Маугли из Космоса

Глава 37

Изба старшего егеря-охотоведа оказалась совсем тесной, что очень удивило Старыгина-младшего. Он-то помнил ее совсем другой: просторной, с огромной печью, куда они любили забираться с Алькой Казаровой, когда им было лет по семь-восемь. Потом Алька почему-то стала стесняться. К четырнадцати годам она вообще чудная стала, задумчивая не по делу. Нет-нет, да и засмотрится на веснушчатую свою физиономию в стареньком, с облупленной амальгамой, зеркале, что висело в простенке между рукомойником и окном. Борька только возмущенно фыркал — было бы на что засматриваться!

К шестнадцати годам веснушки у Альки пропали, а с ними пропала и бесшабашная подруга детства, с которой можно было и рыбу удить на вечерней зорьке, и выслеживать маральи стада, и обезвреживать подлые браконьерские капканы. Вместо отличного пацана Альки появилась рослая, рыхловатая девица Алевтина, с одними женихами на уме. Борьке с этой девицей на выданье стало скучно. И в свое последнее каникулярное лето, проведенное на таежной заимке, они чаще оказывались порознь, чем вместе. Даже разговаривать было не о чем. Она мечтала о педагогическом институте, а он — о пограничной службе. На том и разошлись.

С момента призыва в армию Борька на заимке не бывал. Даже с отцом встречался в райцентре, благо после окончания школы КГБ Старыгина-младшего откомандировали служить в Нижнеярскую область, на группу секретных объектов, именуемых в документах «техническими позициями», а среди сотрудников — Ожерельем. От отца, Ильи Семеновича, Борька знал, что в последние годы Алька опять зачастила в лесничество. Что-то произошло в ее жизни, не очень, видимо, веселое, если вновь потянуло в горную тайгу, в суровую жизнь лесного фронтира.

Читая о таежных похождениях подруги в отцовских письмах, Старыгин-младший, не слишком везучий в личной жизни, иногда подумывал, что вот такая Алька-охотница ему бы могла приглянуться. Правда, думал он об этом не всерьез, в редкие минуты досуга. Служба в Ожерелье затягивала с головой. «Технические позиции» отвечали за дальнюю и ближнюю связь с разрастающейся орбитальной группировкой, отслеживали спутники-шпионы вероятного противника, кроме того — обслуживали Нижнеярский филиал академического Института космических исследований.

Близость к Космосу спровоцировала увлечение астрономией и фантастикой. На этой почве Борька и подружился с техником-наблюдателем Гелькой Берестовым, и дружба эта не пресеклась, даже когда сей техник-наблюдатель — и по совместительству изрядный шалопай — вдруг превратился в мировую знаменитость. Именно ночной разговор сэнээса Берестова с неким Скоробогатовым Михаилом Васильевичем и свел вновь Старыгина-младшего с давней подругой детства. Увы, обстоятельства оказались столь драматичными, что им обоим было не до теплых воспоминаний.

Борька корил себя, что выкачав из Альки всю информацию о странном ее сожителе, саму подругу, по сути, бросил на произвол судьбы, прекрасно зная, что в окрестных лесах скрывается непонятная тварь, лишенная элементарного сочувствия к своим жертвам. Заверения технического эксперта, что «малопихтинский маньяк» всего лишь сложнейшее кибернетическое устройство, не могли обмануть обострившееся чутье капитана государственной безопасности — он видел останки собственными глазами и догадался, что это не совсем робот. Это, скорее, существо, именуемое в фантастике киборгом — кибернетическим организмом, противоестественным соединением живого и мертвого.

Этот киборг почему-то оберегал Альку и при этом дважды напугал ее до полусмерти. А во втором случае, похоже, пытался с нею сделать что-то куда более мерзкое, чем убийство. Врачи сообщили о многочисленных кровоподтеках на коже головы своей пациентки, как будто в нее втыкали тончайшие иглы вроде китайских. Киборг проникал Альке в мозг! Но зачем? Ответа не было, как не было ответов и на множество других вопросов. На такой, например: в самом ли деле инопланетный киборг самоликвидировался? А может, его кто-нибудь ликвидировал? Щупальца этой гадины выглядели так, будто их отрезали чем-то чрезвычайно острым и при этом — прижгли. Начитанный в фантастике Старыгин-младший предположил, что — лучевым оружием. Неужто в малопихтинской округе находился кто-то, кто владеет бластером?

Только один человек теоретически мог им владеть — пришелец Скоробогатов. Ну, не совсем пришелец. Скорее — космический Маугли, в раннем детстве похищенный с Земли пришельцами и воспитанный ими по своему образу и подобию. Так, во всяком случае, следовало из его «сказок» и рисунков. Что происходит с детьми, которых воспитали волки? Они навсегда остаются волками. Что произойдет с ребенком, воспитанным космическими пришельцами? Он на всю жизнь останется пришельцем! А по земным меркам — чудовищем.

Сама Алька этого не понимает. Отказывается понимать. Еще бы, она же нашла своего единственного на всю жизнь мужчину. Не от него ли пытался уберечь ее киборг? Ослепшая от бабьего счастья, она целый год жила между двумя равно опасными для нее космическими чудовищами. И чудовища в конце концов сошлись в поединке, и одно победило другое. А теперь победитель, вооруженный бластером, уводит ничего не подозревающих пацанят навстречу другим космическим монстрам а ля Гамельнский крысолов. Для чего ему наши земные дети? Он хочет, чтобы таких, как он, космических Маугли стало больше?

— Его надо остановить во что бы то ни стало, — произнес он вслух, и остальные участники краткого перед решающим броском совещания в доме лесника уставились на него недоуменно.

— Ты это о ком, капитан? — спросил генерал.

— О Скоробогатове, — нехотя ответил Старыгин-младший. — Понимаете, он может быть вооружен!

— Чем же?

— В фантастике это называется «бластером» — лучевым оружием.

— Что-то вроде гиперболоида инженера Гарина? — уточнил начитанный Привалов.

— Толстовский гиперболоид физически не возможен, — ответил за приятеля не менее сведущий в фантастике Берестов. — Скорее — речь идет о лазере, квантовом генераторе, над созданием которого работают и у нас, и заграницей.

— Ладно, об этом как-нибудь после, — отмахнулся генерал. — Откуда тебе известно, что у Скоробогатова есть этот бла… лучевое оружие, капитан? И почему молчал раньше?

— Я только сейчас догадался, товарищ генерал, — откликнулся Старыгин-младший. — Сопоставил факты. Есть подозрение, что этот кибернетический убийца не самоликвидировался, а был взорван при помощи лучевого оружия. А Скоробогатов единственный, кто может им у нас обладать.

— Здорово, что узнаю я об этом в последний момент, — пробурчал Привалов. — Впрочем, какая разница… Спасибо, что хоть сейчас предупредил, капитан. Может, еще что-нибудь хочешь добавить?

— Пожалуй… Вероятнее всего, он владеет гипнозом.

— Мне это тоже приходило в голову, — признался астрофизик. — Я думал даже, что и телепатия его, и умение двигаться со скоростью, превосходящей возможности человеческого восприятия, — это все результат гипнотического внушения.

— Хорошо бы, если бы корабль пришельцев тоже оказался фокусом гипнотизера, — проговорил генерал, — но рассчитывать на это мы не имеем права. Так что будем исходить из худшего, товарищи. А именно: во-первых, корабль существует и завтра на закате он сядет на опушке Матюхиного Бора, а во-вторых, малопихтинский учитель, владеющий гипнозом и лучевым оружием, ведет с неизвестной целью к месту посадки группу восьмиклассников. Верно я формулирую, а, капитан?

— Так точно, товарищ генерал!

— Замечательно… А теперь я хочу уточнить, кто из присутствующих имеет боевой опыт. Сначала вы, товарищ лесник.

— Бывший сержант саперного взвода, товарищ генерал, — откликнулся Старыгин-старший. — Призван в марте сорок второго, демобилизован в июле сорок пятого.

— Германию разминировали, сержант?

— Так точно. И Австрию — тоже.

— Добро. Вы, товарищ Кузьмин?

— Старшина. Служил в батальонной разведке, товарищ генерал, — отозвался старый охотник. — Всю войну прошел — от Западной Белоруссии до Восточной Пруссии.

— Годится, разведчик… Вы, товарищ следователь?

— В начале сорок второго был направлен на ускоренные курсы младших командиров, — ответил Болотников. — Командовал стрелковым взводом, потом ротой. Войну окончил в Чехословакии.

— Отлично! — обрадовался Привалов. — Ну, про вас, молодежь, я знаю. Один бывший погранец, другой — связист. Считайте себя временно мобилизованными, товарищи. Ставлю задачу. Ускоренным марш-броском через Мучнистый перевал выходим к Матюхиному Бору. Вы, товарищи егеря, будете проводниками. По прибытии ориентируемся на месте. Хочу напомнить, товарищи, что основная наша задача не Контакт с пришельцами и даже не обезвреживание предположительно вооруженного гипнотизера Скоробогатова, но — защита детей. Мы обязаны любой ценой вывести их в безопасное место, по возможности избежав осложнений на межзвездном уровне. И если вопросов не имеется, проверяем амуницию, оружие — и в путь.

Еще накануне, на итоговом заседании «Комиссии по Контакту», отказались от соблазнительной идеи добраться до Матюхиного Бора на вертолете. К точке рандеву с инопланетным кораблем следовало выйти максимально скрытно. Неизвестно было, как отреагирует на появление «вертушки» Скоробогатов, который фактически держит в заложниках десятерых школьников. Сейчас генерал только порадовался этому решению. Он хорошо знал, что вооруженный гражданский гораздо опаснее любого военного. Тем более если у малопихтинского пришельца действительно имеется пресловутый «гиперболоид инженера Гарина». Тогда же в качестве отправной точки маршрута избрали лесничество, где хозяйничал отец капитана Старыгина, заодно усилив группу Старыгиным-старшим и охотником Кузьминым.

Вышли по графику и первые километры пути через горную тайгу одолели без приключений, но вскоре убедились, что ни отличное знание проводниками местности, ни боевой опыт не гарантируют, что группе удастся уложиться в запланированный график движения. С самого рассвета густой туман накрыл перевал, не напрасно называющийся Мучнистым. Несколько часов им пришлось двигаться почти на ощупь, чутко прислушиваясь к шороху оседающего под ногами щебня. Туман скрадывал звуки, потому до слуха генерала Привалова и его товарищей не сразу донесся глухой рев. Он усиливался с каждым пройденным километром.

К часу дня они оказались над широкой горной расщелиной. На дне ее бурлила река, одним из малых рукавов которой был ручей, что мирно тек у подножия сопки, давно оставленной позади. У генерала Привалова в планшете имелась подробная карта района. На ней была указана ширина расщелины на разных участках ее протяженности. Чтобы дойти до самого узкого участка, пришлось отклониться от маршрута. Делать было нечего — двинулись в обход. На это ушло несколько часов. А когда достигли нужного участка, с горечью убедились, что или картографы ошиблись в оценке ширины расщелины, или она со временем увеличилась.

— Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, — пробурчал генерал, заглядывая в тошнотворно глубокую пропасть, шириною примерно десять метров. — Полдня уже потеряли, и неизвестно, сколько потеряем еще…

— Нельзя нам больше терять времени, — сказал капитан. — Если будем мешкать, господа пришельцы благополучно оставят нас с носом.

— Что ты предлагаешь? — спросил генерал.

— Можно сделать веревочную переправу.

— Староват я по веревке лазить, — вздохнул Привалов.

— Да и провозимся мы с ней до ночи, — добавил Старыгин-старший.

— Если найти подходящее дерево, — озираясь, сказал Кузьмин, — то можно будет завалить его так, чтобы оно легло на ту сторону.

— По дереву я бы перебрался, — согласился генерал.

Подходящее дерево удалось найти быстро. Древняя ель притулилась на краю обрыва. Стройностью она не отличалась, но выглядела достаточно широкой и прочной, чтобы выдержать вес взрослого мужчины с амуницией и оружием. Узловатыми корнями дерево из последних сил цеплялось за скалистую почву, и при благоприятных для него обстоятельствах, будет так цепляться еще лет сто.

— Эх, — выдохнул Кузьмин и, поплевав на ладони, вытащил из-за пояса топор.

— Погоди! — остановил его Старыгин-старший. — Сбереги силы. Мы ее нашим, саперным способом…

Он выдернул из патронташа несколько патронов, скрутил их между собой проволокой. Через пять минут у него была готова маленькая пороховая шашка.

— А ну-ка, молодежь, — скомандовал бывший сапер, — качните елочку, посмотрим, где у нее слабое место.

Берестов и Старыгин-младший бросились к ели, навалились, пробуя на прочность. Старое дерево, закаленное в борьбе с горными ветрами, нехотя со скрипом поддалось, но устояло.

— Хватит, молодцы! — сказал Илья Семенович. — Все понятно. Давайте-ка теперь в сторонку…

Приятели подчинились. Старший егерь, не торопясь, осмотрел корневище, оглянулся на товарищей, махнул, чтобы те отошли, как можно дальше. Потом, чиркнув спичкой, бегом присоединился к остальным. Вспыхнуло пламя, эхо раскатилось по ущелью. Рухнув как подрубленная, ель ровно и надежно пролегла через расщелину. Старыгин-старший ободряюще подмигнул товарищам и осторожно вступил на сучковатый «настил» импровизированного мостика.

— Погодь, Семеныч, — сказал ему Кузьмин.

Он подошел к егерю и обвязал его веревкой, ловко соорудив примитивную страховку. Кивнув в знак благодарности, Старыгин-старший отобрал у него топор и продолжил путь. Поверженная ель под его тяжестью слегка прогибалась и раскачивалась. Бывшему саперу приходилось балансировать. Проделывать это с охотничьим карабином и вещмешком за плечами было нелегко, но Илья Семенович хотел показать, что сооруженная им переправа вполне надежна.

— Только не останавливайся! — нервно шептал Кузьмин.

Словно услышав его, лесник засеменил быстрее и, наконец, добрался до еловой кроны. Там он уселся на ствол верхом и, ловко орудуя топором, отрубил мелкие ветки, мешающие проходу.

— Да твой батяня настоящий ас! — восхитился Кузьмин, обращаясь к Старыгину-младшему.

— Он такой…

Срубив последний сук, Илья Семенович оказался на противоположном берегу расщелины. Там, отвязав веревку от пояса, он приладил ее к стволу ближайшего дерева, крикнул:

— Никодимыч, вяжи на своей стороне!

Бывший батальонный разведчик закрепил свободный конец веревки и сказал, обратившись к Привалову:

— Давайте, товарищ генерал!

Связали страховку и генералу, а когда переправили его, дело пошло быстрее. Капитан госбезопасности, астрофизик и следователь возиться со страховкой отказались, ловко перебежали по стволу и вцепились в веревочные перила, натягивая их так, чтобы оставшемуся на том берегу Кузьмину было легче перебраться. Охотник уверенно шагнул на самодельный мост, бодро дошел до середины и вдруг охнул, опасно накренившись над говорливой бездной.

— Мать честная! — вырвалось у него.

— Никодимыч, замри! — скомандовал Старыгин-старший. — Держись… Я сейчас!

Старый охотник будто не слышал его, забыв о том, что под ногами у него зыбко раскачивающаяся лесина. Он смотрел в небо. Товарищи его тоже поневоле подняли головы, все, кроме Ильи Семеновича, который видел только старого друга, балансирующего между двумя одинаково далекими берегами. А засмотреться было на что. Над далекой грядой Великоярского хребта величественно проплывал черный диск, даже издалека казавшийся громадным и грозным.

— Опоздали! — досадливо хлопнул себя по ляжкам Привалов.

Остальные молчали, потрясенные зрелищем. Иное дело знать о приближении к Земле космического «гостя», другое дело — увидеть его воочию. Каждый из участников перехода переживал явление «небесного дива» по-своему. Генерал, как человек военный, прикидывал потенциальную угрозу, что могла бы исходить от такого гиганта. Бывший пограничник, капитан государственной безопасности Старыгин беспокоился, зафиксировали ли его наши средства ПВО и сочли ли они появление инопланетного корабля нарушением воздушного пространства СССР?

Астрофизик Берестов тихо торжествовал — его теоретические расчеты плотности распределения обитаемых миров в Галактике подтверждались на практике. Чтобы закрепить сей исторический факт, он немедленно извлек из футляра японский «Canon» с хорошей оптикой и светочувствительной пленкой и успел сделать несколько снимков, прежде чем киркилийский рейдер скрылся за горизонтом. Следователь прокуратуры Болотников с тревогой думал о десяти пацанятах, оставшихся с пришельцами один на один. А то, что чужаки более чем опасны, следовало считать установленным фактом.

Старший егерь-охотовед помог перебраться товарищу, и они присоединились к молчаливой группке людей, чьи усилия пропадали даром. Судя по карте в планшете генерала, от переправы до Матюхиного Бора оставалось километров пятнадцать сильно пересеченной местности. Привалов мысленно костерил себя, что не рискнул все же обратиться к командующему округа, а ведь тот мог бы направить к месту событий хотя бы десантный взвод. Совершенно очевидно, что вся эта самодеятельность с походом разношерстной группы к месту посадки «гостя» была авантюрой, за которую придется отвечать именно ему — генералу.

— У меня предложение, товарищ генерал! — сказал Старыгин-младший, словно прочитав мысли старшего по званию.

— Говори!

— Мы с Берестовым пойдем вперед. При хорошем темпе за час-полтора доберемся. А вы с остальной группой подойдете позже.

— Согласен! — буркнул Привалов.

— С одной поправкой, товарищ генерал! — вмешался Болотников. — Я пойду с ними.

— А выдержите, Антон Иванович? — спросил капитан, оглядывая следователя с головы до ног, словно увидел впервые. — Мы — бегом!

— Я в форме, капитан!

— Добро!

— Возьмите с собой только необходимое, — распорядился генерал. — Остальное оставьте нам.

Старыгин-младший, Берестов и Болотников выбросили из своих рюкзаков все лишнее, оставили товарищам тяжелые «Калашниковы», захватив с собой только пистолеты. Причем Берестову, не имевшему личного оружия, Привалов вручил собственный ТТ.

— Помните, — напутствовал их генерал. — Главное — вытащить из этого дерьма пацанят, а с пришельцами, мать их космическую за ногу, если доведется, я и сам по душам поговорю… От лица всего прогрессивного человечества.

— Служим Советскому Союзу!