Мемуары гейша

7. ПЕРВОБЫТНЫЕ ИНСТИНКТЫ И СОВРЕМЕННЫЕ ЛЮДИ

— Ай! Да больно ведь!

— Конечно больно. Не поставил блок, пропустил удар — вот и больно.

— Зачем мне это надо? У меня свои способы вести переговоры, драка — не мой профиль работы. А вы орете на меня, как тот сержант в армии…

— Ага, так этого доброго дяденьку вы должны благодарить за то, что научил пользоваться той кочергой… Продолжаем!

Тренировались в парке. Сюжет был пребанальнейший, даже смешной: Макс, такой, прогуливается с дамой. А тут хулиганы из-за кустов. А Макс, такой, храбро их раскидывает по кустам, а дама, такая, отдает ему свое сердце или тело(ну, что ей там не жалко) прямо в парке…

— Да, ну смешно же, Эльвира! Это же не школьный спектакль, ну не поверит никто, — Макс робко говорил. Он побаивался, что Эльвира снова отправит его на галеры, но не спорить почему-то не мог.

— А я тебе говорю, Максик, в который раз: проверенные голливудом клише лучше всего на людей влияют. Если, конечно, режиссер хороший и актеры стараются!

Режиссером мадам Эльвира себя считала самым лучшим. А актерами были Максик(как обычно, в своем амплуа героя-любовника) и бригадир эльвириной хулиганской бригады (в привычном для себя образе гопника). Сыграть нужно тщательно, в зрителях не одна клиентка эта, а ее компания с работы — у них в парке корпоратив. И все должны восхититься Максиком, и проникнуться к нему доверием, а эта секретарша влюбиться по уши… Да, секретарши — его крест, который ему придется нести. И он должен завалить секретаршу…

— И, пожалуйста, без телефона! — с ядовитым сарказмом произнесла Эльвира.

Да ну сколько можно припоминать. Один раз был тот телефон. Или два…

Приступили к репетициям. Бригадир ловко выскочил из-за кустов…

— Только не по лицу! — завопила Эльвира, бросаясь посередине, — Только не по лицу Максика! Иначе после этих репетиций, он совсем не будет годен к шоу.

— Как это — бить, да не по морде, — удивился бригадир, — Ну, я… эээ… в брюхо еще могу.

— Можно ребро сломать, — осторожно заметил Максик, — Мне. И я не смогу завалить секретаршу, как приказано.

— Макся, не дури! — сказал бригадир, — ты меня должен побить, а не я тебя…

— Но ты так борзо нападаешь, по взрослому, я, что, тебе — чемпион?

— Вот, как надаю тебе по башке, живо чемпионом станешь… Совсем уже обабился на своей позорной работе, а еще в армии был!

— Не хотелось бы связываться, но могу показать, чему там научили…

Драка собиралась быть совсем не постановочной. Эльвира снова бросилась между ними с проклятьями, ругаясь, как сапожник. Ага, ей, значит, можно выражаться, а все другие за это штрафы, если не по морде, получают.

— Вы должны изобразить драку, идиоты! Кино не смотрели! Ты, типа, — нападаешь, ты, типа, — отбиваешься… Ну-ка!

Макс с бригадиром начали изображать драку. Выглядело, как брачные пляски бегемота и газели.

— Даже полной дуре станет понятно, что это постановка… Ну, вы же видели рестлинг по телевизору — агрессивный балет здоровых мужиков в ярких костюмах. Ну-ка, еще раз!

Рестлинг в их исполнении был похож на танец носорога и антилопы-гну.

— Жалкое зрелище, — Эльвира признала свою неудачу, как режиссера-постановщика и решила позвать на помощь специалиста.

— Придется старого приятеля беспокоить из-за таких бестолковых, как вы…

Это было очень необычно: Эльвира назвала лицо мужского пола “приятелем”. Мужчины были для нее “любовники”, “клиенты”, “полезные люди”, “какие-то придурки”, “вон те ненормальные” и все в этом духе… Интересно было взглянуть на приятеля.

Приятель пришел в тот парк на следующий день. Был жилист, крепок и низкорос, не намного выше Эльвиры, немолодой совсем, около шестидесяти. Представился тренером.

— Покажите, что можете, — сказал тренер. Ну, Макс с бригадиром и начали свой рестлинг носорога и антилопы.

— Балет бегемотов, — так оценил их умение тренер. Оба бойца обиделись, так, как считали, что дерутся хорошо. Для бригадира его умение было средством выжить и заработать на жизнь — драться он любил и умел, а Макса все-таки учили в армии рукопашному бою, не мог легионер опозорить свой легион…

Макс драться не любил. Ну, конечно, как мальчику из неблагополучной семьи, ему приходилось это делать, чтобы по пацански выглядеть, как все, но он до последнего увиливал, изыскивая другие способы переговоров с врагом. Это все было так неприятно и некрасиво, не по человечески как-то. Папаша его со всеми дрался, маму бил, маленького Максика тоже, вот Макс и запомнил драку как что-то невероятно мерзкое, не хотел быть, как папаша…

Это очень плохо сочеталось с тем, что Макс, своими чистыми ручками, которые так не любили драться, отправил в больницу двух человек — но то состояние аффекта было, у него справка есть, он на голову был больной раньше…Нет, если считать, папашу, то трех. Только папаша не пошел в больницу, дома лежал, не знает, чем закончилось Но поскольку Макса никто не искал, никто не гнался, то не сдох папаша, не тогда…

— Соберись! — приказал тренер, увидев, что Макс отвлекся на какие-то мысли, — Думать тут не надо, необходимо автоматически работать… Ты ничего — хоть вялый, как медуза, но неплохая техника. Где учился?

Макс показал свою татуировку. Тренер одобрительно кивнул.

— Вот он, — теперь кивнул на бригадира, — дерется сильнее, жестче и результативней пока. Но переучивать его — целое дело, уличная школа все портит, а ты прекрасный материал для работы…

— Мне танец нужен, а не чемпион или количество изувеченных — напомнила Эльвира свое задание.

— Ах, да… Приступаем.

Вот, кто был настоящий режиссер-постановщик! Он ставил им ноги в правильную позицию, регулировал взмахи рук, угол и силу удара — чтобы не нанести вред, но выглядело эффектно. Тут выход, столько-то шагов, разворот, удар, блок, снова разворот, прыжок в кусты, беречь глаза… Заставлял повторять еще, и еще раз, мелкий и жилистый ползал между ними, казалось, совсем не боясь, что ему случайно попадет — лихо уворачивался, как со скоростью света перемещался, ставя неуклюжие ноги своих бойцов…

— Да ты крутой чувак, тренер — с восхищением сказал бригадир, — Научишь меня? В клуб твой ходить буду, платить…

— Мой клуб закрытый, всех не пускают, — улыбнулся тренер, — а вне клуба времени нет. Но запомню вас, бегемотий балет… Десять минут перерыв.

Макс в туалет хотел пойти, в конец парка, но Эльвира не пустила — будет бродить целый час, а время тренера денег стоит. Пусть найдет себе подходящий куст неподалеку… Макс проклиная тот миг, когда он связался с этой рабовладелицей, пошел куст искать. А возвращаясь увидел спины Эльвиры и тренера — в обнимку сидели на скамейке. Первый раз он видел Эльвиру нормальной — она смеялась над шутками тренера нормальным смехом и говорила по-человечески. Обычно она была доминирующей, саркастичной, соблазняющей, льстивой, нарочито деловой или полностью невменяемой — нормальной не была никогда. Никогда не была товарищем. А тут она сидела с этим тренером так, как вот Макс недавно сидел со своим армейским приятелем в этом же парке. Макс замер в тех кустах, стал любоваться нормальной Эльвирой — в такую он мог бы даже влюбиться… А подслушивать он стал, когда услышал от нее знакомое словосочетание “мутный тип”. Эльвира расспрашивала приятеля о чем-то, слышно было не очень.

— Я не знаю подробностей, честно, — низкий голос тренера слышно было лучше, — Сейчас статус “без вести”, хотя розыск не сняли…. Да нормальный человек, я много лет его тренирую — может, он и псих, но с понятиями. Если вы ту чокнутую девчонку не поделили, то это не значит, что он гнусный…

Эльвира что-то там раздраженно говорила, он успокаивал ее:

— Ты сама зарываешься… Тебе дали соскочить, дали возможность вести свой бизнес, чего тебе еще надо?

“Главное — рост!” Не слышал тренер что ли?

Но Эльвира не это сказала — по нормальному, по настоящему, громко, что Макс все расслышал:

— Хочу, чтобы не принимали меня за второй сорт. Из-за того, что я женщина и деревенская цыганка необразованная. Пусть и так, но я же лучше всех — умнее, изворотливей, профессиональней, а все равно второй сорт…

Тренеру нечем было ее утешить, потрепал по плечу. Сказал заботливо:

— Не переходи дорогу серьезным людям, Эльвира, не пересекай черту…

Она снова бубнила невнятным голосом, потом, в трогательной слабости, положила голову на плечо тренера и он ласково гладил ее по волосам…

Под ногой Макса хрустнула ветка. Эльвира встала, и сказала в кусты своим обычным нежно-доминируюшим голосом:

— Максик, если я велела сходить в кусты, то это не значит, что надо делать свои дела прямо у меня на виду… Перерыв закончен!

К концу тренировки достигли вполне приемлемого балета.

— Завтра я еще смогу найти пару часов, — сказал тренер, — отшлифуем лучше. На дилетантов произведет большое впечатление.

— А не на дилетантов? — поинтересовался бригадир, — Чтоб серьезных людей впечатлить, кто в теме, сколько времени нужно заниматься?

— Годами нужно заниматься, — снова улыбался тренер, — чтобы обмануть, что бьешь — учиться еще больше времени нужно, чем уметь побить по настоящему… Кроме того — нельзя пить, курить, употреблять, от дам стоит отказаться… Много самоограничений.

— Ты восхищаешься этим гнусным занудой! — почему-то так странно отреагировала на невинные слова тренера раздраженная Эльвира

— Конечно. Он мой лучший ученик.

Шоу прошло, как надо, подтвердив еще один принцип работы мадам Эльвиры: секрет успеха операции в тщательной подготовительной работе.

Макс шел с секретаршей по аллее парка, они целовались на ходу — с ней он познакомился в баре несколько дней назад отлично проводили время — а Эльвира еще и платила за его гулянки. Почти пришли к месту пикника, всем помахали издалека. Ну, тут из условленного куста хулиганы выскочили, наезжать стали, ведь парочки — излюбленное развлечение гопников. У девушки сумку вырвали из рук, парня за руку схватили — золотые часы содрать…

— Беги! — драматическим голосом героического рыцаря сказал Макс своей даме. И началось…

Антилопа, ускоренными тренировками подтянутая до буйвола, и носорог, из которого кое-как сделали бизона, сошлись в эпической битве — они мужественно махали руками и ногами, разворачивались в прыжке, набрасывались друг на друга, полностью соблюдая хореографию шоу… Три остальных хулигана, в основном, создавали шумовые эффекты — они орали страшными словами, хватали Макса за рукав, пытались содрать у девицы цепочку с шеи и почему-то прицепились к ее туфлям, желая их снять…

“В общей драке смотрят на вожаков, чем эффектней будет их драка, тем меньше внимания статистам…” — учил тренер, поэтому вожаки очень старались. Тем более, что они знали, что где-то в кустах сидит с биноклем их начальство, которое “не знает, что с ними сделает, если увидит малейшие халтуру и безответственность”.

Поскольку драка сопровождалась нецензурными словами и громкими криками, она не могла не быть замечена, компанией с работы девушки, собравшейся на корпоративный пикник. Мужчины и женщины встали с ковриков, стояли, открыв рты, и смотрели на драку. Наконец, один из мужчин в компании, потянулся к телефону…

По сценарию мадам Эльвиры, это было сигналом к отступлению хулиганов — “разборки с полицией в нашем деле лишнее” — и началу второго этапа.

Хулиганы мгновенно исчезли в кустах. Лохматый Макс в рваной рубашке(после долгой торговли, мадам Эльвира согласилась компенсировать половину стоимости дизайнерской рубашечки. Почему половину? Да пусть спасибо скажет, что хоть что-то дала, у них в контракте не оговорена спецодежда!) обнял свою девушку, осмотрел в порядке ли его дама, поцеловал ее страстно, она погладила красную ссадину на скуле его прекрасного лица…

“…следы после постановочной драки должны быть обязательно”- учил тренер, — “без крови не бывает шоу, людям нужна кровь. Но нельзя допускать травм.”

Макс обернулся к компании. Расставил ноги, развернул плечи, кулаки сжаты, локти расставлены… Волосы развевались по ветру — мадам Эльвира сама делала ему укладку с утра, добавив искусственных волос к его прическе — “должно выглядеть, как грива льва, ты должен стать вожаком стаи: у кого больше грива, тот и вожак — невербально люди понимают это так, мы не работаем с мозгом, мы работаем с инстинктами…”

— Пойдем разберемся, — суровым голосом обратился к мужской части компании Макс, кивнув на кусты, — Нельзя так это оставлять…

Тут нужно быть внимательным, помнить про руки, ноги, ритм и глубину дыхания, выражении лица, тон голоса, и, чтобы волосы развевались на ветру…

“…Максик, это тысячелетняя наука. Используя все эти невербальные способы влиять на людей, ты превращаешься в вожака этого офисного планктона, а твое “пойдем разберемся” превращается в “пойдем и убьем тех, кто, хотел украсть наших женщин”, даже если никто никого не собирался красть, и женщины вообще-то не их… Нужно у этих воинов компьютерных игр вызвать первобытные инстинкты…”

— Нас восемь, — этим “нас” Макс так обозначил то, что он командир отряда мужчин, которых он видел первый раз в жизни, — А их четверо, мы справимся…

“…упирая на перевес сил, необходимо обозначить, что битва безопасна, но появится, приятная для любого первобытного дикаря, возможность пинать более слабого ногами… Конечно, найдется кто-то, кто скажет тебе…”

— Может, в полицию обратиться? Ну, чего это нам разбираться? — сказал толстяк, что был главой отдела.

“…Это будет тот, кто был вожаком раньше. Но вожаком у рациональных людей большого города. Теперь ты вожак дикарей… Ты не смотришь на него, не слушаешь, он уже свергнут тем, что не участвовал в драке. Ты смотришь на свой гарем… Да, все эти офисные самки — теперь твой гарем. Пересчитай их глазами. Развернись задом. Качни бедрами. Они должны принять решение и быть на твоей стороне — если ты не возьмешь их в свой гарем, они умрут от голода или их растерзают звери, покажи им, что альфа — ты… Стань, заслонив их от того, другого, и скажи…”

— И что, они наших девочек будут трогать, а мы молчать?

“…Нависай над ним, доминируй. Жми, пока он первый шаг в сторону не сделает. Девчонки пусть на зад твой сзади пялятся, переминайся с ноги на ногу… Они должны видеть, что твои развитые ягодичные мышцы позволяют тебе быстро бегать и поймать для них добычу. Девчонки пошлют сигнал всем остальным мужчинам, остальные должны тебя поддержать, чтобы и им что-то перепало из гарема… Минута, не больше. Затем ты скажешь, кивнув на кусты…”

— Пошли, — “скомандуешь, Максик, а не скажешь!” — Пошли! — и он кивнул на кусты.

“…Если судить по опыту, пойдет семьдесят пять процентов группы. К сожалению, двадцать пять процентов человеческой популяции сохраняют критическое мышление. К ним тоже есть подход, посложнее, конечно, но сейчас хватит того, что есть…”

Шесть человек отправились за Максом. Это были обыкновенные офисные сотрудники от двадцати пяти до тридцати пяти лет, никогда в руках, ничего тяжелее компьютерной мышки, не державшие. И всего за пять-семь минут мадам Эльвира превратила их в первобытных дикарей, которые с гигиканьем помчались в кусты под предводительством незнакомого человека, с желанием “изловить хулиганов и передать в руки полиции”…Конечно, на самом деле, они хотели бы пинать хулиганов ногами, но стеснялись признаться. А чтобы не стеснялись и пинали, мадам Эльвире нужно часа полтора…