Млечный Путь, 2012 № 01 (1)

– К сожалению, – сказал Лутвик, – процесс пошел не так, как мы рассчитывали. Свидетель не закончил давать показания, процесс перезагрузки начался слишком рано. И судья постановил вернуться к обычной схеме слушаний по уголовным делам.

«Слишком долго говорит» – думала Эмма. Она никого не хотела видеть, в том числе адвоката, много сделавшего для Эдварда, но такого, при этом, неприятного. Чего он хочет? Почему попросил ее приехать в офис? По сути – потребовал, его вежливый тон ее не обманул.

– Скорее всего, завтра судья назначит дату перекрестного допроса. Мы этого избежали бы, если бы Свидетель довел показания до конца, но, к сожалению…

Сколько можно повторять одно и то же?

– Поэтому нам с вами, миссис Хешем, необходимо пройтись по возможным вопросам. Прокурор, несомненно, заострит внимание на ваших отношениях с жертвой. Э-э-э… С Кайсером.

– Не было никаких отношений! – вспылила Эмма. – Я вам много раз говорила! Никаких! Я видела этого… – Эмма сглотнула слово, она не позволяла себе произносить некоторые слова, вполне, возможно, естественные для кого угодно, но не для нее. – Всего два раза, – закончила она. – На приеме по случаю заключения контракта с «Эспером» в прошлом году и еще месяца два назад, когда я заехала за мужем, мы собирались в гости, он задержался, а машина была у меня.

– Показания Свидетеля – в той мере, в какой они были получены…

Адвокат сделал движение рукой, переключая канал связи, и в кабинете зазвучал голос Логана, уверенный, спокойный, собранный, суховатый, совсем не такой, какой она слышала, он не так говорил с ней…

«Разговаривают двое, Кайсер сидит в кресле за столом, Хешем – в кресле напротив».

«Перескажите разговор. Полный текст».

Лог пытается имитировать интонации – или это ей только кажется? Свидетель не испытывает эмоций, это всего лишь наблюдательный прибор, так ей объяснили перед началом процесса. «Свидетель – не человек, понимаете, миссис Хешем? Глубокое заблуждение общественности – видеть в Свидетеле человека. Это прибор для получения визуальной, акустической и другой информации. Не нужно думать, что Свидетель может принять чью-то сторону. Свидетель нейтрален…»

Да. Наверно.

Эмма слушала любимый голос и вспоминала разговор в парке, а потом в кафе, а потом в… Она не воспринимала слов, она видела Лога, его умные влюбленные глаза…

– Вы слышали, миссис Хешем, – сказал адвокат, выключая запись. – Кайсер вполне определенно сказал о вашей с ним связи.

– Не было ничего!

– Придерживайтесь этой версии, какие бы вопросы вам ни задавали. Полиция очень тщательно исследовала передвижения как Кайсера, так и ваши, за предшествующие три месяца. Опрошены сотни людей, видевших вас и Кайсера.

– Вместе? – пораженно воскликнула Эмма.

– Нет. То есть я не знаю точно, прокурор своих карт не раскрывает, а у меня нет таких возможностей, как у полиции, с которой он работает в тесном контакте. Я хочу сказать, чтобы вы были готовы к любым неожиданностям. Настаивайте на том, что вы мне сейчас сказали.

– Это правда!

– Конечно. Но прокуратуре нужен мотив, и она имеет их даже два: ваш муж обнаружил, что его обманывают люди, которым он безгранично доверял: компаньон и жена. Причем обманывают вместе… вы понимаете. Это существенные мотивы. Для непредумышленного убийства вполне достаточно. Прокурор, вы знаете, после показаний Свидетеля отказался от версии умышленного убийства, но версия убийства в состоянии аффекта укрепилась, и сейчас лишь ваше убедительное свидетельство…

– У нас ничего не было и быть не могло!

– Придерживайтесь этой версии.

– Это не версия!

– Отвечайте «нет» на все вопросы прокурора относительно вашей связи с Кайсером. Я уверен, у обвинения нет уличающих показаний, иначе прокурор представил бы их на предварительном слушании – это важно для определения мотива.

Мотив. Да. Мотива у Эдварда не было. Разве это мотив – наглые намеки похотливого негодяя? Для Эдварда – нет. Даже если бы Кайсер показал мужу фотографии, видеозаписи… чего? Эдвард устроил бы ей скандал, мог пригрозить разводом, но все равно не подал бы, он привык к определенному образу жизни, к определенной работе, к жене. Требуя от Эда подписи и намекая на связь с Эммой, Кайсер прекрасно знал, с кем имеет дело, понимал, что угроза более чем достаточна. Эд подпишет. Кайсер не сомневался.

И если бы не Свидетель… Если бы там не оказался Лог… У Лога был мотив. Только у Лога и был.

– Скажите, – прервала Эмма адвоката, – вы хорошо знаете, как работает система? Я имею в виду – Свидетель.

Лутвик почесал переносицу.

– Я не знаток теории, – признался он. – Прослушал когда-то курс. Солиситоры, тем более, по уголовным преступлениям, слушают углубленные курсы… но все равно квантовые эффекты оставили большое впечатление, но мало реального понимания. Факт тем не менее остается фактом: Свидетель способен наблюдать любое явление в физическом мире, где бы оно ни произошло, в какой бы части планеты, в пределах примерно тридцати дней в прошлое. Точнее всего показания, когда Свидетель наблюдает явление, происходящее в данный момент – в реальном времени, так сказать. Чем глубже в прошлое, тем хуже статистика. Ухудшение идет по экспоненте… – Адвокат сделал паузу и с сомнением посмотрел на Эмму.

– Я знаю, что такое экспонента, – сказала Эмма.

– Да… Так вот, если Свидетель дает показания о событии, произошедшем три недели назад, то вероятность ошибки достигает полпроцента. Это тоже допустимо, трехнедельные показания использованы были в процессах Добстера в пятьдесят первом, Краузера в сорок девятом, это образцовые процессы с участием Свидетеля, их излучают в юридических вузах. И кстати, в процессе Добстера Свидетелем выступал именно Бенфорд.

– Вот как, – проронила Эмма.

– Вы не знали? Да, и перезагрузка после того дела оказалась довольно длительной – Бенфорд вышел из комы через двадцать три дня.

– Он… все помнил?

– По делу?

– Вообще. Память…

– С памятью все в порядке, – заверил Эмму адвокат. – Мозг – квантовый компьютер. И операции, которые он производит, в каком-то смысле аналогичны операциям обычного компьютера. Когда вы перезагружаете свой компьютер, это ведь никак не сказывается на состоянии его долговременной памяти. Так же и тут.

– Он… – Эмма помедлила. – Свидетель… просыпается… и помнит все, что происходило с ним до самого момента…

– Конечно. И то, что он показывал на процессе, он, конечно, тоже помнит. Но если его показания не зафиксировали в прямом судебном заседании… правда, таких случаев еще не было… но если почему-то показания не зафиксировали, то рассказ Свидетеля, сделанный после перезагрузки, не может быть принят к рассмотрению, как свидетельское показание.

– Почему?

– Ну… Это понятно. Человеческая память может и ошибиться. Вам кажется, что вы помните, будто на женщине было красное платье, вы в этом уверены, а на самом деле платье могло быть зеленым. Случаев подобной аберрации памяти в судебной практике множество.

– Но Свидетель тоже…

– Нет! – Лутвик поднял руки в отрицающем жесте. – В том-то и дело! Когда мозг работает в состоянии квантового наблюдения, Свидетель в каком-то смысле перестает быть человеком. Это просто… то есть, не просто, конечно, все очень сложно физически… но я хочу сказать, что в этом состоянии Свидетель может только отвечать на вопросы. Может, как прибор, получать о наблюдаемом предмете или явлении визуальную, звуковую и любую другую информацию.

– То есть, – Эмма помедлила, – Свидетель не может что-то, скажем, неправильно увидеть, услышать… не понять правильно какое-то слово, а оно может оказаться важным?

– Исключено. Во всяком случае, во всех лабораторных экспериментах… вы же понимаете, миссис Хешем, что в суд Свидетель может быть приглашен только в том случае, если прошел все лабораторные тесты и признан адекватным, а там показания проверяются и перепроверяются по реальным наблюдениям, архивным записям, все очень точно… Если бы было иначе, Свидетелей ни при каких обстоятельствах не допустили бы до участия в судебных разбирательствах.

– А если… – настало время вопроса, к которому Эмма долго подбиралась. – Если Свидетель… Я хочу сказать, может ли он рассказать суду не… не совсем то, что видит?

– Солгать, вы имеете в виду? – Адвокат с новым интересом посмотрел на сидевшую перед ним женщину. Эмма сжалась. Он что-то заподозрил? Она задавала, ей казалось, совсем невинные вопросы.

– Да. Может Свидетель дать ложные показания?

– Я понимаю, о чем вы думаете, миссис Хешем. Мог ли Бенфорд… Нет, не мог. Он был подготовлен, чтобы наблюдать нужную комнату в нужный момент времени. Время близко к критическому. Суд не мог ждать, уже через два дня показания нельзя было бы принять во внимание, потому что доверительный интервал снизился бы до девяноста восьми процентов, это крайняя точка.

– Я не о…

– Я понимаю, о чем вы! В любом случае – неопределенность показаний возрастала бы только за счет разброса. Свидетель ничего не способен сообщить от себя, понимаете? Выдумать? Исказить? Исключено! Может что-то по своей воле исказить телескоп, в который вы смотрите на Луну? Если вы слушаете через микрофоны разговор, может ли аппаратура по собственному желанию исказить слово? Нет-нет! Свидетель, запомните это, всего лишь физический прибор. Я вам больше скажу – в принципе, насколько я понял, можно было бы обойтись без человека. Теоретически – пока это никому не удавалось – можно создать квантовый компьютер такой же мощности, как человеческий мозг. Когда-нибудь это получится, но очень не скоро. И тогда показания будут давать компьютеры, для которых перезагрузка – нормальная процедура. Но пока… Такого квантового компьютера, как мозг человека, в природе не существует. Только поэтому для процессов, когда Фемида не в состоянии вынести решение, нет свидетелей, нет улик, одни подозрения… как в случае с вашим мужем…

– То есть Свидетель не может…

– Нет! Это основа судопроизводства с участием Свидетеля.

Эмма хотела спросить еще. Самое важное. Нет. Она не задаст этого вопроса. Ни адвокату. Вообще никому.

– Спасибо, – пробормотала она. – Я как-то… плохо понимала…

– Все будет хорошо, вы только держитесь уверенно и говорите правду, которая, несомненно, на нашей стороне.

Эмма поднялась и почувствовала, что не может сделать ни шагу. Ноги не подкашивались, слабости не было, но идти она не могла. Стояла, крепко держась за спинку кресла.

– Что с вами, миссис Хешем?

Лутвик встал, уронив на пол несколько листов бумаги, лежавших на краю стола, подошел к Эмме и попытался взять ее под руку.

– Простите, – сказала Эмма и пошла к двери.

Что это было? Будто чья-то рука ухватила ее за плечо. И отпустила.

«Пожалуйста, Господи, я не верю в тебя, я знаю, что тебя нет, но все же сделай так, чтобы Лог… чтобы он… Ты знаешь сам, о чем я тебя прошу, Господи. Ты лучше меня самой это знаешь».