Мечты сбываются

Глава 33.

- Как зовут тебя?- переспросила Кира.- Больно, не больно, а узлы эти нужно разрубать. Им жить ещё вместе. И тайны ни к чему. Тем более, что они очевидные, эти тайны...

Паренёк собрался с силами и ответил. Сразу так, чтобы у неё пропало всякое желание брать его к себе:

- Горыня я. Назвали так потому, что крупным был. Как гора, вроде, имя означает. Мать моя прибилась к людям беременная. Так что роду-племени своего я не знаю. Умерла она в родах... Сначала Горыня был потому, что большой... А потом потому, что... Вот...

Мальчик огляделся по сторонам, протянул руку вперёд, ладонью вверх. Над ладонью появилась искра, стала разгораться и вот, уже приличный такой язык пламени пляшет над детской ладошкой.

Кира рассмеялась, огляделась, явно копируя парня, протянула руку. Пламя над ней взметнулось сразу же, потом обратилось в огненную птицу. Она взлетела, облетела их вокруг, уселась на ладонь мальчика и выпила его пламя так, как обычные птицы пьют воду. Пыхнула жарко и опала искрами, что осыпали сидящих, но не обожгли.

Мальчик просто рот открыл от изумления. Кира, смеясь, захлопнула ему рот:

- Что ты ведёшь себя как деревенщина? Ты, древняя кровь, великого мира!

Вспомнила и немного перефразировала слова Хранителя. Мальчик изумлённо хлопал глазами:

- Что?..

- Колдун ты, говорю!- щёлкнула его легонько по носу Кира.

- А огонь?- не поверил мальчик.

Кира серьёзно глянула на него, придвинулась ближе:

- Отцом твоим был дракон, потому и огонь тебя слушается.

Мальчик был умным, умел слушать людей и делать выводы. Правильные, что характерно. Он побелел:

- Значит потому и мама умерла?..

Могла ли Кира солгать в ответ на этот полный боли всхлип? Нет. И сказать ничего не могла, слова не шли с языка. Потому она просто кивнула.

Горыня замотал головой, не в силах принять реальность:

- Так получается, что и я... дракон?

Кира мягко ответила:

- Мы посмотрим. Но, вероятно, да. Ты сможешь однажды обернуться.

Мальчик ещё отчаяннее замотал головой:

- Не хочу! Не хочу убивать! И жизнь выпивать не хочу!

Кира схватила его за хрупкие плечики, обняла. Зашептала:

- Я помогу тебе! Научу! И ты поймёшь, что не все они плохие и убивать не обязательно!

Горыня отшатнулся от неё:

- Не хочу! Хочу забыть это всё! Врёшь ты!

Кира отпустила его. Напустила на себя хладнокровие и равнодушие. Иначе с ним сейчас нельзя:

- Спроси себя, лгу ли я. И ты услышишь... Ты и так знаешь, что не лгу. Поэтому тебе страшно. А насчёт "не учиться"... Сгоришь однажды. А главное, кучу народу с собой прихватишь. Сила, которую не обуздываешь, сводит с ума, мальчик. И ты станешь как они... Тебе же нравится огонь... Как он разгорается... Тебе понравится и то, как он пожирает...

Кира говорила медленно, гипнотически глядя на юного дурня. Если до него не дойдёт сейчас, придётся принуждать, увозить насильно, а уж дома уговаривать. Он реально опасен для себя и окружающих!

Понял. Собрался. Тихо прошептал:

- Я понял. Спасибо. Буду учиться. И с девочкой помогать... А не опасный я для неё?

Кира ласково потрепала его по вихрастой голове:

- Думаю, что вы с ней друг друга стоите!

Кира рассмеялась, а Горыня внимательно присмотрелся к ней. Сказал подозрительно:

- Ты же не старая совсем!.. А зачем рядишься?

Даже дети в их мире знали, что сильные ведьмы и колдуны способны надевать на себя личины, как иные надевают и носят, к примеру, шапку. Чтобы носить её так долго, как делает эта ведьма, нужно быть очень и очень сильной. В чём Горыня, в общем-то и не сомневался.

Кира ответила с непроницаемым лицом:

- Не старая. И что?

Мальчик прикинулся дурнем:

- Так как звать тебя? Дома и на людях?

Кира улыбнулась так же подчёркнуто нейтрально:

- Как захочешь, так и будешь звать. На людях я Вера. А домашнее имя скажу тебе дома... Это не для всех. Для остальных, чужих, ты же был Ловкачом? И ты понимаешь, что болтать о моём имени не следует?

Мальчик важно улыбнулся:

- Знаю я как тайны хранить.

А после вздохнул горестно:

- Да и мне ли болтать! Как узнают кто я, так или на цепь посадят, или на костёр сразу!

Кира обняла его за плечики, шутливо ткнула в бок. Шепнула:

- А костёр-то тебе и не страшен.

Детские глазёнки распахнулись широко. И Кира увидела. Сынок её, и правда, дракон. Красы неописуемой будет парень, как вырастет!

- Вырастет! И счастливым будет! Оба будут!- пообещала себе, ему и Луше Кирия.

Верёвка истаяла с шеи паренька, будто её там и не было. Он восхитился, как сделал бы любой мальчик на его месте:

- Ого! Научишь меня так же?

- Научу! Ещё и заставлять заниматься стану!

Горыня убеждённо заявил:

- Нет! Я всегда с охотой учиться буду!

- Посмотрим!

К слову сказать, дети Киры: Горыня и Луша, слово своё держали крепко: не было никого прилежнее них. Пережитые в детстве трагедии научили, что только знания и умения защищают их самих, и тех кого они любят, от злой доли.

Кира так и хихикала, и шептала на ухо мальчику, как она будет гонять его по лесу. Горыня хохотал в ответ, представляя себе синюю лисицу, которая мчится за ним, чтобы укусить за мягкое место.

Подняли глаза, так и застыли в обнимку: оборотни, почти в полном составе и с Рохом во главе, потрясённо смотрели на них.

Горыня был крайне сметлив, а потому просёк всё по лицам мужиков. Заявил им печально:

- Прибежали спасать меня? А поздно!

И залился шкодливым, мальчишеским смехом.

***

Луша приняла брата, как родного. Ходила за ним хвостиком, пыталась впихнуть в него побольше еды и сладостей. Сама она до сих пор ела как птичка. А Горыня жрал. И каждый раз печально смотрел на опустевшую тарелку.

Пока они ехали домой, мальчик сдерживался. Да и дома пытался. Но Кира быстро раскусила его. И кормила паренька дробно, не по многу, но часто. Выходило, практически непрерывно. Он каждый раз отказывался и смотрел жалобно, но искушение оказывалось сильнее.

Кира только смеялась, глядя на его терзания. И подсовывала ещё что-нибудь. Однажды Горыня набрался храбрости, чтобы "поговорить" серьёзно. Заявил, что не может объедать семью и пойдёт наниматься на работу в деревню.

Кира "гневно" заявила ему, что если сын ведьмы подастся в подёнщики, это будет позор для неё. И хитро заявила, что после работы он, наверное, съест и их с Лушей. Мальчик обиделся. А Кира обняла его ласково:

- Я богата, милый. Ты можешь съедать хоть быка в день. Нет!.. Не смотри! Быка ты не получишь, и полбыка тоже!.. Будешь пока кушать так, понемногу, но часто. Ты маленький для драконёнка одиннадцати лет. Вот подрастёшь, резерв твой оформится и аппетит придёт в норму.

Горыня ел, рос и страдальчески смотрел на вещи, которые становились малы. Ещё расходы на него! Стонал:

- Сколько ещё я буду расти?

Луша отвечала, логично, кстати:

- Раз растёшь, значит, большим станешь. Это же хорошо! Нас с мамой будешь защищать!

Она почти сразу стала звать Киру так. Горыня колебался. Ему и хотелось, и кололось. Не солидно как-то. Кира смеялась, что вполне могла бы иметь такого ребёнка, если бы рано вышла замуж.

- Или не замуж,- злобно бурчал мальчик.

Его обижало то, что родная его мама ничего не значила для отца. И что драконы ведут себя так ужасно. Пугало, что он будет таким же. Кира, в такие моменты, обнимала его и убеждала, что раз его тревожит это, значит сам он никогда не поступит так. Мальчик затихал в эти моменты и, кажется, давал себе слово, что никогда он не поступит "так", что бы то ни было. Как показало время, слово своё он сдержал.

Дома Кира, понятное дело, иллюзию не надевала. Горыня как увидел её в первый раз, оценил. Именно так, откинулся на стуле и рассматривал, как картину какую-нибудь. Даже жевать, на время, перестал. Покивал головой важно:

- А и хорошо, что ты прячешься! Жизни бы не дали. Ты прям... королевна!

Кира даже зарделась от бесхитростной похвалы ребёнка. Она, и правда, менялась. Уходила подростковая угловатость. Она до сих пор была тонкой, как тростинка. Но теперь вряд-ли кто-нибудь перепутал бы её с мальчиком. И лицо приобрело какое-то завершённое... совершенство?

Странно так говорить или думать о самой себе, но это был объективный факт. И нельзя сказать, что он радовал Киру. Вряд-ли теперь кто-нибудь прошёл бы мимо неё равнодушно. Драконы прекрасны, совершенны, каждый в своём роде. Это общеизвестный факт. Значит, драконицы были такими же. И она становилась женской версией прекрасных, совершенных крылатых.

Говорила она так о себе с неким сарказмом и издёвкой. И хорошо спрятанным страхом. Как жить ей с такой внешностью? Всю жизнь иллюзию носить? Ну, и пусть будет иллюзия, зато спокойно.

Гораздо больше её расстраивало то, что она уже почти год не оборачивалась. Это было ужасно, на самом деле. И не просто потому, что драконья её часть обижалась, что-де нужна была - достала, не нужна - спрятала. Она, вся Кира, понимала, что риск этот не нужен никому: ни человечьей ипостаси, ни драконьей.

Нужно сначала разузнать хорошенько, что там думает новый драконий король на её счёт. Ищут ли её? Для этого придётся идти в тот мир. Уходить на день или больше, не исключено, что довольно часто. А для этого дети её должны быть в порядке и стабильны. И тянуть с этим нельзя. Мало того, что сама она может начать "чудить", а нестабильность у дракона - это беда. Так и Горыню нужно обучать. А что, если он в процессе занятий возьмёт да и перекинется? Им что, хватать узлы и бежать куда глаза глядят от налаженной, удобной жизни?

Вот Кира и торопилась. Не спеша. "Откармливала" Горыню, пичкала травками да носила на руках Лушу. Или расчёсывала ей косы, иногда часами. Бедняжке так не хватало прикосновений раньше, что она с упоением обнималась с мамой, которую сами боги подарили ей. И становилась спокойнее.

Горыня тоже хотел объятий. Но стыдно было ластиться. "Взрослый". Потому Кира сама старалась погладить его лишний раз. Он намного дольше жил дичком. Привык. Отвыкал потихоньку. Поверил, кажется, что у него теперь семья, как у всех нормальных детей. А раз так, то, что сам он "ненормальный" - дракон, переносилось мальчиком легче.

У каждого из её детей были свои раны. Похожие и разные. И они справлялись все вместе. Успешно справлялись потому, что когда летом Кира "привела" их, наконец, "в гости" к оборотням, детей не узнал никто.

Поход этот потребовал нешуточной подготовки. Больше всего возни было, понятно, с Лушей! Девочка же! Она не капризничала, но с такой тоской смотрела на косу Киры и вздыхала, что пришлось срочно "отращивать" косу ей. Но и это было не самым сложным.

Самым трудным оказалось отучить её бить, когда испугана, или от неожиданности, опасными заклинаниями. Пока Луша не перестала это делать, "выводить" её в люди было категорически нельзя. Помог Горыня. Он просто играл с сестрой, пугал, смешил и учил вести себя так, как ведут нормальные девочки. Пищать, ахать, охать, но не бить проклятиями. И у него получилось! Кира, конечно, ещё и навешала на Лушу блокираторов, и в косу вплела, и на платье нашила.

С Горыней было и проще, и сложнее. Он просто боялся новых людей и стыдился себя. Того, как мама нашла его. Кира успокаивала, объясняла, что драконы, это те же оборотни, а, значит, с ребятами в деревне у него много общего. А потом добавила, что всё это не имеет большого значения потому, что он всегда сможет отговориться от участия в любой забаве тем, что ему нужно следить за сестрой.

При упоминании "забав" от которых ему придётся отказаться, Горыня сник, и Кира поняла, что победила.

И вот, летним днём они отправились "в гости". Пошли порталом и вышли неподалёку от того домика, что Рох, предлагал Кире раньше. Надо, кстати, согласиться. Ночевать тут иногда будет удобно для них.

У оборотней был праздник. День Летнего Солнцестояния особенно почитался ими. Днём веселились дети, семьи. А вечером, ночью будет время молодёжи. На площади стояли столы, заставленные лакомствами, вокруг бегали дети.

- Вы же помните, о чём можно говорить, а о чём молчать?- спросила Кира уже в который раз своих детей.

Они глянули на неё одинаково снисходительно. Конечно, они знают!

Кирина семья произвела фурор. Детей не узнали. Горыня застеснялся внимания, сбежал-таки к мальчишкам. И прекрасно!

Луша сидела с мамой почти всё время. Ею восхищались. Длинной светлой косой, кудряшками вокруг личика, ясными синими глазами. Похожей на Киру оказалась дочка! Только никто не видел того сейчас...

К вечеру Луша набралась-таки храбрости и пошла поиграть с другими девочками. Кира болтала с кумушками и караулила свой выводок. А как подкрались сумерки пошла звать Горыню, Луша-то вот она!

Тут и подловил её Рох. Подошёл близко и прошептал, чтобы приходила она на праздник вечером. Кира округлила глаза непонимающе:

- Чудишь ты, оборотень! Не по чину мне забавы молодых!

Рох блеснул глазами опасно и пошёл прочь. А Кира быстренько собрала детей и убралась оттуда от греха.

Ни на какой праздник она, конечно, не пошла.