Мистер Монк летит на Гавайи

20. Мистер Монк делает одолжение

После завершения расследования убийства Хелен Грубер, не осталось ничего, стоящего на пути моего наслаждения всеми благами, которые мог предложить остров. Переодевшись в бикини, я схватила полотенце и путеводитель по Кауаи и поспешила к пляжу, наскоро попрощавшись с Монком и Кеалоха.

Я зашла в лавку товаров для активного отдыха отеля Гранд Киауна Пойпу арендовать снаряжение для подводного плавания и прикупить пакетик корма для рыбы. Заодно записала нас с Монком на воскресную ночь луау.

Судя по путеводителю, лучшее место для подводного плавания — маленькая бухта недалеко от курорта, вблизи разоренного ураганом Иники многоквартирного жилого комплекса.

Внутренний дворик кондо-комплекса, построенного в форме буквы «П», зарос сорняками высотой с дерево, сухой бассейн забился песком, ржавыми шезлонгами и огромными кусками бетона. Прибрежные сооружения полностью убрали, оставив только железные каркасы.

Крошечный пляж перед руинами пустовал, слишком загроможденный черными валунами и бетонными блоками, чтобы на нем можно было комфортно загорать. Через неглубокую и спокойную воду бухты отлично просматривалось дно из вулканической породы, создающей сотни укромных уголков и трещин для тропических рыб.

Я надела маску, ласты, трубку и спиной попятилась в море, пока вода не достала до груди. В теплой и абсолютно прозрачной воде резвилось множество разноцветных рыбок. Я нырнула и с удовольствием заплескалась в море.

Я потеряла счет времени. Мне казалось, будто я плаваю в аквариуме в приемной дантиста моей дочери. Я подсознательно ожидала, что сейчас выплыву из-за очередного камня и увижу огромное лицо какого-нибудь парня с брекетами, уставившегося на меня, прижав нос к стеклу.

Стоило лишь бросить несколько гранул корма, как косяки рыбы начинали щекотать мою кожу и тыкаться в маску.

Ум мой и вовсе ослеп, пока я бездумно плавала, кормила рыбок, любуясь их ярким разнообразием.

В некотором смысле это как резервуар сенсорной депривации. Только я, рыба и нежное течение. Глубокий релаксирующий транс подводного плавания ласково обволакивал мое сознание, пока я не бросила немного корма и в лицо из-за камня внезапно не выскочил угорь, как чертик из табакерки.

Я вскрикнула и дернулась, задрыгав ногами, глотнула воды и оцарапала ногу об острый как бритва край вулканического камня.

И только когда я встала, кашляя и истекая кровью, с криво напяленной маской, поняла, что глубина-то всего около трех футов.

Кашляя, я выбралась на пляж, села у линии прибоя и стянула ласты. Тут вода попала на двух-дюймовый порез на ноге, я впервые в жизни испытала действие соли на ране. Это похоже на растирание мочалкой из осколков стекла.

Пока я обтиралась, стараясь не заляпать кровью полотенце, почувствовала боль и зуд в напряженной спине. Разглядеть ее я не могла, но поняла, как серьезно обгорела. Сколько же часов я плавала лицом вниз, что моя спина поджарилась на солнце? Эх, больше в отпуске мне не покрасоваться в бикини. Оставшуюся часть недели придется ходить в футболках.

Но несмотря на дискомфорт, я не могла вспомнить, когда последний раз чувствовала себя лучше, вернее, так хорошо отдохнувшей. Я собрала вещички и поплелась обратно к курорту.

Монк выводил трио горничных через переднюю дверь, когда я входила в задний дворик.

— Увидимся завтра. Если у вас возникнут какие-нибудь вопросы, не стесняйтесь, звоните, — помахал он катившей свои тележки с швабрами, ведрами и пылесосами прислуге.

— Алоха.

Я ожидала, что обернувшись, он отведет взгляд от моей шокирующей наготы, но вместо этого он поспешил ко мне, уставившись на мою левую ногу.

— Что с тобой случилось?

— Я плавала и оцарапала ногу о камень. Ничего страшного.

— Ничего, если тебе нравится инфекция, гангрена и ампутация.

— Все не так уж плохо, мистер Монк.

— Немедленно сядь и положи ногу на стул.

Он взял меня за руку и повел к кухонному столу. Я села, и тут он заметил мою спину. Его дыхание перехватило. Судя по реакции, можно было подумать, что плоть облезла и он видит мой голый позвоночник.

— Я немного обгорела, — оправдывалась я. — Здесь это со всеми случается.

— Почему ты просто не облила себя бензином и не поднесла спичку? — он пододвинул стул, я подняла на него пораненную ногу. — Не двигайся.

Он поспешил в свою комнату и быстро вернулся с небольшой спортивной сумкой, поставив ее на стол. Придвинув стул ко мне, Монк вынул пару резиновых хирургических перчаток из сумки и надел их.

— Что в сумке? — поинтересовалась я.

— Разве ты никогда раньше не видела набор для бритья?

Он достал йод, антисептический крем, ватные тампоны, марлевые повязки, пинцет, ножницы и прочие медикаменты, которых хватило бы на небольшую больницу.

— Вы привезли это только для бритья?

— Я мог порезаться, — пояснил он.

— Или получить выстрел в грудь и извлечь из себя пулю.

Он смочил тампон йодом, поднял его с помощью пинцета, а затем аккуратно приложил к моей ране. Йод ужалил рану, но уже не так сильно, как соленая вода.

— Мне очень жаль, — извинился Монк. — Но это необходимые меры.

— Все в порядке.

Монк держал меня за ногу одной рукой, а другой колдовал над раной. Пока он проводил перевязку, я смотрела на него. Меня глубоко тронул этот жест неприкрытой нежности. Его неловкость из-за моей наготы исчезла. Беспокойство пересилило все его страхи. Ну, по крайней мере, большинство. Он так и не коснулся меня без перчаток.

— А чем Вы занимались, пока я плавала? — спросила я.

— Показывал горничным, как надо пылесосить, мыть пол и вытирать пыль, — ответил он. — Нам было очень весело.

— Вы посвятили этому увлекательному процессу все время в мое отсутствие?

— Я же в отпуске, поэтому могу себе позволить побыть немного диким.

Он закончил бинтовать порез и, используя пинцет, сложил использованные тампоны в герметичный мешочек, закрыл его и сунул в другой мешок.

— Повернись, — скомандовал он.

— Зачем?

— Чтобы нанести крем на твою спину.

— Вы намажете меня?!

Он пошел на кухню, прихватил несколько бумажных полотенец и намотал их на правую руку в перчатке так, что она стала похожа на прихватку. — Загорись мои волосы, ты бы погасила пламя? Тони я, ты бросила бы мне спасательный круг?

— Ну конечно!

— Это аналогично, — Монк вернулся, выдавил немного лосьона из тюбика на мои плечи и стал втирать его бумажным полотенцем.

Было такое ощущение, что он использует паяльную лампу. Я вскрикнула от боли и отшатнулась.

— Что случилось? — вздрогнул он.

— Вы бы еще наждачную бумагу взяли! Моя кожа очень чувствительная, особенно обгоревшая. Если собираетесь мазать меня и дальше, Вам придется использовать руки.

— Ты имеешь в виду, чтобы я прикоснулся к твоей коже?

— Можете оставить перчатки, если Вам так комфортнее.

У мусорного ведра Монк размотал бумажные полотенца, запихал в мешок, завязал его в узел, выбросил в ведро и вернулся на место. Он выдавил еще немного лосьона на мои плечи, сделал глубокий вдох и начал втирать его в мою кожу.

Я видела его отражение на стеклянной столешнице — отвращение и угрюмое выражение лица. Не прикосновения ко мне были ему неприятны (по крайней мере, я на это надеюсь). Перчатки не препятствовали ощущению жирной консистенции крема между его пальцами. Это Монк не любил. Но справлялся он отлично. Крем охладил мою кожу и сразу успокоил муки от ожога. И легкий, неуверенный массаж оказался весьма неплох.

— Как приятно, — промурлыкала я.

— Мне очень жаль, — смутился Монк. — Я перестану.

— Нет-нет, продолжайте! Смысл же и заключался в том, чтобы мне стало лучше.

— Я обеспечиваю медицинскую помощь.

— Правильно. Именно так это и ощущается — хорошая медицинская помощь.

— Я рад, — сказал Монк.

Он выдавил еще немного крема.

— Я планирую провести завтрашний день на экскурсии и закупить сувениры. Может, осмотрю Спаунтинг Хорн или каньон Ваимеа, или посмотрю Ханалеи, — делилась я планами. — Раз уж Вы закончили расследование, просто обязаны поехать со мной.

— Я не закончил.

— Вы поймали убийц Хелен, — возразила я.

— Но не поймал Свифта.

Я обернулась. — О чем Вы говорите?

Он поднял руки перед собой с такой гримасой, словно они покрыты навозом. — Я собираюсь изобличить его в мошенничестве, чем он и пробавляется.

— Пожалуйста, мистер Монк, не нужно.

Морщась, он снял покрытую кремом перчатку другой рукой в перчатке. — Он мошенник. Использует чужое горе и утрату для собственной выгоды.

— Если и так. Но он помог мне. Он и Вам может помочь.

— Я не нуждаюсь в его помощи, — Монк сунул перчатку в пакет и взял свежую из своего комплекта для бритья. — Он не разговаривает с мертвецами. Он одурачил тебя. Вот, что он творит.

Я раздумывала, сообщить ли ему слова Свифта о Труди, но решила, это только укрепит желание Монка доконать экстрасенса. У меня остался только один вариант.

— Я прошу Вас сделать мне одолжение, — обратилась я к нему. — Пожалуйста, оставьте его в покое.

Монк долго смотрел на меня. — Я выполню просьбу ради тебя, а не ради него.

Я поцеловала его в лоб. — Спасибо, мистер Монк!

— А теперь ты ответишь мне одолжением?

— Конечно.

— Надень эту перчатку на мою руку, — попросил он.

Я взяла новую перчатку и натянула ему на левую руку, затем он с ее помощью снял грязную перчатку с правой руки. Утилизировав покрытую лосьоном перчатку в очередной пакет, он стащил новую перчатку с левой руки и сложил туда же. Довольно увлекательно наблюдать за этим процессом. Я и сама могла снять с него перчатки, но, честно говоря, мысль не пришла мне в голову, а он и не просил.

— Вы всегда совершаете такие манипуляции, когда бреетесь?

— Ну конечно! — ответил Монк. — Как и каждый мужчина в Америке.