Мемуары гейша

МАЛОЛЕТКА

МАЛОЛЕТКА

— Ее мамаша беспокоится, — рассказывала Эльвира про новое дело и новую клиентку, — Пришла ко мне по старинке погадать — карты раскинуть. Люблю такое, а то совсем уже от корней оторвалась, квалификацию боюсь потерять… Вот и согласилась, хотя и платит эта мамаша скромно — ну, кто сейчас за карты много платит…

Дочке заказчицы шестнадцать лет. Спятила от несчастной любви. Паренек на пару лет старше. Сделал ей ребенка и сбежал в другой город — ответственности никакой, тоже несовершеннолетний был на тот момент, ребенком считается… Это же надо — мозги еще не выросли, а место, чтобы детей делать, очень даже работает — такой недостаток человеческого организма… Так, вот, эта девица очень расстроилась, аборт сделала, матери ничего не сказала. Мать тоже дура — как могла недосмотреть… Потом эта девица вены себе вскрыла и с моста хотела сигануть — еле сняли…

— Так ей в дурку надо, а не к нам, — сказал Макс. Вот не любит он, когда корыстолюбивая Эльвира берется за такие дела, с которыми возни больше, чем прибыли. А он, ведущий актер ее “театра”, отдувайся за ее жадность…

— В психбольнице она уже была. Ее там подлечили, с моста больше не прыгает. Но грустная все время, учиться не хочет. На мальчиков не смотрит совсем, мотивации расти нет, жизненной энергии тоже. Как же это жить и ни к чему не стремиться!

Эльвира по себе судила — так Макс это понял. У нее всегда была мотивация жить — сначала выжить, потом жить лучше, потом жить лучше всех… А вот у Макса такой жизненной энергии не было, он по течению плыл — как идет, так идет. Такие, как Эльвира, гребли веслами, управляли лодкой, а он на спине лежал расслабленно…

Так эта девица не лежит на спине, она в гнилое болото попала, полное возбудителей опасных заболеваний, дохнет там постепенно, на дно уходит…

— Надо спасти человека! — пафосно сказала Эльвира. Она любила прикрывать аферы, которыми занималась, пафосными словами о спасении людей, детей, семейного счастья, любви, а также жизни на земле в целом… А он, Макс, отдувайся.

— Я нагадала матери с дочкой червового короля, — сообщила Эльвира, — с золотыми волосами, что сверкают как нимб у святого…

Эльвира внимательно рассматривала Макса. Потрогала его волосы.

— Недостаточно золотые, просто светлые, как выгоревшая солома. Завтра встречусь с гримером из театра, у него такая краска, что чуть блестит, если на солнце — то, что надо.

Блин! И теперь, из-за того, что во время гадания ведьма входит в транс и несет всякую чушь(“клиенты чувствуют халтуру, надо, чтобы по настоящему перло, изнутри”), он должен ходить по улицам с блестящими волосами. Ну, смеяться же будут!

Не облезет! Пусть делает, что говорят… Мамаша девицу на пляж повезет — им психиатр солнце рекомендовал и морские ванны, девица тонуть станет…

С чего это она вдруг станет тонуть?

Максику не нужно задавать вопросов, это ее, Эльвиры, забота, как сделать, чтобы девица начала тонуть, а Максика забота — чтобы она не утопла… Червовый король со сверкающими волосами вытащит девицу из пучины, вернет к жизни. В прямом смысле и в переносном… Такое было ей видение, когда гадала. Ну, может, и перебрала тогда немного с грибным эликсиром, но придется воплощать, чего привиделось. Видения — это же не носки, нельзя менять сколько угодно, клиент почувствует халтуру!

Она перебрала, а Макс должен с блестящими волосами ходить, как дурак, да еще в море лезть, хотя холодную воду не любит… Он вообще-то не спасатель малибу и плавает так себе, еще сам утонет.

Там мелко, не стоит беспокоиться, справится… Утром на покраску пусть приходит, там и сценарий обсудят подробно.

И Макс, слабовольный и слабохарактерный болван, не смог возразить.

Все, конечно, как в кино было. Эльвира вообще любила вот это — чтобы как в кино.

— Киношные штампы хорошо работают с людьми — люди любят знакомое, ожидаемое, красивое… Голливуд разработал, а мы пользуемся идеями. И совершенно бесплатно причем!

Ну и ведьма! Ну и воображение!

…Как в кино, златовласый червовый король на руках вынес юную, бездыханную деву на песок и начал делать ей искусственное дыхание. Мать верещала в ужасе, бежал доктор с пляжной конторы, люди скопились со своими советами… Девица открыла глаза, потрогала сверкающие на солнце, волосы и сказала:

— Ах… Золотые волосы…

И снова отключилась. И маме вдруг стало дурно от этих слов, ведь сначала даже внимания на спасителя не обратила. Маму доктору пришлось откачивать — никак не ожидала мать, что гадание на картах у известной прорицательницы, материализуется таким образом — червовый король с золотыми волосами уже спас ее ребенка! Да она все, что угодно отдаст этой ведьме, до последнего гроша…

Раньше она не очень верила, конечно, во все эти карты — средневековье какое, просто подружка посоветовала пойти, раз психолог не помогает — у мадам Эльвиры отличные результаты, каждый получает, чего просит. Но теперь все отдаст, чтобы вернула ведьма ее дочери силы жить и радость жизни…

Вот, что можно получить, если голливудские идеи воплощать красиво — ведьма была довольна началом проекта.

— Такой риск! — кричал Макс, сам испугавшись шоу на пляже. Там все взаправду было, никакое не кино, он по настоящему испугался, первую помощь по настоящему оказывал, как в армии научили, — так рисковать девчонкой! Одна минута промедления… Я сел бы в тюрьму точно! Меня виноватым сделали бы…

— Не боись, Максик. Конечно, все по настоящему, моя фирма халтуру не гонит. Кто не рискует — тот не пьет шампанского. Все, нормально прошло, у меня расчет точный…

— Зачем тебе это надо? Ты даже по расходам в ноль не вышла, не окупила сложную операцию на пляже.

— Максик, ты уже большой мальчик, а такой глупый… Это инвестиции. Да, на этом деле не заработаю, но зато уже сейчас такая реклама пошла по сарафанному радио, что мое время на месяцы вперед расписано, я уже тарифы меняю. А если закончим хорошо, то таких девиц весом и на опт нам предлагать будут… Повысится предложение — повысим цену. Наймем еще персонал, расширим офис. Будет рост. Бизнес не может без роста, он задыхается….Это же самые основы! — мадам Эльвира учила Макса не только тантрическому сексу, но и основам бизнеса… Закрой рот, Максик, подкрась корни и переходим ко второму этапу.

И Макс, слабовольный и слабохарактерный болван, не смог возразить.

Девица с мамой посещали лекции одного модного психолога. Там и встретили они случайно своего спасителя. Червовый король с золотыми волосами очень смущался и стеснялся. Оказалось, что он посещает эти занятия потому, что очень испугался. Это было так страшно, он боялся, что не справится, не сможет спасти. После стресса не спит по ночам, переедает… Это все было чистой правдой, не без последствий прошло для Макса настоящее кино про спасателя малибу. Обсуждали случившееся помногу раз. Конечно, пригласили в гости, он же самый важный для мамы человек теперь. Подружились. Ходили гулять все вместе в парк, в кафе. Потом мама увидела в глазах своей дочки какой-то интерес к жизни и стала отправлять их вдвоем гулять. Потом на занятия спортом — маме какие-то проблемы со здоровьем мешали занятия посещать, а абонемент уже был оплачен…

А потом Макс с безумным лицом примчался к Эльвире с криками, что девица к нему вешается на шею, безобразно пристает, ну просто невыносимо, вообще наедине нельзя остаться… Он уже в парк боится с ней ходить. Только где люди и при свете дня, никакого кино.

— Все по плану идет, — невозмутимо сказала Эльвира, — малышке гораздо лучше, это нормально. Тебя-то, что смущает — дай ей, что она хочет.

— Нет. Она несовершеннолетняя.

— Вообще офигел, Максик! Это, кажется, твоя основная обязанность — удовлетворить женщину!

Ага! А рассказывала ему сказки, что это один из инструментов. Сделала-таки из него жиголо, зараза!

— Это не женщина, это ребенок! А я взрослый мужчина.

— Да какой она ребенок — грудастая такая, с такой задницей. Да у нее самой уже был ребенок… Максик, не дури. Я приму меры, ты знаешь, что у меня на тебя есть…

— Нет.

Может, конечно, он слабовольный и слабохарактерный болван, но отлично понимает юридическую разницу между постоять не стреме, когда кто-то телевизор выносит, и совратить несовершеннолетнюю. Да и кроме того…

— Там что-то не то, Эльвира… Ей не секс нужен, а чтобы я на него согласился. Ну, типа, внимание оказал. В этом ее проблема. И то несчастье с ней поэтому случилась — она не отделяет секс от другого…

Эльвира перестала орать на него, обзывать “интиллигентишкой несчастным”, “златокудрым идиотом”, “трусливой белой мышью” и всем подобным, призадумалась. Это была слишком тонкая сфера для нее. Знаток людей и человеческих инстинктов, когда касалось сложных детских травм и всякой психологии, боялась ошибиться. Максик — ее курочка, несущая золотые яйца — по другому многие вещи видит, с мужской стороны, да и опыт у него другой… Позвонила ассистентке, посоветоваться. Пожаловаться, что неблагодарный Максик капризно “не хочет трахнуть эту девку, прикрываясь всякой психологией”.

— Фу, Эльвира, ты снова выражаешься, как на базаре, а ведь обещала при мне так не говорить — недовольно сказала “номер два” по громкой связи. Макс заметил, что недовольство “номер два” сразу заставило Эльвиру следить за речью, никто так больше не мог.

— Вы поступаете совершенно правильно, Макс, — сказала ему “номер два”, - ни в коем случае не совершайте преступление в отношении несовершеннолетней…

— По делу говори, нечего мне сотрудников к бунту подговаривать! — прикрикнула Эльвира.

“Номер два” просила изложить Макса свои наблюдения. Он их сначала изложил, а потом вдруг, снова сбиваясь на “ну, это…” и “это самое…”, начал рассказывать про себя… Ну, это… У него батя такой строгий был, старой закалки алкаш. Не давал матери сына обнять при нем — пацанов не обнимают, если обнимается — девчонкой вырастет, педиком станет каким-то… Пацаны не носят красивое и блестящее, только педики. Мальчик не может дружить с девочкой. Только если он педик. Если он не педик, то должен эту девочку… это самое… ну, вон как Эльвира говорит. Трахнуть ее должен… Ну, это… У Макса первый раз был как только он созрел, очень рано, куда раньше других. Хотя тогда даром этот секс был не нужен, он и не знал что это такое, не думал даже и не очень-то хотел… Секс был единственной возможностью с кем-то поговорить о личном, быть рядом, пообниматься просто — и чтобы батя не лупил за то, что педик, и пацаны в школе не смеялись, что с девчонками дружит, а Макс был здоровый и красивый, несложно было телку… извините, в смысле, женщину… найти…

“Номер два” сочувственно поддакивала, вставляла всякие умные слова “телесная психология”, “дозволенный тактильный контакт” и все подобное. Они говорили на разных языках, но отлично понимали друг друга. “Номер два” рассказывала, что у нее тоже высокая потребность с тактильном контакте, но высокая социальная дистанция не позволяла ей реализовать эту потребность, это тоже плохо, много было проблем… А у этой несчастной девочки, видимо из травматичного опыта с родственником мужского пола или еще с кем-то, тактильный контакт, как и внимание мужчины, ассоциируется с сексом. Нет секса — значит не любит, не нужна…

— А я люблю красивую и блестящую одежду, — вдруг заявил Макс ни к селу, ни к городу, — И я совсем не гей, у меня не получается с мальчиками, пробовал несколько раз… А вот Эльвира разобралась с этим, рассмотрела какой я, собой мне позволила быть, чувствительным человеком, экстравертом, а секс всего лишь один из инструментов…

— Эльвира, что ты думаешь? — позвала “номер два”, - Что ты ты молчишь? Нужен консилиум.

Эльвира сидела за столом, закрыв лицо руками и за все время сеанса этих самодеятельных психологов-самозванцев не произнесла не слова. Макс испугался — можно было подумать, что Эльвира плачет. А это было бы также невероятно, как золотой дождь или что-то в этом роде. Эльвира убрала руки, она не плакала. Но лицо было серьезным и решительным.

— Ты подготовь мне несколько вариантов к утру, — приказала Эльвира “номеру два”, - реальных. И без твоих ужимок дурацких, это обыкновенные люди, им по простому нужно.

— Ты прекращаешь свой чувствительный рев, — приказала Эльвира Максу, — идешь домой, хорошо выспишься, утром придешь за инструкциями. Я доведу это дело до конца. Для меня это личное.

Выключила телефон. Показала Максу на дверь. Снова закрыла лицо руками. Макс подумал, что самой Эльвире тактильный контакт и личное внимание наверное тоже куда нужнее вот этого ее тантрического секса, он захотел подойти к Эльвире, обнять, потрепать по плечу, пожалеть… Спросить, что там у нее стряслось, что она стала такой, уж он поймет… Но не рискнул.

— Спокойной ночи, Максик! — Эльвира добрее уже сказала. Смотрела благодарно.

Она же ведьма. Она умеет читать мысли.

Макс ни разу не оставался с этой девочкой наедине — такое было его принципиальное условие. Лучше он в тюрьму сядет за тот телевизор, если Эльвира хочет его наказать, но не поддастся. Эльвира не настаивала, он просто должен проводить время с девицей и придумывать социально приемлемые способы трогать ее руками на людях.

Они вместе записались на курсы подготовки к выпускным тестам. Макс плохо учился в школе, ему это тоже пойдет на пользу. “Не будешь позорить меня перед приличными людьми своей неграмотностью” — стоимость курсов Эльвира вычла из его зарплаты и обязала туда ходить. Платила ему почасово, щедро, как всегда. Макс знал, что Эльвире никто не платил за эти услуги, пару оплат гадания на картах не окупило даже нескольких дней его работы. Обычно Эльвира даже консультации не давала бесплатно, даже больным, а тут вдруг столько возни за собственный счет…

Матери девочки эльвирины карты подсказали, какие вопросы надо обсудить с психиатром девочки на очередной сессии — про подмену тактильного контакта сексуальным и прочее такое все, Эльвира дала мамаше наводку…

Все время с той малолеткой держались за руки. В кафе она сидела у него на коленях. Лежали в парке рядом на одеяле, болтали. Макс строго следовал инструкциям руководства, да и своей личной интуиции, и тактично, но твердо отделял тактильный контакт от сексуального. Его задачей было превратиться из парня в друга. Обычно наоборот бывает, но тут нужно было так. Пробовали еду из тарелок друг друга, слизывали, смешно и неэротично, капнувшее мороженое с руки приятеля и никак не продолжали это…

Пробовали разный досуг, разные компании. А потом “номер два” пришла отличная идея — записаться в секцию конного спорта. Долго торговались с Эльвирой, кто будет за Макса платить. Макс утверждал, что ему лично эти кони даром не сдались, это рабочая необходимость — пусть Эльвира платит. А Эльвира убеждала его, что умение кататься на лошади “делает его более стильным” и является вложением в его развитие, повышение квалификации, что ему больше всех надо. И пусть сам за это платит!…В конце концов, сговорились пополам — жадная ведьма выпила у него всю кровь и он сдался. Он так устал уже от всего этого, но не знал, как расстаться с малолеткой, чтобы снова с моста не сиганула.

Лошади хорошо пошли. Там ребята нормальные попались. Много мальчиков. Нормальных, таких, что на спорте и на лошадях помешаны, и никакие девки им особо не нужны — не было разницы. Они похлопывали тех и других по крупу, но не делали никаких пошлых намеков, а своим делом были заняты — конным спортом. Девчонка отлично вписалась, ходила регулярно, перестала на Максе виснуть наконец, а то просто не вздохни — уже вцепилась. С лошадью тактильный контакт куда лучше, чем с человеком, все время с этими лошадьми обнималась, гладила, чистила и расчесывала…

Макс понял, что его дело сделано. Девчонка не пропадет. Мать сказала, что и психолог определил, что ей гораздо лучше. Надо было соскочить с дела красиво.

Когда катались с ребятами в парке, Макс показал ей фальшивую бумагу, что поступил в очень рейтинговый университет, очень далеко, надо уезжать. Что скажет его друг по этому поводу, ехать или нет?

— Очень за тебя рада, конечно ехать, — сказала девочка, — ты такой хороший. Желаю тебе успеха!

Макс попрощался с ней и ребятами, элегантно вскочил на белого жеребца — недаром платил, действительно очень стильно получается. Пусть несколько театрально, но очень эффектно умчался в другую сторону парка, крашеные театральной краской, блестящие волосы развевались в разные стороны и сверкали…

В том самом первом псилоцибиновом видении Эльвиры, червовый король с золотыми волосами возникал в пучине, но уносился в небеса не белом коне… Вариант с небесами Эльвира тоже обдумывала, но, к счастью, согласилась, что спецэффекты будут очень уж дороги, да и Макс еще свалится — все-таки не каскадер он. Удовлетворилась исчезновением златокудрого спасителя в зеленых кустах.

— Устал хуже той лошади, — сказал Макс, возвращаясь к начальнице с докладом. Сидели на улице, жмурились от солнца, пили пиво.

— Да, долго возились… Но теперь отбоя не будет от клиентов, такая рекламная акция получилась крутая.

— Я не могу. Устал я от этих девчонок, даже твой тантрический секс не хочу. Надоело все…

Эльвира протянула ему пачку наличных.

— Отдохни, Максик, покути, как ты любишь… Переброшу тебя на другие дела, без женщин.

Макс запрятал наличные в карман.

— Ты ведь не только из-за рекламы это делала? — Максу так хотелось, чтобы Эльвира не была такой беспринципной сволочью, как обычно. Хоть чуточку была человеком, нормальной женщиной. И Макс рискнул, и обнял свою начальницу, и сидели они так — не толкалась она и не орала, не командовала. До тех пор, пока он опрометчиво не спросил, почему он никогда не видел “номер два”, почему они не празднуют тут все вместе?

— Не твое дело! — резко ответила Эльвира, откинув его руку, — Нечего на нее пялиться! Из… из соображений безопасности… И хахаль у нее ревнивый… И вообще, шел бы ты, Максик, гулять, тратить свою премию.

Эльвира ушла к себе. И Максик пошел. Но не кутить, как можно было подумать, а в банк. Потому, что “номер два”, когда курировала финальное шоу с белым жеребцом, сказала ему вдруг не по делу, но чрезвычайно деликатно:

— …и я, конечно, не могу вам советовать, Максик, но рекомендовала бы откладывать деньги на черный день, а не транжирить их, мало ли что…