Морталия. Узурпация (СИ)

Глава 7. Тарплен. Детский смех

Друлль заворожённо смотрел на парусиновый шатёр цирка, быстрым шагом ступая по дворцовой площади. Он, как непослушный мальчишка, спрятавший свечу под одеялом, предлагал окунуться в приключение своей любимой книги.

— Только сейчас! Только этим вечером! Вы можете купить прекрасные ароматные масла! — выкрикивал скрипучим голосом торговец, подбегая к сыщику. Он распахнул свой поношенный плащ и нырнул рукой, замотанной грязными лоскутами, в карман, доставая склянку.

Друлль оттолкнул его, не говоря ни слова, и вошёл под тяжёлый грязно-серый шатёр. В его нос ударил смешанный аромат пыли, пота, присутствия дрессированных животных, дыма и орехов в меду. Мошкара кружила и облепляла жёлтые фонари. Сыщик осмотрел амфитеатр и нащупал глазами тёмно-зелёный бархатный подол мантии, расшитый серебряными дубовыми ветвями. Король возбуждённо наблюдал за акробатическим представлением.

Юная девушка порхала под куполом шатра, прыгала и кувыркалась, словно мотылек между огней. Всплеск эмоций разошёлся гудением по тёмным ступенеобразным рядам. Свет ярких фонарей заливал сцену и зрителей, толпившихся у самой арены. Девушка отчаянно прыгнула и уцепилась за сильные руки акробата, раскачивающегося на перекладине. Женщина вскрикнула на первом ряду, прикрывая рот ладонью.

Друлль подошел к королю:

— Видий, Гай нашёл лидеров. Он ждёт тебя, — громко крикнул сыщик, склонившись над ухом короля, пытаясь перекричать сильный, грубый и неустойчивый звук серпента.

Король недовольно посмотрел на сыщика и кивнул, тяжело поднимаясь с сиденья. Ян резко вскочил, растерянно смотря на Друлля, и смахнул со лба короткую чёлку светлых волос.

— Останься с Ирамией, Ян, — приказал Видий, тяжёлой ладонью опуская юношу обратно на сидение.

Толпа зрителей расступалась перед королём, когда он величественной походкой шёл к выходу. За спиной Друлля неистово забили барабаны. Видий резко остановился и обернулся в сторону арены:

— Приведите ко мне эту циркачку, — крикнул король одному из стражников, который послушно кивнул и пошёл обратно, расталкивая толпу.

Мускулы на грубом лице сыщика напряглись:

— Видий, эта девушка не вещь, которую можно просто так взять, — прорычал он.

— Она может отказаться, — король вышел из-под шатра, глубоко вдыхая свежий воздух позднего вечера.

— Отказать королю Тарплена? Не думаю.

Видий презрительно ухмыльнулся. Сыщик посмотрел на полуразрушенный фонтан, вокруг которого установили огромные белые фонари. Несколько скульпторов работали над его восстановлением.

— Это что, не могло подождать до утра? — недоумевал Друлль.

— Им за это платят.

— Поразительно! Ты хочешь стереть последствие беспорядков за один день! Словно их и не было!

— Посмотри на них, — кивнул в сторону шатра Видий, тряхнув тёмно-рыжими волосами, замысловато собранными за его спиной. — Ещё утром они были недовольны, прыгали на ворота и орали, а сейчас ревут от радости, упиваясь зрелищем. Для кого, по-твоему, существуют таверны, бордели, бродячие труппы. Для нас королей и лордов, чтобы отвлекать народ от неугодных мыслей.

— Карл и Пауль не пускают в свои города бродячие цирки и театры.

— Зато выпивка льётся у них рекой, а Стригхельм и Камвек задыхаются в клубах дурмана. Это то, что хочет народ, и так было всегда, — он с любовью заскользил взглядом по ровному фасаду дворца, на котором застыли в прыжке скульптуры пернатых мраморных животных, освящённые жёлтым светом ламп. — Дворец должен ассоциироваться у тарпленцев с праздником, радостью, а не с беспорядками и мёртвой старухой на площади.

Когда они вошли в тронный зал, их встретил Гай.

— На колени перед королём, — прорычал стражник, и с силой опустил молодого мужчину на мраморный пол зала. Второй мужчина в грязных лохмотьях встал на колени сам. Друлль взглянул на него, направляясь к трону, и опешил. Это был Бэн.

— Ваше величество, это зачинщики утренних беспорядков, — официальным тоном сказал Гай, встречая короля у его трона из слоновой кости и нефрита.

— Только двое? — удивленно спросил Видий, усаживаясь на трон, и поправляя свою длинную заплетённую бороду.

Друлль сел подле короля на место советника, который кидал на сыщика злобные взгляды, стоя в углу зала вместе с личной стражей короля.

— Представьтесь, — приказал Видий.

— Моё имя Бэн Токин, ваше величество, — поднялся с колен возничий.

— Я же сказал, на колени, — прорычал стражник, толкнув рукой Бэна в спину.

— Нет, пускай поднимутся. У нас не рабовладельческий строй, — прогремел король, поглядывая на Друлля.

— Казима Торвальд, — ответил второй мужчина, тоже поднимаясь.

Видий заскользил изумрудными глазами по одежде мужчин:

— Я полагаю, что вы, Казима, живёте в крепости, а вы, Токин, за её пределами?

— Всё верно, ваше величество, — подтвердил Бэн, склонив голову.

— Зачем же вы устроили все эти беспорядки?

— У Токина при задержании было обнаружено одиннадцать золотых монет, — нетерпеливо выпалил Гай, ёрзая на стуле.

— Вот как? Вам кто-то заплатил? — удивлённо поднял рыжие брови Видий. Друлль непроизвольно открыл рот и округлил глаза.

— Нет, ваше величество. Мне уплатили за извоз, — ответил Бэн дрожащим голосом.

— Одиннадцать монет за извоз? — хмыкнул Гай. — Вы что, золотую руду тоннами возили несколько месяцев подряд?

— Нет, ваше святейшество. Я подвез барина к вашему дворцу и получил золотую дюжину, которую разменял в первой же таверне, — возничий не узнал Друлля.

Король подозрительно покосился на сыщика:

— Вот это щедрость. С чего бы за извоз вельможе платить такие деньги? Может быть, он заплатил за что-то ещё? Например, за то, что вы устроили все эти беспорядки?

Друлль поперхнулся и кашлянул.

— Нет, ваше величество. Он заплатил только за извоз, — сдерживая волнение, ответил Бэн.

— Он лжёт, ваша милость, — возмутился Гай. — Никто в здравом уме не будет разбрасываться такими деньгами. Золотая дюжина самая ценная монета Стригхельма, ему заплатил кто-то из чиновников столицы, — он дрожал от радости и поглядывал на Друлля.

— Нет, всё не так, — лепетал Бэн, бледнея и дрожа.

— Говори, кто был с тобой в таверне «У Фартовара» вчера вечером? — Гай перешёл на крик, распаляясь и презрительно смотря на сгорбившегося Бэна. Жёлтые глаза чемпиона блестели. — С кем ты ходил к Тарэну? Это там вы обо всём договорились?

Сердце Друлля забилось так сильно, что король услышал его стук. Сыщик сжал ладонями подлокотники стула.

— Нет, всё не так, — Бэн широко раскрыл испуганные глаза. — Я случайно встретил мастера истины. У Тарэна убили жену три месяца назад, поэтому я отвёл сыщика к нему, — он запинался и выглядел очень жалко.

— Как всё складно выходит, — яростно сузил глаза Гай, сглатывая слюну.

— Успокойся, Бахиш, он не лжёт, — резко заговорил Видий.

Бэн удивлённо поднял глаза на короля. Друлль облегчённо и громко выдохнул.

— Ваше величество, — собравшись с силами, заговорил Казима, протягивая каждое слово, — Исаад больше не может гарантировать безопасность, люди боятся за жизни своих детей. Да и ваш последний оброк на прибыль слишком высок. Нам с трудом удаётся закупать сырьё, почти ничего не остаётся на жизнь.

— А по вашей одежде не скажешь, — Видий ещё раз ощупал глазами дорогое убранство Казимы. — Возможно, если бы вы жили немного скромнее, вам хватало бы денег.

Друлль наклонился к королю и прошептал:

— Не нравятся мне люди, которые ничем не пахнут. Не это ли тот самый художник?

— Я крупный ремесленник, с чего бы мне экономить? — не согласился Казима, блеснув оливковыми глазами.

— Вот если бы и я так думал, «я король Тарплена, с чего бы мне экономить», то не носил бы корону из серебра и простенькую мантию, — король тряхнул подолом мантии, пристыжая Казиму.

Бэн принялся внимательно рассматривать Видия, корона действительно была скромной, тонкой, с небольшими изумрудами, на руках короля не было ни одного перстня, в отличие от пальцев Казимы, украшенных многочисленными камнями.

— Я больше поверю в бедность мужчины из-за стен, но в свете последних событий у него неплохо получается зарабатывать, — Видий повысил голос. — Так чем же вы недовольны? Ваши действия заставляют меня принять крайне трудное решение. Люди у стен подрывают мою власть, несут угрозу моему правлению, учиняя все эти беспорядки.

Бэна бросило в жар от страха:

— Ваше величество, собравшиеся были не только из домов у стен крепости.

— Так или иначе, за эти беспорядки кто-то должен ответить. Дома у стен приказываю снести, людей выселить в деревни у лесов Эшарвы. Строиться они будут своими силами, — грозно прорычал Видий, обращаясь к советнику, который услужливо кивал головой. — В следующий раз вы будете умнее, прежде чем решите пойти на поводу у пресытившихся дворян, — он пристально посмотрел в глаза Бэну.

— Ваше величество, это жестоко, — у Бэна прорезался голос.

— Жестоко? Я что, по-вашему, тиран, который не заботится о своём народе? — грозно спросил Видий. — У вас есть дочь, Токин?

— Есть, ваше величество, — Бэн заволновался.

Друлль слушал разговор с озадаченным выражением лица и непонимающе хмурился.

— Сколько лет вашей дочери и замужем ли она? — король продолжал задавать вопросы.

— Ей пятнадцать, она слишком молода для замужества, ваше величество, — волнение Бэна нарастало.

— Невинна ли она?

— Конечно же, да!

— Вот слышите, пятнадцатилетняя девственница живёт в гуще лесов Тарплена! Триста лет назад, когда правили цари, такого не было. Нельзя было пройти и половину мили без того, чтобы тебя не ограбили или не изнасиловали. А в Тарплене, близ лесов Эшарвы, расхаживают сорокалетние целки! Знаете ли вы, скольким войнам мне пришлось отсечь голов, чтобы ваши дочери не боялись за свою честь? Такая безопасность дорого стоит. Я не могу творить богатство магией, — Видий эмоционально жестикулировал, — а комфорт влечет высокие налоги. Стражникам нужно платить, иначе вместо вас у моих ворот взбунтуются сотни вооруженных и полностью экипированных крепких мужчин. Исаад не может обеспечить безопасность? Убийства? Вы ведь трактирщик, Токин? Сколько скисшего вина вы налили в кружки постояльцев, и стухшего мяса поставили на их столы? А вы, Торвальд, художник? Так почему вы не смогли придать подлинности своим наброскам? Почему мои сыщики не знали, что жертвы были частично съедены? Теперь трупы людей, погибших насильственной смертью не должны сразу предаваться огню, их необходимо тщательно осматривать. Приказываю организовать такие дома. Кто-то же у нас занимается изучением человеческого тела? Эта работа для них.

Бэн ловил каждое слово короля, бледнея и не находя, что ему ответить. Казима нервно переминался с ноги на ногу и исподлобья посматривал на сыщика.

— Как вы поступите с лидерами беспорядков, ваша милость? — нетерпеливо спросил Гай, смотря на растерявшегося Бэна.

— Отпустите их. Отнятое золото верните. Человек честно заработал его, — Видий встал с тронного кресла.

— Ты не дал бедняге и рта раскрыть, — возмутился Друлль, когда они вышли из тронного зала.

— Ничего себе бедняга, собрал около двух сотен человек у стен, — ответил Видий, поднимаясь по лестнице. — Пусть радуется, что остался жив. Значит, это в его повозке ты трясся около двух дней? Неужели он и словом не обмолвился о намечающихся беспорядках? — он подозрительно покосился на сыщика.

— Я и сам удивлён. Он всю дорогу уверял меня, что народ Тарплена никогда не взбунтуется.

— Хитрый плут, — хохотнул Видий.

— Всё же нужно было их казнить, — недовольно выпалил Гай. — Продемонстрировать свою силу, это послужило бы примером для остальных, — он с жаром сжимал кулаки.

— Ты продемонстрировал силу утром, — не согласился король. — Этот оборванец донесет мои слова до ушей остальных за стенами и мою милость.

— Ваша милость, — иронично заговорил Друлль, — разве тот Казима не один из твоих доверенных вассалов? И ты не считаешь, что он намеренно не учёл детали?

— Он художник, они склонны приукрашивать, — Видий махнул рукой. — Для него важна не точность, а красота.

— Ты это всё устроил, чтобы снести лачуги? Или просто от скуки?

— Дорогой мой друг, зачем мне что-то устраивать, чтобы снести эти дома? Я — король!

Оказавшись в своей комнате, освещенной редкими свечами, Друлль сбросил с себя одежду и устало упал на мягкую перину, закрыв глаза.

Когда свечи догорели и комнату освещало лишь сеяние полной луны, проникающее сквозь стекло огромного окна, его вырвал из забытья аромат жасмина. Горячее дыхание коснулось его щеки, мягкие тёплые губы прильнули к шее, нежные пальцы поглаживали кожу, зарываясь в волосах. Друлль открыл глаза и встретился с глазами цвета сочной листвы, концы кудрей щекотали его грудь. Он осторожно оттолкнул девушку и сел на постели, натягивая на себя шёлковое покрывало.

— Что это всё значит, Ирамия? — воскликнул сыщик, дрожащим от возбуждения голосом. — Покиньте мою комнату немедленно.

— Вы мой герой, Михаэль, — бархатно заворковала девушка, теребя тонкими пальцами свои распущенные кудри, — то, что вы сделали сегодня утром было так смело, — шептала она, медленно и осторожно придвигаясь всё ближе. Её развитое не по годам тело соблазнительно облегало тонкое ночное платье, глаза жадно блестели, отражая лунный свет. — Вы были как варвар в окружении опасных чудовищ. Они шипели на вас и извивались подле, кусая за оголенные икры. А вы, не чувствуя проникающего под кожу яда, продолжали отчаянно сражаться с ними.

— Ирамия, уходите, прошу вас, — беспомощно прошептал Друлль, осипшим голосом и почувствовал кожей прикосновение возбуждённых сосков упругих грудей через тонкую ткань. Его веки потяжелели от пьянящего аромата жасмина.

Ирамия прижалась к сыщику, стягивая с него покрывало, и улыбнулась, чувствуя коленом его затвердевшую плоть, но он резко схватил её за запястье и встал с постели.

— Что вы делаете? — возмутилась она, сопротивляясь.

— Спасаю своё целомудрие.

Друлль выставил девушку за дверь.

Ирамия нервно ходила по своим покоям, не в силах совладать с гневом:

— Как он посмел! — она истерично вскрикнула, схватив кружевную подушку и запустив её в зеркало. Подушка отскочила и опрокинула со столика на пол флакон духов. Он открылся и разлился на белый ковер из медвежьей шкуры ароматом жасмина.

Ирамия упала на постель и закрыла веки. Её грудь вздымалась при каждом вдохе, кудри рассыпались по подушке. Когда она начала проваливаться в сон, детский закатывающийся смех разлился наслаждением под её черепом, приводя в возбуждение и обостряя все её чувства. Кончики крошечных пальчиков ребёнка прикоснулись к её мозгу. У неё перехватило дыхание, и она села на постели, стиснув ладонями покрывало. Прохладный ночной воздух шелохнул штору и ударил её по лицу.

«Разве я не закрыла дверь?» — её мысли прорвались сквозь эйфорию.

Детский смех звал её из глубин дворца, разливаясь возбуждением по затылку и спине множеством мурашек. Она встала и вышла из комнаты, тихо ступая босиком по мягкому ковру. Лёгкий шлейф её белоснежного платья послушно следовал за ней, развеваясь и повторяя её движения.

«Ирамия, я должен тебе что-то сказать», — вспоминала она слова отца, когда наступила на холодные мраморные ступени и, словно приведение, заскользила по ним.

«Ты уже достаточно взрослая, чтобы понять это», — отец продолжал говорить в её памяти. Женский смех рассыпался дрожью по её распаленному телу, колени подкосились.

«Никогда, Ирамия! Никогда не спускайся в подвал дворца!» — настойчиво говорил отец воспоминаниями, когда она прикоснулась горячей ладонью к ледяному металлу перил и оцарапала длинными ногтями стену, покрытую инеем, ещё больше пьянея.

«Ирамия, не опускайся в источник подвала! Никогда! Как бы он ни звал тебя! Не смей купаться в нём!» — настойчиво твердил отец. Она припала к каменной стене, чтобы не упасть от головокружения.

Ирамия так обострённо чувствовала этот мир сейчас. Звон цепей пролился наслаждением по её коже, когда она наткнулась на преграду и распахнула томные веки. Она повернулась спиной к запертым воротам в подвал, и собралась уже уйти, но лязг падающих цепей остановил её и она, вздрогнув, обернулась. Решётка заскрипела, впуская её внутрь. Она услышала журчание воды, продолжая идти дальше, и увидела тёплое золотое сияние, разлившееся по неровным каменным стенам и потолку пещеры. Источник, окруженный камнями разного размера и формы, мерцал. Он притягивал её эмоциональным теплом, словно собрал в себе всю доброту и любовь этого мира, приумножив в тысячи раз. Источник был для Ирамии самой жизнью, вещью всех вещей, потоком божественной энергии, она больше не чувствовала себя одинокой. Девушка подошла к его краю и стянула лямки с хрупких плеч. Сорочка упала, обнажив её молодое тело. Она перешагнула через тонкую ткань и зашла в воду, утопая в блаженной сладострастной истоме.