Маяк надежды

Глава 12

Удивительное дело, но как только выезжаешь за город, пусть недалеко и ненадолго, то это уже воспринимается как настоящее путешествие. Внутри зарождается предвкушение приключений.

Мы мчались по шоссе с опущенными стеклами и теплый ветер врывался в салон, тормоша волосы и гоняя по приборной панели залетевшие листочки придорожных растений.

Летняя пора разукрашивала всё вокруг густой зеленью, голосами щебечущих птиц и ароматами цветущих полей.

Дорога извивалась темной лентой, пышущей жаром, уводя нас всё дальше и дальше от города.

Тимофей задремал, чему-то улыбаясь во сне, а я просто отпустил все мысли, позволив ветру унести их за горизонт, и наслаждался поездкой.

Дорога это всегда пограничное состояние. Что-то осталось позади, но впереди ждет нечто новое. Как теневой мир, до сих пор хранивший загадку той стороны. Как мир духов, предваряющий эфир. Как темный мир смерти, наверняка тоже таивший другую сторону.

Дорога всегда вела не только к цели, но и в размышления о том, есть ли где-то край, граница, предел. И мне казалось, что нет. За каждым поворотом что-то скрывается. И всегда будет что-то впереди.

В конце концов, даже время умеет удивить. Я же тут. Одновременно в своем мире и в совсем ином.

Сколько же этих миров может существовать…

— Ну я и сказал, что согласен, — услышал я окончание фразы и с удивлением повернул голову.

Оказывается, Тимофей уже не спал, а что-то мне увлеченно рассказывал. И теперь ждал моей реакции.

— Что? Извини, задумался.

— Говорю, не зря ли согласился пойти на этот фестиваль… Что мне там делать? Цветочки и бабочек разглядывать?

Оказалось, что Павлова позвала парня на какое-то местное мероприятие, посвященное магии природы. Изучить последние тенденции и приобрести редкие экземпляры растений. И парень сомневался, что ему будет это всё интересно.

— Нравится она тебе? — прямо спросил я.

— Ну, вроде того…

— А без вроде? Простой же вопрос, Тимофей Петрович.

— Нравится! — храбро выпалил он и смущенно добавил: — Не уверен только, что это взаимно.

— Серьезно? — усмехнулся я. — Девушка тебя сама считай что на свидание пригласила, а ты не уверен?

— Какое там свидание… Выставка какая-то.

— Ох, — вздохнул я. — Екатерина явно устала от тебя ждать предложения куда-нибудь сходить. Вот и нашла приемлемый для себя вариант. Ну сам посуди, просто ли ей было бы тебя пригласить на свидание? Это же неприлично. А с другой стороны, стала бы она тебя звать на мероприятие, которое ей нравится, если бы не хотела чтобы рядом был симпатичный ей человек?

— Ну… — рыжий покраснел.

— Ну, — передразнил его я. — На свидание ты идешь, Тимофей.

— Господи, а что делать-то? — запаниковал парень и посмотрел на меня с надеждой.

Я по-доброму рассмеялся. Все бы проблемы были такого рода. Искренне посоветовал ему быть собой. Ведь именно таким он и понравился природнице.

Но тем не менее большую часть дороги я объяснял, что категорически не стоит делать, чтобы не оскорбить девушку. Пришлось устроить экспресс-обучение правилам поведения с прекрасным полом.

Приютский, с его шальным прошлым и обществом, в котором он вращался, слушал меня с открытым ртом и морщился, силясь запомнить все детали. Всё же академия пойдет ему на пользу, в том числе и занятия по этикету.

Но изучить мало, нужно прочувствовать. Манеры должны стать частью тебя, иначе это всего лишь маска. В рыжем чувствовалась тяга к благородству. Пусть не по рождению, оно всего лишь давало образование и возможности. Но в Тимофее было истинное человеческое достоинство, которое как раз таки манеры могли подчеркнуть.

Настоящее благородство человека не дается с титулом. Оно вообще не зависит от таких условностей, как происхождение. Я встречал простых людей, которые были достойнее многих монархов. Среди них были мудрецы, пастухи и самые обычные моряки.

И я был рад, что встретил этого странного парня. Когда-то одержимого лишь местью, но сумевшего её переступить и пойти дальше. Получившего огромную силу, которой он не стал пользоваться необдуманно.

Я был уверен, что его ждет великое будущее.

Пусть сейчас его главная проблема в жизни — как вести себя на свидании.

Но это было для него чертовски важно, поэтому я говорил и говорил, успокаивая его. К тому моменту, когда мы въехали в ущелье перед деревней, Тимофей с нетерпением ждал этой цветочной выставки.

Я притормозил, как делал каждый раз, наслаждаясь открывающейся картиной.

Сверкала на солнце река, разрезающая долину. Россыпь домиков пряталась среди густых крон яблонь, груш и вишен. У берега озера темнели точки лодок, а от острова шел вверх дымок.

Вниз я ехал неторопливо, отмечая изменения в деревне.

Возле вокзала снова остановился, разглядывая новую постройку. Теперь это был не просто навес от непогоды. Рядом красовалось небольшое здание, свежепокрашенное и с медной табличкой, где было вытравлено «Вознесенское». А под ней ещё одна, с нашим гербом.

У перрона стоял мой поезд и сиял начищенными деталями. Из кабины машиниста высунулась голова в фуражке и служивый козырнул мне, сразу же скрывшись.

Раздался длинный гудок.

Я не стал предупреждать о своём приезде, хотел увидеть как всё есть на самом деле. И действительность превзошла все самые смелые ожидания.

Деревня не просто ожила, она жила и дышала. Сотни мелких деталей, вроде выставленных на улицу цветочных горшков, скамеек, ровных заборов и даже лежавшего возле калитки детского велосипеда, давали понять — тут живут и любят свой дом.

Староста уже встречал нас на улице, когда мы подъехали.

Улыбка бородача затмевала яркое летнее солнце. Он нетерпеливо переступал с ноги на ногу, непрерывно поправляя ремень, на котором висел неизменный небольшой топорик.

И эта деталь теперь не выглядела грозной, а надежной.

— Александр Лукич! Вот радость-то! — бросился он к машине, едва я остановился. — Тимофей Петрович! Как же хорошо, что вы приехали!

Невольно я разулыбался так, что заболели щеки. Да и рыжий заалел от такого радушия.

Тут же набежала ребятня и я подивился, сколько в деревне появилось детей. Работники, нанятые в шахту, переезжали с семьями сюда всё охотнее.

И я их понимал. Удивительно хорошее место.

— Пойдемте в дом, с дороги небось устали, — суетился староста, беззлобно отгоняя ребятишек шиканьем и взмахами рук. — У меня как раз квас свежий, прямо из погреба, ух холоднючий! Рыбка в печи томится с картошечкой. А там и в озеро окунуться можно, вечером баньку истопим…

Спорить с Евдокимом Пахомовичем было невозможно. Да и не хотелось, по правде говоря. Мы послушно приняли приглашение и угощались, пока бородач с гордостью рассказывал, как идут дела.

А дела шли прекрасно.

Больше половины брошенных домов восстановили общими усилиями. Немало помогли и те магические устройства, что я привез.

Слухи о том, что в деревушке возобновилась добыча и тут есть хорошая работа, разнеслись по всему уезду. И люди приезжали в поисках лучшей жизни.

Но обязательно проходили строгий отбор. Всё решалось на сходе, как и прежде.

Появилась и первая лавка. Ассортимент в ней пока был скудный, но торговец с редким именем Зареслав уже вовсю собирал пожелания и налаживал поставки. Я спросил про цены, убедился, что они справедливые и одобрил начинание.

Школу почти достроили. Староста договаривался с учителями из соседних уездов. Похвалился, что одного из самой столицы заманил, посулив бесплатный проезд на поезде, уже наделавшим шуму, и отдых в активно строящемся курорте Селми.

В общем, в Евдокиме Пахомовиче проснулась деловая жилка и это было прекрасно.

Хорошо, когда можно положиться на человека, радеющего за место даже больше, чем ты сам.

Мало того, уездный наместник Селминский очень быстро выполнил мою просьбу и прислал специалиста по мостостроительству. Мост на ту сторону деревни уже чинили, соорудив временные подпорки. Проект нового моста тут же оказался передо мной и я его подписал, дав добро.

Работа кипела везде.

Я оставил Тимофея инспектировать новые мастерские, открывшиеся за время моего отсутствия, а сам отправился на остров.

По пути осмотрел бараки для временных работников. И тут всё было в полном порядке: чисто, уютно и просторно.

Причал тоже преобразился. Его расширили, построили новые хранилища для снастей, а лодочный парк пополнился вместительными моторками. К тому же деревенские где-то раздобыли небольшой паром, который курсировал от острова к берегу.

Вместо расписания были крики, долетающие по воде до островных скал.

Когда я подошел, кудрявый мальчишка, дежуривший на этой стороне, важно спросил меня, желаю ли я попасть на остров. Когда я подтвердил, то он обернулся и звонко закричал:

— Бееееееерег!

Паром через пару минут выпустил в небо облако сизого дыма и неспешно пошел к деревне.

Переправа была недолгой и весь путь я стоял у борта, глядя на волны и мерно качающихся на них чайках. Некоторые из них лениво взлетали и кружились надо мной, но быстро теряли интерес, понимая что добычи не дождутся.

На той стороне меня встречал управляющий. Виталь Борисович крепко пожал мне руку и показал обновления доверенного ему острова.

Возле спуска в шахту построили домик, где он обитал всё время, пока находился тут. Небольшой, но обустроенный для максимального комфорта. Рядом находился большой навес с полевой кухней и удобствами для работников. Реченский позаботился, чтобы им было где нормально отдохнуть и поесть.

Меня снова усадили за стол, угостили кофе с пирогами и доложили о делах шахты.

После того, как для меня добыли нужный материал, занялись разбором завалов, случившимся как благодаря мне, так и до этого. Работа кропотливая, велась она вместе с укреплением сводов.

Когда добрались до дальней стороны основного зала, то и обнаружили проход.

Вот только пройти никто не смог. Магия, запечатавшая тоннель, не была опасной, мягко отталкивала и вызывала легкое головокружение при попытке преодолеть невидимый барьер.

— В общем, Юрик наш, дай бог ему ума побольше, сунулся туда. Даром своим шибанул, воздушник-то он неплохой. Так вот его пришибло немножко.

— С ним всё в порядке?

— Отделался испугом, — махнул рукой управляющий. — Ну и урок получил на будущее, не выпендриваться. Я, собственно, сразу же вам написал. Желаете взглянуть?

— Конечно, — усмехнулся я. — Прямо сейчас.

Я знал, что в этом месте кроется ещё какая-то тайна. Также я знал, что рано или поздно она даст о себе знать. Так и произошло. Особенных ожиданий, после дома на холме, у меня не было. Но изучить скрытое магией место мне, безусловно, было интересно.

Новый спуск в шахту оборудовали через провал, ведущий в основную пещеру.

Тот, по которому я спускался в первый раз, оставили запасным. Там просто заменили лестницу и сделали освещение.

Здесь же обезопасили пространство: установили перила, возвели крышу, стоящую на крепких металлических столбах. И пристроили небольшой лифт, что-то вроде строительной люльки. Но по докладам я знал, что тут планируют сделать полноценный спуск с большой кабиной, зафиксированной специальными конструкциями.

Стоило это всё, как ещё одна немаленькая деревушка. Но тот же мастер-каменщик Овражский уже предварительно заказал мне несколько тонн уникального материала, так что окупиться мои вложения должны были очень скоро.

— Осторожнее, тут просадка. Ступайте по мосткам, ваше сиятельство, — заботливо предупредил меня Виталь Борисович, когда мы выбрались из кабины и оказались в шахте.

Тусклый свет освещал пространство и я на несколько секунд замер, осматриваясь. Вытянутая пещера уходила вдаль и было понятно, что выработки тут хватит на долгие годы.

Мрамор мерцал в свете ламп и чуть светился изнутри.

— Невероятно красиво, — завороженно произнес управляющий, глядя на волшебную породу. — А если выключить свет… Подождите.

Он отошел и щелкнул выключателем. Сначала всё погрузилось в темноту, но постепенно зрение привыкло и свечение стен стало более заметным. Огонь внутри них не был ярким, но будто жил своей жизнью, плавно меняя форму.

— Невероятно, — согласился я.

Я подошел к стене и прикоснулся к ней. Ладонь ощутила тепло, исходящее от шершавого мрамора. Только сейчас я понял, что тут совершенно не холодно, хотя должно было.

Мы какое-то время стояли молча, поражаясь этому удивительному зрелищу.

— Все хотят тут работать, — тихо сказал Виталь. — Просто чтобы находиться рядом с…

Он не нашел подходящих слов, да и я не смог бы. Магия здесь текла особенным образом. Потоки не переплетались, как обычно бывает, а заполняли всё пространство, окутывая как мягкое теплое одеяло в зимнюю ночь.

Место силы исчезло, но осталось нечто гораздо большее. Истинная магия этого острова.

— Покажите мне проход, — неохотно сказал я, с трудом отгоняя гипнотизирующий эффект камня.

Свет загорелся вновь и управляющий указал дорогу. Мостки расчерчивали пол, пересекаясь в каком-то непонятном порядке, создавая лабиринт.

Дерево скрипело под моими ногами, а под ним был тот же мрамор. Едва сияющий и источающий необычное тепло.

У прохода я жестом остановил Виталя:

— Возвращайтесь. Обратную дорогу я найду.

— Хорошо, — без возражений согласился он и пошел к выходу.

Я дождался, пока мужчина поднимется на поверхность и, когда все звуки стихли, обернулся и вытянул вперед руки, нащупывая магическую преграду. Невидимый заслон пружинил и вроде как поддавался давлению.

Отступив на шаг, я изучил явление уже иным взором.

Плотное плетение, завязанное на ключевую фразу. Таким пользовались очень давно, ни в одном современном источнике я не встречал подобного. Как и в случае прохода в османское посольство. Там тоже был старинный артефакт.

Раздумывал я недолго.

Если бы на той стороне было что-то опасное, то и защиту поставили бы серьезнее. Такую, чтобы сразу отбрасывала. А скорее всего вообще бы скрыли ход.

Я мысленно расплетал нити, пытаясь найти слабое место. Но его не было.

— Хммм, — заинтригованно протянул я и вошел в тени.

Начав заниматься следующим источником, риск нарушения баланса сил я снизил. Не до конца убрал, но противостояния в теневом мире не предвиделось. На крайний случай я мог просто уйти, пусть и не собирался этого делать.

Прав был Казаринов, в пограничном мире было очень спокойно. Фантомы ушли. Пожиратели душ достаточно сильно испугались, чтобы затаиться на той стороне.

Зато проход тут не был закрыт. Он был сделан для теневиков.

Я сделал несколько осторожных шагов вперед и вышел в реальный мир.

Обернулся — за моей спиной была пещера и касание руки снова встретило магическое препятствие.

Достав из кармана накопитель с огнем, я воспользовался им вместо факела, освещая себе дальнейший путь.

Ход сужался и спускался ещё ниже. В итоге он привел меня в крошечную пещеру. С потолка, щедро усыпанного сталактитами, капала вода. Под ногами плескалось озерцо.

В центре этой, с виду, лужи над водой возвышался осколок камня. Непохожего на тот, из которого состоял остров. Темный и мрачный, напоминающий застывшую лаву, но тоже светящийся изнутри тем же пламенем.

Ничего больше в пещере не было.

— Интересно, — сказал я и вошел в воду.

Меня влекло к этому странному симбиозу тьмы и огня. Я был уверен, что нужно лишь прикоснуться к необычному камню и тогда я пойму тайну этого места.

Сердце замерло, когда я протянул руку, зайдя почти по пояс. Не обращая внимания на ледяную воду, я положил ладонь на темную поверхность.

И оказался в мире бушующих гроз. Чёрт, это же хранитель памяти!

Меня утащило в чужую жизнь, чужие чувства, надежды и стремления. Поволокло в стремительном потоке мириада событий, навсегда запечатанных в этом камне.

Я увидел произошедшее давным-давно словно своими глазами. Настоящую историю князя из дома на холме.