Маугли из Космоса

Глава 17

Легкие занавески — синие в белый горошек — были раздвинуты, и со двора заглядывали любопытные. Марьин строго посмотрел на чью-то веснушчатую физиономию, не посмотрел даже — зыркнул. Физиономия ойкнула и испарилась. Свято место пусто не бывает, и ее место тут же попыталась занять другая. Участковый грозно надвинулся, едва не спихнув очередного любопытствующего с завалинки, высунулся в окошко по пояс.

— Нечепуренко! — крикнул он. — Почему посторонние на территории?!

— Виноват, товарищ старший лейтенант! — отозвался плаксивым басом плечистый дружинник, и затянул, видимо, подражая киношному милицейскому старшине: — Паа-прашу очистить, граждане! Мешаете праа-ведению…

Марьин вернулся в комнату. Эксперт Серегин поднялся, отряхивая колени, сказал, обращаясь к следователю районной прокуратуры Болотникову:

— Как хотите, Антон Иванович, но убили его не здесь.

— Тогда как, по-вашему, выглядит картина преступления? — осведомился следователь. — Хотя бы приблизительно.

Серегин пожал плечами.

— Окончательные выводы делать пока рано, — проговорил он, — но по некоторым данным можно предположить, что убийца, или убийцы, вломились в дом со двора, высадив кухонное окно. Ударили потерпевшего ножом и вытащили через оконный проем. Следов крови нет нигде в доме, только на полу кухни, на подоконнике, на траве во дворе…

— Да-да! — подхватил Болотников. — А также — на улице, в овраге и далее везде. Три версты волокли бедолагу по пням, по кочкам, аж до Старого рудника, чтобы там окончательно прикончить и бросить. И при этом — оставили в живых главную свидетельницу.

— Что и говорить, — вздохнул эксперт. — Картина преступления странная…

— Странная, но не оригинальная, — напомнил следователь.

— Вы имеете в виду давешних «подснежников»? — вполголоса уточнил Серегин.

— Их, родимых, — еще тише откликнулся Болотников, указав глазами на открытое окно, куда то и дело норовили заглянуть любопытствующие жители поселка.

Эксперт кивнул. Дело о «подснежниках» находилось на особом контроле, и посвящать в него граждан не стоило.

— Где машина, старлей? — буркнул Болотников.

Марьин подобрался.

— Скоро будет, товарищ следователь! — доложил он и счел нужным пояснить: — В Заовражье дорогу размыло.

Болотников кивнул и вдруг сказал:

— Послушайте, Марьин, а что скажете обо всем этом вы? Следы разбойного нападения на лицо, на кухне разгром, хозяйка в обмороке, тело убитого найдено за три версты отсюда… Каковы, по-вашему, могут быть мотивы данного преступления?

Участковый в который раз обвел пытливым взором ярко освещенную кухню. Следователь прав: разгром, иначе не скажешь. Стол перевернут. Посуда побита. На полу бутылка из-под коньяка. Можно было предположить, что имело место свидание, если не знать Алевтину Вадимовну. Тем более что когда баба Маня, соседка Казаровой, обнаружила ее, та была одета в какие-то обноски. Не похоже это на рандеву.

— Можно было бы предположить убийство из ревности, — нехотя сказал участковый, — но есть одна закавыка, товарищ следователь…

— Какая же?

— Сожитель Казаровой еще неделю назад уехал в Нижнеярск.

— А он не мог вернуться?

— Если только тайком, товарищ следователь, — отозвался Марьин. — Из района к нам можно приехать лишь на рейсовом автобусе, водитель которого местный житель. Я говорил с ним, он утверждает, что не видел Скоробогатова с того самого дня, когда сам его доставил в Мирный.

— Однако он мог приехать на такси или частнике. Верно? — сказал Болотников. — Следовательно, надежного алиби у сожителя нет. Значит, придется с ним познакомиться.

Участковый только кивнул. Он вспомнил, что около года назад Миша Скоробогатов, аналогичным путем прибыл в Малые Пихты. По крайней мере, у него, Марьина, сложилось такое впечатление. Так что предположение следователя прокуратуры не было лишено рационального зерна. Однако… Трудно представить Мишу в роли убийцы.

— А это не могло быть попыткой ограбления? — спросил Серегин. — Допустим, грабители пытались проникнуть в дом, полагая, что хозяйка одна, и обнаружили, что она коротает время с Безугловым.

Участковый поморщился.

— Полагаю, что нет, товарищ эксперт, — сказал он, стараясь не выдать раздражения. — Брать в этом доме нечего. Да и не коротала Казарова время с Безугловым.

— Откуда вам это известно? — недовольно спросил Болотников. — Насколько я знаю, гражданка Казарова еще не пришла в себя и рассказать о том, что случилось, не могла.

— Извините, товарищ следователь, — сказал Марьин. — Я знаю Алевтину… Гражданку Казарову с младых ногтей, не из тех она женщин, что принимают ухажеров, едва муж за порог. Да и убитого я тоже хорошо знаю… Знал. Он у нас славился по женской части, никому проходу не давал.

— В свою очередь хочу заметить, — встрял в разговор эксперт. — Следы коньяка, бутылка из-под которого лежала рядом с перевернутым столом, обнаружились только в одном стакане. Опять же пока рано делать окончательные выводы, но скорее всего — пил гость.

— Возможно, вы и правы, — сдержанно отозвался Болотников. — Убийство из ревности, скажем так, пока маловероятно. Попытка ограбления — тоже под вопросом… Могла иметь место месть? Раз уж вы, товарищ Марьин, утверждаете, что убитый был ходок по женской части.

Участковый не успел ответить. В дверях появился дружинник Нечепуренко.

— Есть свидетель! — доложил он, сияя будто масленый блин.

— Замечательно, — отозвался Болотников. — Старший лейтенант, побеседуйте с гражданином… Да не здесь, а где-нибудь в другом месте. Протокол потом привезете в прокуратуру.

— Слушаюсь! — буркнул старший лейтенант.

Он обогнул опрокинутый стол, стараясь не наступать на пятна крови, и вышел наружу.

— А вы, Нечепуренко, помогите эксперту… — донесся до него голос следователя.

На улице было хорошо. Дневная жара уже отступила. С Заовражья потягивало холодком. В палисаднике дома, некогда построенного доктором физматнаук Казаровым, шелестели листвой березы, то приоткрывая, то пряча голубые угольки звезд. Невозможно было представить, что почти сутки назад здесь произошло преступление. Эксперт прав — странное преступление. Не вписывается оно ни в какие рамки. В самом деле, зачем нужно было врываться на кухню, выволакивать тело через окно, тащить его несколько километров, чтобы потом просто бросить? А мотивы? Ну некоторые мужики в Малых Пихтах могли иметь на физрука зуб, но не до зверского же убийства, в самом деле… Нет, это не местные. Тогда кто же? Беглые зэки? В последнее время не было ориентировки на побег. Тогда какие же изверги и за что могли так растерзать тело молодого, физически крепкого мужчины?..

Марьин невольно поежился, спешно потянул из кармана мятую пачку «Явы». От ствола ближайшей к крыльцу березы отлепился силуэт коренастого мужичка.

— Это я, Кузьмин, — произнес он. — Здорово, Валерьян Петрович…

Участковый спустился с крыльца, поздоровался с Кузьминым за руку.

— Я так понимаю, Егор Никодимыч, что ты и есть свидетель?

— Да уж, — протянул Кузьмин. — Почитай, тридцать лет бок о бок с Казаровыми живу. И всегда у них тихо. А тут на тебе…

— Знаешь что, Никодимыч, пойдем к тебе в хату! — предложил участковый. — Неудобно здесь разговаривать, да и темно, протокол не составишь… Если не помешаем твоим домашним, конечно.

— Что ты, Петрович, — горячо возразил Кузьмин. — Некому там мешать. Моя Аграфена, как услыхала про убийство-то, внучку в охапку — и в район, к дочке с зятем…

Только паники мне здесь не хватало, подумал старший лейтенант.

Они вышли со двора казаровского дома, сопровождаемые любопытными взглядами зевак. Появление Кузьмина в обществе милиционера малопихтинцы истолковали по-своему. Какая-то бабуся ахнула жалостливо: «Никодимыча-то за что, господи!» Словно подстегнутый поднявшимся в толпе ропотом, Марьин поравнялся со свидетелем, чтобы идти рядом, а не конвоировать. Они не успели сделать и десятка шагов, как послышалось натужное подвывание автомобильного мотора, и из-за ближнего палисадника вырвался свет фар. Это прибыл милицейский газик. Пропустив его, свидетель и участковый поднялись на крыльцо кузьминского дома. Хозяин зажег на кухне свет, подвинул табурет милиционеру, многозначительно щелкнул черным, обгрызенным ногтем по четвертинке первача, но Марьин решительно помотал головой. Выложил на стол сумку-планшет, достал чистый бланк протокола и шариковую ручку.

— Ну давай, Никодимыч, рассказывай, — поощрил он хозяина дома. — Время дорого…

— А ты не спеши, Валерьян Петрович, — отмахнулся тот. — Время дорого, да уж дело больно важное.

— Кто спорит… — отозвался старший лейтенант, прислушиваясь к завыванию мотора — прокурорское начальство отбыло в район. — Такое дело, что голова кругом. Я вот думаю, неужто беглые зэки, а?

— Может, и беглые, да только не знаю — зэки ли… — загадочно откликнулся свидетель. — Зря ты не хочешь выпить, Петрович… Что я щас расскажу, на трезвую голову не переваришь…