Месть Шивы (Индийские тайны с их кознями и преступлениями) Книга 2

Глава 25. У Казиля

Два часа спустя Джелла принялась писать какую–то записку и, окончив, протянула ее Согору:

— Скачи немедленно в Бенарес и у нанятых мною лодочников наведи справки, найдено ли тело Джорджа Малькольма.

— Исполню, но что далее?

— Ты должен разыскать Эдварда Малькольма.

— Разве он не умер вчера? — спросил изумленный Согор.

— Мне это известно настолько, насколько и тебе, а потому следует об этом разузнать более подробно. Если убедишься в его гибели, то вернись и сообщи мне. Если он жив, ты передашь ему это письмо. Без сомнения, он захочет узнать тайну исчезновения молодых мисс.

— Что должен я отвечать ему?

— Ни одного слова. Ты должен притвориться глубоко изумленным и сделать вид, что даже не понимаешь его вопросов. Ну, а теперь — в путь! И спеши возвратиться ко мне с хорошими вестями.

Индус поклонился и вышел.

В самой бедной части Бенареса, в конце улицы, стояла лачужка Казиля, полученная в наследство от отца, который был когда–то лодочником на Ганге. Лачужка эта была так ветха, что в любой момент, даже при малейшем порыве ветра, могла развалиться. Усилия ребенка было достаточно, чтобы выломать дверь, едва державшуюся на ржавых петлях.

По в большинстве случаев наружность обманчива. В особенности она была таковой в ту ночь, когда Согор садился на лошадь на дворе аллагабадского дворца.

После полуночи Джордж Малькольм, Казиль и Стоп имели дерзость три раза проникать в святилище пагоды Бовани и всегда возвращались оттуда с грудами золота. Золото это тайно вносилось в шалаш Казиля, складывалось на кровать мальчика и закрывалось тюфяком, набитым сухими листьями. После третьего посещения хижина Казиля была хранительницею по крайней мере четырех миллионов. Джордж и его товарищи вернулись из пагоды и, спрятав сокровища, присели прямо на пол хижины, томимые голодом и жаждой. Хотя у Казиля и не было запасов продуктов, их было легко достать, так как лавки по случаю праздника Джагарната не запирались. Казиль принес съестное, и трое совершенно разных по возрасту и положению, но соединенных силой опасности и чувством преданности людей, принялись за трапезу.

— Теперь поговорим, — обратился Джордж к Казилю, окончив обед. — Ты должен откровенно рассказать нам все, что знаешь, чтобы мне не сбиться с дороги среди этого мрака.

— Извольте, господин.

— Уверен ли ты в том, что женщина с покрытым лицом, перед которой преклонялись жрицы и брамины, именно принцесса Джелла?

— Я убежден в этом.

— И в одном из ее провожатых не узнал ли ты раджу Дургаль–Саиба?

— Именно.

— Значит, ты разделяешь то мнение, что принцесса и раджа участники убийства отца?

— Я готов поклясться в этом. Я инстинктивно чувствую, что принцесса ненавидит вас, но за что — не знаю.

«Зато знаю я!» — подумал Джордж.

— Принцесса убедила раджу обвинить вас перед лордом Сингльтоном.

— Я догадывался об этом.

— Толпа, находившаяся у моста на Ганге, чтобы расправиться с отцеубийцей, также собралась по ее приказанию. Ей помогали Согор и факир, они подогревали ненависть толпы. Выстрел из пистолета, который едва не послужил причиной вашей смерти, был сделан рукой Дургаль–Саиба, который стоял на балконе возле принцессы.

— Мне следует гордиться, — воскликнул Джордж, — эти могущественные враги страшатся меня. Наверное, теперь они успокоились, посчитав меня мертвым, они уверены, что волны Ганга гонят теперь мое тело к морю. Но я докажу им, что все еще жив! Однако как объяснить нападение на наш дом и исчезновение Марии и ее сестры? В этом преступлении также замешана принцесса?

— Без сомнения, господин.

— Ты подозреваешь или убежден?

— Убежден вполне. Самид, который предводительствовал толпой похитителей, был одним из самых доверенных слуг принцессы Джеллы.

— Ты прав, Казиль, последнее доказательство неопровержимо. Но в чем состоит цель похищения? Хотя догадываюсь, и это страшит меня.

— Не тревожьтесь, господин, успокоил своего хозяина Казиль. — Мисс Мария и Эва пока в безопасности. Если бы принцесса добивалась их смерти, то они на месте были бы без сожаления убиты ее доверенными. Они живы, господин, и мы найдем их.

— Помоги Боже! Но где искать их? Как добраться до места их заключения?

— Оно известно мне. Это ее аллагабадский дворец. Мне удалось узнать, что принцесса отправилась в Аллагабад, куда завтра утром к ней приедет раджа Дургаль–Саиб. Я уверен, что она отправилась туда, чтобы быть поближе к пленницам.

Предположение это было весьма вероятным, и Джордж, доверяя предчувствиям Казиля, был с ним согласен.

— Пожалуй, ты прав, — заметил он, — надо думать, что Мария и Эва в загородном дворце. Надо идти за ними туда и заставить принцессу сознаться во всех ее преступлениях, чтобы положить им конец. Но действовать мы будем, как и они, хитростью.

Она сейчас важнее силы. Ты не можешь подсказать, как незамеченным проникнуть во дворец?

Казиль молчал. Как и хозяин, он склонил голову и бессмысленно чертил веткой какие–то знаки. Изредка они обменивались взглядами, но оба молчали.

Стоп же делал отчаянные усилия, борясь со сном. Наконец, не выдержал и сдался во власть своего всегдашнего врага. Уже через минуту камердинер вовсю храпел.

Около четверти часа тишина прерывалась только заунывным храпом Стопа. Вдруг Казиль вздрогнул, лицо его вспыхнуло, как будто от отблеска пламени, возникшего внезапно, и он резко выпрямился. Джордж сразу заметил это.

— Я нашел, господин, — воскликнул юный индус.

— И что это за находка? — поинтересовался его хозяин.

— Как проникнуть средь бела дня в аллагабадский дворец, отыскать там обеих мисс и вынудить признание принцессы.

— Какое же это средство? Говори скорее, — торопил мальчика Джордж. От его резкого голоса камердинер мгновенно проснулся и в испуге вскочил на ноги.

— Оно опасно, — ответил Казиль.

— Но верно ли оно? Вот в чем вопрос, Казиль. Тебе пора знать, что я не боюсь смерти.

— Успех зависит от ловкости, смелости и обилия денег.

— Я обладаю первыми двумя качествами, — заметил Джордж, — а денег у нас куча. Ну, говори же скорее, я горю нетерпением узнать все, да и времени нам терять нельзя.

— Слушайте же, господин, — проговорил Казиль и стал излагать свою мысль.