Множество книг, или Библиотека (Мириобиблион)

Cod. 127. Евсевий, Жизнь Константина

Прочитал «Жизнь императора Константина Великого» Евсевия Памфила, панегирик в четырех книгах. Она содержит целиком образ жизни этого человека, и описывает все те его деяния, которые имеют отношение к церковной истории, от его юных лет до того дня, когда он ушел из жизни в возрасте шестидесяти четырех лет. Даже здесь автор сохраняет свой характерный стиль, за исключением того, что его язык вынужден быть несколько более блестящим, а слова, вставляемые здесь и там, быть более цветистыми, чем обычно; он, однако, не выказывает большого очарования и грации в отступлениях, что является недостатком других его трудов. Большое количество отрывков из всех десяти книг его «Церковной истории» разбросаны по всей этой работе в четырех книгах. Он говорит, что Константин Великий сам крестился в Никомедии, откладывая крещение до этого времени, так как он желал принять его в водах Иордана. Он не утверждает определенно, кто крестил его. Что касается Арианской ереси, он не проясняет, придерживался ли он все еще этой доктрины, или все-таки изменился, при этом он не заявляет, были ли взгляды Ария правильными или ошибочными, хотя он должен был упомянуть это, видя, что значительная часть деяний Константина была связана с синодом, при этом притязая на подробный отчет о нем. Но он упоминает, что «спор» (так он называет ересь, чтобы скрыть ее истинную природу) возник между Арием и Александром, и что благочестивый император был очень огорчен спором, и стремился в письмах, и через Осия, епископа Кордовы, побудить спорщиков отказаться от взаимной вражды и таких вопросов, и восстановить дружбу и гармонию между ними; что, будучи не в состоянии убедить их, он решил созвать синод со всех частей, и таким образом положить конец разразившейся розни и заключить мир. Его рассказ, однако, не является ни точным, ни ясным. Посему, как бы стыдясь и не желая обнародовать факты, касающиеся Ария и постановления Синода против него, или справедливого наказания его товарищей по нечестию, которые были низвержены с ним, он ничего не говорит об этом. Он даже не говорит о справедливом наказании Ария со стороны небес очевидном всякому. Он не освещает все эти вещи, и мало говорит о синоде и его работе. По этой причине, собравшись говорить о божественном Евстафии, он даже не упоминает его имя, ни дерзкие и успешные интриги против него. Приписав их также мятежу и смятению, он снова обращается к невозмутимости епископов, которые собрались в Антиохии в результате усердия императора, сотрудничестве и перемене крамолы и мятежа на мир. Аналогично, где он говорит о происках против многоиспытанного Афанасия, в своем желании исключить эти вещи из своей истории, он говорит, что Александрия снова наполнилась подстрекательством к мятежу и беспорядкам, которые еще раз успокоили своим присутствием епископы, поддержанные императором. Но он не проясняет кто начал мятеж, ни его характер, ни то как он был подавлен. Он придерживается почти такого же метода сокрытия в своем повествовании о спорах епископов о догме, или их разногласий в других вопросах.