Медленные челюсти демократии

10. Проект всемирной истории

Первым, кто осудил жадного ростовщика, черствого соседа Соловейчика, воротил, скряг и процентщиков - был совсем не Достоевский, не Лютер, и не Гитлер, но сам Бог Израилев. Для точной справки можно обратиться к текстам Завета и ознакомиться с притчами о Золотом Тельце, прочесть заново историю Содома и Гоморры, убедиться, что Бог был постоянно недоволен своим народом - и в бесконечных тяжбах со своим народом он - устами пророков - вразумлял и поучал, и случалось, что и карал за ослушание. И не было более страшного греха, вмененного иудеям Богом, нежели идолопоклонство. Идолопоклонство - то есть, собственно говоря, то, что и представляет собой цивилизация - со всеми ее институтами и правами, знаками, символами и кредитами - мы и наблюдаем сегодня воочию. Не слишком сложно представить, как относится Господь Саваоф к тому или иному явлению современной истории еврейского народа - скорее всего гневается.

Преодоление этой составляющей сознания - идолопоклонства - происходит через поновление Завета, явленное нам Христом, и нисколько не опровергает речений самого Бога, его Отца и учителя. Напротив.

Великий завет является как бы кодом истории - и если всякий код раскрывается непросто, то этот, главный, и подавно. Если вспомнить, что любое слово языка Книги - суть имя (сошлюсь на авторитет Спинозы, рассуждавшего на данную тему), а имя толкуется и отзывается различно, то можно предположить, что расшифровка кода - занятие бесконечное. Революция и традиция сплавлены в непроизносимом имени Бога, и принять Завет во всей его полноте - дело истории. Отдельно взятый авангард - смешон и страшен, отдельно взятая традиция - опасна и мстительна. Но слитые воедино - они рождают Данте и Микеланджело. Собственно, таким соединением авангарда и традиции является образ самого Бога Живого, Иисуса Христа.

И то, что это революционное сознание содержится в идее монотеизма мой отец, философ Карл Кантор называл эту идею «парадигмой всемирной истории», - для меня бесспорно. Эта революционная идея сильнее любой цивилизации, она способна прожечь любой порядок, в том числе «новый порядок» Гитлера.

Не слишком уютная для восприятия сильных мира сего, эта идея приходит в мир снова и снова, то в обличье марксизма, то гуманизма, то поддержанная Беллем и Сартром, то Маяковским и Хемингуэем, то Рабле, то Шекспиром, то Микеланджело, то Ван Гогом.

Как сказала Цветаева, «в этом христианнейшем из миров все поэты - жиды».