Мистер Монк летит на Гавайи

18. Мистер Монк осматривает достопримечательности

Той ночью я рано легла спать, окунувшись в негу роскошной кровати по пять тысяч долларов за ночь. Не знаю, шикарнее ли эта кровать, чем в гостиничном номере. Не могу сказать вам, сделаны пружины матраса из золота или подушки набиты редким пухом перуанского гуся, но полагаю, они завысили цену не только за вид и большую площадь.

Мои сны были о Митче, они мелькали, словно кадры нашей совместной жизни при быстрой перемотке на домашнем видео. Такие сны посещали меня и прежде, после них я просыпалась в слезах. Но в то утро я пробудилась умиротворенно, возможно, из-за ощущения, что Митч тоже в состоянии покоя.

Я приписала это Дилану Свифту. Не уверена, в самом ли деле он контактировал с Митчем, но помог мне преодолеть чувство вины и гнев, носимые с момента, как офицер военно-морского флота появился перед моей дверью с известием о гибели мужа. Я подумала, если Свифт сможет сделать то же для Монка, он добьется таких результатов, которые не принесли годы терапии.

Монк никогда не перестанет пытаться раскрыть убийство Труди, и никто, а я в меньшей степени, не ожидает от него обратного. Но, возможно, услышанное от Труди через Свифта облегчило бы его чувство вины и помогло признать, что нужно двигаться по жизни дальше, и даже найти любовь с другой женщиной.

Конечно, это означало бы, что Монк отбросил свои сомнения насчет Свифта. Не имеет значения, является ли тот медиумом или нет. Простой самообман, возможно, помог бы Монку покончить с горьким чувством утраты.

Но я знала, не существовало ни малейшей возможности, что Монк проигнорирует свои подозрения к Свифту и даже на минутку поверит в выдаваемое за действительность или, не побоюсь этого слова, подлинное общение с миром духов.

Когда я, наконец, встала с постели, снаружи было серо, дождливо, но тепло, а воздух пах чистотой и свежестью. Я была полна энергии, спокойна и готова к новому дню.

Монк стоял на стуле в гостиной, переводя взгляд от одного из вентилятора на часы.

— Доброе утро, — поздоровалась я.

— Не совсем.

Я пошла на кухню. Прошлой ночью я поставила таймер на кофе-машине, и теперь свежий кофе кона дожидался меня. Витал густой и соблазнительный аромат.

— Потому что знаете, Лэнс и Роксана убили Хелен Грубер, но не можете доказать?

— Дело не в этом, — произнес он.

— Хорошо, — я взяла кружку и села за стол.

— Как ты можешь спокойно сидеть в самый разгар катастрофы?

— Блаженно неведение, — промурлыкала я, наслаждаясь великолепным кофе. И сделала мысленную заметку взять домой пару фунтов зерен кона домой. Может, ящик.

— Разве ты не слышишь? Не видишь?

— Что? Дождь? Погода, вероятно, улучшится, но даже если этого не случится, то мы на Гавайях и они прекрасны, даже когда солнце не светит.

— Я не об этом, — сказал Монк. — Я о потолочных вентиляторах.

Я посмотрела на них. — Они работают, разве нет?

— На разных скоростях! — вскрикнул Монк. — Я наблюдал за ними всю ночь!

— Всю ночь? — удивилась я. — Вы не спали?

— Как я мог? Я слышал разницу в уровне вращения.

— Не может быть, — не поверила я. — Это невозможно!

— Мне очень нужен секундомер, чтобы точно настроить синхронизацию каждого вентилятора. Ты его не привезла?

— Нет.

— И я тоже. Можешь поверить в это? Вот что происходит, когда собираешься в спешке. Всегда забываешь что-нибудь необходимое.

Я встала и налила Монку кружку кофе. — Уверена, обслуга отеля исправит вентиляторы. Почему бы Вам не присесть и выпить кофе? Он из бобов кона, выращенных прямо здесь, на островах. Вам понравится.

— А что, если они не смогут исправить? И захотят, чтобы мы вернулись в отель, кишащий свернутыми полотенцами.

— Кишащий?

— Это отвратительно, — Монк слез со стула и сел напротив меня за столом.

— Вентиляторы вчера не беспокоили Вас.

— Тогда они работали, — он глотнул кофе.

— Думается, что Вы срываете на вентиляторах свое разочарование.

— Какое разочарование?

— Невозможность доказать, что Хелен Грубер убили Лэнс и Роксана.

— Я докажу это, — взгляд Монка бегал по вентиляторам. — Разве ты не слышишь?

— Как?

— Молчи и напряги слух.

— Я говорю об убийстве, — уточнила я. — Как Вы собираетесь доказать, что они преступники? Даже полиция отказалась от обвинения.

— Разгадка ко мне придет. Я больше ни о чем не могу думать, — Монк встал и указал на потолок. — Посмотри. Третий вентилятор делает в минуту, по крайней мере, на один оборот меньше, чем первый. А пятый вентилятор… ну, даже думать не хочется!

Я отставила кружку в сторону.

— Я скажу Вам, чем мы займемся. Мы закажем завтрак у обслуги, а потом пойдем осматривать достопримечательности. Пока нас нет, персонал может исправить вентиляторы.

— Это точные приборы, Натали. Сомневаюсь, что персонал справится с такой трудной задачей. Они даже не умеют складывать полотенца! Может, мне стоит остаться и проконтролировать?

— Вы пойдете со мной, мистер Монк, — твердо настаивала я. — Вам нужно сменить декорации.

— Я не большой поклонник декораций.

— Вы хотите раскрыть дело или нет? Вам необходимо сосредоточиться, а здесь Вы не сможете, глядя на вентиляторы.

Он вздохнул. — Можем мы поискать в округе секундомер?

— Конечно, — заверила я. — Похоже, без него нам никак не обойтись.

— Тогда я в деле.

Пока мы завтракали, дождь прекратился, небо по-прежнему оставалось облачным, загораживая солнце, но температура воздуха не понизилась. Я почти ощутила влагу, поднимающуюся от асфальта, выйдя на парковку.

Я направилась туда, где предположительно припаркован наш Мустанг, но его там не оказалось. Стояло подавляющее количество одинаковых автомобилей, но нашего не было видно. Я взглянула на брелок в руке и увидела кнопку отключения сигнализации.

Нацелила брелок перед собой и нажала кнопку. Ничего не произошло. Повернулась в другую сторону и вновь нажала.

— Что ты делаешь? — спросил Монк.

— Пытаюсь найти нашу машину, — ответила я. — Я забыла, где мы припарковались.

— Нет, не забыла, — возразил Монк. — Она была припаркована здесь. Пятый ряд, одиннадцатое место слева, прямо рядом с автомобилем, арендованным Брайаном, вот этим. Я запомнил его номер.

— Тогда где наша машина?

— Ее угнали прошлой ночью, — Монк присел и осмотрел асфальт вокруг автомобиля, припаркованного на нашем месте, — Форда 500. — Под этим автомобилем сухо, значит, его припарковали перед дождем. Дождь начался в 2:11.

— Вы можете назвать точное время начала дождя, лишь взглянув на землю?

Монк покачал головой. — Я же не спал.

— Точно. Забыла, — я достала мобильник и позвонила лейтенанту Кеалоха. Он появился минут через десять с веселым выражением лица.

— Похоже, преступления преследуют вас двоих повсюду, — ухмыльнулся он.

— Не меня, — я кивнула в сторону Монка. — Его.

— Не будьте слишком строги к себе; подобное происходит постоянно. Мы вернем машину.

— Как Вы можете быть уверены? — спросил Монк.

— А куда же им ее деть? Мы живем на острове, бро. Все, что у нас есть, от машин до молока, попадает к нам либо на лодке, либо на самолете. Даже сахар теперь доставляется с материка. Наверное, подростки взяли машину покататься.

— А если не подростки? — спросила я.

Кеалоха пожал плечами. — Тогда ее разберут на запчасти, но мы найдем ее остов. Не много здесь мест, чтобы спустить машину с откоса.

— Нам нужен полицейский отчет, чтобы отнести его в агентство проката, — сказала я. — И нам необходимо съездить туда.

— Надеюсь, вы взяли страховку.

Пока я заполняла кучу документов в Глобал, Монк направился через дорогу в Экономичные Поездки заказать новенькую машину. Несмотря на отсутствие нашей вины, я сомневалась, что в Глобал нам охотно дадут другую машину после того, как мы потеряли совершенно новую, арендованную ранее. Моя правота подтвердилась.

Приплатив в Экономичных Поездках, Монку удалось найти другой кабриолет Мустанг, такой же новенький, как и предыдущий. На одометре было всего четыре мили пробега, то есть расстояние от гавани Навиливили до агентства. Я заполнила еще одну кучу документов и убедилась, что страховая форма заполнена правильно. Правда, забыла упомянуть, что последний арендованный нами автомобиль угнали в конечном итоге.

К тому времени, когда мы выбрались на дорогу, из-за туч выглянуло солнце. Я опустила козырек и направила машину на север к Пику Макана, этакому мифическому Бали Хай в южной части Тихого океана. Я мечтала увидеть идиллические пляжи, расположенные напротив знаменитого пика.

Тихий Монк был занят своими мыслями, поэтому я включила радио на волне, передающей мягкую гавайскую музыку, играемую на укулеле.

Справа от нас мерцал синевой океан. Пышные горы, поросшие тропическим лесом, возвышались слева. Ветер доносил музыку островов, а воздух благоухал сладким ароматом тысячи тропических цветов. Я полностью попала под очарование Кауаи. Целых две минуты, пока Монк не заговорил.

— Нам нужно найти секундомер.

— Найдем, — сказала я, тщетно пытаясь восстановить ощущение полного погружения в идиллию. Все равно, что пытаться в спешке погрузиться в сон после того, как тебя грубо разбудили. — Наслаждайтесь свежим воздухом. Посмотрите на красивые пейзажи. Кто знает, получится ли снова когда-нибудь вернуться сюда.

— Мы должны найти его немедленно.

— К чему такая спешка?

— Так мы сможем зайти в отель и вручить его рабочим; в противном случае, они не настроят вентиляторы абсолютно правильно.

— Отель находится в противоположном направлении. Я не собираюсь возвращаться, только чтобы отвезти секундомер. Постарайтесь расслабиться. Если скорость вращения вентиляторов будет неправильной к нашему приезду, мы заставим ремонтников вернуться.

— А если они уже разошлись по домам, закончив рабочий день?

— Мы выключим вентиляторы, — предложила я. — Они будут двигаться с одной скоростью — полная остановка. Проблема решена.

Я увидела указатель на водопад Ваилуа и чуть не пропустила поворот, с трудом повернув налево, на узкую дорожку, пронизанную выбоинами. Она вилась к горам через заросшие сорняками поля.

Мы тяжело пробирались по ней около двадцати минут, пока не увидели автомобили, припаркованные в красной грязи по обе стороны дороги, заканчивавшейся в тупике, где несколько дюжин туристов торчали спиной к нам.

Гаваец в желтом дождевике продавал ананасы и кокосы с задней части пикапа. Он ловко нарезал фрукты маленьким топориком и подавал половинки на газетах туристам. Петухи, кукарекающие и кудахтающие, сновали среди людей.

Я сделала полу-разворот и припарковалась на дороге, обращенной к шоссе. Мы вышли и присоединились к туристам, прижимавшимся к высокому забору из сетки-рабицы, огораживающему водопад Ваилуа и поросший зеленью каньон внизу.

Нам пришлось на цыпочках заглядывать через забор и заросли сорняков с другой стороны, чтобы увидеть водопады-близнецы, падающие на восемьдесят футов вниз, в темный водоем, кормивший небольшую речку в густой роще. Отдаленные зубчатые гребни гор окутала дымка. Я пояснила Монку, что этот дивный вид использован в вступительных титрах сериала «Остров фантазии».

— За исключением петухов, сорняков и ухабов, я полагаю, — сказал он.

— Да.

— Не удивительно, что сериал назвали так. Реальность довольна убога.

— Думаю, есть нечто привлекательное в этом поросшем сорняками месте, — произнесла я. — Будь этот пятачок для осмотра достопримечательностей в другом месте мира, здесь давно разбили бы настоящую парковку, понатыкали указатели, где можно достать лучшие фотографии, построили магазинчик сувениров и точки продажи хот-догов вместо разрубающего топором ананасы парня.

— Точно, — сказал Монк. — Поехали туда.

Эдриан Монк полностью состоит из противоречий. Он может ходить по забрызганному кровью месту преступления и, не задумываясь, рассматривать разлагающийся труп, и при этом его расстраивают несколько диких петухов и чуточка грязи.

Мы поехали назад к шоссе и шаткому мосту, натянутому через живописную реку Ваилуа. Слева, на краю густой кокосовой рощи с видом на золотой пляж при впадении реки в море, выглядывали заброшенный и разваливающийся отель Кокосовые Пальмы и его бунгало с соломенными крышами, разметанными ураганом Иники в 1992 году. Отель украшало изображение тики, относившееся к другой эпохи. Глядя на здание, я почти слышала Элвиса Пресли, поющего «Голубые Гавайи».

На самом деле я и слышала. По радио. Все идеально. Чересчур.

После пересечения моста шоссе Кухио преобразовалось в главную улицу Ваилуа, ветхого городка с витринами в стиле вестерн и крошечными магазинчиками. Мой желудок урчал, поэтому я припарковалась перед Намура Саймин — местечком, о котором прочитала в путеводителе.

— Зачем мы здесь? — поинтересовался Монк.

— Пообедать. Предполагается, что здесь делают лучший саймин на Гавайских островах, — ответила я, вылезая из машины, прежде чем он начал спорить со мной.

Монк осмотрелся с сомнением. — Что за саймин?

— Это вроде супа. Лапша, вареные яйца, китайская капуста, зеленый лук, свинина, горох, пангасиус и тушеное мясо в бульоне из сушеных креветок. Настоящий деликатес. А еще они делают замечательные пироги.

— Интересно, есть ли у них гекконы в меню?

— Если не в меню, — улыбнулась я, — то на стенах уж точно.

Мы открыли дверь и вошли. Столов в кафе не было, просто очень низкая стойка с крошечными табуретками, видимо, сколоченными для менехуне.

Ресторан был заполнен местными жителями, хлебавшими саймин из огромных мисок. Я увидела две свободных табуретки. Поспешила и заняла одну прежде, чем меня опередили. Я двигалась так быстро, что снова оцарапала колени, пытаясь поднять их под стойкой.

Монк стоял рядом со мной за пустой табуреткой.

— Садитесь, мистер Монк.

— Только если ад замерзнет, — он поежился всем телом. — И даже тогда, скорее всего, нет.

— Почему? — спросила я. — На табуретке ничего нет, прилавок выглядит чистым.

Он указал на стену. Я ожидала увидеть ползущего по выцветшему дереву геккона, но обнаружила табличку: ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ПРИКЛЕИВАЙТЕ ЖВАЧКУ ПОД СТОЙКУ.

— Не о чем волноваться. На мои колени не приклеилась никакая жвачка, — я обратилась к гавайцу, сидящему рядом со мной. — А на Ваши?

Мужчина покачал головой и втянул в себя немного лапши.

— Видите, все чисто, — я обернулась и увидела Монка, вытаращившегося на гавайку, сидящую рядом с ним. Каждый раз, когда она отхлебывала суп, бульон выплескивался из ее рта на стойку прямо перед табуреткой Монка.

Она почувствовала, что Монк смотрел на нее неодобрительно. Обернулась через плечо и увидела, как он изображал вытирание рта. Женщину, очевидно, обидел жест, она отвернулась и стала хлебать еще громче.

Я поняла, что задачу придется как-то решать.

— Ладно, мистер Монк, вы выиграли, — я вздохнула и поднялась с табуретки. — Мы найдем другое место для обеда.

При выходе я увидела шоколадный пирог на дисплее кассового аппарата. Если уж я не могла пообедать, по крайней мере могла взять их знаменитый десерт с собой.

— Подождите, — сказала я, когда мы подошли к двери. — Я хочу взять кусочек пирога.

— Ты не можешь взять только кусок, — возразил Монк.

— Нет, могу, — я указала на меню на стене. — Они продают его по частям.

— Но если купишь кусок, пирог станет не целый, — запричитал он. — А целый пирог пойдет насмарку.

— Ничего подобного. Они просто продадут больше ломтиков пирога.

— Кто купит пирог, который уже ели?

— Я не прикоснусь к нему своим лицом. Они отрежут кусочек, и я съем срез. А с остальной частью пирога я в контакт не вступлю.

— Все равно нарушится неприкосновенность пирога.

Я посмотрела на него. — Неприкосновенность пирога?

— Ты должна уважать ее. Тебе следует купить весь пирог, — отчеканил Монк. — Именно так следует поступить.

— И что мне делать с большим пирогом?

— Съешь сколько надо, а остальное положишь в холодильник.

— Холодильник в моем номере слишком маленький и заполнен… — я осеклась. Даже забыла, что мы переехали в бунгало. — Отличная идея, мистер Монк! Надеюсь, он не растает, пока мы едем. У нас же огромный холодильник, который можно заполнить!

Я махнула официантке, старой женщине, годящейся мне в пра-бабушки, и заказала пирог. Она уложила его в коробку. Я полезла за деньгами в сумочку и увидела выражение лица Монка.

Выражение чистой удовлетворенности, полной уверенности в себе и сладкой победы.

Не знаю, как это случилось, но я мгновенно все поняла. Осмотр достопримечательностей на сегодня окончен, а мой релаксирующий отпуск только начинался.

Монк раскрыл дело.