Моё желтоглазое чудо. Книга 2 (СИ)

Глава 18

Из вязкого забытья меня вырвало прикосновение. Простое прикосновение двух пальцев ко лбу, которое, казалось, забрало в себя ту странную клетку сна, в которой я оказалась.

— Давай же, мне нужно, чтобы ты проснулась, — сообщил смутно знакомый голос. — Да, вот так.

Голос был хриплый и словно затухающий, будто бы человек, который говорил со мной, был сильно простужен. Или очень, очень устал.

Я медленно открыла глаза, заморгала, пытаясь сосредоточить расплывающийся взгляд. Это все никак не получалось, окружающий мир был словно в тумане, который совершенно не хотел рассеиваться. Это настораживало и вызывало недоумение.

Пока я пыталась понять, что происходит, раздались тяжелые, удаляющиеся куда-то влево шаги, побудившие меня сесть и потереть глаза руками, а потом снова попытаться рассмотреть, кто это так ходит? Но когда мое зрение, наконец, восстановилось, в комнате я была одна. И комната была совсем чужая. То есть даже не та, которую мне выделил мой добрейший похи…

Точно.

Я вздохнула и покачала головой. Как ни прискорбно признавать, но все это мне не привиделось в том ужасном состоянии странного сна, в котором я была… ровно с того момента, как Шеридан приказал мне спать. Он что, снова меня вырубил?! Я еще раз огляделась и нахмурилась сильнее. Это действительно была совсем не та комната. А за окном теперь было утро, и выла дикая, непроглядная метель.

То есть он вырубил меня и перевез. С чего так резко? И куда он делся? Это же он тут ходил? Чего так тяжело?

Пока мой постепенно стабилизирующийся разум выдавал сотню вопросов, в соседней комнате что-то загрохотало, а потом упало. Глухо и тяжело, как обычно падает что-то большое и увесистое.

Я испуганно вздрогнула. Чем он там занимается?

Разум тут же предположил, что ничем хорошим. И предложил сходить посмотреть, чем именно нехорошим. Потому как мучиться от неизвестности мы оба, и я, и мой разум, уже устали до рыка. Так было принято решение встать и пойти на звук. В конце концов, если мне не привиделось, ему нужно было, чтобы я проснулась. А если нужно, чтобы я проснулась, значит, от меня требовались какие-то действия. И ничего мне не будет, если я выйду из этой комнаты. Да.

И только собравшись отбросить в сторону одеяло, я увидела на нем кровь. Ну, то есть я увидела цепочку темно-красных, явно свежих пятен, уходящую куда-то за край постели, но никаких сомнений, что это может быть не кровь, не возникло. Хотя очень хотелось посомневаться, если честно. Потому что лужи крови никогда не предвещали ничего хорошего.

Осторожно выбравшись из-под одеяла, я обнаружила, что на полу крови гораздо больше. То есть действительно лужи, переходящие в следы ботинок, окруженные так же россыпью более мелких капель. И все это было ужасающе свежим, а не засохшим и почерневшим от времени.

Кто-то истекал кровью здесь буквально минуту назад.

Сопоставив это осознание с услышанным ранее звуком падения, я метнулась в соседнюю комнату с максимальной скоростью, на которую только было способно мое странно отяжелевшее от отключки тело. Быстроты так же не добавляли и попытки не вступать в кровь, на которую я смотрела со священным ужасом.

Простая деревянная дверь подалась с легким скрипом и выпустила меня в довольно вместительную гостиную. Мягкие цвета, деревянные панели на стенах, горящий камин… все это создавало этакий деревенский уют маленького домика среди леса. Эффект портил только Шеридан, лежащий на ковре у одного из кресел. И ведущий к нему кровавый след, который напрочь отбил у меня желание закатывать глаза и говорить «Что, опять?».

— Иди сюда, — прохрипел похититель и слабо махнул рукой.

Это было настолько неожиданно, что я невольно дернулась, немного шарахнувшись назад. Но, подавив слабовольное желание спрятаться от этого всего где-нибудь подальше, все же пошла вперед.

С минимального расстояния в полшага, которое я смогла себе позволить, все выглядело еще хуже.

Кровь была повсюду. Она пропитала его одежду, измазала открытые участки, покрывая ужасного вида раны, пропитала ковер под ним, расползаясь по ворсу все дальше и дальше. Это было действительно страшно. То есть… Шеридан, постоянно меняющий маски и играющий в какие-то не совсем понятные игры меня пугал до дрожи, но Шеридан истекающий кровью пугал гораздо сильнее. Гораздо, гораздо сильнее. Это кто ж его так?!

— Ты… — я запнулась, не зная, что именно хочу спросить в первую очередь. И можно ли задавать такие вопросы.

— Умру примерно через минуту, — прохрипел парень и, на пару секунд прикрыв глаза, шевельнул рукой, будто собирался протянуть ее ко мне, но не получилось: — Номер.

— Что? — я присела рядом на корочки, вслушиваясь в его затухающий голос.

Сердце колотилось в груди, вызывая дрожь во всем теле, и мне самой приходилось прилагать усилия, чтобы голос не сорвался.

— Номер телефона у меня в руке, — собравшись с силами, пояснил Шеридан. — Позвони, когда я… отключусь. Телефон у меня в кармане. Ты… — он закашлялся, из уголка губ потекла тонкая струйка крови, испугавшая меня еще сильнее, хотя куда уж сильнее-то. — Ты должна позвонить. Номер.

Он снова попытался поднять руку, и до меня, наконец, дошло, что мне нужно забрать зажатую в его пальцах карточку, похожую на визитку.

Сморгнув испуганные слезы, я осторожно вытащила измазанный в крови прямоугольник плотной бумаги, на котором был лишь набор цифр и ничего более.

— Позвонишь, — уже совсем шепотом добавил Шеридан. — Скажешь, что я мертв, что тебе нужна помощь. И не плачь. Все хорошо будет.

Я хотела было заспорить, что совсем я и не плачу, это все без моего согласия и одобрения, но его глаза были закрыты.

И он не дышал.

Я поперхнулась собственным вдохом, глядя на него с первобытным ужасом и отказываясь верить в происходящее. Он… Он ведь не мог действительно умереть? Конечно, не мог. Он ведь ужасное зло невиданной силы, он не мог умереть.

Всхлипнув, я несмело протянула руку и слабо толкнула его в плечо:

— Шеридан? Это не смешно. Это действительно не смешно!

Он вероломно не шевелился. Только от моего толчка голова отклонилась в сторону, словно он от меня отвернулся и скрывает насмешливую улыбку, дескать «ну вот, опять купилась, дурочка».

Встав на колени, я наклонилась над ним, оперевшись одной рукой по ту сторону его тела и заглянула в лицо, надеясь увидеть ту самую улыбку.

Но улыбки не было. Была только еще одна струйка крови, медленно ползущая от уголка его губ по мертвенно бледной щеке.

И я бросилась проверять пульс, хоть не особо и умела это делать. А потом попыталась вспомнить, что нужно делать в такой ситуации. Искусственное дыхание? Непрямой массаж сердца?..

Это было бы глупо. То есть с него натекло море крови и он весь был покрыт действительно ужасными ранами, которые и были источником этого моря. Здесь нужно было переливание и несколько часов операций по зашиванию всех порваных и порезанных тканей. А то и пересадка пары внутренних органов. Какое искусственное дыхание?!

Я с ужасом прижала к губам руку, внешней стороной ладони, потому как внутренняя, включая пальцы, была измазана в крови, и осела на ковер рядом с Шериданом, шмыгнув носом.

Стоило это признать. Он действительно мертв. И это было кошмарно. И дело было не только в том, что я была неизвестно где, за окном выла метель, а рядом со мной был окровавленный мертвец. И даже не в том, что мне предстояло этого мертвеца обыскать в поисках упомянутого им телефона. Просто…

Нет. Шеридан был ужасным. Он был злом. Он похитил Амелию, он нападал на нелюдей, он наслал волков на Эда, если я правильно поняла те его слова о любимой собаке. Он забрал меня от Нейтана и забавлялся, глядя на наши страдания, на мой страх. Играл со мной в друга, но осознанно криво надевал эту маску. И был заботлив и мил со мной только потому, что я вела себя хорошо и не злила его.

И сейчас, отыскав его мобильник, я могла позвонить вовсе не по данному мне номеру, а Нейтану. Или Дарэлу. Я прекрасно помнила их номера.

Но я сидела на месте, зажимая рот другой, не измазанной в крови рукой, и по моим щекам текли крупные слезы. Потому что как бы я не хотела, я не могла порадоваться его смерти, каким бы ужасным существом он ни был. И дело было не в том, что находиться рядом с мертвым — это тихий ужас. А в том, что я была не тем человеком, что пожелал бы смерти своему врагу. Возможно, если бы он успел натворить что-то действительно непоправимое, тогда я смогла бы отступиться от собственных убеждений, но здесь и сейчас, глядя на израненное, застывшее тело, я не испытывала ни радости, ни удовлетворения. Мне было больно и страшно.

Я не хотела его смерти. Я хотела понять его, и чтобы он перестал ломать мою жизнь. Умирать при этом было совершенно не обязательно.

— Соберись, — приказала я себе, когда от сдерживаемых слез начало давить в груди и перехватывать дыхание. — Он твой враг. Найди телефон и звони домой. Пусть это все закончится.

Заставить себя снова прикоснуться к нему, было непросто. Но пришлось. Потому как выбора у меня особо-то не было.

Его одежда была мокрой и липкой от крови, а еще порванной фактически в клочья, что навевало подозрения, что телефон может быть в не менее плачевном состоянии. Но все оказалось еще хуже — его просто не было. Я, глотая слезы и подавляя дрожь, обшарила все возможные карманы, но нашла только обрывки наушников.

Это шутка такая? Или он его просто потерял и не заметил?

Я снова села на прежнее свое место, глядя то на лохмотья, в которые превратилась одежда моего похитителя, то на зажатые в моем кулаке провода, бывшие наушниками. Метель за окном усилилась, погрузив комнату в грязно-серые сумерки, разбавленные отблесками голубоватых языков пламени в камине.

И что мне теперь делать? Попробовать найти здесь теплую одежду и выйти в метель искать путь домой? Но там же и двух шагов впереди не будет видно, не то, что окружающей местности. Поискать еще раз телефон? Но большинство карманов Шеридана в нынешнем состоянии имело дыры во всю длину, а чудом сохранившиеся были пусты, я могла сказать это с уверенностью, ведь карман таки не сумка, в нем затеряться чему-то действительно сложновато…

Я вздохнула, вытерла щеки и с трудом поднялась на ноги. Для начала, пожалуй, стоит вымыть руки от засохшей крови. А потом… потом нужно будет перерыть здесь все сверху донизу в поисках способа выбраться.

А еще… Я оглянулась, бросив быстрый взгляд на лежащего на ковре Шеридана, и постаралась не передернуться. Еще, если он умер, то возможно, та невиданная сила, которая не позволяла друзьям найти меня, больше не будет действовать. Ну, а что? Может же в этом кошмаре быть хоть одно маленькое чудо?