Мореплавания Солнышкина. Повести

АРТЕЛЬЩИК НАЧИНАЕТ ДЕЙСТВОВАТЬ

Стёпка ходил по лазарету. На столе перед ним лежали недоеденные рыбьи хвостики. А за иллюминатором занимался закат. Он горел, как персидские ковры на жюлькипурской барахолке, и, казалось, даже колыхался и хлопал на ветру.

- Тысяча рубинов, тысяча алмазов! - Артельщик решил, что время выбираться из лазарета.

Он тихо приоткрыл дверь и, сделав несколько шагов, носом к носу столкнулся с Робинзоном. Старый инспектор выбивал медвежью шкуру.

«У, чтоб тебя мурманская селёдка слопала, и откуда ты взялся?!» - вздрогнул артельщик, но улыбнулся и пропел:

- Разрешите помочь?

Старик сдвинул фуражку на затылок и кивнул.

Почему бы не разрешить человеку сделать что-то доброе?

Артельщик взялся за край шкуры, тряхнул её раза два и уже посматривал, как бы половчее улизнуть, но сзади хлопнула дверь и рядом с ним раздался возмущённый голос Челкашкина:

- Послушайте, голубчик, разве вас кто-нибудь выпускал? У меня адмиралы не разрешали себе подобных вольностей!

- Хе-хе, - усмехнулся артельщик. - Извините, но меня просили помочь!

Он ещё крепче ухватился за шкуру и сдул с неё несколько пылинок.

- Мирон Иваныч… - доктор повернулся к инспектору, - как же так? Ну позвали бы меня!

Челкашкин приподнял фуражку. Робинзон, наоборот, надвинул свою на брови, с интересом покосился на артельщика и сказал:

- Прощу прощения!

Он свернул шкуру и, взяв её под мышку, удалился к себе в каюту.

- А вы, голубчик, за мной! - сказал Стёпке доктор и поманил его за собой.

- А я не пойду! - буркнул Стенка. (Но доктор только усмехнулся и распахнул перед ним дверь.) - Я здоров! - крикнул артельщик. - Я тоже хочу в город.

- Чтобы вас выволокли на жюлькипурскую свалку, когда вы от голода потеряете сознание, - подмигнул Челкашкин. - Не выйдет! - Погрозив артельщику пальцем, он подтолкнул его в лазарет и щёлкнул ключом.

Стёпка взвыл от злости. Перед ним на столе торчали рыбьи хвостики, а вдалеке уже загорался огнями тысячи рубинов торговый город Жюлькипур.