет, но Ловена поддержали мы и оборотни. Хотя потом слуги Духов ушли, когда мы начали подплывать к нашим землям. Еще два дня, и мы будем в Конохе.

— Но Ловен остался?

— Остался. Он пьет в соседней каюте.

— Живет, ты хотел сказать.

— Для него это — одно и то же.

Сенсома усмехнулся, потрепал ученика по голове. Юморной какой. Хотя и видно, как прочно въевшиеся в его мозг тревога и страх рассасываются, уступая место спокойствию. Сенсома мог представить, что чувствовал парень, вставший между его телом и страхом Ооноки. Нет, не только Ооноки — всего мира шиноби. Ведь даже будучи учеником, Орочимару не мог не понимать, кем стал Сенсома.

Он стал угрозой всему миру. Совсем как Джашин.

Оставив чунина в каюте и наказав ему спать, Сенсома выбрался на палубу. Поблагодарить Ловена он успеет потом — раз уж странный Архимаг увязался за ним, то не отлипнет до самого конца. Либо, пока ему не надоест, что, в сущности, одно и то же.

Ооноки обнаружился на самом носу корабля. Он был так погружен в себя, что не заметил приближения Сенсомы до самого конца. И это дало перерожденному возможность оценить его состояние. Джонин был сер, как мостовая из булыжника, и взволнован, как генин перед экзаменом. Но, что делало для него все еще сложнее — он думал, думал и думал, а поступал по совести.

— Если бы вы хотели, Ооноки-сан, — джонин вздрогнул услышав знакомый голос. — То все равно убили бы меня, даже если пришлось бы уничтожить тут все и всех.

Шиноби Камня угрюмо посмотрел на Сенсому снизу вверх. По его взгляду явно можно было сказать — тому, что Бог Шиноби очнулся, он не рад. Но мужчина все же нашел в себе силы на усмешку.

— Одна ваша чакра давит к полу не хуже инструктора по рукопашному бою, — он повел плечами. — Кто бы на моем месте не захотел решить дело быстро?

Сенсома сосредоточился, «собирая» свою чакру в кучу и скрывая ее силу от чужих глаз. Раньше этот прием был нужен для маскировки. «Всего лишь». А теперь он становится ежедневной необходимостью — иначе окружающие будут вынуждены тонуть в подавляющей силе Бога Шиноби.

— Мы — союзники, — Сенсома сел с джонином рядом.

— Пока — да, — потянул Ооноки, не смотря на него. — Но кто поручится за будущее? Мадара и Хаширама тоже были союзниками, и вон что вышло. Но это даже не то, Сенсома-сан. Скажите мне, вы знаете, что вы — Бог Шиноби?

— Мне пришлось с этим смириться еще до начала войны.

— Возможно. Тогда, вероятно, вы слабо понимаете, что значит быть Богом Шиноби. Не для себя. Для остальных.

— Хаширама Сенджу был сильнейшим шиноби в мире, и для остальных он никогда не означал угрозу, Ооноки-сама. Равно как и Отшельник Шести Путей — первый носитель чакры и звания Бога Шиноби.

— Вы не Хаширама Сенджу, Сенсома, — жестко ответил Ооноки, подняв глаза на собеседника. — Вы — Сенсома Томура — Математик Боя. Я буду честен — вас боятся даже не осознавая, насколько вы на самом деле сильны. А имя вашего учителя — Мадары Учихи, которое вы благоразумно не назвали, до сих пор отзывается страхом в тысячах сердец. Даже тех людей, которые его и не видели никогда. А ведь вы сильнее… И знаете что? Вы куда хуже Мадары, Сенсома-сан.

— Я всегда считал иначе, — заметил Сенсома.

— А я считаю по-другому, — вздохнул джонин Камня, внезапно сгорбившись. — Я знал Мадару. Он был жесток, но у него была цель — объединить мир под своим руководством. Да, власть. Власть для себя одного. Но я думаю, что в глубине души он жаждет этой власти для того, чтобы сделать наш жестокий мир… менее жестоким. Более жестким, но не жестоким. Так я вижу. А вы… Плевать вам на мир, Сенсома-сама. Если это будет весело, вы сожжете его до тла, а потом воскресите пепел и будете вечно с ним биться. Вы ведь даже не подумали о том, чтобы избежать встречи с Джашином, вам даже не было мало-мальски страшно. Вы лишь подгоняли нас, потому что боялись, что Бог куда-то от вас денется. Я не прав?

— Правы, — помолчав, ответил Сенсома. — Пожалуй, со своей точки зрения вы правы во всем. Но вы не учитываете некоторые факторы. Посмотрите на моего ученика. Посмотрите на моего приемного сына. В них нет зла и нет той страсти к разрушению, что течет во мне. Да, добрая драка для них — развлечение, но не смысл жизни. Если я хорошо обучил их, разве можно настолько сильно меня бояться?

Ооноки неспешно встал. На палубе, на почтительном отдалении, уже собрались шиноби обеих команд, кроме Орочимару. Конечно же они все почувствовали исчезновение давления чакры Математика Боя.

Джонин Камня махнул своим напарникам рукой и посмотрел Сенсоме в глаза.

— Странно слышать такое от ученика Мадары.

И они ушли, спрыгнув на воду и побежав по ней. В отличие от безутешных шиноби Конохи, люди Камня всю неделю высыпались и набирались сил. Они готовы добраться до своей Страны за максимально быстрый срок. Хотя им и придется бежать дольше, чем коноховцам.

— Ик! — шатающийся Ловен подошел неслышно, но запах алкоголя от него раздавался далеко. — Он пытался тебя убедить быть союзником?

— Скорее, пытался упросить меня умереть.

— Получилось?

— Не знаю. Пока что я хочу увидеть жену и сына. И сказать тебе спасибо. Ты нас выручил.

— Именем Автора, твое «спасибо» надо обмыть! Пошли!

Тело слушалось… тяжело. Сенсома отдавал себе отчет, что после Восьмых Врат, да еще и включаемых в них Врат Направления, тело вообще не должно было существовать, но оно существовало, пускай и крайне неохотно. Повреждения, нанесенные Джашином, были ужасны, и заживали практически никак. Палец на правой руке остался только один — четыре остальных не смогла вернуть даже Цунаде. Меч Джашина просто запечатал плоти возможность регенерировать.

Хотя рана от сразу двух клинков на животе затянулась. Но Сенсома чувствовал, что для ее регенерации его тело пользовалось… не совсем своими ресурсами. Темно-синяя чакра Исобу ощущалась даже сквозь одежду — Биджу буквально пожертвовал своей шкурой, дабы залатать своего джинчурики. Но не везде он мог это сделать, так что рубцов и шрамов на теле Математика Боя прибавилось, и прибавилось солидно.

Но, тем не менее, нагрузки помогают мышцам расти. Да, тело болело повсюду, но Сенсома знал, что когда оно полностью восстановится, он будет еще сильнее, чем прежде. Его кости стали прочнее в разы, благодаря чакре Рикудо, впитавшейся в них. Его кожа стала напоминать доспех — простой удар кунаем ее уже не брал. Его связки, пускай они и отзывались кошмарной болью при их напряжении, стали куда гибче, чем когда бы то ни было.

И не только тело — его чакросистема в который раз претерпела изменения. Основательные. Теперь из просто сосуда для чакры Рикудо он стал ее полноправным владельцем. И его собственная мощь, объединенная с мощью первого Бога Шиноби была практически безгранична. Вернее, должна была быть — пока что его чакроканалы приходили в себя, восстанавливаясь после резкого изменения.

Помимо обычной чакры, изменились отношения и с природной — Сенсома ей только что не дышал. Ему теперь даже особо сосредотачиваться не нужно было, чтобы впитать в себя всю энергию природы в радиусе пятисот метров. И был еще один источник. Темный, далекий. Но зато практически безграничный. Сенсома чувствовал мощь той стороны — другого измерения, из которого в этот мир пришел демон, названный предприимчивыми Узумаки Шинигами.

Сенсома стал чудовищно силен.

— Ага, будет забавно, если ты активируешь Контроль Места и будешь контролировать всю планету, хе-хе, — усмехался Джирайя, слушающий, как Сенсома описывает свои новые возможности заинтересованному Орочимару.

— Вполне не исключено, — кивнул ему Ясягоро. — Сенсей и так был сильным. Сейчас он… я даже не знаю, можно ли сравнивать Хашираму Сенджу с ним?

— Нет, Первый Хокаге сильнее меня, — Сенсома посмотрел на учеников и усмехнулся. — Пока я не отойду от боя, конечно.

По прикидкам самого Сенсомы, Орочимару и Цунаде, в полную силу перерожденный должен будет войти с пробуждением Исобу — в течение последующих пяти-шести дней.

— Войне осталось недолго, — уверенно говорила Цунаде. — С таким Сенсомой, мы остановим любой конфликт в мире. И никому не придется собой жертвовать. Не в этот раз.

Сенсома нахмурился. Девушка говорила… слишком правильные вещи. Слишком идеальные. И это было плохо, потому что шиноби должен быть реалистом — мир может измениться под присмотром Богов Шиноби, но мир никогда не станет таким, каким они хотят. Это не вышло у Рикудо, не вышло у Хаширамы, не получится у Мадары и, конечно же, не может получиться у Сенсомы. Всегда будет кто-то, кто сильнее. Либо же вновь все враги встанут вместе.

Но корить Цунаде было незачем — девушка слишком сильно устала от жертв. И как медик — сложнее всего ирьенинам приходится там, где шиноби геройски жертвуют собой во имя других. Таких героев больше не спасти, и это сильно бьет по тем, кто привык спасать всегда и везде. И как человек, как личность, Цунаде тоже не переваривала жертв — ее родители, дедушка и двоюродный дедушка — все они пожертвовали своими жизнями ради мира. И девушке было больно от этого, пускай она и знала, что не может их винить.

— Я сделаю все, что в моих силах, Цуна, — кивнул он ей.

А после они прибыли в Страну Океана. Отплывая отсюда несколько месяцев назад, Сенсома не думал, что будет так скучать по жестокому миру шиноби. Пускай он и был кровавым, но темных тайн хранил куда меньше, чем Континент, каким-то дураком названный Страной Света.

На дорогу до Иорфа они потратили четыре дня. Обратно шли вдвое больше. Задержки объяснялись не самым удобным маршрутом и менее быстроходным судном. Сенсома не винил команду корабля — люди делали все возможное, чтобы довезти своих героев вовремя, но их сил было недостаточно. Тем не менее, Сенсома лично поблагодарил каждого из тех, кто решился отправиться вместе с ним навстречу темному божеству и выжил. Эти люди заслужили его уважение.

— Пока-пока, скучать не буду, — помахал рукой кораблю Ловен. — Ладно, показывайте этот ваш мир шиноби. Где тут можно выпить?

Страна Океана была совсем небольшой, и в конфликтах Великих Стран обычно сохраняла нейтралитет. Однако, во время Мировой Войны держаться в стороне было невозможно, так что сейчас, насколько знал Сенсома, Океан поддерживает Воду, но служит полигоном для редких стычек с отрядами Огня и Чая — союзника Конохи. Так что отряд направился прямиком к местам самых частых сражений. Там встретить союзников куда больше шансов, чем в глубине страны.

Что и случилось, после всего лишь дня пути.

Ловен шел первым, беззаботно хлестая какой-то самогон, созданный с помощью толики магии и океана опыта. Духов тут не водилось, а разбойников он не боялся. Да и кого вообще должен бояться Архимаг? Шиноби же, следующие за ним и наслаждающиеся своим возвращением, банально потеряли бдительность, за что Сенсома пару раз себе выговаривал, но продолжал наслаждаться расслаблением.

Поэтому кунай, на огромной скорости вылетевший из кустов, он поймал у самого лица Ловена. В последний момент.

Брау икнул, показывая, что в порядке, и тут же швырнул в листву какое-то бледно-розовое заклинание! Шиноби вылетели из зарослей беззвучно, и Сенсома узнал маски АНБУ на их головах. И их протекторы.

— Как невежливо вы нас встречаете, — он шагнул вперед, давая мужчинам себя рассмотреть. — Корень потерял учтивость за то время, что я отсутствовал?

Удивительно, как далеко забрались люди Данзо. В этих местах не должно быть отрядов АНБУ вообще, но тут Корень, а это о чем-то говорит. О чем? О том, что Шимура чем-то очень обеспокоен настолько, что послал своих бойцов на поиски. Поиски чего-то жутко важного. И опасного.

— Сенсома-сама! — тут же склонились перед ним шиноби, удивив Ловена. — Рады видеть вас в добром здравии! С возвращением! Просим прощения! Ваша чакра не та, что прежде. Мы приняли вас за другого…

— Кого вы ищете? — нахмурился Сенсома.

— Мадару Учиха, — ответил один из АНБУ. — Поспешим, Сенсома-сама. С вашим возвращением многое изменилось.

Они перешли на скорость шиноби, смазавшись и растаяв в листве. Сенсома шагнул за ними, Цунаде и Орочимару — следом, а Джирайя, буркнув ругательство, подхватил Ловена. И они ринулись по-настоящему быстро.

— Что произошло? — спросил Сенсома по дороге.

— Мадара напал на Узушио, и ослабил защиту Конохи. Третий-сама разрывается на два фронта. Клан Узумаки в шаге от уничтожения.

— А что Тоширо?

— Узукаге-сама… умер.