Моё желтоглазое чудо. Книга 2 (СИ)

Глава 3

Что бывает, когда в закрытом помещении оказываются твой брат и твой парень, которые друг друга чуточку недолюбливают?

Правильно, попытка передела собственности. Проще говоря «Я твой старший брат, и я не потерплю…» и далее по тексту.

Первое, что привело Дара в негодование — тот факт, что мы с Нейтом живем вместе. И поскольку попытка изгнания кота из моей квартиры потерпела сокрушительное фиаско, братишка взялся за более невыполнимую миссию — изгнание его из моей кровати. Я, уставшая еще на фразе «он останется в моем доме, потому что это мой дом», просто махнула на все рукой и ушла кухню пить мятный чай, строго настрого запретив им убивать. Или хотя бы пачкать кровью мой ковер. Спорить и что-то доказывать я не видела никакого смысла. Потому что у меня было стойкое ощущение, что даже если Дар привяжет Нейта цепями, оборотень все равно через некоторое время окажется в моей кровати. А вот они пусть поругаются. Поспорят, подоказывают свою точку зрения. Гляди ж, устанут да спать крепче будут.

Парни отвечали мне преданными взглядами, но уверенность, что они вцепились друг другу в глотки, стоило мне скрыться, все еще жила в моей душе. Это вполне доказывалось странными шорохами и выкриками вроде «Только через мой труп!» и «А это легко устроить». Но страха, как такового, у меня больше не было. Ну, разве что за мебель (что-то там подозрительно трещало в какой-то момент). Друг другу, я думаю, они только фингалы под глаза поставить могут в порыве чувств. Отдельным подтверждением отсутствия дальнейшей опасности было то, что Беартис пошел домой. Уж он-то точно не оставил бы своего принца в компании смертельной угрозы.

Я сделала еще глоток чая и вздохнула. Их разборки были одновременно и хорошим моментом, и плохим. С одной стороны, в споре рождается истина, и может, они придут к какому-нибудь соглашению. С другой — просто то, что им нужно приходить к этому самому соглашению было плохо. И вообще ругаться плохо. И мне очень хотелось, чтобы все жили дружно и счастливо.

Из комнаты вдруг донесся совсем уж настораживающий грохот и голос Дарэла:

— А я сказал нет! И ты будешь спать на вот этом вот диване, иначе я вышвырну тебя из окна и помашу вслед ручкой!!!

Я поначалу вздрогнула. А потом тихонько захихикала. Нейтан. Будет спать на диване. Знаем, проходили.

Все еще тихо посмеиваясь, я сполоснула кружку и вышла из кухни. Оглядела сначала комнату со следами локального армагеддона, потом парней, пребывающих в состоянии «классический беспорядок».

— Я надеюсь, вы здесь все уберете, да? — поинтересовалась спокойно, даже немного безразлично.

Парни тут же смущенно спрятали глаза, заставляя меня сильнее сосредоточиться на том, чтобы не рассмеяться уже при них. Мужская гордость — ранимая штука. А мне все труднее было поверить, что эти двое действительно могут причинить друг другу серьезный вред. Первый испуг прошел, мятный чай подействовал, и теперь я была на грани узрения радужных единорогов.

Почти дойдя до интересующей меня двери, я оглянулась, осененная гениальной идеей, и посмотрела на парней задумчивым взглядом:

— Дар. А ты не думал, что мы-то не первый день в одной кровати спим?..

Глаза брата быстро приобрели форму круга, потом он перевел взгляд на вздрогнувшего Нейта и подозрительно прищурился. Ожидать его реакции я не стала, спокойненько уйдя в ванную и закрыв за собой дверь. Разборки разборками, но завтра опять на восемь на учебу, и Рудольфу Великому, который числился первым, кто будет учить нас уму разуму в этот замечательный день, плевать на мои личные проблемы. В отличие от Адриана Георгиевича, ему не скажешь что-то типа «Представляете, мой брат оказался охотником и… ну, вы понимаете».

Несколько секунд в гостиной царила тишина. Потом голос Дарэла вкрадчиво так поинтересовался:

— Это она сейчас на что намекала? — и уже более грозно: — Ты чего краснеешь, сволочь кошачая?!

— Так, — откликнулся смущенный голос Нейта. — До завершения Коронации ж нельзя…

— Чего нельзя?! — тут же взорвался Дар.

Я, уже успевшая начать набирать ванную, поперхнулась. Это… кхем. Я ведь не это имела в виду. Я ведь помочь хотела… Но выскакивать обратно и объясняться не стала. Это нейтово «до завершения коронации нельзя» дало мне аж целых два вывода: возможно, на этой почве Дарэл успокоится и перестанет истерить на тему совместного сна, и теперь мне точно нужно будет поговорить с Нейтаном на тему возникших недомолвок. Что это за коронация такая, до завершения которой нельзя?

И я была на девяносто девять процентов уверена, что это как-то связано с якорями и принцами. А значит, нас действительно ждет очень серьезный разговор. Но наедине.

При моем повторном появлении через добрый час, парни снова замерли, предварительно отскочив друг от друга и усевшись по разным концам дивана. Кажется, пока я нежилась в теплой водичке, они пытались друг друга молча задушить. И мне бы испугаться, но благодаря адреналиновому откату, мяте и теплой ванне я уже познала внутреннее умиротворение и пребывала в заторможенно-философском состоянии, которое я могла разогнать ровно настолько, что не позволяла себе забыть, что мне еще с Нейтом разговор серьезный проводить. Очень хотелось молча взять его за руку, утащить в спальню и запереться, но тогда Дарэл всю ночь тарабанил бы в дверь, на весь дом сообщая всякие нецензурные вещи, и мы бы не только не поговорили, но и не поспали бы. Потому я вяло пожелала им спокойной ночи и, краем глаза наблюдая, как они постепенно напрягаются по мере того, как я приближаюсь к двери в спальню, покинула их на произвол судьбы.

С закрыванием двери меня догнал грохот — кажется, они упали с дивана и опрокинули журнальный столик. Это хорошо, там стоял графин с водой, может, остынут. Шипение и не совсем цензурный вскрик было тому подтверждением.

Укладываться в постель без Нейтана было странно. Я даже и не думала, что уже настолько привыкла, что он рядом. Мурлычит в ушко, обнимает, греет своим телом. Он вообще очень теплый. В его руках я всегда чувствовала себя спокойно. А вот без него меня словно окружила пустота. Появилось глупое ощущение, что его снова нет, а я снова одна… Пришлось дожидаться его сидя, угрюмо укутавшись в одеяло и борясь с желанием все же пойти и устроить там скандал на тему «Да я все равно не смогу без него спать».

Сложно сказать, сколько времени ушло на то, чтобы они затихли. Но когда свет в соседней комнате погас, а дверь в мою спальню так и не открылась, я даже испугалась. А вдруг Нейтан сдался? Наверное, в этом-то и была причина того, что они, наконец-то, легли спать. Потому что Дарэл был очень упертый и очень меня любил, что не позволило бы ему отступить и позволить растлевать свою маленькую сестричку прямо у него под боком.

В тишине и абсолютной темноте ожидание сделалось просто невыносимым. Он не мог не прийти, просто не мог. Его не остановило даже мое собственное мнение, не то, что мнение какого-то там охотника, будь он хоть трижды мой брат. Значит…

Когда кровать рядом со мной с шорохом примялась, я едва не вскрикнула. Но забравшись в постельку, Нейт тут же замурлыкал, позволив мне нервно выдохнуть, а когда он дополз до меня и ткнулся лбом в плечо, так и вовсе порывисто обнять. Парень притянул меня к себе, уткнувшись носом в шею и позволяя мне кожей почувствовать его улыбку. Такой теплый, милый, родной.

Погрузившись в облегчение и радостное ощущение его рядом, я едва не забыла о своем плане. Но стоило Нейтану потянуть меня в сторону, заваливая набок, как я встрепенулась и уперлась, оставаясь на месте.

— Что? — тихо поинтересовался парень, тоже садясь прямо. — Ты сейчас тоже скажешь, что мое место на диване?

Он говорил с улыбкой, это прекрасно чувствовалось в его голосе. Я качнула головой, подозревая, что он, в отличие от меня, прекрасно видит в темноте и вздохнула:

— Нам нужно поговорить, но дело совсем не в том, где тебе стоит спать.

Руки Нейтана, нашедшие и заграбаставшие мои ладони, напряглись. Я кожей почувствовала его взгляд — настороженный, внимательный. И невольно отметила, как чутко он среагировал на изменение моего тона.

— Что случилось? — спрашивал чуточку хрипло и не менее настороженно, чем смотрел.

— Что значит «якорь», Нейт? — подняв на него взгляд в машинальной попытке заглянуть в глаза, тихо поинтересовалась я. — Что это за история с граничными принцами, королями и коронациями?

— Это не…

— Это важно, — перебила я, уже зная, что за песню он хочет завести. — Я хочу знать.

Парень вздохнул. Посидел тихонько и снова вздохнул. Я терпеливо ждала, не требуя от него спешки и позволяя собраться с мыслями. И старалась не подать виду, что беспокоюсь о том, что он может сказать.

— Как бы это правильно объяснить… — еще раз вздохнув, Нейт сжал мою руку, поднес ее к губам, мягко поцеловал и только после этого продолжил: — Как ты уже знаешь, я немного отличаюсь от остальных представителей моего рода своей способностью к частичной трансформации. Но я не первый, кто родился таким в этой семье. Тех, кто был до меня, называли Граничные Короли, и они были существами очень большой силы и удивительных возможностей. И в жизни каждого из них была женщина, ради которой они жили. Их истинная пара, та, которая была рождена для них. Та, без которой они просто не мыслили своего существования. Таких женщин прозвали «якорями», потому как они были тем, что сдерживало Граничных Королей. Они были их балансом, их точкой возврата, а в некоторых случаях и стоп-краном. Ты — мой якорь, милая. Но я еще не Граничный Король. Ими не рождаются, ими становятся, пройдя процесс изменения и становления силы, так называемую «коронацию». Поэтому Беартис временами зовет меня «принцем».

Я слушала его, едва ли не с раскрытым ртом. Эта история поражала, но я все еще не могла взять в толк, почему это нужно было скрывать от меня, ведь я являюсь непосредственной ее частью. И априори не могу иметь по этому поводу никаких возражений, ведь я действительно люблю его.

— А почему ты так сосредоточенно молчал? — непонимающе уточнила, и, почувствовав, как он уткнулся лбом мне в руки, лежащие на коленях, мягко скользнула пальцами по его волосам, подбадривающе добавила. — Расскажи мне.

— Якори всегда очень быстро умирали, — его голос сорвался и парень обхватил мои бедра руками, вжавшись лбом в колени. — Каждый раз причина была разной, от убийства до болезни, но всегда очень рано. И после этого мои предки всегда сходили с ума, не в силах пережить потерю якоря. Их больше ничто не сдерживало, им не для кого было жить. И их боль и гнев выплескивались наружу в массовых разрушениях, в гибели окружающих их существ.

— Поэтому твоя мама закрыла тебя в особняке. Чтобы ты не встретил свой якорь и не пережил все это… — я испуганно прикрыла рот рукой.

Я… я могу принести ему смерть. Почему-то именно это было самым ужасающим в этой истории. Не то, что я, возможно, скоро должна буду умереть, а именно то, что станет с ним после этого. Это пугало, пугало до дрожи. Сердце заколотилось в груди, в висках застучал пульс. Его любовь может его погубить. Я могу его погубить.

— Вот поэтому я и не хотел говорить, — хмуро отозвался Нейт, садясь прямо. — Потому что ты будешь думать, что в чем-то виновата. Хотя на самом деле это все могло быть просто совпадением. В конце концов, те женщины были не единственными в истории, кто умер в расцвете лет. Может, глупости все это.

— Но это ведь не так.

Я хотела поверить в возможность того, что все это случайности, и ничего нам не грозит, и мы будем жить долго и счастливо. Но даже он в это не верил, я это прекрасно понимала.

— Я… я чувствую это. Чувствую, как изменяюсь, — виновато признался парень. — Так что сила Граничных Королей — не миф. А Беартис говорит, что мы связаны, причем не просто эмоционально, но и энергетически. Это не несет никакого вреда, но именно это, скорее всего, и запустило процесс. Но это не значит, что с тобой должно что-то случиться. Мы живем не в темные века, где от простой простуды можно было умереть, если рядом нет мага-целителя. Ты под моей защитой, под защитой Беартиса и даже вон Адриана. И брат у тебя охотник, причем явно не из самых слабеньких. Тебе ничего не грозит, не стоит бояться.

Я печально улыбнулась, скользнула ладонями по его груди, шее, добралась до волос и потянула к себе, отчего мы коснулись лбами:

— Я не боюсь своей смерти. С тобой я не боюсь ничего. Поэтому даже не пытайся меня бросить из каких-то идиотских благих побуждений вроде «так тебе будет лучше, ты останешься жива».

Я говорила тихо, но очень уверенно. Можно даже сказать категорично. Потому что лучше короткая жизнь с ним, чем долгая, но без него. Да и была во мне удивительная уверенность, что уже совершенно не важно, находимся ли мы рядом или нет. Мы были связаны, и эту связь не разрушить простым желанием или глупой ложью «я тебя больше не люблю».

— Я никогда тебя не оставлю, — заявил в ответ Нейт и рьяно полез целоваться, едва не опрокинув меня с кровати и мгновенно погасив окружающую реальность ощущением сладостной мягкости его губ.

***

Утро начинается не с кофе.

Утро начинается с яростного крика «Ах ты ж кошачья сволочь, а ну руки от моей сестры убрал, морда твоя лохматая!».

То, что мой любимый братец слова подкрепляет делом и вручную выгоняет Нейта из моей кровати, я поняла не сразу. Сначала мне показалось, что просто началось землетрясение. Потом — что на меня упал потолок. И только после этого я осознала, что это просто кровать ходуном ходит от двух дерущихся на ней за одеяло парней. А странное шипение — это Нейтан. А не менее странное урчание, сильно похожее на рык — это Дарэл.

Несколько секунд я огромными от удивления и все еще не полного осознания происходящего глазами смотрела на этот гневный комок. Потом закатила их к потолку, прося у боженьки терпения. И тут уж, как говорится «только силы мне не давай, а то скину обоих с кровати на пол».

А эти двое оказались так заняты друг другом, что даже не заметили, когда я осторожненько выбралась из комнаты и, вовсю зевая, ушла в ванную. А потом — готовить завтрак. Благо, разбудил нас братишка вовремя, спокойно успеем на пары собраться.

Они появились на кухне намного позже. Я уже успела и чайник вскипятить, и яичницу пожарить, и бутербродов наделать. Кот недовольно хмурился и выглядел весьма помято, брат так же недовольно хмурился и недовольно зыркнул на меня, совершенно умиротворенно разливающую кипяток по трем чашкам.

А я-то, собственно, что? Я ничего. Мне и так неплохо.

Нейт, проходя на свое место, чмокнул меня в висок, и Дар начал испепелять взглядом уже его.

Когда они оба расселись, толкаясь ногами под столом, я окинула их спокойным взглядом и мягко сообщила:

— Доброе утро.

Ответом мне было невнятное бормотание, зевание с кошачьей стороны и фырканье с охотничьей.

Я выслушала все это со смиренной улыбкой и добавила:

— Приятного аппетита.

История с бормотанием повторилась, только теперь добавились еще и уничтожительные взгляды друг на друга. Я мысленно вздохнула. Разбуженный Нейтан всегда хуже атомной войны. Особенно когда разбуженный не в моей мягкой манере. Но внешне я сохранила абсолютное спокойствие и, строго посмотрев на обоих по очереди, даже не подумала сдаваться:

— Мальчики-и, — мой тон стал многозначительным.

Парни посмотрели на меня непонимающе, потом друг на друга с осознанием, и снова на меня, но уже с мольбой. Я ответила совершенно непреклонным, немигающим взглядом, заставившим их снова переглянуться. Первым сдался Дарэл:

— Приятного аппетита.

Тоном, с которым он это заявил, можно было замораживать извергающиеся вулканы.

Нейтан поначалу фыркнул. Но под моим взглядом вздохнул и недовольно кивнул:

— Приятного аппетита.

— Вот и замечательно, — широко улыбнулась я, решив игнорировать их интонации. — Я так рада, что вы поладили.

Парни пристыженно опустили взгляды. Потом одновременно попытались оправдаться, размахивая руками и тыкая друг в друга пальцами. Но, наткнувшись на мой непробиваемый вид, снова уткнулись взглядами в тарелки.

— Кушайте, — мягко предложила я и, бросив взгляд на часы, добавила: — И, Нейт, поторопись. Нам на пары к восьми.

Парень стал совсем несчастным, чем несказанно обрадовал брата. Но улыбка Дара моментально погасла, когда он осознал смысл моих слов:

— Вы что, еще и в одном месте учитесь?

В этот раз настала очередь уже Нейтана клыкасто улыбаться:

— Я тебе даже больше скажу. Мы еще и в одной группе.

— Какое безобразие, — протянула я, допивая чай, после чего успокаивающе погладила братишку по руке: — Да не бойся ты так, не соблазнит он меня посреди пары, и не растлеет на перемене. У нас очень наблюдательные и ответственные преподаватели.

Нейтан, услышав «не соблазнит он меня посреди пары», приобрел мечтательный вид:

— А помнишь как мы с тобой…

Я споро толкнула его под столом ногой, после чего с нажимом закончила:

— Рисовали плакат по просьбе Адриана Георгиевича?

Вертикальные зрачки медленно расширились, заполняя почти всю радужку чернотой, в которой я буквально увидела, как лежала спиной на сдвинутых столах, с нависающим надо мной Нейтом. Щеки сами залились краской, а брат, окинув нас внимательным взглядом, подозрительно прищурился:

— Не нравится мне все это.

Мы с Нейтом мгновенно приобретаем совершенно невинный вид. Быстренько убрав со стола свою кружку, я чмокнула брата в щеку и как ни в чем не бывало, убежала собираться, не обращая внимания на тихий братишкин вопрос:

— Чем вы, говоришь, там занимались, морда кошачья?

Одевалась я, надеясь, что они еще и на кухне не подерутся. Ибо там горячий чайник, сковородки, ножи, вилки…

— Не-ейт! — собравшись сама, я выглянула из спальни. — Мы опоздаем!

Он появился не сразу, на ходу приглаживая волосы и дожевывая бутерброд. Но особых повреждений на первый взгляд заметно не было.

Отправив его собираться, я принялась метаться по гостиной в поисках потерявшегося конспекта. Вот где можно было деть, спрашивается?!

— А может, давай его выселим, а? — не слишком тихо поинтересовался вышедший из кухни брат

Вот нет бы предложить помощь или хотя бы спросить, что я ищу!

— Тебе придется выкидывать меня в окно! — тут же откликнулся из спальни приглушенный голос Нейта.

— Да запросто, — громко согласился Дар, и уже тише, для меня, добавил: — Нет, ну правда. Негоже это, молодой девушке с парнем жить вот так…

— Я не выгоню его, — облегченно выдохнув сообщила я, вытаскивая конспект из-под дивана. — И тебе, Старший, придется с этим смириться. Потому что я люблю его. И, как бы я не хотела жить в мире с его родителями, я не сделаю им такого подарка, как отправка его с вещами на выход. Если понадобится, я буду спать на кухне на составленных стульях, но Нейтан останется в этой квартире и точка.

— Ты всегда была упрямой, малышка, — Дарэл пригладил свои короткие, такие же как и у меня светлые волосы рукой и вздохнул. — Хорошо. Я постараюсь научиться терпеть этого наглого кошака.

— Рядом с тобой, — добавил Нейт, выходя из спальни и приобретая непреклонный вид.

— Что? — удивленно переспросили мы с братом.

— Он должен сказать «Я постараюсь научиться терпеть этого наглого кошака рядом с тобой», — пояснил парень. — Охотников надо ловить на слове и требовать конкретики, они любят на этом играть.

Дарэл окинул недовольно моргающего от снова занявших свое место линз оборотня и усмехнулся:

— А ты умен, Кошачий Принц.

— Да уж не жалуюсь, — хмыкнул Нейтан и потянул меня за собой: — Пойдем, а то Рудольф Великий с нас скальпы снимет и скажет, что это для наглядного пособия.

Уже на выходе я вывернулась из рук Нейтана и вернулась к развалившемуся на диване брату. Обняла его крепко-крепко и чмокнула в щеку:

— Как бы там ни было, я рада, что ты вернулся.

— Я тоже, малыш, — улыбнулся Дар. — Я тоже.

Нейт показательно громко зазвенел ключами из прихожей, напоминая, что мы уже почти опаздываем, и я побежала на выход, оставив улыбающегося братишку смиряться с капризами мироздания.