Монарх VI

Глава 6

Я сжал кулаки, ощущая удары по защите мира. Они не прекращались ни на мгновение.

Первые били по барьеру снова и снова, и каждый раз их атаки становились точнее, сильнее, умнее. Они адаптировались. Искали слабые места.

И находили. Я чувствовал трещины, что расползались по тонкому переплетению сил, удерживающему их за гранью. Чувствовал, как сам мир содрогался под их натиском.

Барьер долго не продержится. Я мог попытаться его укрепить, вложить ещё больше сил… но это была иллюзия. Временная отсрочка перед неизбежным.

Нет. Хватит защищаться. Я подниму голову. Пришло время атаковать. Настало время отправиться к Первым. Настало время вершить свою месть. Осталось лишь завершить последние приготовления.

Домен.

Он встретил меня привычной тишиной, но сегодня она казалась тяжелее, словно само пространство знало, что я принес с собой слова, которые изменят всё. Воздух, обычно прозрачный и холодный, как лезвие ножа, теперь вибрировал от напряжения.

Я стоял на краю поселения Первых людей, где их дома, казавшегося древним для этого мира, тянулись вдоль узких улочек. Их светильники, будто наполненные звездной пылью, мерцали, как глаза, наблюдающие за мной.

Веррагор вышел первым. Его фигура, высокая и стройная, словно выточенная из черного дерева, выделялась на фоне каменных стен. Его глаза, глубокие, как пропасти между мирами, встретились с моими.

— Ты пришел не с миром, — сказал он, и его голос, низкий и звучный, разнесся по Домену, как эхо.

— Нет, — ответил я, чувствуя, как тяжесть слов давит на грудь. — Я пришел с выбором.

Он наклонил голову, словно пытаясь прочесть мои мысли. Вокруг нас начали собираться жители поселения — люди и монстры. Они смотрели на меня с любопытством и тревогой, словно чувствуя, что грядущее изменит их судьбу.

— Я отправляюсь в мир Первых, — начал я, и слова мои повисли в воздухе. — Я иду туда, чтобы уничтожить их. Но я не знаю, что будет с этим миром, если я умру.

Тишина, последовавшая за моими словами, была густой, как смола. Даже ветер замер, словно прислушиваясь.

— Ты предлагаешь нам выбор, — произнес Веррагор, и в его голосе не было ни удивления, ни страха.

— Да, — я кивнул, чувствуя, как каждый взгляд, устремленный на меня, становится тяжелее. — Вы можете уйти. Я открою портал в реальный мир, и вы сможете жить там, не опасаясь, что этот мир рухнет вместе со мной. Или… — я сделал паузу, глядя на их лица, — Вы можете остаться. Но я не могу гарантировать, что выживете.

Тишина снова накрыла нас, но на этот раз она была наполнена шепотом — не слов, а мыслей, эмоций, страхов. Я видел, как их глаза, обычно спокойные и уверенные, теперь метались, искали ответы в лицах друг друга.

— Ты просишь нас выбрать между домом и жизнью, — сказал один из старейших жителей поселения. Его голос дрожал, как лист на ветру.

— Нет, — я покачал головой. — Я прошу вас выбрать между прошлым и будущим. Этот мир — ваш дом, но он связан со мной. Если я умру, он может исчезнуть.

— А если ты выживешь? — уточнил Веррагор. Его глаза сверкнули, как звезды в ночи.

— Если я выживу, этот мир станет сильнее, чем когда-либо, — ответил я, чувствуя, как слова обжигают мне губы. — Но я не могу обещать этого.

Он задумался и его взгляд устремился вдаль, словно он видел там что-то, недоступное остальным.

— Мы — Первые люди, — произнес он наконец, и его голос зазвучал, как колокол. — Мы не бежим от судьбы. Мы встречаем её лицом к лицу.

— Ты остаешься? — спросил я, чувствуя, как сердце бьется быстрее.

— Мы остаемся, — ответил он, и в его голосе не было сомнений. — Этот мир — наш дом. И если ему суждено исчезнуть, мы исчезнем вместе с ним.

Я посмотрел на остальных, и в их глазах увидел то же самое — решимость, смешанную с грустью, но без страха. Они кивали, их лица, древние и мудрые, выражали согласие.

— Хорошо, — прошептал я, чувствуя, как тяжесть выбора сжимает горло. — Тогда я сделаю всё, чтобы этот мир выстоял.

Они молчали, но их молчание было громче любых слов. Я повернулся, чувствуя, как Домен, этот древний и загадочный мир, дышит в такт моему сердцу.

— Я вернусь, — сказал я, но не знал, кому адресовал эти слова — им или себе.

И, оставив их стоять среди мерцающих светильников, я шагнул в портал, чувствуя, как тяжесть выбора тянет меня вниз, в бездну, где ждал мир Первых.

Десятилетия. Цифра, от которой кости ноют, будто проржавевшие шестерни. Когда-то его имя шептали со страхом в темных коридорах дворца — «цепной пес Годунова». А теперь… Теперь даже псы засыпают у огня.

Мужчина стоял у окна своей комнаты, глядя, как солнце красит столицу в золото. Император давно отошел от дел. Его трон пылится в залах, где теперь танцуют придворные мотыльки, не ведая, какой ценой куплен их покой. Моя работа сделана. Земля безопасна. «А я? Я стал реликвией, которую берегут из вежливости.»

Пальцы сами потянулись к старому шраму на ребре — память о том, как клинок мага смерти едва не выпил душу. Раньше такие шрамы заживали за неделю. Сейчас они зудят перед дождем, как старые сплетницы.

— Надоело, — хрипло пробурчал Марк пустой комнате. Стекло дрогнуло от баса.

Глеб. Мальчишка, которого несколько лет назад определили мне в ученики. А нужна ли ему была эта учеба? В последнее время он все больше убеждался, что нет…

Теперь он гребанный бог, что ходит меж мирами, как хозяин, а он… Он все чаще ловил себя на том, что засыпал с отчетом в руках.

Домен. Место, где время течет иначе. Где можно не слышать каждый час колокола, отсчитывающие мои последние годы. Где та…

Образ вспыхнул ярче солнечного блика. Она. Маг жизни из Глубин, что он видел лишь раз, но… Ее смех, как звон хрустальных кинжалов. Волосы — сплетение ночи и дыма. Когда она прошла мимо в прошлый раз, воздух запах грозой и чем-то запретным.

— Старый дурак, — фыркнул старик, но уголок губ предательски дернулся.

Доспехи висели на стене, тусклые от времени. Он провел рукой по нагруднику, оставив след на пыли.

— Прощайте, железные кости, — пробормотал Мидлер. — Пора жить в шкуре человека, а не оружия.

Глеб ждал в саду, у фонтана. Его фигура, облаченная в простой серый плащ, казалась неприметной — но только для тех, кто не видел, как он рвет реальность взмахом руки.

— Решил? — спросил он, не оборачиваясь. Всегда знал, когда я подхожу.

— Если скажешь «я же предупреждал», всажу меч между рёбер, — буркнул Марк, опускаясь на каменную скамью. Суставы скрипели, как несмазанные петли.

Долгорукий повернулся, и в его глазах — этих проклятых омутах, где плавали звезды — мелькнуло что-то похожее на грусть.

— Там нет дворцовых удобств.

— Зато нет придворных крыс.

— Маги Глубин не подчиняются приказам.

— А я и не собираюсь приказывать, — он хмыкнул, представив, как она, эта чертовка с глазами цвета расплавленного серебра, задирает бровь при виде моих шрамов. — Думаю, мы найдем… общий язык.

Глеб протянул руку.

— Только скажи и я открою путь. В любое время.

Марк пожал ее без раздумий. Для себя он все решил.

— Спасибо, пацан.

— Ты… — начал Глеб, но мужчина встал, прервав.

— Не надо. Уходим красиво — без сцен.

«Ученик» кивнул. Когда портал разорвал воздух, пахнущий розами и сталью, Марк шагнул в спираль света, не оглядываясь.

А там… Там ждал воздух, напоенный ароматом чужой магии. И тень на скале, что обернулась женщиной с улыбкой, от которой сердце — чёрт побери — застучало, как в двадцать лет.

— Ну что, пёс императора, — ее голос обвил шею, как шелковый шнур. — Говорят, ты ищешь покой?

Он оскалился, чувствуя, как годы спадают с плеч, будто ржавые латы.

— Покой? Нет, красотка. Я пришел за бурей.

И ее смех, звонкий и опасный, стал ему лучшим ответом.

Из Сириуса-7 я сразу отправился во дворец императора. Впереди меня ожидал серьезный разговор, и во время размышлений на этот счет меня застал старик Марк, решивший поселиться в Домене.

Стоит сказать, это не вызвало у меня сильного удивления. Он давно заслужил покой, а в этом мире одному из сильнейших магов поколения его явно не найти. В любом случае, для меня это не проблема, потому, решив его «проблему», я, наконец, двинул в сторону дворца.

Я стоял перед дверью в покои Анастасии.

Раньше мне доводилось встречаться лицом к лицу со смертью, разрушать миры, уничтожать врагов, перед которыми падали целые армии. Но сейчас передо мной стояло единственное препятствие, которое я не мог сломать. Как сказать ей правду?

Я глубоко вдохнул и толкнул дверь. Анастасия сидела у окна, её длинные тёмные волосы мягко спадали на плечи, а руки были сложены на коленях. В её взгляде, устремлённом вдаль, читалось спокойствие, которое давалось ей слишком дорого.

Она не повернулась, но заговорила первой:

— Ты уходишь.

Это не было вопросом. Неужели она все понимала? Я шагнул ближе, но она всё ещё смотрела в окно.

— Да. — кратко ответил я.

— Один?

— Да. — произнес я, сжав кулаки.

Она медленно повернула голову, и её голубые глаза встретились с моими.

— И ты хочешь сказать мне что? Что всё будет хорошо? Что ты вернёшься?

Я не ответил. Она усмехнулась — горько, безрадостно, почти зло.

— Ты ведь не знаешь, вернёшься ли.

— Нет.

— Значит, ты идёшь на верную смерть?

— Я не могу не пойти.

Её губы дрогнули, пальцы, сложенные на коленях, сжались в кулаки.

— Ты всегда так. Ты всегда делаешь то, что должен, а не то, что хочешь.

Тишина стала ей ответом. Я сделал шаг вперёд, но она резко подняла руку, останавливая меня.

— Глеб… Сириус… — её голос сорвался. — Ты дал мне весь мир, дал мне любовь. Я должна была стать твоей королевой. — она судорожно втянула воздух, но её голос оставался твёрдым. — А теперь ты просто уйдёшь?

Я закрыл глаза на мгновение.

— Я должен.

— Ты не должен. — она резко поднялась с места, её руки дрожали. — Ты выбираешь это. Ты мог бы остаться, мог бы найти другой путь, но ты идёшь туда, откуда, скорее всего, не вернёшься.

Я ничего не сказал. Анастасия медленно покачала головой, её губы сжались в тонкую линию.

— Ненавижу тебя за это.

Но ее глаза говорили о другом. Страх. Боль. Любовь. Я протянул руку, убирая прядь волос с её лица.

— Я знаю.

Она закрыла глаза, сжав зубы, а потом резко шагнула ко мне и ударила кулаками в грудь. Один раз. Второй. Я не останавливал её.

— Ты эгоист. Ты всегда был эгоистом, Глеб. Ты решил умереть, и даже не подумал, что будет со мной.

Её голос сорвался, но я чувствовал, что в этом гневе нет настоящей злости. Только боль. Потом она просто прижалась ко мне, её плечи дрожали.

— Просто… вернись. Любым способом.

Я обнял её, крепко, почти отчаянно. Не зная, будет ли это наш последний разговор.

Утро было тихим. Я стоял у порога, глядя на неё.

Анастасия спала, её дыхание было ровным, спокойным. Свет утреннего солнца мягко ложился на её лицо, оттеняя нежные черты, а длинные волосы рассыпались по подушке, словно тёмное шелковое покрывало. Она казаласьхрупкой, безмятежной, но я знал правду. Она была сильнее, чем казалась.

Я должен был уйти. Должен. И всё же что-то внутри меня не позволяло сделать этот последний шаг. Я запомнил её такой — спокойной, безмятежной, живой. Не той, что сжимала кулаки от злости, не той, что кричала на меня вчера, требуя ответа, не той, что глотала слёзы, когда я сказал, что ухожу.

Этой ночи у нас было слишком мало. Но, возможно, это был последний раз, когда я видел её. Я отвёл взгляд, сжав кулаки. Москва оставалась в её руках. Она была не просто моей женой — она была моим всем. Мирра… Я так и не дождался твоего пробуждения.

В любом случае её воспитание, её ум, её сила — этого хватит. Я знал, что она справится. И если вдруг что-то случится, её брат, император, не бросит её. Но не это было самым важным.

Важно было то, что я снова оставлял её одну. Я повернулся и шагнул к выходу. Я не стал её будить. Я просто не мог. Она бы удержала меня. Но я решил не давать ей этого шанса.

Я ушёл, оставляя после себя тишину прощания без слов.

Я смутно представлял себе дальнейший путь. Путешествие в мир Первых… Звучит интересно. Вот только как мне туда попасть?

Прорываться сквозь защиту, созданную самими богами? Найти древний проход, если он вообще существует? Или… создать свой собственный?

У меня были мысли, но не было уверенности. А если я ошибусь? Если не рассчитаю силы?

Я сжал кулаки. Неважно. Путь есть всегда. Даже если его нет, я создам его сам.

Мгновение спустя я стоял на самом высоком небоскрёбе, глядя вверх. Ветер играл с моими волосами, холодными потоками касался кожи, будто напоминая, что я всё ещё здесь, всё ещё привязан к этому миру.

Воздух на крыше небоскреба был холодным и разреженным, словно сама атмосфера не хотела, чтобы мы здесь находились. Под ногами, сквозь стеклянные панели, мерцали огни города, растянувшегося до горизонта.

Но мои мысли были далеко. Я закрыл глаза, позволяя своему сознанию погрузиться глубже. И тогда я почувствовал его. Рэбелл.

Зов был не резким, не требовательным — скорее, спокойным, неизбежным. Он исходил из глубины моей души, напоминая, что я был не один. Мой верный друг хотел наружу. Я усмехнулся.

— Что ж, пора проветриться, да?

Я протянул руку, позволяя силе потечь наружу. Рэбелл возвращался.

Он вышел из портала Домена с грацией хищника, который знает, что его территория неприкосновенна. Его шерсть, переливающаяся под светом луны, казалась сотканной из теней и серебра. Но больше всего поражали его глаза — глубокие, как пропасти между мирами, они смотрели на меня с пониманием, которое не требовало слов.

— Пора? — его голос, низкий и звучный, разнесся по крыше, заставляя вибрировать стекла.

— Пора. — кивнул я, чувствуя, как тяжесть решения давит на плечи.

Он медленно подошел ближе, и я почувствовал, как его дыхание, теплое и влажное, коснулось моего лица.

— Тогда возьми, — прошептал он, и его глаза вспыхнули ярче звезд.

Внезапно мой разум наполнился образами, звуками, запахами — воспоминаниями, которые не были моими. Я увидел мир, который невозможно описать словами. Небо, сотканное из спиралей света, землю, покрытую кристаллами, излучающими мелодии, и существа, чьи формы нарушали все законы физики.

Я увидел его — маленького паучка, который, дрожа от страха и любопытства, зацепился за своего врага в момент его перемещения между мирами. Он падал сквозь слои реальности, пока не оказался здесь, в нашем мире, где все было таким… твердым, таким ограниченным.

И тогда я увидел их — координаты. Не числа, не точки на карте, а нечто большее. Они были как песня, как узор, сплетенный из нитей времени и пространства.

— Спасибо, — прошептал я, когда видения рассеялись.

Лев кивнул, его глаза снова стали спокойными.

— Удачи, — сказал он и растворился в тени, оставив меня одного на крыше. Он вернулся в Домен.

Я закрыл глаза, чувствуя, как внутри меня пробуждаются силы. Шесть стихий — огонь, вода, земля, воздух, свет и тьма — закружились вокруг, создавая вихрь энергии. Я почувствовал, как сила Бога Власти, та самая, что позволила мне подчинить Домен, наполнила каждую клетку моего тела. И наконец, Власть Монарха — древняя и неумолимая, как сама судьба, — развернулась, как крылья, готовые нести меня в бой.

Координаты, которые дал мне Лев, зажглись в моем сознании, как маяки. Я протянул руки, и пространство вокруг меня начало искажаться, рваться, как ткань под ножом.

— Откройся, — прошептал я, и мой голос был как гром, как шепот, как крик новорожденной звезды.

Портал разорвал реальность, и я шагнул в него, чувствуя, как силы, которые я вызвал, вытягивают из меня все до последней капли. Но я не мог остановиться. Не сейчас.

Коридор, который я создал, был как спираль из света и тьмы, звука и тишины. Он вел туда, где ждал мир Первых. Туда, где я должен был закончить то, что начал.

И когда я шагнул в последний раз, чувствуя, как реальность смыкается за мной, я знал одно: назад дороги не будет.