Два документа лежали перед следователем районной прокуратуры, юристом первого класса Болотниковым Антоном Ивановичем. На первом, на бланке ленинградского УВД, было отпечатано:
«На ваш запрос от 18 декабря 197… года об установлении личности гражданина Скоробогатова Михаила Васильевича, 1935 года рождения, уроженца города Ленинграда, прописанного по адресу улица Стачек дом 15, квартира 37, имеем сообщить следующее:
Скоробогатов Михаил Васильевич действительно родился в городе Ленинграде, в 1935 году, 3 августа (копия свидетельства о рождении прилагается). Родители: Скоробогатов Василий Федорович, старший политрук артиллерийского дивизиона, 1901 года рождения, погиб в сентябре 1941 года в боях на Лужском направлении. Мать, Скоробогатова Екатерина Ефремовна, 1903 года рождения, погибла при эвакуации в марте 1942. Старший брат, Скоробогатов Константин Васильевич, 1924 года рождения, погиб в составе роты ополчения в боях за Пулковские высоты в декабре 1941. Скоробогатов М.В. был эвакуирован в конце февраля 1942 года из города Ленинграда вместе с матерью. В город Ленинград Скоробогатов М.В. не возвращался. Настоящее его местонахождение неизвестно. По указанному в запросе адресу проживают другие люди. Им также ничего неизвестно о судьбе Скоробогатова М.В.».
Второй был справкой из Нижнеярского архива.
«Михаил Васильевич Скоробогатов (год рождения предположительно 1935/36) был доставлен в детский дом номер 4 города Нижнеярска, о чем существует соответствующая запись в регистрационной книге привокзального эвакопункта от 26 апреля 1942 года. Мать М.В Скоробогатова погибла при бомбардировке поезда, предположительно в марте 1942 года. В июне 1943 года, Скоробогатов М.В. вместе с большой группой воспитанников детского дома номер 4 был направлен в поселок Малые Пихты Сталинского (ныне Мирновского) р-на на время летних каникул, где бесследно пропал в начале августа того же года. По свидетельству других воспитанников детского дома номер 4, Скоробогатов М.В. направился в район заброшенной выработки, известной как Старый рудник. При обследовании карьера были обнаружены: вещмешок, примерно осьмушка хлеба, кусок сахара, саперная лопатка, возможно принадлежавшие разыскиваемому…»
Болотников несколько раз перечитал оба документа, прежде чем составить на их основе третий:
«Я, следователь районной прокуратуры, юрист первого класса Болотников А.И., рассмотрев материалы об установлении личности г-на Скоробогатова М.В., нашел: что г-н Скоробогатов М.В. прибыл в поселок Малые Пихты Мирновского р-на Нижнеярской обл. предположительно в августе прошлого, 197… года. В настоящее время г-н Скоробогатов М.В. работает учителем физики и математики средней школы п. Малые Пихты. В связи с тем, что вышеупомянутый г-н Скоробогатов М.В. в своем заявлении о восстановлении ранее утраченного паспорта указал о себе недостоверные сведения, постановил:
а) применить к нему меру пресечения: временное задержание, вплоть до полного установления личности;
б) в случае не нахождения по месту настоящего пребывания объявить розыск г-на Скоробогатова М.В., рождения 1935 г., уроженца города Ленинграда, предположительно беспартийного, предположительно ранее не судимого;
в) всем лицам, знающим о местопребывании г-на Скоробогатова М.В., известить органы охраны правопорядка.
Приложения:
1. Фотокарточка.
2. Словесный портрет:
Рост выше среднего, около 180 см, фигура атлетическая, голова круглая, шея жилистая, цвет волос — блондин, глаза голубые, лицо овальное, лоб скошенный, брови широкие, нос большой, тонкий, с горбинкой, уши не выяснены, особые приметы — явственное искривление позвоночника (правое плечо заметно ниже левого), многочисленные шрамы на голове и теле. Характерные привычки не отмечены.
3. Дактилоформула: не снималась…»
Болотников снял усталые пальцы с клавиатуры старенького «Ундервуда», изнеможенно откинулся в кресле. Не любил он печатать на машинке. Писать от руки — сколько угодно. Служба такая — сплошная писанина. А вот тарахтеть по клавишам — увольте. То ли дело Капочка — любо-дорого посмотреть. Наманикюренные пальчики так и летают над белыми буковками на черных кругляшах. К сожалению, даже у делопроизводителей прокуратуры бывают отпуска. У следователей они тоже бывают, но лично его, юриста первого класса Болотникова Антона Ивановича, это счастье ожидает не ранее октября. Вот и сиди теперь, барабань… И было бы ради чего утруждать пальцы. Рутинное дело. Не исключено, что этот пресловутый гражданин Скоробогатов не имеет никакого отношения к несчастному эвакуированному мальчишке, без вести пропавшему в те страшные военные годы.
Антон Иванович хорошо помнил их. И непрерывные уличные бои в разрушенном непрестанными бомбежками и артогнем, но не сломленном городе. Фонтаны воды пополам с осколками льда над Волгой. Лужицы замерзшей крови на сталинградских улицах, заметаемых вьюгами сорок второго. И знойное солнце сорок третьего над сшибающимися в сухих степях Курской дуги танковыми клиньями. Звенящий вой зависших в белесом небе штурмовиков и стрекот кузнечиков в минуты затишья. А ведь младший лейтенант, командир стрелкового взвода Антон Болотников знал, что, если останется жив, вернется в родной сибирский райцентр, где ждут его мать и уже овдовевшая старшая сестра. Каково же было восьмилетнему Мише, за два года потерявшему самых близких людей?
Ну погоди ты у меня, подумал следователь с ожесточением по адресу неизвестного самозванца, неведомо как разузнавшего анкетные данные три десятка лет назад сгинувшего мальчишки-блокадника. Я тебе покажу кузькину мать… В конце концов, выводить таких мерзавцев на чистую воду — это дело чести любого сотрудника правоохранительных органов. И он, следователь Болотников, обязательно выведет сего самозванца… Жаль только сожительницу его, Казарову Алевтину Вадимовну. Ей-то за что такая судьба? Мало того что проходит свидетельницей по делу об убийстве гражданина Безуглова Владислава Юрьевича, а тут еще выяснится, что шаромыжника приютила…
Эх, зря он вспомнил о гражданине Безуглове… Увели дело. Прямо из стойла, в самом разгаре расследования увели. По возвращении со следственных действий в поселке Малые Пихты Болотникова вызвал генеральный и велел подготовить все материалы, включая версии, лишь находящиеся в разработке, к передаче. И не только дело об убийстве любвеобильного малопихтинского физрука, но и дело о «подснежниках» — трех зверски зарезанных мужчинах, трупы которых были обнаружены в карьере Старого рудника после стаивания снега, — тоже. И бесполезно спорить, протестовать. И ладно бы «особо важным» передали или в областную прокуратуру. Все-таки — коллеги. Глядишь, и поделились бы по секрету в хорошую минуту, чем у них вся эта чертовщина завершилась. А вот там не узнаешь. Оттуда информацию не выдают. Все равно что камень в воду канул.
Болотников вздохнул, снова перечитал оба документа и свое постановление. Подумал, а что он будет делать, если малопихтинский учитель физики и математики окажется именно тем самым блокадником Мишей Скоробогатовым, исчезнувшем в Старом руднике летом сорок третьего? Мало ли… Он же совсем крохой был. Подобрала сердобольная бездетная женщина, а властям не сообщила. Нет, не сходится. Она бы его тогда на свою фамилию записала. Да и Миша вряд ли запомнил бы такие подробности, как адрес ленинградской прописки. И все-таки, все-таки… Нет, зря он… Не такое уж это рутинное дело, каким оно кажется на первый взгляд.
Ну вот как увязать между собой педагога-энтузиаста, все свое не только рабочее, но и личное время тратящего на поселковых пацанов — по крайней мере, такой образ нарисован в характеристике, предоставленной завучем малопихтинской школы, — и ловкого преступника, живущего под чужим именем? Не та это публика. Ну, допустим, пристроился он к одинокой, живущей на отшибе бабенке, а та и рада радехонька — кормит, поит, в баньке моет, работать не заставляет, да еще любит до самозабвения. Это понятно, это в обычае у контингента. А вот зачем ему лезть в школу, да не завхозом каким-нибудь, а — учителем? Совесть заела? Вряд ли… Совесть у контингента явление редкое. А если не совесть, тогда что? Тогда какой-то умысел…
Болотников попытался представить преступный умысел, требующий организации кружка астрономии и космонавтики. Ограбить школу? А что там брать? Да и завхозу это сделать было бы гораздо проще. Получить надежные документы? Может быть… Заработал же он себе характеристику, над которой плакать хочется от умиления. Освоиться, в буквальном смысле этого слова, стать «своим» в шахтерском поселке и под шумок взломать кассу «Красного медника»? Тогда почему — через школу? С его-то математическими способностями можно было попытаться хотя бы младшим счетоводом устроиться на руднике.
А что, если его цель хорошо проявить себя и при этом не засветиться рядом с крупными промышленными предприятиями? Тогда гражданин Лжескоробогатов — это… Стоп-стоп-стоп, сказал он себе. Не залезай в дебри, товарищ Болотников. Такого рода контингент уж точно не твоя забота. Отобрали у тебя два дела, и правильно. И это отберут. И тоже правильно поступят. Твоя забота — опрос свидетелей, выявление связей, выяснение возможных адресов пребывания подозреваемого. Должен ты выяснить все, что в пределах твоей компетенции. И доложить — куда следует, не откладывая ни на минуту. В противном случае юристу первого класса Болотникову Антону Ивановичу могут и шею намылить за недонесение.
Стоит ли в таком случае тянуть резину? Не проще ли перестраховаться, коль уж осенила догадка о возможном происхождении и намерениях лжегражданина Лжескоробогатова? Чтоб с гарантией не намылили… Ну нет, так перестраховываться — себя не уважать. В конце концов, граждане, выдающие себя за других ранее исчезнувших граждан, — это компетенция правоохранительных органов. Нет-нет, сначала он, следователь прокуратуры Болотников, сам разберется с лицом, выдающим себя за Скоробогатова Михаила Васильевича. Вот вернется сей гражданин из Нижнеярска, доставит его участковый Марьин в район, тогда и поговорим. А не вернется — что ж, на сей счет у него постановление заготовлено. Болотников вздохнул, размял пальцы и снова застучал по клавишам допотопного пишущего агрегата. Неожиданно он увлекся и барабанил без остановки до самого обеда. Отвлек его телефонный звонок. Схватил трубку, отозвался по-старомодному:
— Болотников у аппарата!
«Антон Иванович?.. — раздался в трубке смутно знакомый голос. — Здравствуйте!»
— Добрый день! Кто говорит?
«Это Марьин, помните, участковый из Малых Пихт?..»
У юриста первого класса екнуло в сердце: не ждал он добрых вестей из этого таежного поселка.
— Что-то случилось, старший лейтенант?
«Нет, но… — замялся малопихтинский участковый. — Мне нужно поговорить с вами».
Значит, все-таки что-то случилось.
— На предмет?
«Это не телефонный разговор».
Еще лучше…
— Ну хорошо, — согласился Болотников. — Сможете сегодня заехать?
«Да я, собственно, уже здесь, в Мирном, — проговорил старший лейтенант, с каждым словом все больше теряя уверенность в себе. — Я бы только не хотел в кабинете…»
— Хорошо, э-э… Валериан Петрович. Я сейчас пойду обедать, давайте встретимся внизу, у входа.
«Договорились! — обрадовался Марьин. — Спасибо, Антон Иванович!»
— Не за что.
Все еще держа возле уха отрывисто гудящую трубку, Болотников подумал, что о чем бы ни зашла речь, будет полезно уточнить у малопихтинского участкового кое-какие детали биографии Скоробогатова Михаила Васильевича. И в следующий миг понял, какая заноза ему мешала, когда он строил версии относительно цели пребывания вышеозначенного гражданина в Малых Пихтах. Дело в том, что восьмилетний Миша Скоробогатов пропал именно в карьере Старого рудника — в том самом месте, где были обнаружены жертвы неизвестных убийц.