Маяк надежды

Глава 19

Небо полыхало. Морская гладь изо всех сил тушила садящееся в неё солнце. И я мчался по кольцевой дороге навстречу этому костру. Закат был таким ярким, что все окружающее таяло среди этих красок. Словно летишь, а не едешь за рулем.

Каждый день солнце встает и садится. И каждый день это разное зрелище. Я вдруг понял, что раньше этого не замечал.

А ночь — промежуточное, пограничное время. Для разных темных дел.

Дом смотрителя всё так же был открыт, двери и окна нараспашку. И никакой охранной магии, адмиралу просто так нравилось жить.

Сторожевой пес, которого он забрал с собой, был больше компаньоном, чем защитником. Собаки добрее я не встречал.

Разве что козы могли ощутимо боднуть.

Но за всё время ни один вор сюда не залез. Потому что скала, на которой стоял маяк, была непростой. Собственно, поэтому я решился как сделать привязку к камню, так и вложить частичку души.

Земля бывает разная. Но везде есть особая сила, влияющая и на людей, и на животных. Да и на нечисть тоже, на них больше всего.

Где-то ощущаешь себя прямо хорошо. Вот так необъяснимо легко и хорошо. Лесная полянка, манящая поваляться на травке. Или луг, усыпанный полевыми цветами, среди которых хочется бродить, снимая пальцами липкую пыльцу.

Есть места отталкивающие. Создающие ощущение неясной угрозы. Неказистые заросли в лесу, или спокойные до ужаса топи. Даже речной омут, вихрастый и темный, может испугать.

На востоке бытовало мнение, что это так называемые точки сил. Геоманты, занимающиеся этим, не были магами в общепринятом смысле. Скорее учеными и мудрецами.

Что-то подобное использовалось для выбора места строительства города или поселения. Но больше чтобы избежать аномалий, гасящих магию.

А бывали места, обладающие каким-то конкретным воздействием. Например, как на мысе, отталкивающим людей со злыми намерениями. Очень похоже на магию разуму, используемую мной в защите особняка.

Знал об этом граф Волоков или нет, но скала его защищала лучше всяких охранных контуров.

Жаль, что этого было недостаточно для отражения атак извне.

Но зато могло помочь мне усилить это место.

Я разобрал вещи, разложил накопители по карманам и вышел на берег, глядя в темнеющее небо. Нужно подняться и зажечь свет, а затем приступить к делу.

В кармане зажужжал телефон — Тимофей.

Оба приютских старались не попадаться на глаза гостям, чувствуя себя неуютно. Я их понимал, так что не настаивал. Гордей полдня пропадал в библиотеке, а в остальное время носился по улицам, как любой нормальный мальчишка в его возрасте.

Рыжий всерьез занялся подготовкой к академии, и почти все время проводил там.

Так что в последние дни мы почти не встречались.

— Александр Лукич, — услышал я его возбужденный шепот, когда ответил на вызов. — Помогите.

— Что случилось? — я тут же направился в сторону автомобиля.

— Я тут… В общем, мы с Екатериной на выставке…

Тьфу, ну нельзя же так пугать! Я остановился, развернулся и направился обратно к маяку. Как раз поднимусь, пока слушаю. По пути сорвал провокационно краснеющую ягоду клубники с грядки. Адмирал, как природник, выращивал отменный урожай.

— И в чем проблема? — уже спокойнее спросил я, съев ягоду и вернувшись за добавкой.

— Что делать-то? — отчаянно выпалил он. — Тут всё к завершению близится. А дальше что?

Похоже, все наши долгие беседы выскочили у него из головы. Это нормально, на нервной почве-то. Мужчина может победить хоть стаю драконов, но стушеваться перед той, что ему нравится.

А уж учитывая, что у рыжего это вообще впервые…

— Пригласи на кофе. В «Централь», — уточнил я, вспомнив о легендарном месте. — Возьми… — я задумался, выбирая из ассортимента, — набор дегустационный. Она наверняка откажется, бери вроде как для себя.

— Оооо, — протянул парень. — Только для себя? Как же это? Это же неприлично.

— Не волнуйся, — улыбнулся я. — Она всё съест сама. Есть такая древняя женская традиция. Сначала отказаться, а потом как минимум половину просто попробовать. Не вздумай после такого предлагать взять для неё отдельно! Всё испортишь.

— Сложно это, — жалобно прошептал он.

— Традиции нельзя нарушать, — строго ответил я и рассмеялся: — Всё хорошо будет, Тимофей Петрович.

Если два человека нравятся друг другу, неловкостями этого не остановить.

— Будет, раз вы велели, — вздохнул рыжий, но в тоне послышалось облегчение. — Спасибо, Александр Лукич.

Мы попрощались, а я уже добрался до верха башни. Завороженно проводил последние лучи солнца и занялся фонарем.

Стихия огня послушно полилась в устройство и вскоре луч устремился в море. Погас и зажегся вновь. Красный цвет указывал безопасный проход слева. Там находились почти всегда распахнутые ворота шлюза. Фарватер, ведущий к столичному порту.

Я сел прямо на пол, разложил чертежи и приступил к созданию нового артефакта.

Вне защитного контура лаборатории такое делать было рискованно. Не так чтобы сильно, но ещё и поэтому я попросил адмирала уехать. Уберечь себя я смогу, насчет прочих уже был не уверен.

Да и процедура по извлечению части души — не то зрелище, которое нуждалось в свидетелях.

Сначала я укрепил действующую систему. Убрал слабые места, усилил плетения и ключевые узлы. Сразу же после этого я добавил страховочный контур и ещё один, специально для следующей атаки темного мага.

Защита не должна была сработать, как задумана, всего один раз. Чтобы темный ничего не понял и решил, что он переиграл меня. Есть в победе одна уязвимость — снижение бдительности и расслабление.

В этот момент сработает ловушка. Зеркала вберут чужую силу и я её высвобожу, отправив обратно к хозяину. Дальше дело за тайной канцелярией.

Всё должно сработать идеально.

В открытое окно башни залетал легкий ветерок и трепал бумаги. Запах грозы усиливался и я взглянул на запад — в темноте не было видно совершенно ничего. На полпути наверху сверкнула звезда, значит небо ясное.

Где-то там гуляла буря и был уверен, что она придет к берегу вместе с чужестранным флотом. И ночью, раз уж целью стал маяк.

Было немало странного и я невольно задумался об этом. Шторм, даже магический, не самое опасное явление для одаренных. На каждом корабле служили стихийники. Чем серьезнее владелец корабля, тем выше ранг сопровождающего мага.

Понятное дело, что если ненастье усилить магией смерти, то шансов выстоять немного. Но тогда и маг воды, устраивающий бурю, должен быть чертовски силен.

Получалось, что у темного есть напарник. Конечно, вполне возможно, что это наемник, которого затем уберут. Ведь он должен был понимать, что подобное дело противозаконное.

Судьба стихийника меня не волновала, он сам сделал свой выбор. Но что-то зудело на подкорке — слишком уж масштабная задумка для одного человека, пусть и владеющего мощным смертоносным даром.

Должно быть что-то ещё.

Я поднялся и вышел наружу, оперся на перила и уставился в темноту.

Шторм и сбой навигации не гарантия успеха. Это доказывала история адмирала, пусть и не целиком, но он спас флот.

Этого недостаточно.

Что бы сделал я, пожелай потопить хорошо защищенное судно?

Чёрт! Темный маг делал то же самое, что и я. Обманку! Точнее, поломка маяка не была единственной угрозой для загадочных гостей. Удар нужно было нанести сразу по нескольким фронтам. Тогда бортовые маги точно не справятся.

В тот раз, когда я случайно спас императорский флагман, там на дне была ловушка. Слабоватая, но что если это было всего лишь испытание?

Я сжал железный поручень так, что он заскрипел. Не моё это дело, безусловно, но мог бы догадаться. По пути следования флота есть ловушка. Именно там поднимется ураган, откажут системы и погаснет маяк, лишая последней надежды.

Битва выигрывается не когда имеется численное преимущество, а когда сломлен дух. Путеводный луч света просто символ. Враг хотел не просто уничтожить гостей, а ещё и дать знак.

Я потянулся было за медальоном, но остановился. Сначала выполню работу.

Перенос схем с чертежа на конструкцию башни занял много времени. Несложный процесс, когда уже всё продумал, но монотонный. Усидчивость для артефакторов была важным качеством.

После я приступил к привязке земли.

Как-то раз, во время одного из долгих путешествий, повстречали мы старого шамана в степях на задворках тогда ещё будущей империи. Не сразу поняли, что именно он там главный, а не градоправитель.

Переговоры затягивались, царь горячился. Вспылил и высказал всё, что думает. Шаман тоже за словом в карман не полез и начался спор, грозящий перейти в объявление войны.

К счастью, пусть орали они долго, но всё же устали. И решили выпить. Конечно же это превратилось в соревнование. Петр победил, обладая крепким здоровьем и недюжинным опытом. За что снискал уважение и мирный договор. Но это уже к следующему вечеру, когда все пришли в себя и смогли говорить.

Но в ту жаркую ночь шаман, будучи сильно навеселе, объяснял мне принцип взаимодействия с землей. Обучение было кратким, состояло в основном из нецензурных выражений, но суть я запомнил.

Нужно отыскать ядро места, почти как у одаренного. Средоточие силы, подпитывающей округу. Нащупать живительные нити, оплетающие недра, и по ним добраться до источника.

Шаман мне даже продемонстрировал, потребовал повторить и выдал учительский подзатыльник, когда я ненароком опрокинул кувшин с напитком. Повторить, понятное дело, я тогда не мог. Но будущий союзник утверждал, что это доступно для каждого одаренного.

А ещё меня тогда чуть не женили, причем сразу на трех его внучках…

Я улыбнулся, встряхнул головой и обратил свой внутренний взор под землю, припоминая слова старика.

Мне не нужно было воздействовать на землю, только связать её силу и артефакт, то есть сам маяк. Поэтому было проще.

Нити нашлись попытки с пятой. Я вспотел от усилий и, если бы не был уверен, что они есть, то сдался бы. Это были словно тонкие ручейки, пересекающиеся и разбегающиеся. Источник находился на границе скал и самого острова.

«Поздоровайся с ним, прояви уважение» — говорил тогда шаман.

Я влил часть своей магии и даже прошептал что-то вроде «доброй ночи». Земля откликнулась, меня окутало теплом и ощущением безопасности. Это быстро прошло, но я понял — можно действовать.

Такая связь крепче всего, её разорвать невозможно, только уничтожить само место подчистую. Шаманы могли «продавить», но тогда и сил нужно было потратить очень много.

Меня приняло это место. Скала вздрогнула и сила земли будто рябью разошлась во все стороны. Снизу донеслось недовольное блеяние разбуженных коз.

Я проверил и перепроверил надежность связи и плетений.

Дальше оттягивать самое неприятное уже было нельзя.

Вложить часть души не больно. Не в привычном понимании боли. Это ощущение… щемящей потери. Как гибель близкого, но слегка смягченная с годами. Это никогда не проходит до конца и, когда всплывает, сердце сжимается.

Что-то подобное мне и предстояло испытать.

Душа… Вот уж предмет горячих споров, непрекращающихся веками. Что это, откуда и как измерить.

Многие люди, действительно увлеченные своим делом, вкладывают душу. Отдают часть себя, наделяя предметы чем-то большим. Иногда это получается буквально.

Когда-то была очень популярна легенда о древнем фараоне, который сам создавал для себя саркофаг и не просто частичку отдал, а большую часть души. Потом восстал в виде мумии, чем весьма опечалил потомков, уже вовсю правящих страной.

Предка упокоили, а подобные вещи стали под запретом.

Конечно же, такое было невозможно. Скорее всего это была злая шутка некроманта.

Но практика действительно считалась весьма непопулярной. Вот только причина иная. Разделить душу означало взять на себя ответственность за творение. Сделать частью себя.

Чем больше усиливаешь таким образом артефакт, тем сильнее будет отдача при его уничтожении. Эффект этой отдачи был непредсказуем. Можешь слечь с бессилием на неделю-две. А можешь получить удар, с которым не справиться.

Вот только мне это было не страшно. Намерение — самое главное.

Хочешь навредить, получишь в ответ проблемы. Хочешь защитить — будет больно, но терпимо. Я был способен управиться с ценой.

И я хотел защитить свой город, свой дом. Его водную границу, которая всегда так влекла к себе недругов. Надеяться на ещё одного легендарного фонарщика я не стал.

— Я, Александр Вознесенский, добровольно отдаю часть своей души во имя защиты этих земель, — произнес я полагающуюся фразу.

Магия слова запустила процесс. Меня охватил озноб, по спине пробежались мурашки. Мир словно замер, ожидая мой следующий шаг. Я положил руку на фонарь и закрыл глаза.

Каждый аспект отозвался внутри, молниеносно сливаясь воедино. Крошечное ядро, вобравшее концентрат сил. Я направил его сквозь башню, вниз.

Кольнуло в груди и я поморщился. Хотелось забрать обратно, не отпускать. Накатила тоска и усталость. Бросило в жар. Я приложился горячим лбом к металлической конструкции и просто глубоко дышал.

Пройдет, пройдет. Сейчас пройдет.

Искорка металась, как светлячок, пронизывая здание и привязываясь к нему.

Наконец-то все закончилось. Небо стало чуть светлее.

Всю накопленную горесть я вложил в огонь. Завершающий этап — создать негасимое пламя. И я оставил это напоследок, чтобы избавиться от боли.

Стихия вспыхнула так ярко, что я отшатнулся. Надо постараться не превратить маяк в ещё одну доменную печь…

Затрещали стекла и я сбавил напор, одновременно укрепляя конструкцию. На пол полетели, жалобно звякая, накопители. Огонь разгорался постепенно, пока не стал настолько мощным, что направленный луч убежал до горизонта.

Казалось, свет достиг самого Гельсингфорса в Финляндском княжестве. Надеюсь, я там никого не разбудил.

Я всё же воспользовался драгоценным накопителем жизни, чтобы не отрубиться прямо тут. Светлая сила пробежалась по телу, возвращая мне энергию и отличное настроение.

Посветлело уже заметно. Рассвет подступал, окрашивая высокие облака в оттенки розового и красного. Вместе с первыми лучами, которые превратили море в сверкающую рябь, я выключил свет маяка.

Получилось!

Теперь ещё одно важное дело и серьезный разговор с тайной канцелярией. Нужно найти морскую ловушку.

Когда я спустился, адмирал уже заваривал кофе. Приветственно кивнул мне и указал на стол, где манило блюдо с пышными румяными пирожками.

— Сам испек, — поделился Волков. — Дом-то мой на суше, закрытый уж давно, но печь исправна.

— У вас там дом? — удивился я, хватая всё ещё горячее угощение.

Лохматый пес, лежавший у порога, поднял голову и утвердительно гавкнул.

— Ну продал-то я всё, что было. Но прикупил себе домик небольшой, возле гавани. Мало ли что, так будет место, где приютиться.

Предусмотрительно. Я призадумался, что тоже не помешает обзавестись таким местом. Я, правда, не отказался бы от того безымянного острова, который очистил. Домик там неплохой. Но завещание учителя оспорить — себе дороже.

— Очень вкусно! — искренне признался я после пятого пирожка. — Обязательно включите в меню завтрака. А, впрочем, и обеда, и ужина тоже.

Начинка из фарша была такой сочной и вкусной из-за специй, что я взял добавки. А потом и всё остальное. Адмирал лишь довольно посмеивался.

— Отличный у вас аппетит, Александр. Любо-дорого смотреть. Для меня, боюсь, — он похлопал себя по животу, — такие гастрономические подвиги уже будут чреваты.

После этой ночи я был готов съесть всё содержимое какой-нибудь пекарни. Причем в качестве аперитива. Десяток пирожков лишь притупили голод. Но это было временно, побочный эффект от приложенных усилий. Можно было использовать больше магии жизни, но я её поберег. Лучше уж хорошенько поесть.

— И какие дальнейшие планы? — поинтересовался граф, когда я доел и с тоской взглянул на опустевшую посуду.

— Морская вылазка, ваше высокопревосходительство. Мне снова пригодятся ваши пиратские навыки.