Млечный Путь, 2012 № 01 (1)

Выехав на шоссе и включив автоводитель, Логан позвонил Эмме. Возможно, если бы Клара промолчала, он не стал бы этого делать, не нарушил бы данное вчера слово, но теперь почему-то почувствовал себя свободным от взятого обязательства и набрал номер. Если Эмма не ответит сразу, то после третьего сигнала он отключит связь.

– Логан, как хорошо, что вы позвонили!

Экранное поле не включилось, и он подумал, что Эмма, возможно, еще в постели. Почему она не хочет, чтобы он ее видел?

– Прошу прощения, я понимаю, что…

– Я хотела вам позвонить и боялась, что в неурочное время вы не сможете ответить…

Он не сразу понял, что в голосе Эммы звучало больше беспокойства, чем радости.

– Я очень хочу вас видеть, Эмма!

– Наверно, я не должна этого говорить, – прозвучало после короткой заминки, – но я тоже хочу вас видеть, Логан.

– Сегодня!

– Боюсь, что… Я потому и хотела вам позвонить, что у меня… Возможно, в ближайшие дни я не смогу…

– Я тоже буду очень занят и понятия не имею, когда освобожусь, – решительно сказал Логан, поняв, что, если не проявить твердость, они так и будут ходить кругами. – Но сегодня еще есть возможность встретиться. Вас устроит время с трех до шести?

– Устроит. Потом… и раньше тоже… тем более завтра… не получится.

– В три. Где-нибудь в Ройстоне?

– Нет, – ответ прозвучал слишком быстро, Эмма не хотела встречаться в Ройстоне. И правильно: замужняя женщина, городок маленький, все друг друга знают. Поэтому он и в Оксфорде не хотел назначать встречу.

– Кембридж вам подходит? – спросила Эмма, и ему показалось, что она прочитала его мысли. – На Хемпсон-стрит я знаю маленькое кафе.

Он знал в Кембридже десятка три маленьких кафе.

– Вы говорите о «Мусагифе»?

Хороший выбор. Недалеко от главной улицы, но в очень тихом квартале, куда днем обычно заглядывали только завсегдатаи, сотрудники расположенного по соседству офиса спутникового телеканала.

К трем он должен успеть. По идее, сегодня предстоит только работа с документами, это обычно отнимает три-четыре часа. А Клара после полудня в госпитале и не станет беспокоить его звонками, зная, что, когда Логан освобождается раньше времени, то звонит сам.

В судебную комнату он вошел в десять, и дежуривший сегодня секретарь суда Хостинг приветствовал его коротким кивком. С Хостингом Логан не смог достичь взаимопонимания – общались они официально, хотя, по идее, могли стать если не друзьями, то хорошими приятелями. Лет тридцать назад, когда Логан еще работал у Квята, Хостинг принимал участие в испытаниях нового для того времени метода судебного разбирательства. Он принадлежал к тому типу людей, кто, несмотря на явные преимущества, все равно относится ко всему новому с предубеждением, не верит в его надежность, хотя и доказанную многократными экспериментами, принимает новое скрепя сердце, в душе оставаясь приверженцем старого, добротного, понимая при этом, что добротное и привычное когда-то тоже было новым, неизвестным.

– Посидите, пожалуйста, мистер Бенфорд, – произнес секретарь с уничтожающей вежливостью, так и не подняв головы от лежавшего перед ним на столе экранного листа, на который выводились служебные документы. – Следователь Корин будет через минуту и введет вас в курс дела.

Корин – это хорошо. С Корином Логан работал шестой раз, и всегда их общение оказывалось успешным. Дважды Логан доказывал, что следователь не прав, и, казалось, Корин должен был, как и Хостинг, испытывать к Логану неприязнь, но этого не происходило. После процесса следователь посещал Логана в больнице, проводил часы у его кровати – так говорила Клара, сидевшая рядом, а порой, по ее словам, оставлявшая мужа на попечение Корина, уходившего лишь тогда, когда у него возникали срочные служебные дела.

Удивительно, подумал Логан, усаживаясь в кресло, как много еще и в полиции, и в прокуратуре, и в суде, об адвокатуре и говорить не приходится, работают со Свидетелями, не веря в их многократно доказанную объективность. Странная вещь – психология. Век назад, когда в космос поднялся человек, его, Логана, прадед, фермер в Южном Сассексе, был убежден, что это шутки сдуревших репортеров, совсем эти люди ума лишились, если говорят такое, чего в природе быть не может. И ведь не то чтобы прадед был религиозным и воображал, будто в небе живут ангелы. Он не верил ни в бога, ни в черта, и в то же время – ни в полеты в космос, ни в то, что премьер-министром Великобритании, владычицы морей, сможет стать человек с черным цветом кожи.

Корин вошел стремительно, он всегда так ходил, даже когда гулял с женой и дочерью по парку. Логан довольно часто их там встречал, выходя пройтись с Кларой. Корин шел так, будто преследовал преступника, а жена с дочерью бежали следом вприпрыжку, но им, видимо, это нравилось – проходя, а точнее, пробегая мимо Логана и Клары, Джессика, жена Корина, успевала сказать что-то о прекрасной погоде и ценах на продукты.

– Начнем? – поздоровавшись, сказал следователь. – После события прошло восемнадцать дней, так что, как вы понимаете, времени у нас в обрез. Процесс нужно подготовить к понедельнику.

Действительно, в обрез. Логан очень не любил, когда процесс – во всяком случае, официальное предъявление обвинения, а именно на этой стадии чаще всего приходилось выступать Свидетелю – затягивался до времени, близкого к времени релаксации. Никто этого не любил, каждый день уменьшал величину доверительного интервала, и адвокаты использовали этот аргумент в тактике защиты. Если Свидетеля вызывала защита, то аналогичный аргумент, естественно, использовало обвинение. В редких случаях на вызове Свидетеля настаивали обе стороны судебного процесса. Но тогда уже суд относился если не с недоверием, то с долей здорового скептицизма к показаниям, полученным за день-два до дедлайна.

– Начнем. – Логан расстегнул воротник рубашки и устроился удобнее; на экранном листе перед ним появилась первая страница, которую надо было сначала прочитать, а потом посмотреть съемку с места происшествия. – Что, собственно, случилось?

– Двадцать девятого июля, – начал Корин, обращая внимание Логана на нужные места в тексте, – в полицию поступил звонок от охранника офиса компании «Кайсер и Хешем», расположенного по адресу: семьдесят два, Олбани-стрит, Кембридж. Это тринадцатиэтажное здание, от соседних отделено с обеих сторон парковыми комплексами. Между восемью и девятью часами утра охранник Дэвид Корвингтон проводил обычный осмотр помещений на одиннадцатом этаже, где располагается названная компания. В кабинете, куда он вошел, поскольку дверь была приоткрыта, охранник сразу увидел лежавшее на полу тело. Лицо мужчины было залито кровью, и потому охранник не сразу узнал Кайсера, одного из совладельцев компании. Пуля попала ему в правую часть лба, ближе к виску. Кайсер умер практически мгновенно. Пистолет лежал рядом с телом. Охранник вызвал полицию и «скорую». Первичное расследование проводил инспектор Бутлер, на место выезжала группа экспертов-криминалистов во главе с Кордатом. Патологоанатом – дежурил в то утро Чедвик, и его репутация вам известна, – установил, что убийство произошло между девятнадцатью и двадцатью одним часом предыдущего вечера. Отпечатков пальцев, годных для отождествления, на пистолете не обнаружено – кроме отпечатков самого Кайсера. Баллистическая экспертиза показала, что Кайсер был убит именно из этого оружия, с расстояния полутора футов, причем не мог произвести этот выстрел сам. Лабораторное исследование не нашло никаких признаков – включая молекулярные метки, микроволокна и все такое прочее – того, что пистолет держал в руках кто бы то ни было еще, кроме самого Кайсера. В кабинете обнаружены отпечатки пальцев и прочие индивидуальные метки четырех человек: самого Кайсера, конечно, а также его компаньона Эдварла Хешема, менеджера компании Стивена Проктора и секретаря Ангелы Бернстайн. Эти трое постоянно общались с Кайсером, присутствие их следов естественно.

«Иными словами – никаких зацепок», – подумал Логан.

– А что камеры слежения?

– Камеры слежения, – продолжал следователь, – фиксировали в указанном интервале времени движение в коридоре трех человек. Двое – сотрудники фирмы «Семел», расположенной на том же этаже. Оба прошли по коридору, не останавливаясь. Третий – Эдвард Хешем, компаньон убитого. Он вошел в кабинет в восемнадцать тридцать две и вышел в девятнадцать ноль три. Прошел по коридору и вызвал лифт. Вышел из лифта в холле, покинул здание и уехал в своей машине в направлении шоссе А304. Это зафиксировано внешними камерами. Больше никто в кабинет не входил и не выходил до того времени, как было обнаружено тело.

– Тогда… – начал Логан, но Корин покачал головой.

– Понимаю, что вы хотите сказать, сэр. Внутри кабинета камер слежения и прочей записывающей аппаратуры нет, поскольку работа Кайсера и Хешема требовала конфиденциальности. Однако я продолжу. Кайсер довольно часто оставался в офисе допоздна, а бывало, и на всю ночь – отделения компании разбросаны по всему свету, и вести переговоры с клиентами и поставщиками приходилось и в неурочное время. Кайсер жил один, с женой развелся три года назад.

Корин помолчал, передвигая пальцем текст на экранном листе. Логан уже понял в принципе, почему обвинение потребовало вызова Свидетеля, но ждал подтверждения своего вывода.

– Хешем позвонил супруге в первом часу и сказал, что скоро вернется. Действительно, вернулся через двадцать минут и не покидал квартиру вплоть до утра, когда, как обычно, приехал на работу и был задержан инспектором. На допросе присутствовал адвокат Хешема Стенли Лутвик, вы с ним знакомы.

Логан кивнул.

– Протокол допроса Хешема…

– Стоп, – сказал Логан, и Корин споткнулся на слове.

– Извините, Генри… Мы еще вернемся к протоколу. Я хотел бы поговорить о мотиве. Если вы обвиняете Хешема… Понимаю, больше некого. Но мотив…

– К проблеме мотива я собирался обратиться в процессе изложения допроса и последовавших выводов.

– Извините, что нарушаю ход… Мне это важно.

– Я понимаю… Да, мотив. Он стал известен еще до того, как Хешем приехал утром на работу. В последние месяцы у Хешема и Кайсера были очень плохие отношения. Кайсер отвергал все предложения компаньона не только по продвижению товара на рынках, но и сугубо технического свойства – по структуре изделий и так далее. Они постоянно ссорились – не спорили, как это происходит в нормальном коллективе, но именно ссорились, переходили на личности. Хешем был вторым человеком в компании, но решения принимал Кайсер.

– Компания на этом теряла деньги?

– Теряла, – кивнул следователь. – И порой большие. Но Кайсер считал, что риск не оправдан и лучше иметь стабильную прибыль, чем рисковать потерей крупных сумм.

– Противоречие между новатором и консерватором?

– Совершенно точно.

– Проблема в том, что один не мог обойтись без другого? Иначе они бы давно разбежались?

– Вы правильно поняли ситуацию, сэр. В этом мотив преступления. Хешем эмоционален, что свойственно многим творческим личностям, и во время споров, бывало, кричал компаньону: «Я тебя когда-нибудь убью!»

– Если человек говорит кому-то «Я тебя убью», то…

– Конечно. Он практически никогда не приводит угрозу в исполнение. Ситуация, однако, предельно обострилась в конце июня, когда появилась возможность приобрести завод в Гонконге – предприятие, где производят сорок три процента мировой продукции оптико-сегментных устройств. Я не знаю, что это такое, нужно найти запись экспертов…

– Я знаю что это, продолжайте.

– Хорошо. Кайсер отказался санкционировать покупку, предложенную Хешемом, и тот впервые – по словам очевидцев – не набросился на компаньона с угрозами, как бывало, а побледнел, сжал кулаки, посмотрел на Кайсера с ненавистью и вышел. Дело было на заседании совета директоров отделений фирмы, есть семь независимых показаний, не отличающихся друг от друга. Все очевидцы сошлись во мнении, что теперь-то Хешем или уйдет сам, или заставит уйти Кайсера. Вместе они работать не смогут. А для Хешема эта компания – смысл жизни. Без Кайсера фирма – так он считал – могла бы вдвое увеличить производство новейшей продукции. Кайсер стоял на пути Хешема, и не было возможности развития, останься компаньон в живых. Как вы понимаете, убивают и по куда менее значимым причинам.

– Лично? – усомнился Логан. – Обычно нанимают киллера, причем так чтобы полиция не смогла отследить связи между убийцей и заказчиком. Дело Киммергорна, например, по которому я выступал Свидетелем в сорок девятом.

– Помню это дело. Но сейчас другая ситуация. Видимо, у Хешема сдали нервы. Они были в кабинете вдвоем. Никто, кроме Хешема, не входил в кабинет Кайсера после семнадцати часов, когда у мисс Бернстайн закончился рабочий день. У Хешема был мотив, была возможность совершить преступление. Но у защиты тоже сильные карты: нет материальных доказательств присутствия Хешема в кабинете в момент убийства, нет доказательств, что он держал в руке оружие и, тем более, произвел смертельный выстрел. Обвинение вынуждено при данных обстоятельствах прибегнуть к помощи профессионального Свидетеля. Обычная история: все знают, что убил Икс, но обвинение не может доказать это с нужной вероятностью, а присяжные толкуют малейшие сомнения в пользу обвиняемого.

– Понятно, – кивнул Логан. – Хешем, конечно, не признался.

Это был не вопрос, а констатация, и Корин только кивнул.

– Хорошо, – сказал Логан. – Когда мы сможем выехать на… место преступления?

Он почему-то всегда делал паузу, когда говорил «место преступления», будто слова эти обладали для него сакральным смыслом. Место преступления – не просто географическая точка, где было совершено убийство (а по иным поводам его не вызывали). Это пространство его жизни. Осматривая место преступления, Логан ощущал физически, как свертывается реальность, как за пределами помещения (речь всегда шла о закрытых помещениях, где теоретически степень достоверности события превышала необходимые для суда девяносто девять и восемь десятых процента) исчезают в небытии дома, улицы, дороги, люди… Да, люди тоже. Мир за пределами места преступления переставал для него существовать. Он любил эту высшую степень сосредоточенности, позволявшую во время процесса быстро входить в обстановку и свидетельствовать ясно, четко, однозначно. Он чувствовал, что становился собой, каким мечтал быть в детстве, когда мир казался ему огромным, непознаваемым, порой страшным, но обычно – неопределенным, непредсказуемым. Чужим. Может, детское ощущение чужеродности окружающего мира помогло ему впоследствии выбрать профессию, точнее – поменять спокойную должность старшего исследователя в лаборатории физики квантовых наблюдений Оксфордского университета на странную и опасную (хотя он никогда не говорил об этом вслух и не позволял говорить другим – во всяком случае, в присутствии Клары) профессию Свидетеля, единственную, возможно, профессию на Земле, не имевшую пока адекватного физического обоснования, но доказавшую тем не менее свою надежность, не меньшую, чем надежность отождествления личности по отпечаткам пальцев или ДНК-тесту.

– Если вы готовы, сэр, то инспектор Шелдон отправится с вами прямо сейчас.

– Я готов, – кивнул Логан, посмотрев на часы. Он успеет.