Мифы Древнего Рима

Римский культ

В самые ранние времена римляне почитали своих богов преимущественно в виде различных предметов, которые, скорее, являлись их символами. Так, Юпитеру поклонялись в виде каменной стрелы, символизировавшей молнию, Марсу — в виде копья, Церере — в виде хлебного колоса. Почитали римляне и священные деревья или определенных животных, в них они тоже видели воплощение какого-либо божества. Такие боги не могли иметь свое жилище, и местами поклонения им были рощи, пещеры, источники и другие места, а также двери дома, огонь, горевший как в очаге дома, так и в общественном очаге Рима. Позже римляне заимствовали сначала у этрусков, а затем у греков человекоподобные образы богов и богинь. Таким богам начали строить их собственные дома, то есть храмы. Это не означало, что рощи или источники перестали быть местами поклонения, их по-прежнему благоговейно почитали. Но главным местом поклонения богам стали все же храмы.

Когда по тем или иным причинам римляне решали строить храм какого-нибудь божества, они сначала тщательно выбирали место. При этом необходимо было следовать определенным правилам (например, храм Марса обязательно должен был находиться вне официальной городской черты). Затем специальные гадатели — авгуры — гадали, будет ли это строительство угодно богу, и в случае утвердительного ответа в соответствии со своими сложными правилами намечали план будущего святилища. При этом, как правило, если рядом находились какие-либо постройки, они сносились, потому что храм должен был быть виден отовсюду и иметь свободный доступ. Выделенный участок и становился «священным местом», как называли римляне то, что посвящалось божеству в противоположность «мирскому». Главным была именно земля, на которой строилось святилище, она оказывалась собственностью бога.

Когда храм был уже построен, проводился обряд освящения. Специальное должностное лицо, представляющее государство, в сопровождении верховного жреца или другого, но тоже очень важного жреца подходило к только что возведенной постройке. Оба они касались руками косяков двери, и представитель государства (в других местах Римской державы местных властей) произносил специальную формулу. Формула содержала в числе прочего так называемый закон посвящения. В нем, в частности, определялись границы священного участка, условия службы в новом храме, предостережения против возможных нарушений священного характера участка и храма, в том числе против воровства, устанавливалось, какие и каким образом должны были приноситься жертвы и при каких условиях, какие могли быть принесены в храм дары и посвящения и т. п. Хотя все эти «законы посвящения» восходили к определенному образцу, существовали детали, относившиеся к каждому конкретному святилищу. Так, например, в любое святилище Доброй Богини не могли входить мужчины, а к Большому алтарю Геркулеса не могли приближаться женщины. Законом определились привилегии храма. Многие из них имели право убежища, т. е. если в пределы священного участка проникал преступник или беглый раб, его уже нельзя было выдать ни властям, ни хозяевам. Но не все храмы обладали таким правом. После того как формула произносилась, участок изымался из собственности государства или города и превращался в собственность божества. На него уже распространялись иные юридические нормы, связанные не с человеческим, государственным или частным правом, а с религиозным. Все, что на нем находилось, становилось священным, в том числе различные предметы, необходимые для совершения богослужения. Их нельзя было выносить со священного участка, поэтому вышедшие из употребления вещи хранились в пределах этого же участка. День освящения храма становился его «днем рождения», в этот день устраивались различные церемонии.

Храм считался жилищем бога. Поэтому открывался он для различных церемоний только в свой «день рождения». В остальное время доступ в него определял специальный служитель, который предоставлял частному лицу возможность за определенную плату принести, например, жертву богу в исполнение данного ранее обещания. Он же открывал храм по требованию властей для общественного богослужения в случае необходимости.

Храмы могли иметь не только государство и города, но и частные лица, роды, профессиональные объединения и другие союзы. Такие храмы тоже становились под покровительство божества, но поскольку при их освящении не присутствовал представитель государства и не принимался «закон посвящения», они не включались в число «священных мест».

Римский храм чаще всего имел прямоугольную форму. Он возводился в глубине участка или площади, на которой был построен, так что перед ним обычно находилось довольно большое свободное пространство. Сам храм стоял на высоком постаменте. Со стороны фасада постамент имел ступени, по которым и жрецы, и остальные люди поднимались на верхнюю площадку постамента. Само здание храма было вытянуто в глубину по центральной оси, и вход в него был оформлен украшенным фасадом. Собственно перед храмом на площадке имелось свободное место, украшенное колоннами, так что у входа образовывался крытый портик. Заимствовав у греков обычай украшать храм колоннами, римляне изменили сам принцип этого украшения. Свободно стоящие колонны находились только перед фасадом. Колонны же, стоявшие вдоль боковых стен, были тесно прижаты к зданию. Строили римляне и круглые храмы, как, например, храм Весты. При этом ступени, ведшие к такому храму, не шли концентрическими кругами, а находились только перед входом, что придавало и круглому храму осевую направленность. Для строительства римляне активно использовали бетон. Лишь в 130 г. до н. э. под греческим влиянием был построен первый храм из мрамора. В дальнейшем римляне для создания храмов чаще использовали мрамор, но и бетон не оставляли.

Обычно храм посвящался одному божеству. Но бывали и исключения. Так, древнейший римский храм — храм Юпитера Капитолийского — внутри делился на три части, каждая из которых была посвящена одному из божеств Капитолийской «троицы» — Юпитеру, Юноне и Минерве.[211] Подобным же трехчастным храмом был храм Цереры, Либера и Либеры. В начале императорской эпохи Агриппа, ближайший сподвижник первого императора Августа, решил построить храм вообще всем богам сразу. Такой храм стал называться Пантеоном, т. е. храмом всех богов. Пантеон дважды дотла уничтожался пожарами и отстраивался вновь. В первой четверти II в. знаменитый архитектор Аполлодор Дамасский[212] соорудил то здание, которое и дошло до наших дней. Это было круглое здание (ротонда), перекрытое огромным куполом, вход в него украшал портик с треугольным навершием — фронтоном. Портик придавал круглому зданию осевую направленность и определенную ориентацию. Купольное здание совершенно по своим размерам: его диаметр точно соответствует высоте купола. Все сооружение построено на контрастах. Пышный портик контрастирует с гладкими стенами ротонды, украшенной только двумя рядами карнизов; гладкая, хотя и облицованная, стена должна была заключать довольно мрачное внутреннее пространство, но в действительности большое круглое отверстие в вершине купола, называемое «глазом Пантеона», заливало помещение светом. Находившиеся в некоторых местах пола решетки выводили из здания дождевые воды. Внутри храм был украшен мрамором разного цвета, позолотой, статуями богов, стоявших в особых нишах. Украшен был и потолок. Все здание логично, гармонично и красиво.

Перед храмом обычно возводили алтарь, представлявший собой массивный стол для принесения и сожжения жертвы богу. Другой алтарь находился внутри храма, на нем приносили бескровные жертвы, т. е. жертвы водой, вином или молоком. Если в храм в обычное время допускались только жрецы и другие специально посвященные люди, то алтарь был более доступен. Алтарь могли воздвигать и независимо от храма. Когда Август, по его мнению, установил, окончательный мир во всех уголках державы, он приказал возвести на Марсовом поле Алтарь Мира. Это была огражденная стенами площадка, в центре нее поднимался мраморный жертвенник, к которому вели мраморные же ступени. И стены, окружавшие площадку, и сам алтарь были украшены различными рельефными изображениями, прославлявшими блага мира, достигнутого неустанными трудами и подвигами императора. В числе изображений были и богиня Теллус (Земля), вскармливавшая двух младенцев, и, естественно, сам император. «Великим алтарем» римляне называли большой алтарь Геркулеса, сооружение которого легенда относила к очень древним временам, чуть ли не предшествующим основанию самого города.

Наряду с храмами и алтарями существовали и небольшие святилища, называемые «храмиками». Они по своей форме напоминали храмы, были архитектурно оформлены, тщательно украшены, но имели очень небольшие размеры и не обладали юридическими характеристиками больших храмов. В частности, в таких «храмиках» стояли изображения ларов на перекрестках римских улиц.

Главным воплощением бога была его статуя. Но существовали и исключения. Так, Веста воплощалась не в скульптуре, а в живом огне, вечно горевшем в ее храме.[213] Другие же божества изображались преимущественно в образе человека, таинственно обитая не только в своих небесных чертогах, но и в изготовленных мастерами статуях из дерева (в раннее время), бронзы или мрамора.

Всеми делами, связанными с богами и другими сверхъестественными существами, их жилищами, различными религиозно-правовыми проблемами, занимались жрецы. Однако только в очень немногих культах существовало жречество, занимавшееся исключительно этим. Таков был культ Весты. Его обслуживали шесть весталок, происходящих из лучших семейств Рима. У кандидатки в весталки должны были быть живыми и здоровыми оба родителя, сама она — не иметь никаких телесных пороков. Сначала отбирали двадцать таких девочек, а затем бросали жребий, и уже по жребию выбирали из них шесть будущих весталок. Верховный жрец клал руку на голову новой весталки и говорил: «Чтобы осуществлять священные обряды, которые правила предписывают осуществлять весталке, по самому чистому закону я избираю тебя жрицей Весты».

Избранные давали обещание непорочности. В коллегию весталок они вступали в возрасте от шести до десяти лет и служили в течение тридцати лет. Первые десять лет юные весталки учились своей сложной науке. Вторые десять лет полностью отдавались служению Весте и внимательно следили за ее очагом. Последние десять лет они обучали свою смену. По истечении тридцати лет весталки прекращали служение богине и могли выходить замуж, но обычно не использовали это разрешение. Жили они все вместе в доме рядом с храмом Весты. Весталки пользовались большими привилегиями. В отличие от других женщин Рима они могли сами свободно распоряжаться своим имуществом и составлять завещания. Римляне чрезвычайно уважали весталок, на улице их сопровождала специальная свита, в театре они занимали почетные места, могли даже помиловать осужденных. Сами императоры оказывали весталкам различные знаки высочайшего уважения. Зато за нарушение своего обещания хранить непорочность весталку можно и должно было живой замуровать в гробнице. Правда, и в этом случае, чтобы не быть обвиненными в убийстве жрицы, римляне строили специальное подземное помещение, в которое по лестнице, позже убиравшейся, вводили согрешившую весталку, оставляли зажженный светильник и небольшое количество воды и еды, так что несчастная женщина умирала сама от голода, жажды и отсутствия воздуха. Весталку всегда можно было узнать на улице. Одета она была в длинное белое платье, подпоясанное особым поясом, и покрывало. Ее волосы заплетались в шесть косичек, которые как бы связывали жрицу с ее богиней, и были покрыты повязкой.

В большинстве же культов избранные на эту должность люди обычно становились жрецами пожизненно. Иногда жреческая должность передавалась по наследству или, во всяком случае, принадлежала определенному роду. При этом жрецы исполняли и другие, самые разнообразные общественные и государственные обязанности. Можно было быть жрецом и в то же время консулом (главой Римской республики), солдатом, откупщиком и т. п.[214] Один человек мог быть жрецом нескольких культов. Жрецы обычно объединялись в коллегии. Высшей коллегией считалась коллегия понтификов[215].

Понтифики следили за строгим соблюдением всех ритуальных предписаний, тщательное и точное выполнение которых римляне считали важнейшим условием достижения божественной милости. Они же выступали экспертами при решении различных религиозных вопросов, в том числе при введении новых культов, были хранителями всего, что относилось к религиозной сфере. Понтифики внимательно наблюдали за выполнением всех погребальных обрядов, за соблюдением требований заупокойного культа и необходимого срока траура. В ведении понтификов находился и календарь. Долгое время календарь в Риме оставался тайной понтификов, которые сами решали, какие дни благоприятны для тех или иных дел, в том числе созыва народных собраний или заседаний сената, а какие неблагоприятны. Даже после того как календарь опубликовали для всеобщего сведения, понтифики принимали решение, нужно ли в этому году вставлять в год дополнительные месяцы или дни. На деле это вело к продлению или, наоборот, уменьшению срока деятельности избранных должностных лиц. Только когда Цезарь провел календарную реформу, такая обязанность у понтификов отпала. Но они по-прежнему вели списки ежегодно избираемых должностных лиц и составляли «Главную летопись» Рима. В архиве понтификов хранились многочисленные записи самых разнообразных религиозных актов. Они толковали волю богов, проявлявшуюся в различных знаках, в их власти было решать, являются ли эти знаки существенными или несущественными, какие нужно принимать соответствующие меры и т. п. Следили они и за правильностью совершения жертвоприношений. Одним словом, все, что относилось к религии, входило в сферу их деятельности. Причем для принятия решения по любому вопросу было достаточно согласия трех понтификов, и для народа, и для сената, и даже, как уверяли римляне, для богов это было достаточно авторитетно. Для решения же чисто культового вопроса вполне авторитетным считалось мнение и одного понтифика. Понтификов было сначала девять человек, потом их число постепенно увеличилось до шестнадцати. В случае смерти одного из них понтифики сами назначали его преемника. Позже их стал избирать римский народ.

Жить понтифики могли в своих собственных домах, но официальной резиденцией всей коллегии был бывший царский дворец. Там они собирались на свои заседания, рассматривали все вопросы и принимали необходимые решения. Их одеждой была тога с широкой пурпурной полосой, какие носили высшие должностные лица Рима, и высокая остроконечная шапка, изготовленная из шкуры жертвенного животного, по которой всегда и узнавали понтифика.

Главой коллегии понтификов был верховный понтифик, являвшийся практически и верховным жрецом римского государства. Совсем необязательно, чтобы это был самый старший из них. Еще прежде, чем всех остальных понтификов, верховного понтифика начали избирать пожизненно на народном собрании. Существовала одна особенность — в выборах должна была принимать участие лишь половина (даже немного меньше половины) римских граждан. Этого считалось достаточным для избрания верховного понтифика. В его обязанности входило внимательно следить за выполнением весталками всего, что они должны были делать, и наказывать их в случае невыполнения своего долга, поэтому его иногда называли понтификом Весты. Верховный понтифик обладал дисциплинарной властью над всеми остальными членами коллегии. Его власть распространялась и на других жрецов. Так, он мог наказать штрафом и жреца, не бывшего членом коллегии понтификов, но, по мнению верховного понтифика, совершившего то или иное религиозное преступление. Он (или по его поручению другой жрец) присутствовал при освящении храма или алтаря. Верховный понтифик на деле отвечал за всю религиозную сферу жизни Рима и его граждан.

Когда умер последний верховный понтифик, избранный еще в республиканскую эпоху, император Август заставил избрать на эту должность самого себя. С этого времени верховными понтификами становились все римские императоры. Поскольку у них и без того было много дел по управлению империей, императоры поручали исполнение обязанностей верховного понтифика специально назначаемому ими человеку. Даже когда императоры приняли христианство, они еще долго оставались одновременно и верховными понтификами. Только император Грациан в 382 г. отказался от этого титула. Но сам титул не исчез. Вскоре верховными понтификами стали называть римских пап, и этот титул Папа Римский носит до сих пор, а правление того или иного папы и сейчас называется понтификатом.

В состав коллегии понтификов входили также весталки, три старших фламина, двенадцать младших фламинов и так называемый «царь священнодействий».

Когда римляне свергли царей и установили республиканский строй, выяснилось, что вместе с политическими функциями царей исчезли и их религиозные обязанности, ибо царь представлял римский народ перед богами и возглавлял всю религиозную жизнь государства. Правда, собственно религиозные обязанности царя перешли к понтификам, в том числе к их главе — верховному понтифику. Римляне были очень консервативными людьми и полагали, что после исчезновения самого титула «царь» боги могут разгневаться на римский народ за такое нечестивое деяние. Они решили избирать особого жреца, который будет называться «царем священнодействий». Официально этот «царь» занимал очень высокое положение среди понтификов, но на деле его полномочия были относительно скромными и назначался он верховным понтификом. «Царь священнодействий» должен обязательно происходить из патрициев, причем только из тех семейств, где его родители сочетались браком по особо торжественному старинному обряду. Сам он обязан был вступить в брак по такому же обряду. Только в этом случае он мог стать «царем священнодействий», а его жена — «царицей».

Главным образом он занимался различными жертвоприношениями и считался жрецом Януса. В главный праздник этого бога 9 января «царь» в особой подпоясанной одежде приносил в жертву Янусу барана, причем делал это в бывшем царском дворце, что еще раз подчеркивало сохранение за ним религиозных обязанностей свергнутых римских царей. Его жена в том же дворце приносила жертвы Юноне. В феврале, который когда-то считался последним месяцем года, «царь» участвовал в особых искупительных церемониях, ради очищения Рима и его граждан от всякой скверны, накопившейся за прошедший год. Для совершения жертвоприношений в некоторые праздничные дни «царь» вместе с весталками и фламинами на особой колеснице проезжал через весь город. Участвовал он и в осуществлении других религиозных церемоний.

Особую группу среди понтификов составляли фламины, хотя они и не образовывали специальную коллегию и каждый по отдельности подчинялся верховному понтифику. Трое из них — фламины Юпитера, Марса и Квирина — считались старшими, а двенадцать остальных — младшими. Это были фламины Вулкана, Флоры, Кар-менты, Помоны, Цереры и некоторых других божеств. В императорскую эпоху к ним были прибавлены также фламин обожествленного императора и фламиника императрицы. Фламины носили такую же остроконечную шапку, как и понтифики, а тогу застегивали особой бронзовой застежкой. Главной обязанностью фламинов были жертвоприношения. Считалось, что для них каждый день — праздник, так что жертвы соответствующим богам они тоже приносили ежедневно. Кроме того, жертвы приносились богам во время их праздников. Так, фламин Марса 15 октября приносил в жертву этому богу коня. Фламин Квирина был главным или одним из главных участников торжественных жертвоприношений богине Робиге 25 апреля в ее священной роще и молил ее пощадить посевы, 21 августа — богу Консу, 23 декабря — Акке Ларенции, которая считалась воспитательницей Ромула. Наиболее чтимым среди фламинов был фламин Юпитера. Он руководил различными государственными празднествами, активно участвовал в очистительных действах, совершал обряд особо торжественного бракосочетания. В середине каждого месяца фламин Юпитера приносил в жертву белую овцу, а в начале сбора урожая жертвовал богу ягненка.

Фламин Юпитера обладал значительными привилегиями. Его постоянно сопровождал особый служитель. Как высшие должностные лица государства, он сидел на особом кресле из слоновой кости — наследстве древних царей. Если навстречу ему попадался какой-либо человек, которого вели для бичевания, и бросался к его ногам, умоляя о помиловании, то такое помилование следовало, или, во всяком случае, этого человека нельзя было подвергать наказанию в день встречи с фламином Юпитера. В то же время на него накладывались и особые ограничения. Он не должен был садиться на коня и видеть вооруженную армию. Поэтому, хотя официально ничто не препятствовало его избранию главой Римской республики, на деле он избран быть не мог, так как должен был бы сесть на коня и в случае войны (а войн римляне вели много) возглавлять войско. Фламин Юпитера никогда ни в чем не должен был клясться. Всякие узлы, ленты, кольца, по мнению древних, имели магическое значение, привязывая человека к кому-нибудь или чему-нибудь, и фламин Юпитера не должен был иметь никакого узла ни на поясе, ни на шапке, ни на любой другой части своего одеяния. Шапка фламина Юпитера была белого цвета, этим он отличался от всех других членов коллегии понтификов. Кольцо он мог носить только сломанное и лишенное камня. Снимать свою одежду фламин Юпитера мог только под покровом собственного дома, но ни в коем случае не на открытом воздухе, чтобы Юпитер никогда не видел его обнаженным. Если в его доме оказывался человек в оковах или чем-то связанный, он должен был его развязать, а веревки или оковы вынести на крышу и оттуда сбросить на улицу. Огонь из его дома можно было выносить только для различных священнодействий. Ложе свое он не мог покидать больше чем на трое суток подряд, и это не давало ему возможности избираться на высший пост в республике. Он не должен был прикасаться ни к сырому мясу, ни к козе, ни к собаке, ни к плющу, ни к бобам, ни к заквашенному тесту. Фламину Юпитера нельзя было проходить под виноградной лозой, свитой в дугу. Все, что относилось к фламину Юпитера, считалось священным, ибо на него как бы переходила часть божественности самого верховного бога. Поэтому даже волосы и ногти фламина считались неприкосновенными. Стричь их мог только свободный человек, а не домашний раб, как это бывало у обычных людей, а обрезки надо было тщательно собрать и похоронить под так называемым «счастливым деревом». Должность фламина Юпитера была пожизненной, но если у него умирала жена, то он мгновенно лишался должности, ибо римляне полагали, что в таком случае сам Юпитер за что-то разгневался на своего фламина, и тот уже не может представлять Рим перед богом.

Жена фламина именовалась фламиникой. Если ее муж был фламином Юпитера, то она являлась жрицей Юноны. В бывшем царском дворце она вместе с мужем совершала жертвоприношение Юпитеру и Юноне. На нее тоже распространялись и привилегии, и все ограничения ее супруга. Как и муж, она могла быть замужем только один раз. На нее накладывались еще и дополнительные ограничения. Ее одежда не могла быть крашенной. Она не могла подниматься по лестнице больше чем на три ступени, чтобы никто даже случайно не увидел ее нижнюю одежду, она никогда не причесывалась и не распутывала свои волосы. Все эти предписания имели, естественно, магическое значение и должны были сохранять древнейшую традицию богопочитания.

Кроме понтификов, в Риме существовали и другие жреческие коллегии. Одной из них была коллегия жрецов-фециалов, состоявшая из двадцати человек. Их первоначальной задачей было улаживать споры и восстанавливать справедливость в случае ее нарушения. Затем эти обязанности перенесли и на международные дела, они стали теперь заботиться о правильном заключении международных договоров и объявлении войны, о соответствии установленным правилам, о том, чтобы боги помогали римлянам в их справедливом деле.

При заключении договора один из фециалов обращался в период царского правления к царю, в республиканский — к главе республики, в императорский — к императору и спрашивал его, не повелевает ли он заключить договор с тем или иным народом. Тот, разумеется, соглашался, после чего фециал просил предоставить ему все, что необходимо для освящения заключаемого договора. Собеседник фециала отвечал, чтобы тот взял чистой травы. Тогда фециал выдергивал на специальном участке на Капитолии пучок травы (обычно это был розмарин) с приставшей к нему землей, он назывался сагмина. Фециал брал также священные ветви лавра, мирта или оливы, которые были необходимы при совершении обряда. Эти ветви называли вербеной, поэтому державший их фециал назывался вербенарием. Затем вербенарий касался сагминой головы другого фециала, назначая его «отцом отраженным». Задачей последнего было произнесение особой присяги, освящавшей заключенный договор. После заключения договора «отец отраженный» специальным каменным ножом убивал поросенка и провозглашал, обращаясь к Юпитеру, священную клятву, обещая, что римский народ никогда по злому умыслу не отступит от этого договора, а если отступит, то пусть Юпитер поразит его так, как он сейчас поразил поросенка, и даже настолько сильнее, насколько его, Юпитера, мощь больше силы жреца. Подобную клятву приносили и партнеры римлян.

Не менее важной задачей фециалов являлось правильное объявление войны, потому что только правильное, т. е. сделанное по всем старинным правилам, объявление делало войну справедливой и обеспечивало римлянам покровительство богов. Если римский народ считал себя оскорбленным другим народом, то один из фециалов назначался послом. Он накидывал на голову шерстяное покрывало и отправлялся к тем соседям, которые, как считали римляне, оскорбили Рим. Подойдя к границе, фециал обращался к Юпитеру и к рубежам того народа, которому собирался объявить войну. На основании Высшего Закона он перечислял требования, выдвигаемые римлянами. Если же, говорил жрец, его требования несправедливы, то пусть он будет навсегда лишен отечества. Затем он переступал границу и двигался к главному городу. Сначала он сообщал о римских требованиях первому встречному, после чего, подойдя к городским воротам, останавливался там и снова выдвигал эти требования и, наконец, прийдя на городскую площадь, в третий раз возвещал о требованиях римского народа. Если предполагаемый враг не удовлетворял требования, фециал ожидал тридцать три дня (по мнению некоторых древних писателей, тридцать), после чего обращался к Юпитеру, Янусу, Квирину и всем небесным, земным и подземным богам, приглашая их в свидетели того, что данный народ нарушил право и не желает его восстанавливать. Затем он возвращался в Рим, где глава государства собирал сенат для обсуждения сложившегося положения. Первый сенатор вставал и говорил, что он одобряет решение чистой и честной войной взыскать с провинившегося народа. То же самое повторяли и остальные сенаторы. Получив одобрение сената, фециал подходил к границам враждебного народа и бросал на его территорию копье с металлическим наконечником или кизиловый ствол с обожженным концом и говорил, что так как этот народ погрешил против римского народа, а сенат одобрил решение начать войну, то он, фециал, эту войну и объявляет.

Это была очень древняя практика, но с течением времени применять ее буквально становилось все труднее. Когда же римляне приступили к завоеваниям стран за пределами Италии, то и вовсе невозможно. Поэтому римляне выделили перед храмом богини Беллоны небольшой участок, который стали считать вражеской землей. В знак того, что это «чужая» земля на нем стояла так называемая военная колонна. Именно в эту колонну или в землю рядом с ней метал свое копье фециал в знак объявления войны.

Жрецами бога войны были салии. Существовало две коллегии по двенадцать человек в каждой. В одну входили жрецы Марса, в другую — Квирина. Считалось, что первую создал царь Нума Помпилий, а вторую — его преемник воинственный Тулл Гостилий. Главной задачей салиев было во время праздников в честь воинственного бога под звуки военных рогов исполнять священный танец на три такта и петь уже непонятные современникам гимны в честь Марса или Квирина. Действо происходило во время процессии, пока салии двигались через весь город. Время от времени они останавливались и исполняли свои гимны и пляски. Это продолжалось и на форуме, и в Капитолии, и в различных других местах. Жрецы носили разноцветные, преимущественно красные (напоминающие кровь) туники, на груди — бронзовые нагрудники, состоявшие из прямоугольных или круглых пластин, нашитых на туники, поверх этих одеяний они накидывали плащи с пурпурными полосами, застегнутые особыми застежками, которые римляне называли трабеями. Сбоку у салиев висел меч. В руках каждый держал копье и щит, считавшиеся священными и в обычное время хранившиеся в царском дворце. Один из щитов салиев Марса был подлинным, в свое время упавшим с неба, а остальные изготовлены точно такими же по приказу Нумы. Все щиты имели овальную форму с глубокими вырезами в середине двух противоположных краев, так что своим видом они напоминали восьмерку. Копьями и щитами салии потрясали во время всего шествия. Ежегодно из числа салиев избирался глава, который двигался впереди шествия и выступал кем-то вроде дирижера. Салиями могли быть только патриции, обладающие безупречной репутацией, чьи родители (и мать и отец) были еще живы к моменту вступления сына в коллегию салиев. Поскольку салии обеспечивали римлянам помощь Марса и Квирина в войнах, от несения собственно военной службы они освобождались, так же как и от несения некоторых других общественных обязанностей. Салии собирались на свои пиршества, во время которых на особо украшенных ложах помещались статуи богов, таким образом тоже присутствовавших на этом пиру.

Жрецами Фавна были луперки. Как и салии, луперки объединялись в две коллегии, называемые по именам тех древних родов, которые когда-то совершали службу Фавну. После убийства Юлия Цезаря была создана третья коллегия — луперки Юлиани. Во время празднеств в честь Фавна луперки раздевались, и единственной деталью их одежды был набедренник из козьей шкуры.

Очень древней жреческой коллегией считались Арвальские братья. В царский период и во времена республики их главной или даже единственной обязанностью являлась служба древней богине земли — Божественной богине. Ей они приносили жертвы ради плодородия полей, ей они пели торжественные гимны, в которых, однако, упоминалась не только она, но и другие боги-Марс и лары, в ее честь устраивали в священной роще недалеко от города торжественные игры. В императорское время Арвальские братья приобрели новый круг обязанностей: они приносили торжественные обещания богам и жертвы ради императора. В начале каждого года они жертвовали Юпитеру, Юноне, Минерве и Общественному Здоровью благоухающий ладан, вино и животных, принося обеты ради благополучия императора. Специальные жертвоприношения совершали Арвальские братья в честь вступления на трон очередного владыки Рима, в честь дня его рождения, ради удачного возвращения из похода и т. п. Состояла эта коллегия из двенадцати жрецов, позже к ним тринадцатым стал присоединяться сам император. Во главе ее стоял магистер, ежегодно избираемый из числа остальных «братьев», но его можно было и переизбирать. Во время осуществления службы Арвальские братья носили тогу с пурпурной полосой, им помогали четыре мальчика, которые обычно являлись сыновьями самих «братьев».

Для служения обожествленному императору создали новые должности жрецов — августалов. В самом Риме это была коллегия из двадцати одного человека, к которым присоединялись и некоторые члены императорского дома, в других городах и областях империи коллегии состояли из шести человек — они назывались севиры-августалы. В состав последних входили вольноотпущенники, т. е. бывшие рабы. Получив свободу, они становились римскими гражданами, но в глазах свободнорожденных все же оставались людьми второго сорта, и допуск в коллегию севиров-августалов был для них единственным путем достижения относительно высокого общественного положения.

Для устройства и правильного проведения ритуальных пиршеств, сопровождавших некоторые празднества и игры, была создана коллегия жрецов эпулонов. Сначала в их задачу входило проведение пиршеств в честь Юпитера во время Римских и Плебейских игр. Позже они стали привлекаться и для отправления других религиозных церемоний, преимущественно в помощь понтификам. Сначала эпулонов было всего три человека, позже их количество выросло до семи и, наконец, при Цезаре — до десяти.

Жизнь римлян состояла, конечно, не из одних только праздников. У них было развито и сельское хозяйство и ремесленничество. Благодаря милости и покровительству богов богатая и плодородная земля приносила обильные урожаи, плодился скот. Но все же землю надо было обрабатывать, а за скотом ухаживать.

Всем этим занимались не только крестьяне, но и рабы в поместьях знатных горожан.

Наряду с такими «культурными» занятиями, как земледелие и животноводство, продолжали существовать и занимали определенное место в жизни людей охота и рыбная ловля. Охотиться любили не только римляне, но и их божества.

Судя по сохранившимся изображениям сцен охоты и легендам о приключениях богов, особой популярностью пользовалась охота на вепря (кабана).

Были в Риме и другие жрецы. С принятием римлянами чужеземных культов вместе с ними появились и жрецы этих богов. Такими, например, были галлы, являвшиеся жрецами пришедшей из Малой Азии Великой Матери. И становились ими не сами римляне, а жители Малой Азии — фригийцы. Они носили длинные азиатские одежды, расшитые цветными лентами, на груди — изображения Великой Матери и ее спутника Аттиса и различные медальоны. Во время празднества в честь своей богини галлы проходили процессией по всему городу под звуки флейт и время от времени останавливаясь для сбора пожертвований для Великой Матери. Римлянам же запрещалось даже следовать за процессией.

По египетскому образцу совершалось богослужение Исиде и Осирису, их жрецы тоже были подобны египтянам независимо от своего подлинного происхождения. Они одевались в белые льняные одежды, женщины скрывали волосы под прозрачными покрывалами, а мужчины наголо брили головы. Иерархия жрецов имела несколько ступеней. Те, кто принадлежал к самой высшей, возглавляемой верховным жрецом или пророком, носили узкую одежду до пят, подпоясанную у груди. Во время торжественных процессий и других видов богослужения они несли символы Исиды и Осириса — горящую лампу, пальмовую ветвь с золотыми листьями, изображения алтарей, золотой сосудик, из которого совершалось возлияние богине молоком, золотую веялку, амфору. Жрецы обещали быть непорочными, воздерживаться от мяса и некоторых других видов пищи, все свое время посвящать служению богине. Ниже жрецов стояли пастофоры, которые в отличие от первых могли вступать в брак.

По греческому обряду служили богам, заимствованным из Греции. Иногда греческий обряд распространялся и на собственно римские культы. Основное различие между ними состояло в том, что по римскому обряду жрец и другие присутствующие на богослужении люди должны покрывать голову специальным покрывалом или краем собственной одежды, а по греческому, наоборот, совершать его с непокрытой головой.

И жрецы, и остальные люди часто обращались к богам с различными молитвами. Они произносились как частными лицами, так и жрецами перед началом любого действия. Общественные молебствия всегда сопровождались музыкой, иногда танцами. Торжественные общественные молебствия совершались по решению властей и ради благодарности богам за успешное завершение войны или какого-либо другого деяния, а при императорском правлении — за здоровье или выздоровление императора и членов его семьи. Молитвы были составлены по раз и навсегда установленному образцу, и в них ни в коем случае нельзя было менять ни одного слова, ни одного жеста при произнесении. В противном случае не только молитва становилась недействительной, но и соответствующий бог или богиня могли разгневаться и жестоко наказать такого человека. Молившийся стоял прямо, обратясь на восток, иногда воздевал руки к небу или морю, если молился морским богам, или касался ими земли при молитве богу земли и плодородия. Важно было также знать, к кому именно обращаться с мольбой ради той или иной цели, ибо боги, опять же, могли наказать молящегося не тому божеству.

Ради охраны полей римляне, совершив сначала возлияние вином Янусу и Юпитеру, обращались с молитвой к Марсу: «Отец Марс! Молюсь тебе и прошу тебя, будь благ и милостив ко мне, к дому и к домочадцам моим… Да запретишь, защитишь и отвратишь болезни зримые и незримые, недород и голод, бури и ненастье; да пошлешь рост и благоденствие злакам, хлебу, лозам и посадкам; да сохранишь здравым и невредимым пастухов и скот; да пошлешь здравие и преуспеяние мне, дому и домочадцам нашим. Ради этого и ради очищения имения, земли и поля моего… почтен будь этими животными-сосунками». После чего ножом подвигали пирог и лепешку в жертву Марсу, а затем закалывали ему молочных поросенка, теленка и ягненка. При принесении этой жертвы надо было сказать: «Почтен будь животным, которых в честь тебя нужно заклать». Если жертвы оказывались не совсем безупречными, необходимо было обратиться к Марсу с такой молитвой: «Отец Марс! Если тебе в тех животных что-либо неугодно, то во искупление я приношу этих животных». Если же бог опять не принимал жертву, то все надо было повторить сначала вместе с молитвами.

Поскольку при обрезании рощи было точно неизвестно, какое божество ей покровительствовало, то обращались с такой молитвой: «Бог или богиня, кому посвящена эта святая роща, кому положено, обрезая ее, ради искупления приносить в жертву этого поросенка!.. Ради искупления поросенка этого принося в жертву, честной молитвой молю тебя: ко мне и к дому моему, и к домочадцам моим будь добр и благоволен, и ради этого будь почтен этим поросенком, во имя искупления приносимым в жертву». При этом, естественно, закалывали поросенка.

Во время войны, чтобы выманить из вражеского города тех богов, которые ему покровительствуют, римский полководец возносил им молитву: «Какой бог и какая богиня, которая охраняет этот город, его твердыню и его народ! К вам взываю, прошу и молю: этот город и этот народ покиньте; их святыни, храмы и твердыни оставьте, от них отступитесь; город и народ их в страх, забвение и ужас ввергните; Риму, мне и воинам моим вверьтесь и предайтесь. Да будут вам лучше и угодней храмы, святыни и твердыни наши, а мне и воинам моим, и народу римскому да будет попечение ваше, и чтобы мы это знали и ведали. Если станет так, то я посвящу вам храмы и игры».

Разновидностью молитв служили разнообразные клятвы, которые римляне охотно приносили в знак верности своих утверждений или ради обещания честно выполнить долг. Такую клятву приносили должностные лица при вступлении в должность, присягу приносили также и воины. Во времена империи все ее жители присягали на верность новому императору.

Особым видом являлись заклинания, направленные против того или иного человека или целого племени. При этом часто обращались к подземным богам. Вот, например, заклинание против некоего Плотия, обращенное к царице подземного мира Прозерпине: «Прозерпина благая, красная, жена Плутона, называемая и Сальвией, отними у Плотия силы, жилы, тело, здоровье, свежесть и доблесть. Передай его Плутону, твоему супругу, и не дай ему уйти никаким помышлением. Предай его горячке трехдневной, четырехдневной, вседневной, чтобы ему с ними биться и не добиться, чтобы они его минули не прежде, чем душу вынут. Предаю его тебе жертвою. Прозерпина, Ахерусией также называемая, выставь на мой клич пса трехликого, да вынет он сердце Плотия. Три жертвы обещаю я за него: пальму финиковую, смокву карийскую и свинью черную — до начала марта месяца, и все это я дам тебе, Прозерпина Сальвия, если сбудется по-моему. Предаю тебе голову Плотия, Прозерпина Сальвия; предаю тебе чело Плотия, Прозерпина Сальвия; предаю тебе ресницы Плотия, Прозерпина Сальвия; предаю тебе зрачки Плотия, Прозерпина Сальвия; предаю тебе ноздри, губы, уши, нос, язык, зубы Плотия, чтобы не молвить ему, что болит у него; шею, плечи, руки, пальцы Плотия, чтобы не нащупать ему себе помощи; грудь, дыхание, печень, сердце Плотия, чтобы не почувствовать ему, что болит у него». И далее перечисляются различные части тела несчастного Плотия. А в конце заклятия призывалось: «Злой ему конец, злая ему смерть, злая ему гибель; выдать его, предать его, чтобы ему ни в каком месяце ни смотреть, ни зреть, ни видеть света белого». Можно было заклясть и самого себя, как это сделал Деций Мус во время войны, обрекая себя на смерть ради победы римского войска.

Были, наоборот, и заклинания против болезней и других напастей. Например, чтобы избавиться от подагры, надо было произнести следующее: «Хвори не расти, а если вырастет, стрясти. Прошу подмоги, исцели мои ноги, в землю исчезни, злая болезнь, а ноги останьтесь здоровыми».

Целью всех этих молитв, клятв, заклинаний было добиться помощи богов в каждом деле, в исполнении любого желания. Боги же часто возвещали свою волю через особые знаки, вещий сон, явление птиц, различные чудеса, через внутренности жертвенных животных и т. п. Все знаки надо было правильно понять. Отсюда огромная роль суеверий и гаданий в жизни Рима. Многие из них были заимствованы римлянами у этрусков. В принципе гадать мог каждый человек, но были и специалисты, ибо во всех случаях важно было правильно истолковать божественный знак. Такими специалистами были авгуры.

Авгуры пришли в Рим из Этрурии и принесли с собой особую науку гаданий. Это были не пророки, возвещавшие будущее, а толкователи божественных знаков. С течением времени их число выросло от трех до шестнадцати. Во время различных церемоний и особенно гаданий авгуры покрывали голову, а в руку брали особый искривленный жезл, называемый литуусом. Свои манипуляции они совершали в особом месте, называемом авгуракулом. Сами гадания авгуров именовались ауспициями. Без них было невозможно начинать никакое дело. Существовало две категории божественных знаков: те, которые авгуры испрашивали у богов (чтобы узнать, например, будет ли благоприятен поход или согласны ли боги на основание того или иного города и т. п.), и те, которые сами боги посылали людям, чтобы о чем-либо их предупредить или предвещать те или иные (как правило, неблагоприятные) события. Знаки были пяти видов: даваемые небом, птицами, треножниками, четвероногими и различные ужасы (например, рождение двухголового теленка или невиданное поднятие воды в озере). Первые четыре знака могли быть и благоприятными, и неблагоприятными в зависимости от места и характера их проявления, а ужасы всегда предвещали только несчастья. Если авгур испрашивал у богов знаки, то такими могли быть только те, которые давали небо (например молния) и птицы. Птицы тоже делились на две группы — крупные птицы, такие, как орлы или коршуны, подавали знаки своим количеством и направлением полета, а вещие птицы — вороны или совы — своим голосом. Для проведения гаданий авгуры как бы чертили литуусом в небе квадрат, который мысленно разделяли на четыре части по сторонам света, в центре ставили палатку, расположенную входом в сторону юга, и при полном молчании всех присутствующих следили, как и в каком направлении в пределах этого пространства появлялись молнии, метеориты, птицы или какие-либо другие небесные знаки. Авгур садился перед входом в палатку, обращаясь лицом к югу. Все, что было слева от него, т. е. на востоке, считалось благоприятным, справа — неблагоприятным. Когда птицы летели с востока на запад, значит, боги обещали успех того дела, об исходе которого гадали, если с запада на восток, дело будет неудачным. Если птицы летели высоко над землей, это было хорошим знаком. При гадании по молниям важно было, какова форма молнии, где она сверкала и в каком направлении двигалась. Поскольку молнии были не очень частым явлением, то постепенно утвердилось представление, что важно само ее появление независимо от остальных характеристик.

Когда знаки давали сами боги, то авгуры, извещенные о них, эти знаки толковали в соответствии с их характером. Для этого у них существовал большой архив с книгами, с которыми авгуры консультировались, записи всех прошлых знаков и явлений и их результатов, и в зависимости от того, каковыми были проявления божественной воли в прошлом, авгуры толковали нынешние знаки.

Обязанности авгуров не ограничивались только подобными гаданиями. Авгуры следили за поведением священных кур, их в особых клетках римляне брали с собой в поход. Важным было то, как эти куры ели. Если они клевали корм столь жадно, что часть его даже высыпалась из клюва, это считалось весьма благоприятным знаком, и рассказывали, что иногда, дабы добиться такого знака, кур сначала морили голодом, а затем давали особо любимый ими корм. Если же куры вообще не хотели есть, то это предвещало страшное поражение. Когда во время войны с карфагенянами римский командующий узнал, что священные птицы совершенно не желают есть предложенный корм, он в гневе приказал бросить их в море, чтобы они там напились, если не хотят есть; и возглавляемый им флот потерпел полное поражение.

При закладке нового храма авгуры чертили его план и присутствовали как при начале строительства, так и при освящении святилища, гадая при этом, угоден ли новый храм богу. Ауспиции проводились ими и в других случаях, в том числе при созыве народных собраний, выборе должностных лиц, открытии заседаний сената и т. п. Если ауспиции оказывались неблагоприятными, мероприятие откладывалось. Позже гадания повторялись до тех пор, пока не давали желаемый результат.

Из других лиц ауспиции мог производить главнокомандующий, отправляющийся на войну. Это было столь важным его делом, что слово «ауспиции» стало символом верховного командования, а выражение «воевать при ауспициях (или под ауспициями) того или иного командующего» означало участвовать в войне под командованием этого полководца.

Другой категорией гадателей были гаруспики. Их искусство тоже пришло из Этрурии, и долгое время только знатные этруски могли быть га-руспиками. Позже к ним присоединились римляне. Как и у авгуров, главной задачей гаруспиков было правильно истолковать знаки, посылаемые людям богами. Но в отличие от авгуров гаруспики гадали прежде всего по внутренностям животных, в основном по печени. Когда во внутренностях они находили что-то неблагоприятное, то жертвоприношение повторялось. Скептически настроенный Цезарь в последний день своей жизни получил несколько неблагоприятных результатов своих жертвоприношений (как уже упоминалось выше), но пренебрег ими и вошел в сенат для открытия очередного заседания, и был в самом его начале убит заговорщиками. Как и авгуры, гаруспики занимались и молниями, но в основном теми местами, в которые ударяла молния. Такие места, как и храмы или священные рощи, тоже становились собственностью бога, и никто не мог это место захватить или каким-либо образом присвоить — ни частный человек, ни государство.[216]

Различные изречения, относящиеся к судьбам Рима, хранились в так называемых Сивиллиных книгах. Сивиллы были старыми пророчицами, их было несколько, но особенно римляне почитали ту, которая жила в пещере около города Кумы (Кумекая Сивилла), именно она принесла и продала последнему римскому царю три книги своих пророчеств. Книги хранились в храме Юпитера Капитолийского, позже в храме Аполлона. Прочитать их могли только специально назначенные лица по распоряжению верховной власти, и только те места, что были необходимы ради данного случая. Обращались к Сивиллиным книгам в основном при особо значительных затруднениях и опасности для государства. На основе полученных сведений принимались те или иные меры. За этим следили те же лица, которые читали изречения Сивиллы. Им же поручалось служить Аполлону, Великой Матери и Церере.

Существовали в Риме и другие пророки. Таковыми являлись братья Марции. Это были юноши, принадлежавшие к знатному роду. Марциев охватило божественное вдохновение и они произнесли ряд предсказаний. Их записали и хранили в тайном месте, чтобы никто посторонний не мог воспользоваться ими во вред Риму. Говорилось там и о мерах, которые надо принять, чтобы избежать предсказанных опасностей. В соответствии с предсказаниями, дабы не потерпеть поражение в войне с Карфагеном, были введены римлянами игры в честь бога Аполлона.

Важнейшим видом богослужений были жертвоприношения. В далекой древности это были бескровные жертвы. Богу совершали возлияния водой, молоком, вином. Часто им приносили в жертву мед. Крестьяне жертвовали «первинки», т. е. первые плоды только что собранного урожая — фрукты и овощи, оливы и хлебные колосья. Такой вид жертвоприношений использовался на протяжении всего времени существования римской религии. Но все большее значение, особенно при государственных жертвоприношениях, приобретали кровавые жертвы. Когда-то римляне практиковали и человеческие жертвоприношения, но потом полностью от них отказались. Только однажды, после почти полного уничтожения римской армии карфагенянами, когда Рим, казалось, готов был пасть беззащитным к ногам победителя, римляне вернули мрачный обряд, принеся в жертву четырех иностранцев — грека и гречанку, галла и галльскую женщину. И Рим был спасен. Но это был всего один случай за всю римскую историю. Единственным видом кровавых жертв служили различные животные.

При избрании животного для принесения в жертву римляне руководствовались определенными правилами. В первую очередь животное должно быть совершенно безупречным внешне, ничем не болеть и не участвовать ни в какой работе. Затем обращали внимание на вид животного, пол, масть, возраст. Мужским богам обычно жертвовали животных мужского пола, богиням — женского. Если божество могло быть и мужчиной, и женщиной или люди не знали точно, какого оно пола (такое тоже случалось), ему можно было жертвовать и тех, и других. Животные с белой шерстью жертвовались небесным богам, прежде всего — Юпитеру и Юноне, с черной — подземным, а также тем, кто насылает различные беды (например бурю или редкий для юга снегопад), с рыжей — Вулкану и другим божествам, связанным с огнем. Весьма высоко ценились жертвы молодых животных, молочных поросят или телят. Их чаще приносили в жертву частные лица. При общественных жертвоприношениях убивали более взрослых. Каждый бог имел свои излюбленные жертвы, Юпитер — быков, Юнона — коров, Церера — свиней, Янус — баранов и т. д.

Животных, предназначенных для жертвоприношения, убирали лентами, венками и прочими украшениями и под звуки флейт вели к алтарю. Когда животное шло охотно, это считалось благоприятным знаком: богу угодна данная жертва. Если животное упиралось, это было очень плохо, и его заменяли другим. Жертвенное животное подводили к алтарю и зажигали ладан, чтобы благовонный дым поднимался к небу, затем выливали вино. Потом вином обливали само животное и обсыпали его особой жертвенной мукой грубого помола, смешанной с солью. Все это проделывал жрец, стоявший с покрытой головой, если жертвоприношение совершалось по римскому обряду, или, наоборот, с непокрытой в случае принесения жертвы по греческому обряду. Он же читал молитву. После этого специальный человек, называемый виктинарием, убивал жертвенное животное. Затем наступала очередь гаруспика, который исследовал внутренности принесенной жертвы.

Боги принимали не все убитое животное целиком, а лишь его внутренности. Внутренности варились в специальных котлах или сжигались на алтаре, и дым от сожженного мяса поднимался к небу, питая богов. Если жертву приносило частное лицо, то оставшееся мясо делилось между ним и жрецом. Когда жертвоприношение совершало государство, то мясо делили жрец и то должностное лицо, которое от имени государства присутствовало при жертвоприношении. Допускалась и продажа жертвенного мяса в пользу храма. Только в случае особых искупительных жертв мясо жертвы сжигалось целиком.

Своеобразным видом жертвоприношений был старинный обычай «священной весны», свойственный и многим другим народам Италии. Он был связан с культом Марса. Если народ терпел большие неудачи в войне или испытывал страшный голод, то Марсу посвящали все, что родится в этом году, включая детей. Плоды земли или приплод животных действительно жертвовали Марсу. Детей же оставляли в живых, ожидая, пока они вырастут. Когда это происходило, то весной выросших мальчиков отправляли за пределы родины основывать новое поселение. Их процессию возглавлял бык. Когда бык ложился на землю, процессия останавливалась, быка приносили в жертву Марсу, а молодые люди закладывали на этом месте свое поселение. Так поступили римляне в начале второй войны с Карфагеном, после того как потерпели ряд жесточайших поражений. Выполнено это обещание было через 21 год.

С Марсом был связан ритуал «октябрьского коня». 15 октября каждого года на Марсовом поле устраивались скачки колесниц в честь бога войны. Коня, первым пришедшего к финишу, выпрягали из колесницы, украшали его голову хлебным колосом и приносили в жертву Марсу. После убийства коня у него отрубали голову и хвост. Хвост, пока с него еще капала кровь, быстро несли к бывшему царскому дворцу, чтобы успеть этой кровью окропить алтарь. А за голову разгоралась борьба жителей двух кварталов города. Победившие торжественно прибивали мертвую голову жертвенного коня либо к тому же дворцу (если побеждали жители одного квартала), либо к башне (если побеждали другие). Исполнение этого ритуала считалось залогом будущего урожая и успехов в войне.

С жертвоприношениями было связано и «очищение», т. е. проведение некоторых установленных обрядовых действий, должных искупить случившиеся или возможные нарушения божественного порядка и обеспечить покровительство богов. Так, после выпавшего каменного дождя устраивалось общественное священнослужение, продолжавшееся девять дней. Особое очищение производили при угрозе вражеского нашествия: через город проводили козу с зажженными рогами и, выведя ее за городские ворота, отпускали.

Земледельцы весной регулярно очищали свои поля в день, посвященный Церере. В этот день земледельцы не работали, а торжественно освящали поля и жатву. При этом все, одетые в чистые белые праздничные одежды с оливковыми венками на головах стояли в полном молчании. Затем освященного ягненка вели к алтарю и закалывали его во славу богов. Потом все молились богам, чтобы они отогнали беду подальше от этих полей, на поле не было сорняков, овцы не боялись волков, пахарь мог спокойно жить в своем доме и в доме было достаточно рабов. Если внутренности пожертвованного ягненка показывали, что боги принимают жертву, все радовались и полагали, что их мольбы услышаны. В таком случае вечером устраивался бурный праздник с вином в честь сельских богов.

Особыми обрядами очищали сельские общины, отдельные города и сам город Рим. При очищении Рима жертвенное животное обводили вокруг городских стен, а затем жертвовали богам. Видом очищения был и священный бег луперков, жрецов Фавна. В феврале они приносили в жертву козла, а из шкуры пожертвованного животного изготавливали себе ремни и набедренные повязки. Ремнями они били землю, очищая ее от всякой скверны и обеспечивая плодородие, затем почти обнаженные, прикрытые только набедренными повязками, бежали по городу и стегали попадающихся на пути женщин. Те же не только не убегали и не уворачивались от ударов, но, наоборот, стремились попасть под удары, ибо считали, что от ударов священными ремнями они будут иметь много детей, а роды будут легкими.

Луперки совершали свои действия во время праздника Луперкалий. Праздники были одной из форм почитания богов. Римляне полагали, что они должны выделять в собственность богов не только отдельные участки земли, «священные места» и часть своего имущества в виде жертв, но и часть своего времени, т. е. праздники в честь того или иного божества. В такие дни нельзя было ни работать, ни собираться на собрания или заседания, ни вообще что-либо предпринимать. Их надо было полностью посвящать тому божеству, собственностью которого являлся данный праздник. Существовали праздники государственные, в них должны были принимать участие все римские граждане и даже не граждане. Были праздники отдельных объединений, коллегий, родов, семей. Они считались частными праздниками, и все, кто к этим группам людей не принадлежал, спокойно могли в эти дни работать. Из частных праздников отдельных людей и семейств важнейшими считались дни рождения и поминовения после погребения. Были еще дни, которые праздничными считались частично: одна часть дня посвящалась религиозным церемониям, а остальная оставалась рабочей. Некоторые боги имели по нескольку праздников. Праздники бывали однодневные и продолжавшиеся несколько дней. Государственные праздники делились на три большие группы. Одни отмечались в точно установленный день (или дни), другие были подвижными, а третьи назначались особым постановлением. Государственных праздников в Риме было очень много, они занимали 109 дней года. На некоторые дни иногда приходилось по два и более праздников. Например, 17 марта отмечались праздники Марса и Либера, 15 октября — Юпитера и Марса, 23 декабря — Юпитера и воспитательницы Ромула и Рема Акки Ларенции. В самом конце республиканской эпохи и в эпоху империи число праздников еще более возросло, ибо в официальный календарь были внесены праздники в честь побед Цезаря и различных событий из жизни императоров, в том числе дни их рождения, которые из частных превратились в государственные. В году праздники распределялись неравномерно. Так, на сентябрь и ноябрь приходилось всего по два праздника, а на февраль и апрель — по двадцати. Дни с 1 по 15 февраля и с 3 по 23 апреля были сплошь праздничными. Составными частями праздников являлись жертвоприношения, пиршества и игры. Необязательно, чтобы каждый праздник включал в себя все эти три элемента. Но жертвоприношения были обязательны.

Год открывался новогодним праздником, посвященным Янусу. В этот день вступали в свою должность два консула, которые во времена республики возглавляли государство, а во времена империи были носителями самых почетных должностей. По их именам назывался начинающийся год. Например, годом Юлия и Кальпурния был 49 г. до н. э., когда консулами были Гай Юлий Цезарь и Марк Кальпурний Бибул. Этот обычай сохранился и при империи. В день нового года новые консулы в сопровождении официальной свиты, собственных друзей и огромных толп народа в праздничной одежде торжественно выходили из своих домов и направлялись на Капитолий. Там они приносили в жертву Юпитеру телят, еще никогда не бывших под ярмом, и садились в кресла из слоновой кости, на которых будут отныне сидеть весь год во время заседаний сената. Римляне считали, что как будет проведен новогодний праздник, так пройдет и весь год. Поэтому, с одной стороны, чтобы ближайший год не был праздным, в этот день нужно было работать. Но это была, скорее, символическая работа. Судья разбирал несколько жалоб, сенат собирался на праздничное заседание, частные лица тоже занимались незначительными делами. С другой стороны, все в этот день веселились и дарили друг другу подарки, тоже имевшие символическое значение. Так, подаренные сладости предвещали множество удовольствий в наступающем году, а деньги — благосостояние. Деньги обычно дарились весьма небольшие, самые мелкие медные монеты. Впрочем, императоры в этот день получали отнюдь не символические подарки. Август на подаренные средства воздвиг в Риме несколько дорогих статуй богов. А его второй преемник Калигула просто вымогал у граждан новогодние подарки. С течением времени новогодний праздник приобретал все большую популярность, даже вытеснил некоторые другие.

Вторым по популярности праздником были Сатурналии в честь Сатурна, отмечаемые в декабре. Римляне называли дни Сатурналий «лучшими днями» и во времена республики праздновали их целую неделю. Первые императоры сократили праздничное время до трех дней, но потом все же увеличили до пяти. Люди готовились к сатурналиям заранее, закупая необходимые припасы. Накануне праздника вокруг домов проходили очистительные процессии, так что к началу самого праздника каждый дом уже считался очищенным от всяких грехов, нечестивых мыслей и злых сил. После чего приносили жертвы Юпитеру, Меркурию и Аполлону, богам, подающим всякое богатство.

В день праздника у стен храма Сатурна от имени государства приносили жертвы самому Сатурну и устраивали пиршество для богов и для народа, а затем организовывали карнавал, проходящий днем и ночью. Все же основную часть праздника римляне проводили в кругу родственников и друзей. Важной его частью являлось вручение различных подарков, на которые тратилось около десятой части годового дохода. Время правления Сатурна считалось «золотым веком», когда все были равны, и эти представления накладывали отпечаток на праздник. Богатые люди не должны были делать подарки себе подобным или еще более богатым, а только более бедным или вовсе беднякам, и бедняки, в свою очередь, не могли дарить подарки богачам. Подарки надо было принимать радостно независимо от их величины и стоимости. За столом все должны были пить одинаковое вино и есть одинаковую еду из одинаковой посуды. В разгар праздника рабы садились за стол, а их хозяева вместе со своими друзьями угощали рабов. Во время застолий нельзя было приглашать наемных музыкантов, певцов, танцоров и танцовщиц, как это делалось на обычных пиршествах. При тщательном соблюдении обычаев никакая беда не должна была войти в гостеприимный дом в следующем году. Этот праздник был столь популярен, что римляне отмечали его даже в V в., при полном господстве христианства.

Собственным праздником Януса были Агоналии, отмечаемые 9 января. В этот день «царь священнодействий» приносил в жертву богу барана. Праздники Юпитера отмечались в середине каждого месяца. Но кроме них, были еще праздники Юпитера, связанные с вином и сбором урожая винограда. 23 апреля праздновались первые Виналии. В день празднования горожане пробовали молодое вино прошлогоднего урожая. Вместе с Юпитером чествовали и Венеру. Девушки, празднично одетые, приходили в храм Венеры и жертвовали богине венки из мирта и мяты, пучки душистых трав, оплетенные розами. При этом курили ладан, благовонные клубы которого поднимались к небу. Собравшиеся просили Венеру ниспослать им красоту, успехи в любовных делах, умелые шутки и вкрадчивые слова. 19 августа незадолго до начала сбора винограда праздновались сельские Виналии. Этот праздник начинали отмечать непосредственно в виноградниках, и молили Юпитера отвратить от винограда вредителей и возможное ненастье. Начало сбора винограда зависело от конкретного времени созревания гроздей. Когда же этот срок наступал, фламин Юпитера приносил в жертву богу ягненка, а затем срезал первую виноградную гроздь.

Естественно, что значительное количество праздников было посвящено Марсу. С его праздника начинался раньше и новый год, отмечавшийся 1 марта. Священным деревом Марса был лавр, и в этот день в доме фламина Марса старый лавровый венок, сплетенный ровно год назад, заменялся новым. Таким же венком украшались входы некоторых общественных зданий и очаг Весты, на нем в этот день зажигали новый огонь. Салии устраивали 1 марта свое шествие, потрясая священным оружием, танцуя и воспевая не только Марса, но и Юпитера: «Отца богов воспевайте, бога богов умоляйте… Когда гремишь, Светоносец, перед тобой трепещут все боги, владыки, внемля твоим громам». Священный танец салии повторяли и в осенний праздник Марса 19 октября.

В тот же мартовский день женщины, матери семейств, отмечали праздник в честь Юноны — Матроналии. Они приносили ей весенние цветы и венком из них украшали голову статуи богини. Женщины молили Юнону, чтобы она помогла им без боли рожать детей. Женским был и праздник Венеры, отмечаемый 1 апреля. В этот день женщины без всяких украшений и в коротких одеждах приходили в храм богини и омывали ее статую. Они снимали с нее золотое ожерелье, а высушив шею, снова надевали. В жертву богине приносили свежие цветы, особенно любимые ею розы. Затем женщины должны были под зеленеющим миртом омыться сами. Тогда же римские женщины воздавали почести и мужской Фортуне, принося ей в дар мед, мак, смешанный с молоком, благоухающий ладан и моля не дать мужьям заметить недостатки своих жен.

В марте отмечался и пятидневный праздник Минервы — Квинкватрии. В первый день торжественно праздновали рождение богини. В последующие дни в честь богини войны устраивались кровавые схватки рабов-гладиаторов. В основном это был праздник ремесленников. Мольбы богине возносили валяльщики шерсти и девушки-прядильщицы, ткачи и красильщики, строители и сапожники. К ним присоединялись врачи и учителя. Позже Квинкватрии стали праздником учеников школ, они в этот день не учились, а веселились и играли. Возможно, что в эти же дни родители платили учителям деньги за своих детей, ибо все школы в Риме были частными и платными.

Многие праздники были связаны с земледелием. В конце января земледельцы отмечали совместный праздник Теллус и Цереры. Считалось, что в это время поле уже готово к будущему посеву, но ему еще надо дать отдохнуть и не наносить никаких ран. Поэтому весь день быки, украшенные венками, стояли в своих яслях, крестьянин вешал на столб свой старый плуг. После обряда очищения полей крестьяне собирались на скромный пир, где главным блюдом был пирог. Богиням жертвовали муку и внутренности беременной свиньи. А затем обращались к ним с молитвой, моля о защите от вредителей и ниспослании хорошей погоды.

В апреле в честь Цереры праздновали Цереалии. Их начинали отмечать 12 апреля и после небольшого перерыва (наступали другие праздники) завершали 19 апреля. Церера не любила войну, кровь, убийства. И жертвы ей были в основном бескровные — мука, соль, ладан, сосновые ветки. Единственным исключением была жертва свиньи, ибо считалось, что свинья подрывает посевы и поэтому ненавистна Церере, так что ее убийство богиня принимает. В последний день исполнялся странный старинный обычай: из соломы изготовляли чучело лисицы, вредительницы полей, к его хвосту привязывали факел и поджигали, так что скоро все чучело сгорало в честь богини плодородия и ради защиты полей от губительного огня. В перерыве между празднованием Цереалий отмечали Фордицидии, когда ради будущего урожая и для получения богатого приплода приносили в жертву стельную корову.

Рыбной повлек боги и даже богини тоже не брезговали. Вы, наверное, помните в начале книги иллюстрацию с изображением Венеры-рыбачки. Вообще же вся деятельность, связанная с водой и морем в частности, была у римлян довольно развита, ведь сам Рим стоял на реке Тибре и через близко расположенный порт имел выход к морю, к тому же передвигались римляне в основном либо пешком, либо по воде.

В самом Риме тоже кипела жизнь. На узких улицах велась торговля самыми разнообразными продуктами и товарами и собственного римского производства, и привезенными из отдаленных уголков империи и других стран. При этом город был необычайно величествен и красив благодаря пышным дворцам, храмам и общественным зданиям, возводившимся знаменитыми архитекторами древности.

Через два дня после Цереалий 21 апреля праздновали Парилии. Это был день рождения Рима, но сам праздник посвящался пастушеской богине Палее. В этот день богине приносили в жертву коня, теленка и черенок боба. С наступлением сумерек крестьяне очищали овец, окуривая их дымом из очага, на котором сжигали оливу, сосну, можжевельник и лавр. На косяке двери вешали венок, и в доме приносили новые жертвы Палее: пироги, просо, молоко. После этого, встав лицом на восток и омыв росой руки, крестьяне молились, чтобы богиня отвратила любой вред от их стойл, чтобы от людей и от скота удалились все болезни, чтобы ушел голод, чтобы вдоволь было воды, травы и листьев для животных, чтобы сами животные давали богатый приплод и чтобы шерсть овец была мягкой и не ранила нежные женские руки. В этой же молитве просили прощения за неумышленные прегрешения. Повторив такую молитву четыре раза, надо было совершить магический обряд. Набрасывали кучи соломы и поджигали, а затем, взяв в руку чашу с молоком, смешанным с виноградным соком, прыгали через огонь.

Главной фигурой на празднике Робигалий, посвященном богине Робиге и отмечаемым 25 апреля, был фламин Квирина. Он приходил в священную рощу богини и приносил ей в жертву овцу и собаку, вино и ладан, после этого обращался с молитвой к богине, умоляя ее не мучить Цереру. Последние же дни апреля и начало мая были посвящены богине Флоре. В эти дни устраивались достаточно вольные представления, часто пересыпанные нескромными шутками и играми. На празднике могли присутствовать все люди без разбора. Наряжались все в яркие пестрые одежды, как бы в воспоминание о ярких цветах. В эти дни не считалось позорным пить неразбавленное вино и даже напиваться допьяна. Все это должно было магическим образом воздействовать на плодородие земли.

Если эти и подобные им праздники были веселыми и радостными, то праздники в честь подземных богов носили мрачный характер. Собственно поминовению мертвых был посвящен весь месяц февраль. Но 21 февраля отмечался специальный праздник — Фералии. В этот день закрывали все храмы, и никаким богам, кроме подземных, не приносились жертвы. Этим же богам, а особенно душам усопших — манам, в жертву приносили горсточку зерна или крупицу соли, или кусочек хлеба, смоченный вином, все это в черепке ставили на дороге, особенно на перекрестках дорог. 9, 11 и 13 мая отмечались Лемурии. Основной обряд совершался в полночь, когда все затихало и даже щебета птиц не было слышно. Тогда богобоязненный человек (как правило, отец семейства), сняв обувь, босым выходил на дорогу, прижимая все пальцы руки к большому пальцу, чтобы тень мертвеца, которая в это время выходит из могилы, не повстречалась ему. Потом он подходил к ближайшему ручью и омывал в проточной воде руки. После этого брал горсть черных бобов и, не оглядываясь, бросал их за спину. Это повторялось девять раз. Считалось, что тени умерших предков незаметно следуют за ним и подбирают эти бобы. Бросавший же при этом говорил, что он бросает бобы, чтобы уберечь и себя, и своих близких от гнева мертвецов и от их явления. Затем он снова подходил к воде, ударял в медный гонг и девять раз подряд произносил: «Уходите, маны отцов». Потом он оборачивался, и это служило знаком окончания обряда. Как и в Фералии, в этот день закрывались все храмы. Ни в Фералии, ни в Лемурии нельзя было справлять свадьбу, ибо считалось, что брак, заключенный в эти дни, будет печальным и недолгим.

Частью праздников являлись пиршества, связанные с общественными молениями. Все свободные жители выходили с праздничными венками на головах и в торжественной процессии шли к храму, около которого под руководством жрецов возносили молитвы соответствующему божеству, либо благодаря его за оказанную помощь, либо умоляя отвратить ту или иную беду. Потом выносились специальные ложа, на которых находились статуи богов. В период суровых испытаний во время войны с Карфагеном римляне устроили подобное пиршество, продолжавшееся три дня, в нем участвовали боги, расположенные попарно на своих ложах: Юпитер и Юнона, Нептун и Минерва, Марс и Венера, Аполлон и Диана, Вулкан и Веста, Меркурий и Церера. Все собравшиеся римляне, не только горожане, но и сельчане, молились богам, угощали их и сами участвовали в пирах. В честь Юпитера регулярно устраивался особый священный пир, в котором принимали участие все сенаторы.

Важной частью римского религиозного культа были различные игры, которые римляне очень любили. Некоторые из них уже фактически оторвались от своей религиозной основы и стали чисто зрелищными. Таковы и гладиаторские игры. В далекие времена над могилами в жертву душам умерших знатных людей приносились человеческие жертвы. Позже их заменили поединками пленников, так что погибали не все приведенные к могиле, а лишь побежденные. Со временем из таких поединков выросли столь любимые римлянами гладиаторские игры, когда специально обученные рабы, называемые гладиаторами, сражались друг с другом на потеху собравшейся толпе. При этом устроители игр изощрялись как могли. Толпа радостно приветствовала победителей, судьба побежденных тоже зависела от нее, ибо победитель обращался к зрителям, и те либо поднимали большой палец вверх, даруя побежденному жизнь, либо опускали его, требуя смерти. Чем пышнее были игры, тем больше гладиаторов выводилось на арену. Наиболее смелые и умелые гладиаторы становились кумирами толпы и предметом обожания женщин. Никто даже не вспоминал, что когда-то эти сражения были связаны с заупокойным культом и служили замещением человеческих жертвоприношений.

Однако были игры, в которых религиозный элемент присутствовал постоянно. Некоторые из них тесно связаны с храмами и обычно устраивались в «дни рождения» храма. Такими играми руководили жрецы данного храма или бога, храм которого чествовался. Игры сопровождались исполнением различных обрядов, таких, например, как бег почти обнаженных луперков во время Луперкалий. Обязательными элементами игр были особые песни и священные танцы, такие, как пение и танцы салиев в честь Марса. Эти игры римляне весьма почитали. Но особенно они любили игры другого рода, не связанные с определенным храмом и проводимые должностными лицами государства. Некоторые из подобных игр были постоянными и устраивались в одно и то же время, другие назывались «вотивными», потому что давались по обету, т. е. торжественному обещанию богам устроить игры либо ради спасения от беды, либо для достижения военной победы, либо в знак благодарности за помощь и поддержку.

Наиболее древними считались Римские, или Великие, игры, введенные царем Тарквинием Древним, отмечаемые в сентябре. Сначала они занимали четыре дня, но постепенно их продолжительность увеличивалась, и к началу императорской эпохи Великие игры растянулись уже на шестнадцать дней. Они были посвящены Юпитеру Наилучшему Высочайшему и их начало напоминало триумфальное шествие победителя. В первую очередь у стен Капитолийского храма приносили торжественную жертву верховному богу. Затем составлялась процессия, во главе с главой государства (или по его поручению другим высоким должностным лицом), одетым в пурпурную тунику, с венком на голове в подражание самому Юпитеру. За ним следовали воины, отряды молодежи и огромная толпа простых граждан. Процессия спускалась с Капитолия и медленно двигалась через весь город. Шествующие несли статуи богов (в императорское время также статуи умерших императоров и императриц), за ними шли танцоры и актеры, разыгрывающие различные комические сценки. В заключение устраивался «пир Юпитера», в котором участвовали все сенаторы. На следующий день проводился особый обряд «испытания коней». Затем действие перемещалось в цирк.

Поначалу, когда игры только-только ввели, действие разворачивалось в долине между холмами, где были построены помосты для зрителей, причем сразу же выделены места для сенаторов. Позже на этом месте построили Большой цирк. Это было здание в виде очень вытянутого овала длиной приблизительно 550 м и шириной 105 м. В центре него находился алтарь бога Конса. Одна из коротких сторон овала была срезана. Там находился вход и помещения для колесниц. С двух сторон этого помещения возвышались две башни, где располагались музыканты, а между ними находилась особая ложа для должностных лиц, распоряжавшихся играми. На противоположном конце располагались торжественные ворота, которые, однако, открывались только в чрезвычайных случаях. Вокруг арены поднимались три этажа сидений. Особые сиденья были отведены для высших сословий Рима, а на остальных сидели и мужчины, и женщины без всяких различий, так что цирковые игры являлись удобным поводом для завязывания разнообразных знакомств и любовных приключений. Главным содержанием цирковых игр являлись бега колесниц, в Большом цирке в одном заезде участвовало от четырех до двенадцати колесниц. Они одновременно выезжали из своих помещений и выстраивались перед тремя коническими столбами (метами), отмечавшими старт. Три других меты располагались по продольной оси цирка и соединялись низкой стенкой — спиной. Спина украшалась статуями богов, среди которых особенно популярной была богиня победы Виктория. Распорядитель игр подавал знак белым платком, и колесницы мчались вдоль спины. Чтобы колесницы случайно не столкнулись со зрителями, нижний ряд мест был отделен от арены глубоким рвом. Колесницы семь раз огибали цирк, и это составляло один круг. В республиканскую эпоху число таких кругов достигало двенадцати, а при империи — и двадцати четырех. Около входа недалеко от места старта мелом была начерчена поперечная линия, и та колесница, которая в конце всех кругов первой пересекала эту линию, становилась победительницей. Колесницы были небольшими, легкими, двухколесными, открытыми сзади. Существовали колесницы двух видов — биги, запряженные двумя конями, и квадриги — четырьмя. Колесничий управлял конями стоя. Он был одет в тунику без рукавов, в руке держал вожжи и кнут, которым погонял своих коней. Туники были разноцветными, и зрители «болели» за колесничих того или иного цвета. Позже и сами зрители тоже стали одеваться в одежды соответствующего цвета, чтобы подчеркнуть свою приверженность той или иной команде. Самым опасным считался поворот вокруг крайней меты. Чтобы побыстрее промчаться по арене, колесничие стремились как можно ближе подвести свою колесницу к этому столбу, и тем самым сократить протяженность трассы. Опасность заключалась в том, что всегда можно было со всего размаха наткнуться на мету. Обычно это кончалось трагически не только для колесничего, но и для того, кто следовал непосредственно за ним.

Кроме бегов колесниц, в цирке устраивались и другие состязания: кулачные бои, соревнования борцов, бега, но уже не колесниц, а атлетов. К бегам колесниц не раз прибавлялись гонки всадников, каждый из которых имел по два коня, и в ходе состязаний перепрыгивал с одного на другого. Иногда в цирке организовывали и гладиаторские игры, но вообще-то для них, как и для травли зверей и показательных боев, в том числе морских, строили специальные помещения — амфитеатры.

Большой цирк поражал своими размерами. Он вмещал в I в. до н. э. 150 тысяч зрителей, а в IV в. — до 385 тысяч. Большой цирк был первым стационарным цирком Рима. Позже появились и другие цирки, строившиеся по тому же образцу. Цирковые игры считались одной из важнейших составных частей всяких игр и других видов чествований богов. А таких игр было в Риме очень много. Постепенно их число все увеличивалось, так как в конце республиканского правления победоносные полководцы стали все чаще устраивать игры в честь своих побед, а императоры, проводя по отношению к народу политику «хлеба и зрелищ», все больше стремились поразить римлян своими грандиозными играми. Дело дошло до того, что в 354 г. проведение игр занимало 175 дней, т. е. почти полгода.

Игры, подобные Великим, устраивались каждый год. Но существовали и игры, которые организовывались гораздо реже. Так, Таврские игры в честь подземных богов происходили раз в пять лет, а Юбилейные, или Секулярные (от слова «seculum» — «век») — раз в сто и даже сто десять лет. Сначала такие игры тоже посвящались подземным богам Диспатеру и Прозерпине. В жертву им приносили черного быка и черную корову, а затем в их честь в цирке устраивались конные состязания. В 17 г. до н. э. Август изменил характер игр и повелел посвящать их небесным богам Юпитеру, Юноне, Аполлону и Диане. Праздник продолжался три дня и три ночи. Вначале вестники торжественно призывали всех на праздник, какого никто из живущих не видел и не увидит. Затем назначенная заранее комиссия из пятнадцати человек раздавала всем собравшимся на Капитолии около храма Юпитера и на Палатине возле храма Аполлона факелы, серу и смолу, а также пшеницу, ячмень и бобы. Ночью в знак искупления грехов, накопленных за целый век, люди зажигали свои факелы, умоляя богов пощадить Рим, а розданные продукты как «первинки» урожая жертвовали богам. В первую ночь сам император приносил в жертву паркам трех баранов, которые полностью сжигались на алтаре в определенном месте Марсова поля. Вокруг стояли люди с зажженными факелами и распевали религиозные гимны. Позже в этом же месте приносили жертвы Диспатеру, Прозерпине и Теллус. Но главные торжества проходили на Капитолии и Палатине. В первый день Юпитеру жертвовали белого быка, а Юноне белую корову, после чего устраивались театральные представления в честь Аполлона. На второй день матери семейств молились Юноне, а на третий — белого быка жертвовали Аполлону. Хор, составленный из двадцати семи мальчиков и двадцати семи девочек, пел юбилейный гимн, сочиненный великим поэтом Горацием. В нем призывались Аполлон и Диана, которых молили снизойти к просьбам римских граждан в этот священный день. Пусть они не видят никогда ничего более славного, чем город Рим, пусть они помогают увеличивать население великого Рима, пусть они внемлют всему, о чем их просят римляне. Одновременно воздавали молитвы Церере, чтобы она наполнила поля хлебом и скотом римские луга, Юпитеру — чтобы он вскормил плоды и напоил их живящей влагой, паркам, — чтобы они всегда говорили правду о римском величии, им и Термину — чтобы даровали Риму благую судьбу. Поющие гимн вспоминали о сыне Венеры Энее, который, прибыв из Трои, стал предком римлян, и выражали горячую надежду, что боги навеки продлят величие Рима и счастье Лация. Последний раз Юбилейные игры устраивались в 247 г., когда праздновалось тысячелетие Рима.

Кроме общественных игр, отдельные семейства, роды, профессиональные коллегии и другие группы людей проводили частные игры, отмечавшие те или иные события в их жизни.

Очень важным событием было рождение ребенка. На восьмой день после его появления на свет в семье устраивался праздник очищения. Новорожденного ребенка клали на землю, и отец торжественно поднимал его с земли, тем самым признавая членом своей семьи. Затем отец приносил очистительные жертвы богам. Собравшиеся родственники и другие гости делали младенцу различные подарки, в том числе амулеты, которые вешали ему на шею, чтобы отвратить от нового человека злых духов. На третий день устраивалось пиршество для всех собравшихся, а ребенок получал имя. Девочки именовались просто — по имени своего рода: Юлия, Корнелия, Помпея, Юния и т. п. Если девочек было двое, то к имени прибавлялись слова Старшая и Младшая, а если еще больше, то Первая, Вторая и т. д. Мальчик, будущий полноправный римский гражданин, получал два или три имени. Первое имя было личное. Таких имен было в Риме не более двух десятков: Гай, Гней, Марк, Люций, Квинт и т. д. Они употреблялись очень редко. Главным было имя рода, оно-то и называлось собственно именем (nomen): Юлий, Корнелий, Помпей, Юний и т. п. Часто давалось и третье имя, которое было личным, чаще семейным прозвищем, —

Цезарь, Красс, Сулла и т. п. Так, полный набор имен Цезаря звучал так: Гай Юлий Цезарь. Три имени могли носить только полноправные граждане. В эпоху империи римляне постепенно стали носить все больше имен. В детстве ребенок носил на шее буллу — небольшой футлярчик для амулетов. Когда мальчика уже считали взрослым, с него торжественно снимали эту буллу и детскую одежду, а взамен надевали «мужскую тогу», особый плащ, носимый всеми римскими мужчинами и считающийся главным внешним признаком римского гражданина. Обычно это делалось 17 марта в праздник Либера. Девочки и девушки носили буллу вплоть до замужества.

Свадьба также была важнейшим событием в жизни человека и находилась под покровительством богов. Сговариваться о бракосочетании обычно было делом родителей, но в любом случае требовалось согласие самих молодых людей. Еще до свадьбы происходила помолвка, во время которой жених давал невесте небольшой денежный залог или вместо него дарил кольцо. Затем намечался день и способ заключения брака. Совершенно несчастливыми считались весь май, первая половина марта и июня, первый день и некоторые другие дни любого месяца. Затем стороны договаривались о том, перейдет ли будущая жена под власть мужа или останется под властью отца. В первом случае она переходила в новую семью, приносила туда в качестве приданого какое-то имущество и приобретала право наследования в этой семье. Во втором случае жена формально оставалась членом своей прежней семьи, муж не имел права распоряжаться ее имуществом, но зато и она не могла предъявлять никаких прав на имущество семьи мужа ни при его жизни, ни в случае его смерти.

Далее заключался сам брак. Самым торжественным способом заключения брака был conferreatio. Сначала таким образом играть свадьбу могли только патриции, позже его могли избрать для себя любые граждане. В этом случае при заключении брака присутствовали десять свидетелей, а также понтифик и фламин Юпитера. В присутствии этих свидетелей фламин приносил в жертву Юпитеру лепешку из грубой муки. После чего жених и невеста объявлялись мужем и женой. Другой вид брака был более скромным и простым. Если в течение года новобрачная не покидала дом мужа больше чем на три ночи, то брак считался окончательно заключенным. Третий вид, изначально распространенный среди плебеев, представлял собой фиктивную покупку жены мужем. При этом присутствовали пять свидетелей и весовщик, держащий весы. Жених ударял о чашку весов бронзовой монетой, которую тотчас передавал отцу невесты. Затем он спрашивал девушку, хочет ли она стать его женой, а девушка задавала такой же вопрос юноше. И при взаимном согласии брак считался заключенным. В любом случае приносили жертву богам, гадали по полету птиц, будет ли новый брак удачным, и заключали брачный контракт.

После официальной церемонии заключения брака устраивалась сама свадьба. Новобрачный был одет в свою обычную одежду — тогу, ибо римляне полагали, что тога подходит для любого случая жизни. Новая жена представала в специальном свадебном наряде. На ней было длинное прямое белое платье, стянутое шерстяным кушаком, завязанным особым «Геркулесовым» узлом; ее волосы были особым копьем разделены на шесть кос и украшены венком из цветов, которые она сама собирала; голова была покрыта красным покрывалом. Специально выбранная уже давно замужняя женщина соединяла руки новобрачных, а они возносили молитву богам, покровительствующим браку, особенно Юноне, а затем новая пара отправлялась к одному из общественных алтарей и приносила там жертву.

Во второй половине дня в доме невесты устраивался свадебный пир для родственников и друзей. С наступлением сумерек невесту выводили из ее прежнего дома. По обычаю она сопротивлялась и кричала, но ее как бы насильно вырывали из рук матери, и та же женщина, которая ранее соединяла их руки, теперь вела ее в дом мужа. Все пировавшие следовали за юной женой. Впереди шли факельщики и музыканты, все пели свадебные песни и время от времени испускали особые свадебные кличи. Два мальчика, родители которых были еще живы, шли по бокам, а третий освещал путь факелом из боярышника, служившим амулетом, предохраняющим от злой магии. За молодой женой несли веретено и нитку. В это время молодой муж разбрасывал мальчикам на улице орехи. Входя в дом мужа, новобрачная смазывала маслом и жиром косяки его двери и украшала ее шерстяными нитями. После этого ее переносили через порог, внимательно следя, чтобы она не задела его ногой, ибо это считалось дурным предзнаменованием, так она входила в дом, где ей отныне предстояло жить. При этом жена произносила ритуальную формулу «Где ты — Гай, там я — Гайя», что означало признание ею власти мужа. Муж, в свою очередь, приветствовал жену, говоря, что теперь она разделяет с ним огонь и воду. Затем они вместе снова молили богов о счастливом браке. На следующий день устраивался пир в доме мужа. Теперь уже жена в качестве замужней женщины и хозяйки дома приветствовала гостей, они дарили новобрачным подарки, и новая семья приносила жертву пенатам. После соблюдения всех этих обрядов брак считался окончательно заключенным.

Всякая жизнь, к сожалению, заканчивается смертью, и похороны тоже являлись важной составной частью религиозного культа. Похоронить мертвеца было первейшей обязанностью любого человека. Даже если кто-либо умирал далеко от родины и близким никак нельзя было его похоронить, устраивались символические похороны и сооружалась пустая гробница. Если человека почему-либо было невозможно предать земле, то на его тело бросалась горсть земли как знак вечного успокоения. В похоронах отказывали только преступникам и самоубийцам. Тела таких мертвецов выставлялись на пожирание собакам и птицам или бросались в Тибр. Нельзя было хоронить и тех, кто погиб от удара молнии, ибо он соприкоснулся с небесными богами, так что предать его подземным богам было нельзя.

Когда человек умирал, об этом сообщали в храм богини смерти Либитины. Когда родные умерших не имели никаких средств или умирали рабы и хозяин не хоронил их у себя в имении, то похоронами занимались специальные гробовщики, которые просто сбрасывали тела в общую могилу. Но римляне, имевшие хоть какие-то средства, стремились сами похоронить своих близких. Особенно торжественно обставлялись похороны знатных людей.

После смерти человека его тело укладывали на высокое ложе в главном помещении дома ногами к двери. В рот умершему вкладывали небольшую бронзовую монетку, чтобы он мог заплатить перевозчику за переправу через реку мертвых. Рядом ставили сосуды с благовониями, поджигали их, и благовонный дым распространялся по всему дому. Прихожую дома украшали ветками сосны и кипариса в знак траура. Все желающие могли прийти в дом и проститься с покойником. Раньше похороны устраивались ночью, и вся церемония освещалась факелами. Позже время похорон изменилось, но обычай сопровождать их горящими факелами сохранился. Факел стал символом смерти и похорон, и его часто изображали на саркофагах.

Похороны обычно устраивали утром на восьмой день после смерти. Если покойник был человеком выдающимся или родственники по каким-то причинам желали привлечь к похоронам общественное внимание, специальный вестник по их поручению заранее объявлял о похоронной церемонии, дабы как можно больше народа при ней присутствовало. Погребальная процессия выходила из дома. Во главе ее шли десять музыкантов, сопровождавших погребение игрой на флейтах. За ними двигались плакальщицы, певшие особые похоронные песни, восхвалявшие умершего. В процессии находилось место и для танцовщиков и актеров, которые, наоборот, забавляли толпу, чтобы излишняя печаль не оскорбила богов. В домах знатных людей в особых шкафчиках хранились восковые маски предков, занимавших те или иные должности в государстве. Теперь эти маски вынимали и несли в процессии, так что знатные предки тоже как бы принимали участие в похоронах своего потомка. Центральное место, естественно, занимало тело умершего человека. Оно покоилось на высоких носилках, а рядом несли деревянную скульптуру, изображающую умершего в полном одеянии. Носилки несли сыновья или ближайшие родственники. В императорскую эпоху на похоронах императора или императрицы это стало обязанностью сенаторов. Позади снова шли плакальщицы, родственники, вольноотпущенники и другие люди, связанные с покойным, а также вообще все желающие. Если покойник совершил значительные деяния на благо родины, сведения о них (например таблички с упоминанием захваченных городов) тоже несли в процессии.

Когда хоронили знатного или особо выдающегося человека, погребальная процессия останавливалась на площади — форуме. Изображения предков помещали на специальные ложа, остальные располагались кругом, ближайший родственник поднимался на трибуну и произносил похвальную речь в честь покойника. Когда государство считало, что покойник достоин особой чести, сенат сам назначал оратора. Затем движение процессии возобновлялось. Тела весталок или выдающихся полководцев по решению народного собрания можно было хоронить на форуме или в других местах города. Но вообще-то законом запрещалось устраивать могилы в пределах городской черты. Поэтому процессия выходила из города. Могилы обычно вытягивались вдоль дорог. Каждая семья или род, особенно знатные или богатые, имели свои места погребения.

Римляне использовали два способа захоронения. В одном случае тело сжигалось, в другом — нет. Последний способ в глубокой древности был наиболее распространен, а некоторые роды, как, например, род Корнелиев, следовал ему все время. В этом случае тело умершего в полном облачении помещали в деревянный или каменный саркофаг, украшенный различными изображениями, в их числе могли быть и напоминавшие о делах похороненного. При использовании первого способа устраивался костер в виде алтаря. На него ставили носилки с телом покойника. Ближайшие родственники и друзья зажигали костер. После того как тело сгорало, пепел гасили вином и водой, а когда он высыхал (обычно это происходило через несколько дней), его помещали в специальную урну, которую в полном молчании опускали в могилу. В том и в другом случае на могиле устраивался погребальный пир, и на нем вспоминали благие дела покойника.

Как ни почитали римляне умерших, всякое соприкосновение со смертью считалось чем-то нечистым и враждебным жизни. Поэтому по возвращении домой оставшиеся члены семьи приносили жертвы ларам и очищали свой дом. На Девятый день после похорон приносили жертвы манам умершего и устраивали в память о нем игры. На этом траур обычно заканчивался, но по великим людям он мог продолжаться вплоть до года.

Могила считалась вечным жилищем мертвеца. Поэтому в нее помещали все то, что было нужно покойнику при жизни или то, что он любил. В могилы детей часто клали игрушки. Могилы простых людей были довольно скромными. Знатные и богатые сооружали пышные гробницы, часто окруженные садом и оградой. Такой была гробница Цецилии Метеллы, представлявшая собой громадный цилиндр, увенчанный карнизом и фризом, на квадратном основании с шириной каждой стороны более 22 м. Гробница богатого булочника Эврисака украшена кольцами, изображавшими либо горлышки больших сосудов — пифосов, служивших тарой и для муки, и для готовых изделий, либо жерла печей, в которых пекли хлеб. Над могилой или на стене гробницы высекали надгробную надпись — эпитафию, где сообщалось, кто и в каком возрасте здесь погребен, говорилось и о его заслугах, о должностях, которые он занимал, об обстоятельствах смерти, о том, кто эту могилу соорудил и сделал эту надпись. В эпитафиях встречаются выражения чувств живых по отношению к мертвым или различные философские сентенции. Часто эпитафии начинались обращением к богам манам, которым перепоручали недавно умершего, а заканчивались сокращением, смысл которого был «Пусть тебе земля будет легкой». Иногда эпитафии составлялись в стихах. Одна из самых древних эпитафий составлена в честь полководца Люция Корнелия Сципиона, в ней говорилось: «Многие римляне согласны, что лучшим из лучших мужей был Люций Сципион, сын Бородатого, консул, цензор, был он среди вас эдилом[217]. Взял он город Алерию на Корсике, бурям в почесть посвятил он храм». Память о мертвых долго оставалась в среде живых.

С культом тесно был связан и календарь. Его вели понтифики. По преданию, римский год сначала состоял из десяти месяцев и охватывал 304 дня, а царь Нума Помпилий прибавил к ним еще два месяца, так что в году стало двенадцать месяцев и 355 дней. Год начинался с 1 марта, месяца, посвященного богу Марсу, отцу Ромула. Следующий месяц назывался маем в честь богини Майи, дальше шел Июнь (Юний), названный по имени богини Юноны, за ними шли месяцы, названные просто по порядковым номерам в соответствии с их местом в календаре: квинтилий (пятый месяц), секстилий (шестой), септембер — сентябрь (седьмой), октобер — октябрь (восьмой), новембер — ноябрь (девятый) и децембер — декабрь (десятый). Последние два месяца снова получали собственные имена: януарий — январь был посвящен Янусу, а фебруарий — февраль назван по особым обрядам очищения, которые по латыни назывались februum, ибо в конце года производилось ритуальное очищение Рима и его граждан и приносились искупительные жертвы богам. В 153 г. до н. э. начало года было перенесено на 1 января, но старые названия месяцев сохранились, так что, например, «седьмой» месяц в реальности оказывался девятым, а «десятый» — двенадцатым. После гибели Цезаря месяц его рождения был переименован в его честь из квинтилия в июль, а позже в честь первого императора Августа его имя получил прежний секстилий. Некоторые другие императоры тоже пытались внести свои имена в календарь, но эти нововведения отменялись после их смерти.

Древний римский календарь был лунным, т. е. основан на различных фазах ночного светила. Поскольку они не совпадали с реальным годом, то необходимо было время от времени вносить в календарь дополнения. Этим занимались понтифики. Обычно раз в два года после 23 февраля вводился дополнительный месяц длиной в 22 дня, и раз в два года после 24 февраля — длиной в 23 дня. Остальные дни февраля включались в этот дополнительный месяц. Это сближало лунный год с солнечным, но не решало дела полностью, ибо получалось, что такой четырехлетний цикл оказывался на одни сутки больше реального.

Каждый месяц начинался с новолуния. Этот день назывался календами. В календы понтифик приносил жертву Юпитеру и сообщал «царю священнодействий», когда луна вступит в первую четверть. На следующий день понтифик созывал сенат и народ на Капитолий и приносил жертву Юноне, а затем торжественно сообщал всем, что наступил новый месяц. День первой четверти луны именовался нонами. В марте, мае, июле и октябре ноны приходились на седьмой день месяца, а в остальные месяцы — на пятый. Через девять дней наступали иды, время полнолуния (соответственно 13 или 15 числа). Иды каждого месяца были посвящены Юпитеру. Дни римляне отсчитывали как бы назад от этих основных вех. В начале месяца они говорили, что сегодня — такой-то день до нон, соответственно четвертый или шестой день назывался кануном нон. Затем шли дни до ид и канун ид. Вторая половина месяца обозначалась днями до календ следующего месяца, а последний день именовался кануном календ. От названия первого дня месяца происходит и само наше слово «календарь».

Римский календарь был довольно сложным. Важно было не только вставить дополнительный месяц, а иногда и день, определить месяц и день года, но и установить и сообщить всем, какие дни посвящены богам и поэтому являются нерабочими, и в эти дни нельзя проводить любые общественные мероприятия. Календарь с записями таких дней, времени вступления в должность должностных лиц и дат важнейших событий назывался фастами. Фасты вели и хранили понтифики. В 305 г. до н. э. они были опубликованы, так что расписание рабочих и нерабочих, присутственных и неприсутственных дней стало доступно всем гражданам. Все остальные манипуляции, связанные с календарем, по-прежнему находились в руках понтификов.

Цезарь решил сделать календарь более простым и неизменным. Во время одного из своих походов он близко познакомился в Египте с местным календарем, основанным не на лунном, а на солнечном годе, и гораздо больше соответствовавшим астрономической и земледельческой реальности. Вернувшись в Рим, он в 46 г. до н. э. провел календарную реформу, вошедшую в силу в январские календы следующего года. Год теперь был установлен в 365 дней. Он по-прежнему разделялся на двенадцать месяцев, сохранивших прежние названия, но число дней в них несколько увеличилось. Раз в четыре года дважды повторялось 24 февраля. Это делалось автоматически и не требовало особого решения понтификов, как было раньше, что вовсе не означает, что они были оттеснены от ведения календаря и совершения различных культовых действий, с ним связанных, но их реальное влияние, естественно, уменьшилось.

Календарь, созданный Цезарем, впоследствии получил название «юлианского». Он был столь удобен и прост, что пережил Древний Рим и просуществовал в Западной Европе до 1582 г., когда был несколько исправлен и приведен в большее соответствие с реальностью. С 1918 г. новый календарь («григорианский») был введен и в России, и сейчас только Русская православная церковь придерживается «юлианского» календаря, на несколько дней отстающего от действительного времени.

Таким образом, в Риме практически вся жизнь была связана с религиозным культом. Культовые действия и почитание тех или иных богов сопровождали человека от рождения до смерти, без них не мыслились никакие трудовые действия и общественные деяния, и само время во многом определялось культом.