Мой нежный варвар

Глава 24

На губы Роксаны упала капля. Еще полусонная, она слизнула ее кончиком языка. Вино. Она сонно вздохнула. Еще одна капля упала ей на нос. Она открыла глаза.

Над ней, держа в руке кубок, стоял Александр, а сквозь венец его золотых кудрей виднелись качающиеся на ветру ветви цветущего лимонника.

— Я сплю? — спросила она сонным голосом.

Серо-голубые глаза Александра лукаво сверкнули. Ты уже одиннадцать дней в Газе, а занята исключительно едой и сном.

— Ты не можешь быть здесь. Ты умер в Вавилоне.

Разве я когда-либо связывал себя условностями обычных смертных?

Она протянула руку, чтобы прикоснуться к нему, и пальцы прошли сквозь его тело, не нарушая образа. Ее рука не встретила препятствия.

— Ты всего лишь сон.

Ты ошибаешься, Роксана. Я такой же сон, как и ты, и я живее многих.

Ее сердце испуганно забилось.

— Как такое может быть?

В свое время ты узнаешь эту великую тайну. А сейчас тебе предстоит еще многое сделать. Где та отчаянная амазонка, которую я взял себе в жены? Неужели Птолемей отбил у тебя охоту к приключениям? Ты что же, довольна тем, что лежишь здесь, когда рушатся царства?

Она резко вдохнула и, пытаясь прийти в себя, прикусила нижнюю губу. Она почувствовала соленый вкус крови, но Александр не исчезал.

— Если ты существуешь, почему я не могу прикоснуться к тебе?

Все время вопросы. Хоть раз прими то, что я тебе говорю, как данность.

— Грекам нельзя доверять.

Твои доводы, как и всегда, лишены всякой логики. Сколько раз тебе повторять, что я македонянин, а не грек? Он усмехнулся совсем по-мальчишески. Ты моя слабость, Роксана. Твой варвар заслуживает тебя.

— Кайан? — Она пристально смотрела на Александра. Если это сон, то он невероятно похож на реальность. А если же нет, тогда…

Он так долго ждал, правда? Такую преданность стоит вознаградить.

Лицо ее умершего мужа было моложе, чем в последний год его жизни, без шрамов от сражений. На нем была короткая кавалерийская туника и золотая мантия с пурпурными краями. Его бронзовая кираса ярко сверкала на солнце. Любимый меч висел у него на бедре, золотые сандалии были завязаны на лодыжках.

Сейчас время Кайана. А наше? Кто знает, что уготовит нам фортуна в будущем? Он нагнулся над ней и нежно поцеловал в губы.

Она закрыла глаза, наслаждаясь его поцелуем.

— Ты ел абрикосы, — сказала она.

Да, я люблю абрикосы.

— Ты прощаешься со мной? — спросила его она.

Он улыбнулся. Лети свободно. Маленькая Звезда. Расти моего сына и радуйся каждому дню.

— Я хочу вырастить его царем-воином, чтобы он прогнал твоих греков.

Я этого и ждал. Как от него, так и от тебя.

— Я всегда была верна тебе.

Я знаю. Берегись Птолемея. Это сильный враг. Если только ты позволишь, он уничтожит все, что дорого тебе. Ему всегда везло.

— Мне тоже, — напомнила она.

Послышалось ржание лошади.

Будь осторожна, Роксана. Ваши горы далеко отсюда, а путь усеян опасностями. Одна ошибка будет стоить жизни моего сына.

— Подожди, Александр! Я…

Он растворялся в солнечном свете. Его образ становился нечетким. Прощай, Роксана.

— Прощай, — прошептала она.

Ты самое лучшее из моих завоеваний.

Она подождала, но услышала лишь затихающий топот копыт. Она снова задремала.

Роксане казалось, что прошло много времени. В воздухе стоял аромат лимонов и сандалового дерева. Она открыла глаза и улыбнулась, поняв, где находится.

Это был дом Таима, купца из Газы.

Окруженный высокими стенами сад Таима был полон абрикосовых, лимонных, липовых деревьев и похож на рай. Она лежала на мягких подушках, слушала пение птиц и журчание воды в фонтане и думала, что все это похоже на сон. Она вспомнила другой сон… сон, в котором ей явился Александр. Она плохо помнила подробности, но чувствовала его поцелуй на губах.

Она облизала губы и почувствовала сладость и аромат абрикосов. Странно… Она не ела абрикосов. Роксана потянулась и сладко зевнула, чувствуя себя посвежевшей и полной сил. Она уже достаточно отдохнула. Они с Кайаном скрывались здесь, в Газе, уже одиннадцать дней.

Часы, что прошли после того, как Кайан и его воины спасли ее от Птолемея, смутно помнились ей. Кайан разделил свой отряд на небольшие группы, чтобы смешаться с населением города. Некоторые воины были в греческих доспехах, остальные переоделись в бедные одежды погонщиков верблюдов и селян.

Кайан отдал мальчиков на попечение Тиза, объяснив, что воины Птолемея будут разыскивать прекрасную согдианскую принцессу, едущую в сопровождении двух молодых принцев. Мальчиков переодели в лохмотья, и они отправились с Тизом, который легко мог сойти за торговца рабами, разбойника или наемного солдата.

Кайан отправил Бамана, умевшего хорошо говорить на арамейском языке, чтобы тот купил двух коз и одежду для пастуха и его жены. Следуя обычаю, Роксана покрыла волосы и прятала лицо. Повсюду были солдаты Птолемея, а она вместе с Кайаном преспокойно вошла в ворота города и прошла мимо египетских солдат, не вызвав ни малейшего подозрения.

Газа была центром торговли, на пыльных улицах толпились купцы, торговцы, солдаты, рабы. Каждую неделю прибывали караваны ослов и верблюдов, на которых везли китайские шелка, персидское зерно, меха с далекого севера и специи из Индии. В городе, где было полно чужестранцев, бактрийцы, переодетые греками или индусами, легко могли остаться незамеченными.

Царь не прекращал поисков. Ежедневно его колесницы объезжали улицы города. Военачальники Птолемея развесили объявления о награде за голову Кайана и о награде золотом тому, кто доставит Роксану живой. Египтяне проводили обыск жилых домов, врывались в храмы, пивные и увеселительные заведения, но пока им удалось найти только одного воина-бактрийца. Молодой лучник сразил троих солдат Птолемея, прежде чем египтянин убил его топором.

Роксана знала, что ей и Кайану нельзя долго прятаться в доме Таима. Но после пустыни этот уютный дом казался божественным подарком!

Таим был старым знакомым ее отца и более сорока лет прожил в Газе, торгуя коврами и оливковым маслом. Он взял в жены богатую сирийскую вдову, а после того как закончился ее детородный возраст, женился на младшей сестре своей жены, тоже вдове, у которой были свои сады с оливковыми деревьями, стада овец и земли. Таим был одним из самых знатных людей города, но его родители были согдийцами, и он по-прежнему хранил верность дому Оксиарта.

Когда Кайан попросил у него убежища, Таим охотно согласился. Он не только радостно принял их, но и перевез своих жен и всю семью в один из загородных домов, оставив верных слуг прислуживать Роксане и Кайану.

— Вот лентяйка, — Кайан посмотрел на нее. — Ты, собираешься весь день проспать?

Он легким движением смахнул локон с ее лица.

— Я не спала. По крайней мере, мне так кажется.

Аромат цветущих цитрусовых деревьев был так сладок, но еще слаще ей показалась волна тепла, пробежавшая по телу от улыбки Кайана.

— Я беспокоился о тебе, — сказал он. — Пустыня не место для женщины.

— Это не первая пустыня, которую мы переходили вместе.

Она подвинулась, чтобы он сел на широкий диван из подушек.

— На, ленивица, выпей.

Он протянул ей кубок со сладким соком, смешанным с водой. Их пальцы соприкоснулись, и она почувствовала, что краснеет от удовольствия.

— Это приказ?

— Да. — Его темные глаза искрились. — Тебе нужно восстановить силы перед тем, как мы покинем этот город.

— Со мной все в порядке, — сказала она, сделав глоток великолепного напитка. — Просто я сонная.

Она начинала испытывать странное беспокойство, находясь рядом с мужчиной, которого знала и любила всю жизнь.

— Что это у тебя? — Он притронулся к ее носу. — Что-то липкое. — Кайан облизал кончик своего пальца. — Вино! — Он рассмеялся. — Ты что, принимаешь ванны из хозяйского вина? Я предпочитаю пить его.

— Нет, это… — Она отвела взгляд, не желая рассказывать свой сон. — Просто неряшливость, наверно.

— Неудивительно, что ты такая сонная. Но мы больше не можем прохлаждаться здесь. Нам предстоит решить, что делать дальше.

— Нам или тебе?

Он пристально посмотрел на нее.

— Кто здесь главный?

— А кто здесь принцесса? — возразила она.

— Принц сверху принцессы.

— Правда? — Она усмехнулась. — А я могу придумать более интересные позы.

— Распутница! — засмеялся он. — Сейчас не время для твоих непристойных шуток. — Его глаза оживленно заблестели. — Я принес тебе подарок с рынка.

Он взял пустой кубок из ее рук и прикоснулся губами к тому месту, которого касалась она, когда пила.

— Еще одна коза? У предыдущей была чесотка.

— Тебе повезло, что я не пастух. Будь я пастухом, ты была бы никудышной женой для меня. Твои козы разбрелись бы, попадали в реку и утонули. Или же их съели бы волки. Мне пришлось бы каждый день бить тебя.

— Только попробуй, — сказала она. Он снова наполнил ее кубок, но она покачала головой. — Позже.

— А если бы я был обычным солдатом, от тебя тоже не было бы толку. Ты бы спуталась с первым встречным, как только я скрылся бы за ближайшим холмом.

— Неужели это правда?

На его теле заиграли мощные мускулы, когда он лег на бок, облокотившись о подушки.

— Да, как женщина ты совсем никуда не годишься, — сказал он глубоким голосом. — Ты не умеешь готовить, и даже Тизу удается шить ровнее, чем тебе. Что в тебе хорошего?

Она задумчиво склонила голову.

— Я неплохо стреляю из лука, — предположила она.

— Лучников можно нанять на любом перекрестке. И мне не придется покупать для них шелка и драгоценные камни.

— Ммм… — Она сделала вид, что напряженно думает. — Я могу объезжать лошадей.

— Нет, — покачал он головой, — мне не нужен еще один объездчик. Каждый из моих наездников считает себя прекрасным объездчиком.

— Может, мне можно охотиться на волков?

— Я охочусь на волков сам.

— А может, я смогу стать погонщицей слонов…

Кайан сложил руки на обнаженной груди. Как она ни пыталась, ей не удавалось смотреть в его темные, кипящие смолой глаза и сохранять спокойное выражение лица. Ей пришлось улыбнуться ему. Как могла она не замечать его красоты? Кайан был воплощением мужественности.

Его волосы были блестящими, дегтярно-черными, за исключением единственной седой пряди, посеребрившей макушку, и абсолютно прямыми, в отличие от ее вьющихся. Кайан заплел две тонкие косички по обеим сторонам лица и украсил их красными бусинами, остальная масса густых черных волос падала ему на спину.

Его нос и подбородок были грубо высечены. Это были черты горца, гордого и свирепого. Его рот был твердо сжат и чувственен. На мгновение ее охватило сильное желание поцеловать тонкий шрам в углу его рта, напоминающий о схватке со скифами в то время, когда Кайан был еще подростком.

Ей показалось, что внутри ее расцвели цветы… Или это зарождалось желание? Она посмотрела на него из-под опущенных ресниц и почувствовала огромную радость.

«Я могла потерять его, — подумала она. — Как могло случиться, что я не видела того, что было прямо передо мной, и поняла лишь тогда, когда чуть не утратила его… навсегда?»

— Кайан, — шепнула она, просто чтобы произнести его имя.

Он взял ее руку и прижал ладонь к ее ладони.

— Ты моя сила, — сказал он, обвивая пальцы прядью своих волос. — Если бы ты погибла на том поле, я бы не успокоился, пока не уничтожил Птолемея и Кассандра. А потом лег бы лицом на восток и умер, как пшеничный колос под зимним снегом.

— У тебя дети, — сказала она. — Ты должен жить ради них.

— Мои руки смогли бы держать меч или лук, мои глаза могли бы видеть, но без тебя я не смог бы дышать. Мое сердце иссохло бы. Вода из чистейшего горного источника сдавила бы мне горло, как песок, а жареный ибис показался бы сухой глиной.

Она попыталась проглотить комок в горле. Это были не пустые слова, которые мужчины расточали, чтобы соблазнить женщин. Слова Кайана шли прямо из сердца.

— Для меня перестала бы существовать музыка, Маленькая Звезда, — продолжал он хриплым голосом, — и смех покинул бы меня. Ты для меня значишь больше, чем честь… ты мне дороже даже моих сыновей.

Она сжала его руку и поднесла к губам, целуя покрытые шрамами пальцы и вдыхая чистый аромат, присущий ему одному. Сколько раз она думала о нем за прошедшие годы? Слова Александра всплыли в памяти. «Сейчас время Кайана» — так он сказал. Она почувствовала, словно дымка растворилась вокруг и облака сомнения разошлись, открыв сияющее солнце, полное обещаний.

…Она будто пришла в себя после долгого сна.

Ее взор застилали слезы.

— Без тебя, — сказала она, — моя жизнь была бы бессмысленной.

Взгляд темных глаз Кайана стал лучистым.

— Ты должна вернуться домой, и освободить наш народ, — сказал он. — Без тебя мы пропадем.

Ee голова закружилась.

— Без тебя слово «свобода» было бы таким же пустым, как сердце Птолемея.

Кайан прижался теплыми губами к ее плечу и нежно поцеловал. Она с головы до ног покрылась мурашками и положила ладони ему на грудь, чувствуя, как напряглись могучие мускулы под бронзовой кожей.

Он застонал и покрыл поцелуями ее руку от кончиков пальцев до впадинки на шее.

— Я хочу, чтобы ты стала моей женой, — сказал он. — Я хочу каждое утро просыпаться рядом с тобой. Я хочу, чтобы в конце каждого дня твое лицо было последним, что я увижу.

Она улыбнулась.

— Ты очень скоро устанешь от моего скверного характера.

— Никогда, — ответил он. — Я хочу, чтобы ты родила мне краснощеких детишек, чтобы я знал, что частичка меня навеки соединилась с частичкой тебя.

Он легко провел шершавой ладонью по ее груди. Сильное волнение охватило Роксану.

— Кайан, — сказала она, — я была так глупа!

— А я?

Он потрогал пальцем напрягшийся сосок и поцеловал его сквозь тонкую ткань ее одеяния.

Огромное возбуждение вызвало пульсирующую боль внизу живота, и она не могла разжать объятий. От острого желания она сделалась смелой.

— Я люблю тебя, — прошептала она.

— Скажи, что выйдешь за меня замуж, Роксана. Пожалей того, кто всегда любил тебя.

— Простишь ли ты мне то, что я была слепа?

— Мне нечего прощать тебе. У нас нет вчера, у нас есть только сейчас и завтра. — Он нежно сжал ее грудь. — Я люблю тебя, — повторил он. — Я всегда буду любить тебя.

— Значит, мой отец был прав? — Она задыхалась от прикосновений его сильных рук. — Кудесники тоже оказались правы, предсказывая, что нам предначертано быть вместе?

— Нам предначертано спасти Бактрию и Согдиану от тьмы. — Он поцеловал ее в губы. — Ммм… ты пахнешь абрикосами.

Его поцелуй становился все более глубоким, и она радостно открылась навстречу, теряя голову от его вкуса и запаха. Она обхватила руками его шею и прижалась к нему.

— Кайан, Кайан! — шептала она. — Возможно ли такое счастье?

Ее окутали невидимые паутинки страсти, когда он опрокинул ее на подушки и целовал ее шею, грудь и руки. Она запустила пальцы ему в волосы, на ее глазах выступили слезы счастья.

Кайан застонал и двинулся дальше, целуя ее обнаженную талию и спускаясь еще ниже. Она закрыла глаза. Голова ее металась из стороны в сторону, а он гладил нежный изгиб ее бедер и теплым языком прикасался к пупку. Его язык ласкал ее обнаженную кожу, и теплая рябь возбуждения скапливалась внизу живота.

— Позволь мне сделать тебе приятно, — попросил он.

Она едва не заплакала, когда его пальцы нежно ласкали ее лоно.

— Боже мой… — прошептал он — Какая ты сладкая!

Его дыхание было очень теплым.

— Кайан…

Его дразнящие поцелуи сменились нежным исследованием. Ее сердце бешено колотилось, когда его язык глубоко погрузился в нее, наполняя ее неистовым желанием. Кайан нежно обхватил ее сильными руками, чтобы подступиться к пульсирующей, влажной сердцевине.

Она почувствовала прикосновение его зубов и горячих губ… его смелого языка. От лихорадочного желания она сходила с ума!

— Я не могу… — хрипло простонала она. — Я должна… Пожалуйста, войди в меня.

Он засмеялся и посмотрел на нее прекрасными черными глазами, полузакрытыми от страсти.

— Еще не время, — ответил он. — Не сейчас.

Он опустил голову и продолжал сладкую муку, пока она не закричала…