Маттерхорн

ГЛАВА ШЕСТАЯ

– Ты ведь никогда не участвовал в шумихе, да? – Фитч бросил взгляд на Мелласа через банку груш. Скрестив ноги, он сидел на кочке мокрого мха. 'Шумиха' была кодовым названием засады.

– Конечно, участвовал, – ответил Меллас. – В Виргинии однажды ночью мы устроили засаду на трёх коров.

– О, да! – засмеялся Фитч, отправляя в рот ложку груш. – Слышал-слышал. Это случилось как раз перед нашим выпуском. – Он продолжил поглощать груши. – 'Большой Джон-шесть' считает, что мы можем устроить засаду на гуков, которые могли бы явиться ночью в базовый лагерь, не зная, что мы уже здесь.

– Я сильно сомневаюсь, – сказал Меллас. Они добрались до брошенного северовьетнамского базового лагеря лишь час назад. Все окапывались. – Мы здесь шумим, должно быть, как стадо буйволов, отплясывающих барн-данс.

Фитч хмыкнул и швырнул банку в кусты. 'Видел следы большой кошки, когда мы пришли?' – спросил он.

– Наверное, вынюхивала дерьмо, оставленное ротой 'чарли'.

Фитч засмеялся. 'Судя по их виду, не думаю, что после них много осталось'.

Меллас мельком глянул на джунгли. Он был не в настроении болтать о дикой природе. Засады могли плохо кончиться, и тогда б они оказались одни в темноте за пределами своих линий.

Фитч достал карту и показал Мелласу нанесённый цветным карандашом значок, где батальон хотел бы устроить засаду. 'Тебе не нужно выходить самому. Басс с Шулером сами могут устроить хорошую засаду'. Вынув нож из ножен, он стал чистить им ногти.

Меллас понял, что предложение скрывает в себе ещё одну проверку. 'Нет, я пойду. Делать-то больше нечего'. Он стал разворачивать собственную карту, надеясь, что Фитч не заметит, как трясутся его руки.

Подошёл Хок. 'Нужно было вставить Кендаллу за то, что не заставил своих бойцов расчищать лес. – Хок вздохнул и сел на корточки. – Есть у тебя хренов кофе?'

– Чёрт, ты же зам, Джейхок, кофе – твоя забота, – осветил Фитч. – Что сказал Кендалл?

– Извинялся, сказал, что всё уладит. Что ты имел в виду под моей грёбаной заботой?

– А чем ещё тебе заниматься? – вставил Меллас.

– Что ж, есть одна вещь, которой я не должен заниматься: это выслушивать сраные дерзости от хитрожопых лейтенантов-новичков, вот уж точно.

Меллас засмеялся, но пожалел о своём глупом замечании. В то же время он отчаянно старался вспомнить всю механику той сорвавшейся засады в Виргинии.

Фитч продолжал чистить ногти, затем заговорил: 'Я посылаю отделение из первого взвода в засаду'.

– Зачем? – сказал Хок.

– 'Третий' вызвал меня по трубе и сказал, что хочет её.

– Зачем? – упорствовал Хок.

– Говорит, они с 'шестым' думают, что это хороший случай подстрелить нескольких гуков.

– То есть хороший шанс внушить вонючему полку, какие мы воинственные.

– Наверное.

Фитч молчал, понимая, что выхода нет, но Хоку нужно было доказать всем и каждому, что он не согласен. Он повернулся к Мелласу и вздохнул: 'Такие дела, – сказал он. – Я скажу второму и третьему взводам сдвинуться и взять на себя пару твоих 'лисьих нор', пока твоё отделение будет в засаде. Ты ведь пойдёшь с ними?'

Опять проверка – и очень сильное искушение приказать Коннолли и Бассу устроить всё самим. Он победил его. 'Да. Нет времени лучше настоящего'.

– Как? Ты хренов буддист, что ли? – сказал Хок.

Меллас не верил своим ушам, услышав замечание, и, по-новому оценивая Хока, отложил его в памяти. Он засмеялся: 'Не-а. Лютеранин. Вся вечность у нас в руках, но мы испытываем вину за это'.

– Какого хрена вы тут толкуете, ребята? – спросил Фитч, искренне недоумевая. Он посмотрел на часы: 'Тебе лучше устроиться, покуда совсем не стемнело'.

Несмотря на страх, мысль установить засаду возбуждала Мелласа. В батальоне немедленно узнают, кто командовал ею. Он мог бы даже получить медаль, если б убил сколько надо. И если предстоит пролежать всю ночь на холоде и под дождём, он был бы также доволен кого-нибудь подстрелить. Как только эта мысль пришла в голову, он упрекнул себя за бессердечность. Он также понял, что у него не хватит нервов просить кого-нибудь возглавить засаду. Меллас только-только закончил инструктировать отделение Джексона по поводу засады – была их очередь, – как Гамильтон вызвал его по рации сообщить, что сейчас будет командирское совещание.

– Прямо сейчас? Я только что оттуда.

– Прямо сейчас, сэр.

Дымясь от злости, Меллас пошёл назад к убежищу Фитча. Все уже были там, включая двух разведчиков-Карсонов. Предполагалось, что их ценность заключена в глубоком знании СВА. К несчастью, в роте никто не говорил по-вьетнамски, а они не говорили по-английски, но в любом случае никто из морпехов не стал бы доверять дезертирам. Они были ещё одним образчиком бредовых идей, которые хорошо смотрелись только из Вашингтона, за 10 000 миль от действительности.

Эти два Кита Карсона сидели на корточках, пытаясь слушать вьетнамскую музыку по своему транзистору. 'Эй, Арран, – громыхнул Кэссиди собачьему инструктору, – скажи этим грёбаным мудакам, чтоб отключили свою чёртову галиматью'. Арран знал примерно семь слов по-вьетнамски – больше, чем все остальные, – поэтому всегда вёл переговоры с Карсонами. Он кивнул на транзистор и показал руками отключить музыку. Тот из двух маленьких парней, что покрупней, понял, чего от них хотят, и щёлкнул выключателем. Рука у него была страшно исковеркана. Морпехи предполагали, что раны появились, когда он был на другой стороне. Он поднял транзистор и ухмыльнулся.

– Намба ван.

Арран сердито посмотрел на него: 'Радио намба тен. Намба тен. – Он показал пальцем на небо. – Темно. СВА. Намба тен'. Кит Карсон кивнул: 'Намба тен'.

– Да, вот так, тупой ублюдок, – прорычал Кэссиди. Никто не хотел, чтобы они здесь торчали, но их прислал офицер разведки дивизии, поэтому Фитч поставил их месить грязь в середину колонны, поближе к штабной группе. Два Карсона снова негромко затрещали по-вьетнамски. Встал Фитч, и все забыли об их присутствии.

– Вы знаете, 'дельта' шла по нашим следам весь день. – Фитч посмотрел на землю и ткнул её ботинком. – Никому из вас это не понравится, но я имел разговор с 'дельтой-шесть' по трубе, и получается, что батальон до последней минуты не сообщал им о том, что они выдвигаются в долину вместе с нами. У них и без того оставалось мало еды, но они считали, что возвращаются на ВБВ. – Он сунул руки в задние карманы и посмотрел на джунгли. – Как бы то ни было, у них не было случая получить дополнительные пайки. – Он посмотрел на свою группу. – Поэтому батальон им приказал обеспечиться за наш счёт и взять половину нашего продовольствия.

Сам себе удивляясь, Меллас взворвался: 'Нет уж, чёрт их побери! Моего они не получат!'

– Это не их вина, Меллас, – сказал Хок, – хотя я понимаю твои чувства.

– Чего от нас хотят, перейти на половину рациона, потому что в батальоне не могут организовать своё дерьмо? – Меллас понимал, что похож на вздорного мальчишку, но ему было всё равно. Он устал, нужно было устраивать засаду, и уже немного хотелось есть. Он-то старался растянуть свою провизию так, чтобы хватило на всю операцию.

– Возьмёте у каждого двухдневное довольствие и оставите здесь. – Фитч не был расположен отвлекаться на ерунду, поэтому спорить никто не стал. – И я хочу, чтобы оставляли всё без разбора. Ненужное говно не оставлять. Окажись вы на их месте, вам бы тоже хотелось получить приличную еду.

– Будь я проклят, – язвительно сказал Меллас. – Прямо категорический императив.

Гудвин посмотрел на Мелласа: 'О чём это ты, блин, болтаешь, Джек?'

– О Золотом правиле нравственности.

– А, ну да, – сказал Гудвин. – Сделай с другими, пока они не сделали с тобой – такое здесь нехилое Золотое правило, Джек. – Все рассмеялись.

Меллас пошёл к месту, где они с Бассом устроили командно-наблюдательный пункт взвода. Зубоскальство несколько пригасило его злость, но сейчас она ширилась вновь.

– Так что, лейтенант, отдавать 'дельте' сухпай? – спросил Басс, когда подошёл Меллас. Давно уже Меллас отказался от попыток ошарашивать парней новостями. Бойцы всё ещё рыли окопы, исключая Фредриксона: тот пересчитывал противомалярийные таблетки, и его небольшой окопчик был уже закончен. В любом случае, если б их атаковали, он бы им не воспользовался, потому что ухаживал бы за ранеными.

– Угу. Блядь. Пополнение продовольствия согласуйте с ротой 'браво'. – Его насмешливый тон вызвал несколько улыбок. – И Фитч не хочет, чтобы мы зажали то, что получше.

Гамильтон печально посмотрел на свой рюкзак: 'Что ж им дать, персики или дырку от жопы?'

– Очередной славный день в корпусе МП, – сказал Басс. – Каждый день как праздник, каждый приём пищи как пир.

– Узнаю кадрового, – сострил Фредриксон.

– Преданный, работящий, свободолюбивый, умелый, стойкий, – быстро парировал Басс.

– Ленивый, неотёсанный придурок, ожидающий отставки, – ответил Фредриксон.

Меллас прыснул от смеха.

– Никаких сраных комментариев из отдела младших офицеров, – сказал Басс.

– Что ж, младший офицер выходит в засаду, чтобы почти что штаб-сержант мог как следует отдохнуть и не отстать от роты завтра. Поэтому если пожелаешь взводу спокойной ночи вместо меня, то я возьму рацию и отправлюсь в путь.

– Слушаюсь, мистер Меллас, – Басс поднял одну из раций, лежавших возле плащ-палаток, где они с Коротышкой собирались установить своё укрытие. Он подал её Мелласу: 'Позывной уже есть?'

Меллас на мгновение задумался: 'Вагина'.

– Не подойдёт.

– Почему нет?

– Нельзя засорять эфир сквернословием.

– Ничего скверного в вагинах не вижу. Правда, я ничего не знаю о тех, которых знаешь ты.

– Вы мало пожили на свете, чтобы знать, что значит даже одна.

Меллас закинул рацию на плечо. Взял винтовку. 'Мне не нужно быть тёртым калачом, чтобы знать, что значит даже одна, – задиристо сказал он. – Они сами ко мне приходят'.

– Да ну.

Меллас рассмеялся, но смеялся лишь для того, чтобы скрыть, как больно кольнули его насмешки Басса. В двадцать один год он всё ещё был девственником и глубоко стыдился этого факта. Анна была единственной женщиной, к которой он был действительно близок, но она никогда не хотела интимных контактов. Он же никогда не давил. Обычно они миловались как сумасшедшие до тех пор, пока Меллас не кончал и не проваливался в сон. Он просыпался со скверными чувствами, потому что она никогда не испытывала оргазма, как он. Однажды ночью она откровенно призналась, что чувствует себя виноватой за то, что не позволяет половой контакт. Но и Меллас чувствовал себя виноватым за то, что не знал, что при этом делать, а вопросы задавать стеснялся.

Настроение в отделении Джексона было подавленным. Мэллори медленно отрабатывал затвор пулемёта М-60 вперёд и назад, добиваясь мягкого металлического щелчка. Время от времени он хватался ладонями за голову, словно хотел, чтобы она не раскололась. Вилльямс заметно нервничал. Он маялся и всё застёгивал и расстёгивал большими руками единственную пуговицу на форменной маскировочной куртке

– Эй, Вилльямс, – мягко поддел его Джексон, – застегнись уж. Не переживай ты так.

Вилльямс смущённо улыбнулся. 'Ага, застегнусь'. Он остановился, но почти в тот же миг опять стал теребить пуговицу. Бройер показал Вилльямсу обнадёживающий большой палец, но так, чтобы больше никто не увидел, и той же рукой поправил очки на носу. Вилльямс кивнул. Слабая улыбка мелькнула на лице.

Паркер и Кортелл изводили Поллини, когда тот замешкался в сборке винтовки после чистки. 'Нет, Недолёт, эту штучку вставляют в другое место', – говорил Кортелл с весёлым круглым лицом.

– Вот-вот, в другое место, – повторял Паркер.

Поллини улыбался и старался привести винтовку в должный вид, но всё время отвлекался на этих двоих и никак не мог сосредоточиться на том, что делал.

– Смотри, Недолёт, – сказал Паркер, – испортишь себе сладкий сон.

– Не испорчу, – сказал Поллини, улыбаясь.

– Вечно ты порешь косяки, Недолёт, тебя следовало бы объявить национальным бедствием, а твою мамку забрать с улицы и посадить на пособие по безработице, – прогоготал Паркер.

– По крайней мере, меня не обрили наголо, – огрызнулся Поллини. Паркер перестал улыбаться. С одного взгляда на лицо Поллини стало ясно, что он понял, какую допустил ошибку.

Паркер медленно сделал шаг вперёд. 'Как ты сказал, снежинка?' – тихо спросил он.

Поллини нерешительно оглянулся. 'Я сказал, что мне хватает ума, чтоб не быть обритым наголо'.

Паркер вынул боевой нож.

– Эй, чувак, – сказал Кортелл, – убери-ка эту хрень!

– А я не принимаю такой вот херни, – сказал он Кортеллу, не отрывая взгляда от Поллини. – Может быть, это вы с Иисусом принимаете.

Поллини начал отступать, ища помощи. Он рухнул спиной в наполовину выкопанный окоп. В ту же секунду Паркер прыгнул сверху, коленями вышибая из его лёгких воздух. Поллини с исказившимся лицом хватал ртом воздух, едва делая слабые вдохи. 'Что случилось, белый мальчик, не хватает ума дышать?' Паркер приставил нож к кадыку Поллини. Как только Поллини пытался сделать вдох, его кадык натыкался на остриё ножа.

Раздался звук вгоняемого в ствол патрона, за ним спокойный ковбойский голос Вилльямса: 'Паркер, я тебя пристрелю, если ты с него не слезешь'.

– Всё правильно, – сказал Паркер, держа нож у горла Поллини. – Ты защищаешь своего мелкого недорослого братишку. – Он зло оглянулся. – А где же мои братья, а?

Мэллори положил М-60 на землю и вытащил из кобуры свой 45-й калибр. Он отвёл затвор назад и клацнул им вперёд, вгоняя патрон в ствол. Рука его дрожала, но пистолет уставился в Вилльямса.

– Ну, давай! – сказал Паркер. – Шансы равны, а, Вилльямс?

В этот момент вмешался Джексон. Он тихо сказал: 'Ладно, вы двое, опустите хреновины. Это дело между Паркером и Недолётом, а не между белыми и чёрными'.

– Оно могло б не быть между белыми и чёрными, – сказал Паркер, всё так же держа нож у горла Поллини.

Придушенным шёпотом Поллини прохрипел: 'Беру свои слова обратно. Я ничего такого не имел в виду, Паркер'.

– О, не имел в виду, значит? Отчекрыжить бы тебе яйца за то, что брякнул. Но я тебя отпускаю, потому что ты, блядь, тупой. Но я ничего не забываю. – Он посмотрел на Вилльямса, который стоял с М-16 как вкопанный.

– Давайте вы, оба, – сказал Джексон, игнорируя Паркера и обращаясь к Мэллори и Вилльямсу. – Опустили хреновины. Нам сегодня ночью в засаду. – Он встал на линию огня между двумя парнями.

Вилльямс метнул взгляд на Джексона и опустил винтовку, поставив её не предохранитель. Мэллори вывел ударник затвора пистолета из боевого состояния.

– Дело теперь только между мною и тобой, Недолёт, – сказал Паркер. – И я отпускаю тебя, потому что ты тупица. – Он отпрянул от Поллини и, улыбаясь, встал. Но вдруг подпрыгнул и с размаху ударил ботинком в живот Поллини. Поллини взвыл от боли; в ту же секунду Вилльямс кинулся к Паркеру, метя прикладом в голову. Паркер, пригнувшись, пошёл навстречу и махнул ножом, но промахнулся. Джексон обхватил Вилльямса и, уводя его из-под ножа Паркера и отбивая винтовку в сторону, повалился с ним на землю. Он прижал Вилльмса и, пока тот барахтался внизу, повернул голову к Паркеру: 'Спрячь эту херню', – сказал он.

Послышались шаги бегущих ног. Басс держал в руках увесистую дембельскую трость и орал: 'Что за херня здесь происходит?' Лейтенант бежал рядом с ним.

Паркер убрал нож в ножны.

– Что за херня тут происходит? – спросил Басс. Поллини блевал в незаконченном окопе.

– Ничего, сержант Басс, – сказал Джексон. – Мы с Вилльямсом повздорили.

Меллас встал над Поллини: 'А кто же, мать вашу, повздорил с Поллини? – спросил он и положил руку на плечо Поллини. – Кто это был?'

– Никто, сэр, – ответил Поллини. Его сгибало пополам, слёзы смешивались на подбородке со рвотой. – Я свалился в грёбаный окоп. Честное слово, сэр.

Басс повернулся к Паркеру: 'Слушай, ты, блевотина…'

– Всё нормально, сержант Басс, – быстро сказал Меллас.

– Сэр, знаю я эту пародию на человека…

– Всё нормально, сержант Басс.

– Я бы вздёрнул его на его же яйцах.

– Мы разберёмся с этим на командирском совещании. – Меллас посмотрел вокруг. – С каждым из присутствующих. За драку на службе. Всё рассмотрим, когда вернёмся. Будь я проклят, если каждого не разжалую!

Вилльямс и Джексон поднялись с земли. Вилльямс начал проверять винтовку, протирать от грязи и прорабатывать механические узлы. Поллини кое-как встал на ноги. Басс подобрал винтовку Поллини, всю измазанную глиной, и подал ему: 'Что б было чисто', – рыкнул он и пошагал к своей 'лисьей норе'.

Меллас окинул всех взглядом. Мэллори делал вид, что занят пистолетом. 'Сейчас мне всё равно, что произошло, – сказал Меллас. – Займёмся этим позже. В засаду выходим через двадцать минут'.

Поллини подавил стон. Его винтовка развалилась на две части. 'Ты сможешь выйти в засаду, Недолёт?' – спросил Меллас.

– Так точно, сэр. – Вдруг Поллини ухмыльнулся Мелласу и поднял две перепачканные половины. – Я подумал, почищу-ка её как следует, чтоб стреляла как положено, когда усядемся в засаде, сэр.

– Хорошая мысль, Поллини.

– Да, наш Недолёт тот ещё ловкий перец.

– Заткнись, Паркер! – сказал Меллас. – Ты и так влип. – Он повернулся к Джексону. – Я хочу, чтобы отделение было готово к выходу через десять минут. И погаси сияние на их мордах.

Когда Меллас вернулся, Кортелл натирал лицо Поллини щедрым количеством грязи и угля. Мелласу тотчас захотелось что-нибудь сказать, но он не был склонен обнаруживать свои предпочтения.

Поллини старался держаться молодцом. 'Эй, лейтенант, – сказал он, – прикажите ему перестать'.

Меллас не смог удержаться от смеха. На Поллини было смешно смотреть. 'Чуть полегче с ним, Кортелл', – наконец, сказал Меллас. Кортелл прекратил столь усердные втирания.

Подошёл Джексон.

– Не будь столь озабочен, – сказал ему Меллас. – Хватит того, что озабочен я.

Джексон улыбнулся, но его тревога была понятна Мелласу, который ещё не обмозговал засаду как следует. Вдруг Меллас понял, что ещё не представляет себе, что делать. Мозг кинулся продираться через соответствующие параграфы устройства засад, которым его обучали: передовое и тыловое охранение, места сбора, начальные сигналы, провод или шнур связи для передачи немых сигналов, сектора поражение. Механика внезапной смерти так же сложна, как и жестока.

Морпехи третьего отделения собрались вокруг Мелласа и, нервничая, молча ждали. Меллас начал прикидывать: 'Я думаю, что тропа где-нибудь да сворачивает. Мы устроим L-образную засаду. Мэллори, ты с М-60 разместишься на малом конце L и будешь стрелять вдоль по тропе, так что если промажешь по передним, обязательно попадёшь по задним. Только установи пулемёт так, чтобы в темноте не стрелять мимо тропы и не подстрелить кого-нибудь из нас'.

Мэллори кивнул.

– Тилман, будешь возле меня с патронами для дробовика. Нам понадобится по два человека на передовое и тыловое охранение. У тебя есть для этого люди, Джексон?

Джексон на мгновение задумался: 'Ага. Кортелл, полежишь немножко в кустах'.

Кортелл застонал. Его дружок Вилльямс прочистил горло и уставился на джунгли. Кортелл заговорил: 'Чёрт возьми, Джексон, получил власть и сразу вот так включаешь своих друзей. – Он щёлкнул пальцами. Джексон одобрительно кивнул ему и улыбнулся. Кортелл посмотрел на Мелласа. – Что тут скажешь, сэр?'

– Ничего, – Меллас подождал секунду. – Кого поставишь вперёд, кого назад? – Это огневая группа Кортелла – ему и выбирать.

– Со мной вперёд пойдёт Вилльямс. Паркер с Чедвиком могут остаться позади. – Меллас успокоился. В какой-то момент он испугался, что Поллини окажется в команде Кортелла вместе с Паркером. Потом вспомнил: Поллини состоял в группе, которой командовал Амарилло, парень, упорно доказывавший всем и каждому, что уж если они дали ему прозвище, которое по-испански значит 'жёлтый', то, по крайней мере, пусть произносят правильно. Прозвище, конечно, все коверкали. И это уже стало дежурной шуткой.

– Что ж, ладно. Никому не двигаться и огня не открывать, пока не начну я. Если отряд окажется для нас слишком велик, то я просто спрячу голову и буду изо всех сил надеяться, что они пройдут мимо. – Меллас повернулся к Кортеллу. – Предупреждением будут три рывка по связному шнуру. Мы ответим тоже тремя рывками. Затем будешь дёргать всякий раз, как мимо будет проходить человек. То же самое для тебя, Паркер. Всем понятно? – Все кивнули. – Хорошо. Я выберу место сбора приблизительно в двадцати метрах от тропы. Будем выдвигаться на позицию оттуда. Потом все встречаемся там же. Если отстал, мы будем ждать десять минут. Если к тому времени не вернулся, мы считаем, что в тебя попали. Не двигайся. Мы заберём тебя, даже если на то потребуется вся рота.

Заговорил Джексон: 'Пароль сегодня 'манки-кэт', поэтому если кто из вас, лопухов, потеряется, пусть орёт 'манки' перед тем, как идти домой'. – Он усмехнулся. Вилльямс и Амарилло издали по короткому смешку. По мере наступления ночи голоса в пределах периметра стихали до шёпота.

Меллас осмотрел группу. У каждого подстёжка к плащ-палатке, боеприпасы, гранаты. Лица черны, панамы надвинуты на самые глаза или смяты. В засадах не пользовались касками, потому что профили получались легкоузнаваемыми.

В сумерках, когда отделение проходило мимо ячеек, вся остававшаяся рота ещё окапывалась. Меллас выбрал площадку для засады в 200 метрах вниз по тропе и определил место сбора; они тихо заняли позицию, протянули шнур от руки к руке и дальше, к постам охранения. Меллас выбрал густо заросшую часть джунглей на небольшом уклоне под гору, посчитав, что тот, кто поднимается с поклажей вверх по склону, скорей всего будет идти с опущенной головой и тяжело дышать, отчего видеть и слышать будет хуже. Тропа круто сворачивала, и на этом повороте Мэллори и Барбер, его второй номер, поставили пулемёт. Меллас лёг в середине длинной стороны L возле Джексона, который взял с собой рацию.

Они устроились ждать.

Наступила темнота, чёрная, беспросветная темнота. Меллас больше не видел тропы перед собой. Казалось, темнота спустилась на него из-за туч. Он слышал, как рядом с ним дышит Джексон. Часы на руке тикали, как будильник. Он хотел засунуть их под живот, но само движение наделало бы столько шуму, что он не стал.

Ему пришло в голову, что если солдаты СВА расслышат его часы, то заслуживают жизни. Но заслуживают ли они смерти, если не расслышат их? Игра в орлянку. Одна сторона побеждает, только если другая проигрывает. Меллас начал клевать носом.

Усилием воли он вернулся к бдительности и дёрнул один раз за провод. Все ли не спят? С обеих сторон дёрнули по разу. Никто не спал. Меллас поёжился. Чёрт побери и холод, и темноту. Непроницаемая тамнота. Он ослеп. Он почувствовал, как в густые джунгли, шепчущие над головами, стелясь, вполз туман. Рация, настроенная на частоту роты и на минимальный звук, тихонько зашипела: 'Если всё в порядке, нажми два раза на кнопку на трубке'. Это Басс там, в расположении роты, бдел над рацией. Меллас дважды нажал на кнопку, взяв трубку у Джексона, который залёг довольно близко, чтобы передавать её туда и обратно. Было так темно, что Меллас будто задыхался. Он не видел Джексона, хоть и мог его коснуться. Меллас положил лоб на холодную росистую винтовку, сталь охладила и успокоила голову. Тело ныло от холода и сырости. Всего лишь шесть часов до рассвета. Хотелось назад на гору или домой в постель и чтобы деревья шумели за окном. Скоро приедет школьный автобус. Мама приготовит завтрак.

Крик боли разбудил Мелласа и тут же заглох. Он прилетел со стороны передового поста охранения.

– Что за чёрт? – прошептал Меллас. Отряд напрягся. Он чувствовал остальных, никто не видел ни зги. Они услышали какое-то урчание, сиплый чих, от которого Мелласа всего передёрнуло, потом треск ломаемых ветвей. Затем – ничего. Вдруг шнур на его запястье яростно задёргался, опять и опять, беспорядочно, дикими рывками. Потом раздался голос Кортелла. Он чуть не бился в истерике, но всё же был осторожен и потому кричал шёпотом: 'Я иду! Я иду! О, господи! О, господи боже мой! – Слышно было, как он ползёт, в темноте натыкаясь на деревья. Он старался не сбиться с тропы. – О, боже, лейтенант! Джексон! Где вы?'

– Мы здесь, Кортелл, – сказал Меллас обычным голосом, сдерживая страх. Заработала радиосвязь. Вся рота слышала крик, и Фитч пытался разузнать, что случилось.

– Меллас ответил: 'Это у нас. Пока не знаю, что произошло. Мы прерываем засаду. Приём'.

– Принято.

Кто-то высунулся и втащил Кортелла. Тот задыхался, словно от удушья. Джексон и Меллас поползли вперёд на звуки, Меллас держал трубку, Джексон с рацией на спине полз спереди. Оба так и остались завёрнутыми в подстёжки плащ-палаток.

– Эй, чувак, – сказал Джексон, – в чём дело?

– О, господи, Джексон, это Вилльямс, – выпалил Кортелл. – На него напал тигр.

– Он в порядке?

– Он сожрал его, чувак! Он прыгнул на него, утащил и сожрал. Господи боже, мы просто лежали, вдруг Вилльямс как закричит, и я слышу, как тигр хватает его вроде как за шею, а потом как хрустнет его головой! – Меллас не видел Кортелла, но голос Кортелла передавал весь его ужас. – О, боже, боже!'

Джексон двинулся вперёд, нащупал Кортелла и заговорил с ним тихонько: 'Эй, чувак, всё в порядке. Тут ничего не сделаешь. Парень, остынь, ладно? Успокойся'.

Меллас включил передатчик: ' 'Браво', это командир 'браво-раз'. На одного из нашего охранения напал тигр. Мы думаем, что он мёртв. Ни черта не видно. Приём'.

– Господи боже, – ответил голос Фитча. – Попробуйте его найти. Может быть, он только покалечен. Приём.

– Говорю же, нам здесь ни хрена не видно. Я не вижу даже моей рации, а ведь я по этой хреновине говорю. Приём.

– Понял тебя. Подожди.

Меллас, словно незрячий, ждал. 'Джексон, скажи всем, чтоб сдвинулись теснее и слушали во все уши. Позови сюда Паркера и Бройера'.

– Слушаюсь, сэр, – Джексон сбросил рацию и пополз, держась за провод как за путеводную нить.

– Ты в порядке, Кортелл? – спросил Меллас в темноту.

– Да, сэр, – отозвался голос Кортелла. – Теперь нормально. Господи, сэр, как я надеюсь, что он не умер, но я же слышал, как отлетела его голова. Думаю, она просто лопнула, сэр.

В рации зашипело статическое электричество. Из трубки послышался голос Фитча: 'Можем пустить осветительные ракеты. Может, это отпугнёт кошку, и ты найдёшь бойца. Приём'.

– Здорово. Давайте. Приём.

– Принято. Конец связи.

Стандартные действия, такие как радиопереговоры, показались Мелласу неуместными. Всё же они не поменялись, пусть даже напал тигр. Меллас не был бы уверен, что вокруг по-прежнему люди, если б не их дыхание. 'Ну что ж, – прошептал он в пустоту, – ничего не остаётся, только ждать. Нет смысла всем разделяться'.

Они ждали пять минут. Затем по рации Фитч сказал: 'Выстрел!'

– Выстрел. Конец связи, – повторил Меллас. Вскоре послышался смешной, с присвистом, шум осветительной ракеты. Высоко в воздухе к югу от них раздался хлопок и раскрылся крошечный парашютик. Послышалось шипение горящего фосфора. Жутким подрагивающим контрастом высветились тропа и джунгли. Джексон накинул лямки рации, и Меллас встал.

– Пошли. Кортелл, ты ведущий.

Кортелл, с винтовкой наизготовку, повёл, Меллас сразу за ним, потом Джексон и остальные.

Они пришли туда, где лежали Кортелл и Вилльямс. Почва была чуть примята, и обе подстёжки от плащ-палаток оставались на месте, так же как и винтовка Вилльямса. На траве виднелось тёмное пятно крови.

Опять раздался звук выстрела и, свистя как на 4-е июля, незаметно взвилась ракета. Снова всё вокруг стало ярче. Пока она падала, неясные расплывчатые тени меняли положение.

Почти сразу они наткнулись на панаму Вилльямса. Она была мокрой и перепачкана кровью. И разорвана. Меллас соображал, охраняют ли тигры добычу и как далеко её оттаскивают, чтобы съесть. Они искали и время от времени находили пятна крови. Сделали несколько выстрелов, чтобы отпугнуть тигра. Они прошли 100 метров, прежде чем найти тело Вилльямса. Ноги и спина были истерзаны и частично объедены. Было похоже на то, что его убили одним ударом в голову, свернувшим шею. Колотые ранки от длинных острых зубов глубоко проникали в лицо и виски.

Они завернули останки в подстёжку Вилльямся и двинулись по тропе в обратный путь, навстречу роте, потея и оступаясь в сполохах жуткого света.