Мемуары гейша

2.2

Утром следующего дня у Роберта заболела мать, он уехал навестить ее. Эльвира никогда с ним не ездила — эта тетка была почти ее возраста, но выглядела старухой, терпеть не могла Эльвиру, считала, что эта ведьма окрутила ее мальчика.

Самой оставаться в большом доме было страшно, после всех этих странных визитов к "контактному лицу". Наняла частную охрану. В солидной фирме, за приличные деньги. Пришла опытная команда, начала устанавливать сигнализацию, камеры… Закончили, собрали оборудование, устроились во флигеле, во дворе, чтобы Эльвиру сторожить. Из машины вышел старший в команде, чтобы работу принять, совсем седой…

— Привет, мадам Эльвира, — сказал вежливо отвратительный Майки, очищая свою лживую униформу от несуществующих пылинок.

Гнусный дьявол добрался до нее! Посмотрела на ворота, которые вот только что заперли его люди.

— Не надо нервничать, мадам Эльвира, — вежливо сказал отвратительный Майки, — ничего не случится, надеюсь на ваше понимание…

Вот, еще не хватало, чтобы этот дьявол видел, что она его боится! Понимание ему подавай. Вежливый дьявол!

— Я не нервничаю. Что там с Робертом? — теперь она уже и в болезнь матери не верит, — А куда ты дел Максика, негодяй?

— Макс в безопасном месте. С Робертом все в порядке, он отлично проводит время с мамой. И с ним будет все в порядке, если вы, мадам Эльвира, будете благоразумной. Отдайте телефон.

— Чего от меня надо? — не склонит голову она перед этим мерзавцем! Но телефон отдала.

— Контактное лицо номер один, — пробормотал Майки негромко, — как в прошлый раз.

Зачем она вообще с этой дурочкой связалась! На работу взяла. С болота вытащила. Человека из нее сделала. Красавицу! Отдувайся теперь всю жизнь за свою доброту…

В общих чертах мутный дьявол сообщил, что крошка Лидия снова потерялась. Да, снова в состоянии стресса выше среднего…

Нет, он ее не избивал. И тогда он ее не бил, Эльвира прекрасно знает, для чего был тот подвал, не нужно делать из него монстра… Ладно, он монстр. И если мадам Эльвира не заткнет свой черный рот, то монстр сам его заткнет!

…Затерявшись, Лидия унесла кое-что, что ей не принадлежит, что может навредить многим важным людям… И именно поэтому ее все ищут. Из разных мест. Не только те, что приходили… Могут быть серьезные неприятности. У всех. У Эльвиры, кстати, тоже — если вскроются старые делишки…

А он куда смотрел?! Профессионал несчастный. Как вообще мог ее упустить! Эта дурочка в рот ему заглядывает, все делает, что мутный дьявол скажет… Идиота кусок!

Дьявол смотрел на свои ботинки и молчал. Даже на оскорбления не отвечал. Потому, что был согласен с каждым словом. Идиота кусок.

— Надеюсь, она придет сюда, — сказал дьявол, — иначе ее найдут и убьют. Кто успеет раньше.

Эльвира помалкивала. Вид у Майки был очень неприятный.

Но лучше неприятный Майки, чем кто-то другой, кого Эльвира не знает. Все эти мутные ребята неприятные… Вообще, жить с ним было неплохо, особых неудобств не доставлял. Разве, что домработницу пришлось отпустить и съемки отменить. Головорезов своих в дом он не пускал. Сам готовил обед — не доверял еде из Эльвириных рук, варил кофе и даже подавал Эльвире его в постель. Потому, что они спали в одной комнате, не хотел ее из виду упускать даже ночью. Эльвира, конечно, хотела чары свои пустить в ход, но безуспешно:

— Кажется, мы с вами это уже обсуждали, мадам Эльвира. Мне неинтересно. Тем более, не хотелось бы придавать нашему дурацкому треугольнику еще более замысловатые формы.

Точно дьявол! Всем интересно, а ему, значит, нет.

Целый день сидел в компьютере, по телефону трещал… Лапочка не объявлялась. Майки явно нервничал. Через три дня ему кто-то позвонил, и, вопреки обыкновению, по телефону он не разговаривал, а орал, Эльвира все слышала:

— Да, я ее контролирую! Даже, если не знаю, где она… И не знаю, где она, из-за вашей некомпетентности и проблем с коммуникацией… Дайте мне несколько дней, она сама придет, принесет извинения. Гарантирую, что не нанесет вреда. Потому, что она не делает того, что “нехорошо”, без моего указания, вы сами это знаете… Дайте мне несколько дней!

Майки отложил телефон. Вид у него был уставший, видимо, ему не дали тех дней, что ему были нужны…

— Вот, черт, — сказал невесело, — придется применять форсированные методы… Так уже надоело быть злым.

… В тот день трансляция на канале богини любви и красоты началась позднее обычного. Локация была странная — плохо освещенное пустое помещение. Богиня любви и красоты сидела, привязанная к стулу, рот ее был заклеен скотчем, под глазом был синяк, а сами глаза были полны ужаса.

За ней стоял человек в маске. Измененным специальным устройством, голосом он говорил, что надо поступать правильно. Надо руководствоваться разумом, а не чувствами. Ну, а если угодно слушать кашу в свой голове и размазывать сопли, то можно увидеть, как страдает тот, кого ты любишь… Вот, пожалуйста.

Террорист схватил богиню любви и красоты за волосы и потянул их к себе. Она жалостливо застонала.

…вот, каково на это смотреть? И такое случится с тем, кто не слушает доводов разума, а бежит от проблем. Он, например, смотреть на подобное не хочет, а ведь это случится, как не прячься.

Непонятно, обращался ли террорист к кому-то конкретному или сразу ко всему человечеству, но говорил с душой… После некоторой паузы, будто что-то вспомнив, довольно роботически сказал, что эта женщина с черными волосами — выдающаяся блудница и поэтому должна быть наказана за свой… эээ… блуд публично…

Потом опять продолжил страстно про то, что у каждого есть своя уязвимость и иногда она единственный путь к разуму. Беречь тех, кого любишь. Надо поступить правильно. Сделать так, как он сказал. Иначе богиня любви и красоты лишится головы… И не только она. Все рискуют.

— Кажется, кто-то из публики мадам Карамболь интересовался, как рубить головы? — спросил террорист, накручивая волосы богини любви и красоты себе на руку, — так я могу показать.

Он вытащил из-за пояса мачете, размахнулся и одним махом отсек волосы, поднял их вверх. Голова несчастной осталась на плечах, но поникла — видимо, она потеряла сознание от ужаса. Террорист проверил ей пульс, осмотрел глаза.

— Пока все в порядке, — сказал он, снова показывая публике черные волосы, — но в следующий раз это будет ее голова…

Потом роботическим голосом зачитал совершенно идиотские требования о полном запрете порно, уголовном преследовании проституток и штрафах Инстаграму за то, что разрешает существование такого безнравственного канала.

— И помните, — сказал напоследок, — что есть еще мальчик и девочка, всех найдут, ставки слишком высоки, никто никого жалеть не будет…

Трансляция закончилась. Началось дело о террористическом акте и захвате заложника…

— Простите за волосы, мадам Эльвира, — вежливо сказал Майки, — нужно было что-то эффектное, чтобы малышку пробрало.

Цирк и балаган! Все к чему она приближается, превращается в цирк и балаган. Он сам превратился в циркача!…Вниманию публики: смертельный номер!

— Псих! — кричала Эльвира, как только он освободил ей рот, — ненормальный придурок! Договаривались немного припугнуть ее, а не рубить мне голову… Развяжи мне руки, скотина! Я отключилась от ужаса и, кажется, описалась.

— Такое со всеми случается, не переживайте. Я вас уже переодел, пока вы были в отключке. Никуда не смотрел — я же джентльмен…

— Ненавижу тебя! Дьявол во плоти…

— Вы мне льстите, мадам Эльвира….

Раздался звонок телефона.

— Ну, вот, видите, как быстро, снова ревную — даже часа подождать не смогла, сразу клюнула, переживает за вас, — сказал Майки Эльвире и ответил на звонок: — Привет, малышка. Ты как?…Да, у меня нет ни совести, ни сердца, но я поступаю правильно. Ради тебя, малышка… Я на твоей стороне, я всегда на твоей стороне…

Случаи когда он, знаменитый Майки, облажался и провалил задание, можно пересчитать по пальцам одной руки. И это был один из них. Хотя казалось, задача была ерундовая — работа курьера, а не задание для блистательного Майки. Раз они там были в отпуске неподалеку, то ему надо было съездить к этому “графу Витторио” и забрать кое-что, привезти в главный офис лично. Почему он должен заниматься такой ерундой, еще и в своем отпуске? Потому, что это “кое-что” — весьма деликатная информация, а Витторио — давний знакомый Майки. Ведь именно Майки привел этого человека в их бизнес и довольно долго был его куратором. У них сложились личные отношения.

Это было так. Более того, Витторио доверял Майки больше других, потому, что тот не только привел Витторио в их дела, но и позволил из них выйти. Такое случалось нечасто, но Майки старомодно считал, что человек, которого удерживают против воли, сотрудник неэффективный, и помог соскочить, организовал новые документы, прикрытие, новую жизнь…

Однако из игр нельзя выйти насовсем. И та итальянская графиня, которая оставила Витторио титул и деньги была совсем не простой старушкой, еще во время войны начала работать в их сфере, совсем девочкой. И к концу жизни у нее скопился крайне ценный архив, который достался Витторио со всем прочим наследством. Сначала он отрицал наличие архива, потом, после ограбления и неудачных покушений, понял, что хранить его — слишком большая ответственность, которая несет опасность, начал торговаться. Службе почти удалось с ним договориться, но убедить окончательно, а тем более забрать ценный архив, мог тот, которому он доверяет, человек с безупречной репутацией — Малыш Майки, если он жив еще.

Малыш Майки оказался не только жив, но и совсем рядом. Вот, пусть и поедет, пообщается со старым приятелем. А Марципановый Леденец пусть пустит в ход свои фокусы, если этот липовый граф вздумает что-то выкинуть и передумать. Получите ценный груз и гуляйте в своем отпуске дальше. Вы одни?

Майки стоял с телефоном на обочине, смотрел на машину, увидел, как на него смотрел Макс взглядом беспризорной овечки, а эта беспардонная, мелкая знаменитость прижала свой нос к окну — окно запотело, она, рисовала пальцем…

— Я один, — ответил Майки. Вот, черт! Еще не врал он начальству из-за кого попало… И куда он денет этих идиотов! Ну, Эльвира, опять подставила! Что ж за человек…

Пришлось с собой этих детей брать. Не оставишь их, раз взялся за такое странное дело. И дело показалось еще страннее, когда ему выслали опись того, что обязательно должно быть в том архиве.

Эта итальянская старушка была дама довольно богемная, в разных кругах общалась, в свое время на короткой ноге была с режиссерами, спала с кинозвездами, в тусовке тогдашнего шоубиза была своим человеком. И, как человек с непростым прошлым, накапливала информацию. Некоторая информация, с течением времени и изменением общественных нравов, превратилась в компромат.

Так, к примеру, милая вечеринка тридцатилетней давности у одного продюсера, с течением времени стала называться “оргией”, а его счастливый и, одаренный шелками, гарем, оказывается, страшно страдал от харрасмента. А вон известный режиссер, который когда-то публично унизил своего помощника — вроде как обыкновенное дело — начальник разорался, но этот режиссер попал — помощник-то оказался геем и теперь, в его лице, оскорблено все ЛГБТ-сообщество, и поэтому, за скандал двадцатилетней давности придется отвечать сейчас — терять заказчиков, рекламодателей и сотрудников… А сколько в том архиве было пленок — старых кинопленок, посовременней кассет VHS — где молоденькие старлетки рассказывали, что с ними вытворяли начинающие политики, которые сейчас занимают весьма солидные посты. Старлетки улыбались, были довольны и принимали подарки — по тем временам ничего такого, но сейчас эти тайны из прошлого могли на многое влиять… Не преступления, а обыкновенные ошибки, вполне приемлемые с точки зрения того времени, могли разрушить карьеру во времени нынешнем…

Розочка всегда говорила, что все то, чем он занимался всю свою жизнь — беготня ерундовая, затыкание дыр, мир надо менять в принципе, главная битва — битва за умы. Странное, психопатическое честолюбие его малышки помогло ей сразу это понять и выбрать именно этот участок работы.

— Инфлуенсеры! — повторяла Розочка это модное слово, — Это пушки современности. Интернет — ядерная бомба. У кого они в руках, чьим рупором они являются, тот и победил.

— Сама хочешь в рупор кричать? — посмеялся он над своей интриганкой и любительницей паутин.

— Конечно, — с ним Розочка не изображала божьего одуванчика, как со всеми, могла позволить себе собой быть, — Но я слишком мелка и ничтожна, я слишком поздно начала, и у меня болезнь вот эта — “хорошо”, “нехорошо”…

— Раньше ты называла эту болезнь “совестью”…- снова смеялся он.

Розочка начинала раздражаться и топать ногами, как обычно, когда он выводил ее на чистую воду…

…Большинство персоналий, на которых была информация в том архиве, были уже не так молоды, некоторые активны, некоторые давно оставили свою профессиональную деятельность и инфлуенсерами не могли быть. Но их почему-то тоже оставили в том списке.

— Вот, черт! — так сказал Майки, когда увидел в описи имена родителей той девушки, что сейчас сидела у него в машине. С двух сторон подкатывают или разные службы? И в чем смысл? Будет нехорошо, если потом выяснится, что он ребят со своей же конторы там укокошил… Ладно, что сделано, то сделано.

Пирожочек заставляет спать в машине — нельзя нарушать режим сна. Не может спать, укачивает. Почему он так беспокоится из-за такого ерундового дела? Эти молодые ребята его напрягают- не по правилам получается. Он если не по правилам все делает, очень раздражительный. Проблемы контроля…

Красивый дом на горе. Максик смотрит во все глаза на эту красивую жизнь, наверное все время об этом мечтал, а ей почему-то все равно. Столько всего уже повидала, что безразлично все…

Нет, ну, конечно смешно — идут за секретными материалами такой толпой, еще бы кота с собой взяли!

Долго еще ждать этого прохиндея, этого знаменитого Витторио!

Ну, вот двери распахиваются, любит он театральные эффекты… и сердце замерло, и дыхание перехватило, и глазам своим не поверила…

— Дружище, дружище…

Не может быть такого! Чтобы тот, кого она искала, кого думала, что потеряла навсегда и даже тело оплакать его не сумела, стоит вот тут — немного располневший, постаревший, но по прежнему прекрасный — ее подземный принц.

Конечно, по протоколу она не должна проявлять чувств. Не должна реагировать на узнавание. Не должна позволить для первой встречи большего, чем вежливая улыбка.

Но она же психически нестабильная. Это в досье записано. Ей можно броситься на шею к этому человеку, прижаться к нему и бормотать на ухо все то, что хотела сказать ему двадцать лет назад…

Двадцать лет назад она была очень влюблена в этого человека, которого звали тогда совсем по другому. Их отношение совсем не вписывались в рамки стандартного романа, они были большим, чем возлюбленные. И даже большим, чем друзья, они были товарищи, партнеры… Этот мужчина волновал ее куда больше, чем все прочие, единственный, от кого она теряла голову, единственный с кем ей в тот их единственный раз было хорошо…

Сидели за столом, ели. Хорошо, от этих дурацких детей удалось избавиться — за другой стол посадить, но так, чтобы в пределах видимости были. Он с этой Милли Пират глаз не спустит, пока не выяснит в чем дело.

…До деловых вопросов все никак не дойдет. Конечно, какое может быть дело, если эти двое никак не могут расцепить объятия и все время говорят друг другу “а помнишь?”, Розочка чуть не на колени к этому Витторио уселась, навалилась просто неприлично. Но не будет же замечание ей делать на людях.

— А помнишь…?

— А помнишь…?

Задолбали уже! Целоваться еще начнут тут… И никогда он не поверит в такие чудесные совпадения. Эта белобрысая сволочь, воображающая себя начальником Малыша Майки, наверняка выяснила, что Витторио — юношеская, потерянная любовь его Розочки, поэтому их и прислали, чтобы хранитель архива размяк от эмоций, вот как сейчас, и не рыпался. Ну, элегантно, конечно, он бы сам так сделал… Но не с собой и своей Розочкой! И почему белобрысая скотина знает то, что не знает он — ведь все про свою Розочку знает, несколько блокнотов исписал… Вот, черт! Вот так старался не лезть ей в душу, проявлять тактичность, не бередить раны… И остался дураком, которого обвели вокруг пальца. Розочка принадлежит ему полностью, безраздельно, умом и телом, но у него нет того, что имеет этот Витторио — общую с ней юность…

Вежливо кивал, слушал слащавые сопли, как они плавали в парке на лодке, кормили уточек и ходили на рок-концерт. Чтобы успокоиться, сопоставлял даты, вспоминал, что же он делал в это время. Много чего он делал, все больше нехорошее… Смотрел на свои руки, никакой крови там не видел, а ведь она была… Эти рассказывали всякие смешные истории, как в университете они кинули в суп муху, чтобы в ресторане получить бесплатный обед… Розочка смеялась, как школьница.

Ну, она же взрослая женщина! Первый раз так про Розочку подумал. И тянет же ее ко всяким проходимцам! Почему не вышла за кого-то, типа, того доктора со своей работы — приличного человека! Смотрел на Витторио, на свои руки… Что же с ней не так! Почему такие, как они?

Красные щеки, блестящие глаза, губы облизывает… На кокаин похоже… может, когда он в туалет ходил… ну отвернуться нельзя, ни на минуту без присмотра ее оставить! Зрачки вроде нормальные… Это не кокаин, это ее так прет от старого любовника. Тьфу!

— Малышка, — сказал заботливо, — Ты не спала почти сутки, нужно прилечь.

На удивление не стала спорить. Наверное, понимала, что неожиданное возбуждение может привести к последствиям, знает уже себя.

Витторио пошел организовывать ночлег. Этих детей представил ему как племянника с подругой. Но сказал, что спать будут все в одной комнате.

— Как знаешь, — сказал Витторио, удивившись, — Но тебе самому надо прилечь, видок у тебя еще тот… О деле поговорим завтра.

— Давай сейчас.

— Завтра.

Не будет наседать. Завтра, так завтра. Действительно сил нет. Да что ж это за отпуск такой! Наверное, кто-то проклял, за грехи его…