Мифические эксперименты, или…

Глава одиннадцатая, в которой друзья узнают правду о Монтаукском звере

Савельич надолго погрузился в чтение, а Мартин и Рыжий с тревогой наблюдали, как глаза философа переползают со строчки на строчку и от усердия шевелятся длинные усы. Единственным, кто не боялся торопить книгочея, был Брысь. Но он отсутствовал, а они не решались подгонять учёного приятеля, зная его ворчливый характер и обидчивость.

Наконец Савельич оторвался от журнала и потянулся, продолжая в молчании размышлять над почерпнутой в статье информацией. Мартин не выдержал и жалобно заскулил, а Рыжий глубоко вздохнул — и почему ему так трудно даётся грамота?! По отдельности-то он все буквы помнил, и даже в слоги складывал, и даже из слогов слова составлял, но, к его великому огорчению, приобретённых умений оказалось недостаточно: слова цеплялись друг за дружку, как репейник за лохматую шерсть, и выстраивались в длиннющие предложения. И когда он добирался до последнего знака препинания, то совершенно не помнил, с чего начиналась фраза! Мартин, правда, и алфавит не осилил, но это утешало слабо — он же собака, ему простительно.

Тот, кому «полагалось» быть глупее котов, извлекал из могучей груди всё более тонкие протяжные звуки и, в конце концов сорвавшись на фальцет, отрывисто тявкнул, что никак не вязалось с его внушительной статью и сильно отличалось от привычного баса. Мартин смутился. Савельич с любопытством посмотрел на него, словно удивляясь, с чего бы такое поведение, и неторопливо начал:

— Дело куда сложнее и запутаннее, чем казалось поначалу. Ужасные последствия Филадельфийского эксперимента не охладили пыла учёных. Наоборот — они расширили круг опытов. Их интересовал уже не только эффект «невидимости» металла, но и воздействие электромагнитного излучения на человеческий разум. А кроме того… — Савельич таинственно понизил голос, а его глаза сверкнули изумрудным блеском, — они нашли проход во времени и пространстве и стали запросто путешествовать по всей Вселенной! Побывали на Марсе, когда там ещё не угасла жизнь, и даже устроили поселение в подземельях под большой марсианской пирамидой!

— Враки! — убеждённо возразил Мартин вернувшимся к нему басом. — Люди в космос на ракетах летают! Я по телеку видел!

— Действительно, — усомнился и Рыжий, — зачем бы им строить космические корабли, если бы они могли без них перемещаться?

Савельич принял глубокомысленный вид и ответил загадочно, зловещим шёпотом:

— Доэкспериментировались потому что! В 1983 году на базе в Монтауке, где проводились опыты, это тоже в Америке, — пояснил он на всякий случай, — появилось чудовище, Монтаукский зверь. И его нельзя было убить.

Мартин засомневался:

— Наверное, плохо целились! Руки дрожали от страха!

— Дело в другом! — поморщился философ (он терпеть не мог, когда его перебивали).

— А в чём? — с замиранием сердца спросил Рыжий. Его воображение уже вовсю рисовало страшные картины неравной битвы. Бывший дворцовый мышелов даже впервые пожалел своих несчастных лысохвостых жертв.

— Он виртуальный!

— А, тогда понятно! — пробасил Мартин, хотя на самом деле незнакомое слово окончательно его запутало. Просто показалось, что нахмуренный вид учёного кота требовал именно такого, утвердительного, ответа.

Пёс с надеждой воззрился на Рыжего — может, он тоже не в курсе, что означает «виртуальный», и попросит разъяснений? Однако Савельич настолько удивился ответу простофили Мартина, что сам поторопился продолжить, пока и Рыжий не лишил его лекторского удовольствия.

— Был у них один экстрасенс, матрос эсминца «Элдридж», из тех, кто выжил после эксперимента.

Взгляд Мартина сделался жалобным, и книгочей растолковал:

— Экстрасенсы вроде нас, котов. Они окружающий мир чувствуют лучше остальных. Так вот, для этого матроса в специальной комнате соорудили научный прибор в форме кресла и подвергали разным излучениям. От каких-то он засыпал, от каких-то начинал волноваться, радоваться или плакать…

— В общем, как Вовка Менделеев, методом научного тыка работали! — с важностью вставил пёс, торжествуя от собственной понятливости, но тут же испуганно умолк под предостерегающим взором Савельича. Философ досадливо подёргал ушами и после выразительной паузы продолжил:

— А потом дошли до экспериментов по материализации человеческой мысли. Предметы, которые воображал себе матрос, стали появляться в реальности.

— Вот здорово! — восхитился Рыжий и принялся (вдруг сработает!) усердно думать об упитанной мышке.

— Здорово, конечно! Вот только эти вещи существовали ровно столько, сколько он о них думал. А как только переставал, то они исчезали.

Мартин представил, как бы он огорчился, если бы вдруг пропала нафантазированная им сахарная косточка. Мало ли, на что он мог отвлечься! При мысли о коварном лакомстве в пасти тут же скопилась слюна и забурчало в животе.

— К чему ты клонишь? — забеспокоился Рыжий, забыв про неоконченный эксперимент с мышью. — Это тот самый экстрасенс виноват в появлении монстра?

— Именно так! — с важностью подтвердил книгочей.

Мартин обвёл друзей сконфуженным взглядом. Во-первых, для простодушного пса было загадкой, зачем матрос навоображал какого-то зверя. Разве недостаточно на свете прекрасных вещей, даже помимо сахарной косточки?! Во-вторых, ну придумал случайно чудовище, можно ведь тут же представить себе что-нибудь более безопасное! Например, красную латексную утку… Или его от страха на одном видении заклинило?

— Беда в том, — не дожидаясь вопросов, пояснил Савельич, — что монстр не исчез не только когда экстрасенса отключили от кресла, но даже когда остановили работу всего оборудования на базе в Монтауке!

Краткие комментарии для любознательных

Сведения о Монтаукском проекте (проект «Феникс 2») основаны на воспоминаниях Престона Николса, инженера и изобретателя, утверждающего, что он почти десять лет проработал в этом проекте в качестве технического директора.