Мистер Монк летит на Гавайи

21. Мистер Монк снова осматривает достопримечательности

Мы заказали ужин в номер. Заказ доставил лично Мартин Камакеле, операционный менеджер отеля. Не потому, что мы привилегированные особы, заслужившие особое внимание, а из-за расстройства Камакеле трехчасовым обучением Монком горничных, бросивших работу в других бунгало, после чего отелю пришлось выплатить им сверхурочные.

Менеджер умолял Монка более не отвлекать горничных от работы.

Монк согласился с одним условием: в понедельник Камакеле соберет весь убирающий персонал, а Монк прочитает им лекцию о правильном использовании тряпки для вытирания пыли, швабры, веника и пылесоса. Камакеле неохотно сдался.

— Потом меня поблагодарите, — уверил Монк.

Мы поужинали во внутреннем дворике, наблюдая закат. Потом Монк настоял на партии игры в арахис. Поскольку мой желудок был полон под завязку, на этот раз мне удалось не съесть орехи. Монк снова с легкостью победил. Я вернула в скорлупу лишь один орешек, и то сжульничав. Я ногтем пометила скорлупку, а потом ее нашла. Думаю, Монк знал это, но не засчитал нарушение из жалости.

Я провела остаток вечера над путеводителем и картой острова, выясняя, что можно осмотреть в воскресенье, и собирая интересные факты о местных достопримечательностях.

На следующее утро мы первым делом сели в машину и отправились к каньону Ваимеа, который Марк Твен назвал «Большой каньон Тихоокеанского региона», ибо с каким большим каньоном его еще можно сравнить? Можете назвать хоть один? Лично я не могу. Уверена, есть и другие, но они не получили широкой известности.

Глубина каньона Ваимеа 3600 футов, длина более десяти миль и ширина около мили. Чтобы добраться до него, пришлось проехать шестьдесят миль по извилистой дороге в горы вдоль побережья, но я не возражала, хоть моя нежная попка пылала от контакта с сиденьем. Пейзаж захватывал. Нам встречались скалистые пики, пышные луга, золотые пляжи и красная река Ваимеа. Легенда гласит, река красна от крови Комалиу, дочери вождя племени, убитой отвергнутым любовником на вершине водопада.

Я думала, Монку понравится эта история. Может, он стал бы спорить, будто кто-то другой убил ее, или она убита в другом месте и упала в реку. Но он не обращал внимания. Он был слишком взволнован. Чем выше мы поднимались в горы, тем сильнее он тревожился.

Он не сумел выйти из машины на первой смотровой точке каньона Ваимеа. Сидел, обхватив себя руками, с плотно закрытыми глазами, словно находился на краю бездны, а не в безопасном кресле автомобиля в десяти ярдах от края обрыва. Со своего места он даже не мог увидеть ущелье.

Поэтому я вышла, подошла к перилам и сама осмотрелась. Вместо сухости и пыли как в Большом каньоне, здесь все поросло густой зеленью и я разглядела водопад. Хотелось бы рассказать вам больше, но я наслаждалась видом лишь около шестидесяти секунд, после чего Монк в панике начал жать на клаксон.

Это был мой первый взгляд на каньон, за исключением фотографий в путеводителе. Чтобы спасти босса от гипервентиляции, я развернула машину и поехала обратно к равнинному городку в области Ваимеа. Очутившись на стоянке перед линией магазинов, Монк снова был спокоен, хоть и немного слабоват, когда вышел из машины.

— Думаю, у меня горная болезнь, — пробормотал он.

— Вы были там всего несколько минут. Да и Ваша квартира в Сан-Франциско находится намного выше уровня моря, чем эти горы.

— Знаю. Поэтому дома и не пытаюсь ничего достать с самых высоких полок.

Мы стояли перед сувенирным магазинчиком. В окне висели футболки и перед открытой входной дверью располагалась карусель с открытками.

— Я собираюсь прикупить подарочки для Джули, — сказала я. — Может, Вы хотите переставить открытки по географическому положению, размеру или толщине картона?

— Я тоже хочу кое-что купить ей.

Мы вошли внутрь. Крошечный магазинчик был до отказа забит всеми видами дешевых футболок, купальников, шорт, шляп, покрывал и пляжных полотенец. Еще продавались видео с островными достопримечательностями, компакт-диски с гавайской музыкой, ювелирные изделия, кофе кона, чипсы из таро, орехи макадамия и печенья, лосьоны для загара, одноразовые очки и куклы хула.

Я искала нечто уникальное, чего Джули дома не найдет. Бродила по магазину, глядя на то и это, и наткнулась на ассортимент маек Красная Грязь. Я рылась в них, подыскивая размерчик Джули, когда Монк присоединился ко мне, что-то держа в руках.

— Я нашел для нее кое-что, — радовался он.

Приглядевшись, я увидела, что это. — Вы хотите подарить ей ватные палочки?

— Гавайские ватные палочки, — поправил меня Монк.

— Но то же самое она может купить и дома, — возразила я.

— Но я-то покупаю их здесь.

— Вам стоит подарить ей что-нибудь однозначно гавайское, вроде маек Красная Грязь. Их шьют прямо здесь, на Кауаи.

Я рассказала Монку историю этих маек. Она почти так же необычна, как и сами майки. Ураган Иники разрушил фабрику по производству футболок и пропитал всю продукцию водой и грязью. Как ни странно, это не повлекло за собой полный крах.

Хозяину фабрики очень понравился уникальный цвет, в который грязь окрасила вещи. Вместо того, чтобы выбросить испорченную продукцию, он создал на окрашенной грязью одежде новый бизнес.

— Ты покупаешь ей грязную майку? — недоверчиво хмыкнул Монк.

— Она окрашена, а не заляпана грязью. Вот в чем разница.

— Вовсе нет.

— Люди красят майки разными материалами. Есть окрашенные кофе, пивом, коноплей, шоколадом и вином. Это интересно.

— Это отвратительно! Чем они здесь занимаются? Носят майку неделю, а затем продают?

— Это не ношеные майки, — объясняла я. — Их никогда не надевали.

Внезапно Монк понял, что окружен окрашенными майками. Он выпрямился, беспокоясь, как бы не прикоснуться к одной из них, что было затруднительно в тесном магазине.

— Почему ты хочешь купить своей дочери одежду, смоченную пивом, потом и блевотиной?

— Я ничего не говорила о поте и блевотине. Разве Вы видите здесь товар, окрашенный потом или рвотой?

— Такие они, наверное, приберегли для особых случаев, — скривился Монк. — Вроде человеческих жертвоприношений.

— Не кажется ли Вам, что Вы слишком предвзяты?

— Мы говорим о людях, покупающих грязную одежду и обедающих в ресторанах с ползающими по стенам ящерицами, — Монк понизил голос, стараясь, чтобы его не услышали гавайцы. — Трудно представить, что каннибализм здесь невозможен.

Я взяла пару маек Красная Грязь, протянула их Монку:

— Какая Вам больше всего нравится? С рукавами или без?

— Думаю, меня сейчас вырвет.

Монк попятился по направлению к двери, осторожно маневрируя по проходам, будто майка сейчас выскочит и набросится на него.

Зазвонил мой мобильник. Я полезла в сумочку и ответила на звонок.

— Привет, Натали, — раздался голос капитана Стоттлмайера. — Как проходит отпуск?

Я взглянула на Монка, который уже выбрался на улицу и глубоко дышал.

— Все здорово, капитан. Мы в шаге от каннибалов. Монк даже раскрыл убийство.

— Да, я слышал, — сказал капитан.

— Лейтенант Кеалоха сообщил Вам?

— Нет, я прочел об этом в Кроникл. И ЮЭсЭй-Тудей. А еще услышал по радио в машине по дороге на работу.

— Но мистер Монк никому не рассказывал!

— Зато Дилан Свифт растрепал. С каких пор Монк сотрудничает с медиумами?

Я снова посмотрела на улицу. Монк реорганизовывал открытки. Ему новость не понравится. И мне она не по душе.

— Он и не сотрудничал.

— По словам Свифта, Монк справился только благодаря ему. У него взяли интервью в больнице скорой помощи, где его лечат от одержимости духом, помогающему Монку.

Я чувствовала себя преданной, использованной и выброшенной. — А что говорит лейтенант Кеалоха?

— Он не давал интервью, насколько я знаю, но два его офицера подтвердили историю Свифта. Они сообщили, он вещал не своим голосом или что-то вроде того. Вы не в курсе?

— Мы не читали газет и не смотрели телевизор с тех пор, как приехали сюда.

— Но вы были там, не так ли? Что-нибудь из сказанного Свифтом — правда?

— И да, и нет, — ответила я и кратко изложила капитану наши встречи со Свифтом. — Монк считает Свифта алчным до публикаций и пиара мошенником.

— Монк прав.

— Я надеялась, в этот раз он ошибается.

— Знаю, что ты чувствуешь, — сказал Стоттлмайер. — Если он ошибется, это прольет чудесный бальзам на мое самоуважение.

— Речь не о самоуважении, а об исполнении желания.

— Для меня это одно и то же.

Я поблагодарила капитана за звонок, купила Джули майку Красная Грязь и ожерелье из акульих зубов и вышла на улицу, где Монк по-прежнему возился с открытками.

— Ты купила отвратительную майку, не так ли? — спросил он.

— Я положила ее в тройной мешок и завязала в узел. Положу мешок в багажник, а руки протру дезинфицирующей салфеткой.

— Разве тебя не беспокоит, если она наденет эту майку в школу, возможно, на тебя подадут жалобу в Службу Защиты Детей?

— Я рискну.

— Я выступлю в качестве свидетеля на слушании.

— Спасибо, я ценю это.

Я положила пакет в багажник, мы сели и я повела машину обратно к Пойпу.

— Помните, я просила Вас об одолжении не разоблачать Дилана Свифта?

Монк кивнул.

— Забудьте о нем, — сказала я. — Прижучьте его.

— Что поменяло твое решение?

— Он, — я передала ему о разговоре со Стоттлмайером и заявлении Свифта, будто он помог Монку раскрыть убийство Хелен Грубер.

— Я сегодня же посещу запись его шоу, — сказал Монк, — и разоблачу мошенничество.

— Сегодня воскресенье, мистер Монк. Не думаю, что сегодня есть съемки.

— Тогда пойду завтра.

— Мартин Камакеле сказал, что в понедельник Свифт возвращается в Сан-Франциско.

— Тогда я прищучу его там, — сказал Монк.

— Вы не можете ждать так долго! Я скрыла от Вас, но вчера вечером Свифт сказал, что у него имеется послание для Вас.

— Какое?

Прежде, чем я ответила, что-то мелькнуло на периферии моего зрения. Я взглянула налево и увидела гигантский блестящий бампер грузовика, похожий на клыки, несущийся на красный свет прямо на нас.

Я даже не успела закричать.

Грузовик врезался в перед нашей машины, рулевая подушка безопасности ударила меня в лицо, словно боксерская перчатка, и все вокруг закружилось. Как вращение на карусели, во время которого тебя душат подушкой.

Когда я открыла глаза, в ушах звенело, грудь болела в области, соприкоснувшейся с ремнем безопасности, а лицо горело, будто меня отхлестали по обеим щекам. Но я осталась жива и чувствовала все конечности, и это было счастье.

Монк поднял голову от подушки безопасности приборной панели, словно внезапно очнулся от дремоты. Он казался ошеломленным, но невредимым.

Мы молча осмотрели друг друга, а затем уставились в треснувшее лобовое стекло.

Автомобиль развернуло на сто восемьдесят градусов. Передняя часть полностью разбита, а грузовика, врезавшегося в нас, не было и в помине. Люди выбегали из магазинов и ресторанов на улицу посмотреть, что случилось.

— Думаю, на сегодня осмотра достопримечательностей хватит, — простонал Монк.