Министерство особых происшествий

Глава 15, в которой агент Букс чуть было не заставляет агента Браун ждать

В пятый раз за вечер агент Букс стоял перед зеркалом, пыта­ясь правильно завязать на шее галстук. Может быть, хоть те­перь получится.

Вообще-то обычному галстуку он всегда предпочитал гал­стук «Аскот»[10], поскольку тот был данью гораздо более про­стой моде. В то время как традиционный галстук считался при­знаком элегантности и утонченности. Поэтому не было ничего удивительного в том, что навыки его завязывания у Веллинг­тона отсутствовали.

Нельзя сказать, что он не прилагал определенных усилий, чтобы поддерживать манеры, привитые ему воспитанием, по­скольку верил и в них, и в цивилизацию, признаком которой они являлись. Возможно, он не стал таким, каким его хотел видеть отец, но все же он был джентльменом.

Борясь с искушением вернуться к простому «Аскоту», Вел­лингтон продолжал сражаться с галстуком. Сегодня он дол­жен был одеться под стать тому миру, который он оставил вскоре после службы в кавалерии ее величества. Взгляд его оторвался от собственного отражения в зеркале и скользнул в сторону открытого у него за спиной гардероба.

Нет, об этом не могло быть и речи. Ему придется сливать­ся с публикой, а военный мундир, даже без медалей и поощри­тельных нашивок, все равно привлечет к себе внимание. Се­годня вечером ему необходимо раствориться в толпе.

«Тебе не обязательно получать удовольствие от искусства, Веллингтон, — вспомнил он слова отца, — просто находи вре­мя для посещения театра. Там ты встретишься с теми, кто име­ет вес в этой жизни, и ты должен — прежде всего — быть оде­тым лучше, чем кто-либо другой. Твоя воспитанность всегда должна быть на виду».

Возможно, первым разочарованием его отца стал неподдель­ный интерес Веллингтона к опере и театру. Ему следовало бы вести себя умнее, чтобы не демонстрировать этого в открытую.

Веллингтон аккуратно расправил отвороты своего ворот­ника. Он почти справился. Но его нервы были уже на взводе. Меньше всего ему сейчас хотелось, чтобы его захлестнули воспоминания об отце. И все-таки это были просто воспоми­нания. Плохие воспоминания. И ничего больше.

«А все эта колониалка. Ты должен заставить ее отвязаться от тебя». Голос отца в голове звучал так четко, что архивари­ус в какой-то миг даже побоялся оборачиваться — а вдруг тот и вправду стоит у него за спиной? Хотя он и знал, что это не­возможно. Веллингтон натужно сглотнул, затягивая узел гал­стука на кадыке. «Она утащит тебя в грязь вместе с собой».

Опустив руки, Веллингтон наконец вдохнул, только тут со­образив, что до этого непроизвольно затаил дыхание. Галстук сидел идеально. Безукоризненно. Он слегка оттянул лацканы черного пиджака, в последний раз оглядывая свое отражение. Веллингтон остался доволен своим внешним видом, но все же взял щетку для одежды и на всякий случай еще несколько раз провел ею по рукавам. Слишком много времени прошло с тех пор, как он в последний раз баловал себя походом в оперу.

Он потрогал свой палец, который обычно украшало коль­цо министерства, но только не сейчас. Это была еще одна ре­комендация агента Браун. Хотя система отслеживания пред­назначалась для экстренных ситуаций, доктор Саунд вполне мог посчитать их представляющими угрозу общей безопасно­сти министерства и активировать АОС.

«Я уверен, что Торн тоже рассматривал такой вариант», — подумал он, чувствуя, что руки его немного дрожат.

Он даже позволил себе комплимент в собственный адрес: «Веллингтон, старина, сегодня вечером ты выглядишь насто­ящим франтом». Впрочем, вечер этот вряд ли станет для него вечером элегантности и аристократических манер — не тот случай. Он не мог позволить себе отдаться во власть музыки, пения и трагедии на сцене.

Возможно, настоящая трагедия для Веллингтона заключа­лась в том, что у него наконец-то была назначена встреча с красивой женщиной, но все это вершилось во имя дел, свя­занных с министерством. Причем дел, которые он должен был хранить в тайне от самого министерства.

Веллингтон был убежден, что Уильям Шекспир сейчас улы­бается где-то на небесах.

— Вроде бы все, — сказал он, надевая цилиндр. Веллинг­тон не любил этот аксессуар, но ничего не поделаешь: таков был последний штрих к его сегодняшнему образу. Назвался груздем...

За стеной послышался какой-то тихий шум. Очевидно, до­мой пришли хозяева сего уютного жилища.

Он скользнул в свое длинное пальто, взял трость и наконец поднял объемистый чемодан, уперев его в бедро. Было не тя­жело, однако его размеры и вес, вероятно, еще напомнят о се­бе, когда он направится по назначенному адресу, где его дол­жен ждать нанятый извозчик.

По предложению Элизы они встречались не у него дома, а в другом месте. «В целях конспирации, — заверила она его, — на случай, если доктор Саунд действительно следит за нами». Она также посоветовала ему найти другую квартиру, предпочтительно с черным ходом, где он мог бы переодеться в свой вечерний костюм, — опять же на случай, если люди из министерства следят за ним.

Хозяева неторопливо копошились в главной прихожей, а сейчас перешли в общую гостиную. Со спокойной улыбкой на лице Веллингтон направился к двери черного хода. Вы­скользнув на улицу, он пересек огороженный стеной сад, от­крыл щеколду калитки и двинулся в темноту ночи. Фортуна благоволила отважным — по крайней мере, сегодня.

— Подайте монетку, сэр, — раздался голос из затененной ниши.

Веллингтон взвалил свой чемодан на плечо и медленно дви­нулся вперед, не обращая внимания на голос.

— Почему же так грубо, мистер Букс? — сказал невиди­мый попрошайка.

Веллингтон замер на месте и оглянулся.

Из темноты появились две тени, перекрывая ему путь к от­ступлению. Он посмотрел вперед и увидел там третью фигу­ру, стоящую прямо у него на дороге.

—Джентльмены, — сказал Букс, медленно поставив че­модан у ног и положив на него шляпу, — у меня сегодня вече­ром назначено свидание, и даме, с которой я встречаюсь, опре­деленно не понравится, если я заставлю ее ждать.

Два человека у него за спиной остались на своих местах, в то время как третий двинулся в его сторону.

— Что ж, очень хорошо. — Он тяжело вздохнул.

Веллингтон снова взглянул на мужчину, приближавшегося к нему по главной улице. «До него не меньше тридцати шагов. Когда я что-то предприму, он, скорее всего, побежит. — Он обернулся к двум темным фигурам сзади. — Я должен сделать все быстро».

Два головореза молча переглянулись, когда Веллингтон двинулся к ним. Он сделал выпад тростью в сторону крупного мужчины справа, но тот успел отступить назад. Тогда трость обрушилась на второго, задев рукояткой его толстую шею. Бандит отшатнулся, схватившись руками за горло, а Веллинг­тон нанес своим оружием удар наотмашь. Трость попала его сопернику в колено, и по характерному хрусту архивариус по­нял, что тот уже не поднимется.

Веллингтон обернулся на звук шагов бегущего к нему че­ловека. Он должен быть уже совсем рядом. Поэтому, повора­чиваясь, Веллингтон сразу выставил вперед левую руку, от­бив удар нападавшего.

Но это было только начало.

Блокирующая рука Букса проскользнула под предплечье неуклюже двигавшегося головореза и вывернула его под со­вершенно неестественным углом. Веллингтон взмахнул своей тростью, и ее набалдашник врезался противнику в челюсть. Голова мужчины откинулась вверх, и тот покачнулся назад. Это неверное движение позволило Буксу легко отправить то­го на землю.

«А теперь еще раз вернемся к началу», — подумал Вел­лингтон, оборачиваясь на кашель у себя за спиной. Один из нападавших, получивший удар в горло, сейчас встал на четве­реньки и все еще мучительно пытался восстановить дыхание.

Нога архивариуса наткнулась на то, что выронил третий ата­кующий. Даже в полумраке он легко идентифицировал это ору­жие — трехствольный крупнокалиберный пистолет «реминг­тон элиот» 1881 года. Компрессор его светился мягким светом, а зеленые индикаторы говорили о готовности всех трех стволов.

«Давай, сынок, — снова послышался голос его отца. — У умного мальчика хватило бы здравого смысла, чтобы сде­лать то, что отказывался делать ты. Три человека, три высо­коскоростные гипер-пули. Покончи с этим».

Веллингтон ударом ноги отшвырнул оружие подальше от всех четверых.

«Жалкий трус», — бросил его отец.

Головорез умудрился встать на одно колено, но на ноги так и не поднялся. Трость Веллингтона с громким стуком ударила его в нос, после чего он распластался на спине.

— Уровень преступности в Лондоне просто ужасный, — сказал Букс, отряхиваясь и снова помещая цилиндр туда, где ему и следовало находиться.

Он поднял свой чемодан, но успел сделать всего шаг, пре­жде чем почувствовал, как трость в его руке хрустнула.

— Проклятье! — Архивариус позволил себе одно бранное слово, принимая во внимание, что слышать его могли только стонущие бандиты. — Даже такие вещи сейчас не делаются так, как это было раньше.

Веллингтон отшвырнул поломанный аксессуар в сторону и мысленно отметил, что нужно будет как можно быстрее на­нести визит на Савил-Роу[11], чтобы возместить эту потерю: что-нибудь из черного дерева, но на это раз с серебряной рукояткой.

Услышав позади себя стоны, он на мгновение остановился. Его противники по-прежнему валялись на земле.

Нужно будет подумать, не вставить ли в новую трость скры­тый клинок.

Он снова продолжил свой путь по улице к нанятому экипа­жу, на ходу взглянув на часы. Он уже опаздывал.

Элиза обязательно начнет над ним подшучивать, в этом можно было не сомневаться.