Маугли из Космоса

Глава 11

На следующее утро Аля велела Мише надеть костюм, дала ему отцовский тулуп, шапку и валенки и повела к участковому. Отделение милиции Малых Пихт располагалось в здании поселкового совета. Чтобы попасть в него, нужно было пересечь весь поселок. Алевтину немного смущало, что она, не скрываясь, идет с сожителем рука об руку по центральной улице, средь бела дня. Встречные и поперечные вежливо с ней здоровались — еще бы, «учителшу» знали в Малых Пихтах почти все, — искоса посматривали на незнакомого мужчину рядом с нею, но вопросов не задавали. Эти косые взгляды лишь укрепляли решимость Али добиться от милиции хоть какой-нибудь официальной справки для Миши, чтобы покончить с нелегальным его положением. А потом пусть проверяют, посылают запросы куда следует. Аля была уверена, что ничего дурного за любимым не числится.

К счастью, старший лейтенант Марьин оказался на месте. Высокий, сухой, крепкий, как старое дерево, участковый поднялся навстречу, поздоровался с посетителями за руку. Правда, с Мишей вышла некоторая заминка. Когда старший лейтенант протянул к нему руку, тот посмотрел на нее недоуменно, словно не зная, что с этим делать, а потом все же осторожно принял в свою и легонько встряхнул. Да, видимо, не очень-то и легонько. Потому что милиционер хмыкнул и посмотрел на странноватого чужака с уважением. Пригласил садиться. Алевтина сама пододвинула Мише свободный стул, опасаясь, что любимый так и останется торчать столбом посреди кабинета. От проницательного взгляда старшего лейтенанта эта мизансцена не укрылась, но он сделал вид, что такое внимание женщины к мужчине в порядке вещей.

— Слушаю вас, Алевтина Вадимовна, — сказал хозяин кабинета, вынимая из ящика стола пачку «Беломора». Предложил Мише: — Курите?

Тот недоуменно посмотрел на бело-голубую картонку, и энергично потряс головой.

— Он не курит, — поспешила пояснить Аля.

— Ну и правильно делает, — со вздохом проговорил участковый, убирая папиросы в стол. — Так чем обязан?..

— Понимаете, это мой муж, — начала Алевтина заранее заготовленную речь. — Он из Нижнеярска. Ехал ко мне. И попал в беду. Потерял все документы да и сам пострадал, еле выходила…

— А имя у вашего мужа есть? — осведомился участковый.

— Да, конечно! — сказала она. — Его зовут Мишей… Михаилом.

— И это все? — удивился участковый. И обратился к остающемуся безучастным Мише-Михаилу: — А вы что-нибудь можете сказать о себе?

— Да! — механически отозвался тот.

— Так будьте любезны…

— Скоробогатов Михаил Васильевич. Родился в тысяча девятьсот тридцать пятом году, в городе Ленинграде. Прописан в городе Ленинграде, на улице Стачек, дом пятнадцать, квартира тридцать семь, — отбарабанил Миша, словно читал в невидимой анкете. И добавил, глядя на Алю: — Холост. Детей нет.

И на том спасибо, подумала Аля, но промолчала, стараясь не подать виду, что сама впервые слышит эти «анкетные данные».

— Замечательно, — откликнулся старший лейтенант. — А что с вами случилось, Михаил Васильевич?

Алевтина вся сжалась, опасаясь, что супруг начнет рассказывать участковому о звезде Бетельгейзе. Тогда пиши пропало. Вместо справки о потерянном паспорте Мише выдадут другую справку. И хорошо еще, если сразу, не продержав в соответствующем учреждении годик-другой.

— Я заблудился, — ответил Миша. — В лесу.

— А почему — в лесу? — не унимался старший лейтенант. — Вы на чем приехали в поселок? На рейсовом автобусе?

— Меня высадили. Там! — Миша неопределенно махнул рукой. — Ночью. Дождь был. Я заблудился.

Валериан Петрович неодобрительно покачал головой.

— Услугами левака воспользовались, выходит… А вас не ограбили часом? Денег при себе много было?

— Денег? — переспросил Миша и посмотрел на Алю, привычно ожидая подсказки.

— Да не было у него с собой денег, — встряла она. — Ко мне он ехал. Высадили на Старом руднике, решил срезать путь через Медвежий распадок. Заблудился. Споткнулся о корень. Ударился головой. Память ему отшибло. Я же говорю — еле выходила!

Но участкового так просто было не пронять.

— К врачу обращались? — спросил он.

Аля, которая органически не выносила лжи и теперь испытывала адовы муки, лишь покаянно покачала головой.

— Не обращались…

— Напрасно. — проговорил старший лейтенант. — Я не фельдшер, но мне кажется, что последствия травмы у вашего мужа все еще дают о себе знать.

— Так как быть с документами? — поторопилась сменить тему Алевтина.

— Там, в коридорчике, найдете бумагу и чернила. Напишите заявление об утрате паспорта. Я отправлю запрос в район. А пока выпишу справку.

— Спасибо, Валериан Петрович! — обрадовалась Аля и затараторила: — У нас в школе место учителя физики и математики временно освободилось. Заболел Исидор Иваныч. А Миша отлично разбирается в этих предметах. Пока Свешников выздоровеет, он пусть поработает…

— Ну по этому вопросу пусть районо решение принимает, — дипломатично отозвался участковый. — Хотя я на месте вашего педагогического начальства повременил бы…

Алевтина уже не слушала старшего лейтенанта, вытащила Мишу из кабинета, усадила за фанерный столик, сунула в пальцы старенькую ученическую ручку с замызганным перышком и продиктовала текст заявления, образец которого висел тут же, на облупленной стене. Получилось неплохо. Почерк у Миши был прекрасный, каллиграфический. Чиновникам, даже столь демократичным, каким был старший лейтенант Марьин, такие обычно нравятся. Помахав листочком в воздухе, чтобы поскорее высохли чернила, Аля понесла его в кабинет. Участковый внимательно изучил текст. Кивнул одобрительно. И принялся выписывать справку. Алевтина следила за ним, затаив дыхание, все еще не веря своей удаче. Заполнив бланк, милиционер поставил на нем печать и прежде, чем отдать его Казаровой, сказал назидательно:

— Полагаюсь на вашу порядочность и гражданскую сознательность, Алевтина Вадимовна. То, что вы мне тут рассказывали, мягко говоря, малодостоверно… В любом случае заявление уйдет в райотдел, а там, прежде чем выправить новый паспорт, наведут о вашем муже справки. Так что, если что, не взыщите…

Аля густо покраснела. Разумеется, участковый не поверил в сказку про заблудившегося в лесу мужа, но опытным взглядом определил, что лгала учительница Казарова не из злого умысла. Да и странный этот ленинградец мало походил на прохиндея. Скорее уж и в самом деле где-то крепко стукнулся головой. Алевтине оставалось надеяться, что за Мишей и впрямь нет ничего предосудительного и районный отдел внутренних дел не прикажет его немедленно арестовать. Он взяла дрогнувшими пальцами справку, поднялась и хотела было поблагодарить старшего лейтенанта за чуткость, как тот ошеломил ее еще раз.

— Знаете, почему я пошел вам навстречу, Алевтина Вадимовна? — спросил он. Аля лишь испуганно помотала головой. — Потому, что я помню вашего… хм… мужа.

— Да?! — радостно выдохнула она. — Откуда же?!.

— Во время войны мы оба воспитывались в нижнеярском детском доме, — сказал милиционер. — Миша Скоробогатов действительно эвакуировался из Ленинграда. Летом сорок третьего нас отправили сюда, в Малые Пихты, подкормиться на здешних харчах… Так вот, все бы ничего, но Миша бесследно исчез тогда. А теперь, видите ли, нашелся.