Мой пушистый фамильяр

Глава 13

Боги! Что это было? Что со мной? Я что, действительно в монстроида превращаюсь? Почему я не смог справиться с собой? Ведь только вчера думал, что только сумасшедший может заинтересоваться самкой монстроида. И — сошел с ума, едва почувствовав запах ее желания.

Как я понял, что Василинке опасность угрожает — не знаю, но вылетел из домика очень вовремя. Монстроидиха как раз к нападению приготовилась. Отшвырнул ее к деревьям, распушился, готовясь к битве, она тоже зашипела, оскалилась… и вдруг мурлыкнула, шерстку пригладила, на хвосте вниз головой повисла и от нее такой манящий аромат пошел, что у меня голову сразу снесло напрочь. И зубы острые для этого не понадобились.

Разум затаился, инстинкты остались.

Что я только не выделывал. И лапки разводил, и слюну пускал, и вертелся перед ней, себя во всей красе показывая. Сейчас вспоминаю — готов под кровать забраться и больше никогда из-под нее не вылезать, чтобы на глаза Василинке не попадаться. Так стыдно мне еще в жизни не бывало. Она ведь все это видела.

Что она сейчас обо мне подумает? Что принц готов залезть на все, что движется, лишь бы себя ублажить?

Хотя, она же не знает, что я принц…

Но ведь когда-нибудь узнает. Хорошее же мнение у нее теперь сложится о будущем правителе страны.

Когда у меня мозги из нижней части тела в верхнюю вернулись, я повеситься был готов. Только вот шеи у монстроидов нет, не за что его вешать. И в воде он не тонет. И в огне не горит. Как в таком случае можно с собой покончить? Персена попросить? Так Василинка его за это прибьет, поэтому он вряд ли согласится.

Вернулся я в дом уже под утро. Раньше не получилось. Сам от себя такой активности не ожидал. Вроде, в человеческом обличии я был менее вынослив.

Забрался на стол, хотя больше хотелось под столом спрятаться, и стал ждать, когда проснется Василинка. Маялся стыдом, а еще страх появился: неужели я на каждую самку так реагировать стану? Неужели звериное во мне окончательно верх возьмет? Может, мне не во дворец возвращаться нужно, а самочку посимпатичнее искать и гнездо вить?

— Хорошо время провел? — мельком глянув на меня, спросила проснувшаяся Василинка.

У меня лапы свело от смущения. Я их так поджал, что думал, уже распрямить не смогу.

— Да ладно, ты чего. Дело-то житейское, — усмехнулась Василинка, но почему-то мне показалось, что ей совсем не весело. Что злится она на меня.

И я ее очень хорошо понимал.

Как же не вовремя монстроидные инстинкты взяли верх над человеческим разумом! Ну почему это не произошло при ведьме? Она бы вдосталь надо мной бы понасмехалась, конечно, но мне на ее насмешки плевать было. А вот это Василинкино недовольство, которое она старалась не выказывать, прямо костью в горле встало.

Но что сделать, как исправить ситуацию, я не знал.

Оставалось только надеяться на время. Оно все сглаживает. Лишь бы снова не вляпаться. Второго раза Василинка мне не простит.

Хотя, кажется, она мне и первого не простила. Вон как глазки Персену строит. Он даже обалдел от такого внимания. А я и зашипеть на него не могу. Права не имею. Потерял я сегодня это право, инстинктам поддавшись.

Ох, как же мне плохо! Как плохо!

Пожалейте меня, хоть кто-нибудь!

Увы, жалости мне не дождаться. Придется выкручиваться самостоятельно.

Весь день я летел сзади, стараясь не попадаться Василинке на глаза. Кружил по округе, мечтая встретить какую-нибудь жуткую опасность, чтобы с риском для жизни спасти свою хозяйку от гибели и на ее глазах разорвать врага на мелкие кусочки.

Но вокруг все было спокойно. Никто, кроме комаров под вечер, на нас не кидался, а с комарами Василинка и без меня справилась. Щит поставила над кожей, ни одна зараза к ней присосаться не смогла.

Ночевать в этот раз пришлось в лесу. Персен соорудил лежанку из еловых веток, накрыл ее все тем же пледом, и они улеглись на нее рядышком, как два голубка, заставив меня скрежетать зубами. Что я, впрочем, старался делать тихо и в отдалении, чтоб Василинка не услышала.

И всю ночь кружил над ними, наблюдая, чтобы колдун ручки свои шаловливые не распускал и к ведьмочке моей не прикасался.

А под утро сел над ними на ветку и подумал: а что, собственно, я сделал? Подумаешь, переспал с девушкой. Какое мне дело до того, что Василинка обо мне подумает? И какая мне разница, слюбятся ли они с колдуном? Да пусть она за него хоть замуж выходит, мне то что? Мы с ней вместе только до тех пор, пока я обратно в человека не превращусь. А потом наши пути разойдутся навсегда, и я о ней через полгода даже и не вспомню.

Нет, вспомню, конечно, но чисто так с благодарностью: вот, мол, появилась в лесу ведьмочка, которая исполнила свой гражданский долг и помогла принцу, попавшему в сложную ситуацию. Я же знаю, едва я в замке появлюсь, как отец меня сразу женить захочет. А то что за король без жены? Бал затеет, принцесс соседских на него позовет и, в лучшем случае, разрешит мне выбрать из них ту, которая больше всего понравится, а в худшем просто укажет мне на одну из них и скажет:

— Вот на этой жениться нужно, так что сегодня за ней поухаживай, завтра предложение сделай, а послезавтра о помолвке объявим.

А раз так, то какая разница, что сейчас обо мне лесная ведьма думает?

Но тоска на душе почему-то не проходила, и все чаще приходила мысль, что вряд ли жизнь моя станет меня радовать, если рядом не будет Василинки.

Утро началось, как обычно. Василинка проснулась первая и побежала к ручью умываться. Персен, как всегда, заспался. Засоня он, оказывается, спать сутками готов. Проснулся, уже когда ведьмочка завтрак приготовила: картошку на костре испекла, да хлеб нарезала. Позавтракали мы и дальше двинулись. До гор совсем недалеко было, на горизонте уже виднелись покрытые снегом пики.

— Это что? Нам по сугробам идти придется? — испугалась Василинка, увидев эту красоту.

— Нет, — качнул головой Персен. — Мы гномьей тропой пойдем, на ней снега не бывает. Там ветер такой дует, что снег сразу сдувает.

— А… — начала Василинка, но колдун договорить не дал:

— А теплую одежду в деревне купим, в лавке. Скоро до нее уже дойдем. Так что не замерзнешь, не переживай.

Василинка кивнула и с любопытством поинтересовалась:

— У вас гномы есть? А эльфы тоже имеются?

Персен рассмеялся:

— Нет у нас ни гномов, ни эльфов. Сказки все это. Может, когда-то и были, но вымерли, наверное, потому что их уже лет пятьсот никто не встречал. А название такое тропа носит, потому что очень узкая, извилистая и с низкими туннелями, в которых пройти можно, лишь согнувшись. Словно эти туннели делали для коротышек низкорослых.

— Может, их гномы и делали? — предположила Василинка.

— Может, — согласился Персен. — Только, значит, это очень давно было.

А я фыркнул: гномы! Что за крестьянские предрассудки! Мой учитель говорил, что гномов никогда не существовало, что это — детские сказки. А туннели такими низкими сделали потому, что скалы слишком твердые, да и укреплять их трудно. Поэтому и продолбили проходы так, чтобы пройти можно было, а уж об удобствах не заботились. Там идти-то от пяти до ста шагов максимум, зачем особо стараться?

Но высказывать свое мнение не стал. Нравится Василинке считать, что туннели гномы делали — пусть считает. Какое мне дело до заблуждений лесной ведьмы?

Мы уже подходили к деревне, расположившейся у самого подножья горного хребта, когда я почувствовал неладное. Даже шерсть дыбом встала, так мне стало страшно.

Я догнал Василинку и, зашипев, завис перед ней.

— Ты чего? — удивилась она.

— Что-то здесь не так, — ответил я. — Подождите немного, я на разведку слетаю.

— Чтоб тебя там прибили? — сразу всполошилась Василинка. — Подожди, хоть невидимость на тебя накину.

Хорошо, что в словах моих она не засомневалась, поверила сразу.

Сделала она меня невидимым, и полетел я к деревне. И чем ближе она становилась, тем сильнее у меня шерсть топорщилась.

Влетел в деревню — и завис на месте, с нарастающим ужасом разглядывая представшую передо мной картину.

Деревня подверглась чьему-то нападению. На улице лежали разорванные безжалостной рукой трупы. Вот совсем юная девушка с раскрытым в крике ртом и с ужасом в глазах лежит на спине, устремив в небо невидящий взгляд. Вот молодая мать пытается прикрыть собой ребенка, но кто-то жестоко распарывает их от головы до ног. Вот старик, навсегда упокоившийся в нескольких шагах от калитки своего двора. Даже руку к ней протянул, думал — успеет скрыться. Не успел.

Погибших было множество. Казалось, люди метались в панике, не зная, что делать, а их настигала чья-то безжалостная рука и рвала на куски. Именно рвала, а не резала ножом, не била стрелами из арбалета, не рубила мечом.

Что же здесь произошло?

Я пролетел вдоль улицы, глядя на разбитые стекла в окнах домов, на выдернутые из заборов доски, на поломанные деревья. И внезапно увидел у последнего покосившегося домишки какое-то шевеление.

Неужели кому-то удалось спастись?

Кинулся туда, и замер: над очередным трупом склонился… такой же труп. Вот он провел руками над погибшим селянином, и тот вдруг зашевелился и начал вставать. Все это происходило в полной тишине. Даже птиц не было слышно. Даже ветер не пролетал между деревьями с поникшими листьями.

Зомби! Кто-то поднял из могил мертвецов, и теперь в деревне началась лихорадка Зомби, названная так в честь ученого, впервые ее описавшего. Тар Зомби в своем научном труде подробно описал ее симптомы. Восставшие по какой-то причине мертвецы впадают в ярость от того, что их потревожили, и начинают рвать на части всех, кто им на пути попадается, исходя от бешенства слюной. А в слюне содержится какое-то вещество, которое тар Зомби назвал, не мудрствуя, в свою честь «микробом Зомби». И от этого микроба погибшие тоже начинают восставать и искать себе следующих жертв. Если в деревне живых не осталось, зомби рассеются по округе и будут бродить, пока не наткнутся на следующую деревню. И локальная лихорадка, если ее не остановить, может превратиться в эпидемию.

Способ борьбы тар Зомби тоже описал: огонь. Только огонь мог остановить распространение этой заразы. Значит, в первую очередь нужно сжечь деревню, а потом…

И тут страшная мысль пронзила меня: а если зомби уже разбрелись, и кто-то из них сейчас наткнется на Василинку с Персеном?

Забыв про деревню, я развернулся и на всей скорости, на которую только был способен, помчался обратно.

И едва не опоздал. Подлетая к лесу, почувствовал, что ведьмочке моей опасность угрожает, и возблагодарил богов, что успел вовремя. Ворвался на поляну, совсем ненамного обогнав бредущих в том же направлении трех зомби. Закричал, не успев отдышаться:

— Персен, в деревне — лихорадка! К нам зомби идут.

Колдун сразу все понял. Вскочил, задвинул Василинку себе за спину и приготовился к сражению. А вот ведьмочка растерялась:

— Зомби? Это мертвецы ожившие, что ли?

— Они самые, — ответил Персен, настороженно оглядываясь.

— И что с ними делать нужно? — побледнела Василинка.

— Тебе — сидеть и не дергаться, — прошипел я. — Воевать мы будем.

Василинка промолчала, за что я был ей очень благодарен. Не время было в полемику вступать. Зомби уже на поляну вышли.

Персен бросил в них огненный шар, но зомби в состоянии поиска новой жертвы становятся очень бойкими. Они отшатнулись, и шар пролетел мимо и поджег стоявший на краю поляны куст.

Если он и дальше будет швырять шары с такой же меткостью, мы тут весь лес спалим. Зомби, конечно, в этом случае погибнут, но и мы вряд ли спасемся. Лесной пожар — страшная штука.

Поэтому пришлось отвлечься от зомби и потушить куст. А мертвяки, почувствовав запах живой человеческой плоти, заторопились. Персен пустил целую очередь шаров, подпалив одного зомби и несколько деревьев, которые мне опять пришлось тушить.

Да что этот мазила мне повоевать не дает?! С такой меткостью дождется, сам зомбяком станет!

Я метался между деревьями, туша разгорающиеся пожары, и вдруг услышал отчаянный визг Василинки и, уже не обращая внимания на очередной костер, кинулся к ней.

Оказалось, что те трое были не единственными зомби в округе, и теперь, тоже со стороны деревни, но по другой тропинке, на поляну, в нескольких шагах от ведьмочки, выходили еще четверо, привлеченные звуками боя и человеческим запахом. Василинка их увидела первая, и завизжала с перепугу так, что у меня уши заложило. Помчался к ней, на ходу стреляя лучами, прожигающими зомби насквозь, но, увы, их не останавливающими. Подумаешь, дыркой в теле больше стало. Там и так из-под отслаивающейся плоти кости торчали. Этим мертвяков не остановишь. А мне, чтобы огонь пустить, а не луч, нужно было остановиться и сосредоточиться. Заклинание огня мне в моем обличии туго давалось. Но как остановиться, если Василинку сейчас грызть начнут?! Надо ее в чувство привести, чтоб она сообразила, что ей бежать нужно отсюда быстрее. Или, как минимум, на дерево залезть. Зомби по деревьям лазить не умеют.

И тут моя ведьмочка выдала очередной фокус.

Я ведь уже говорил, что у нее все заклинания наперекосяк получались? Не так, как меня учили? Вот и сейчас она, поняв, что с зомби иначе, как огнем, не справишься, перестала визжать, посмотрела на них так, что будь они живыми людьми, точно бы замертво со страху свалились, и сделала жест, словно с обеих рук два огненных шара пустить собиралась. Но вместо шаров у нее с ладоней сорвалась сплошная стена огня, как языком слизнувшая не только всех зомби, но и половину леса, и деревню, и…

Словом, до самых гор теперь была выжженная равнина без малейшего следа присутствия здесь когда-то людей и зомби.

Персен диким взглядом посмотрел на растерявшуюся ведьму, с открытым ртом глядящую на дело рук своих, потом перевел взгляд на покрытую пеплом землю и, опустившись перед Василинкой на одно колено, произнес, заикаясь от волнения:

— Простите, госпожа, что я не поверил вашему фамильяру, сказавшему, что вы — Верховная ведьма Ковена вашего мира. Я такой мощи вообще никогда не видел. Вы достойны этого звания.

Василинка оторопело взглянула на него, странно хихикнула и… рухнула в обморок. А я… Я в очередной раз полетел спасать мою ведьмочку от магического истощения, мысленно ругая эту неумеху, до сих пор не научившуюся соразмерять выброс силы с требованиями заклинания, к которому эта сила прилагалась.