Моя "крыша" – Кремль (СИ)

Глава 30 Кто смерти не боится, того пуля сторонится

Игорь Борткевич позвонил Захаржевскому во вторник, ближе к вечеру. Сказал, что хочет переговорить с ним по известному им обоим делу. Жорж предложил нефтянику подъехать в Антиб и провести встречу в его апартаментах в отеле "Мэридин". Тот отклонил прозвучавшее из уст банкира предложение и заявил, что готов вести переговоры лишь в таком месте и при таких условиях, которые сочтет безопасными.

Захаржевский, что было довольно неожиданным для Бушмина, сказал примерно следующее: "Ну и хрен с тобой, Игорь! Или будет по моему, или не будет никак!"

Борткевич после паузы сказал, что ему нужно подумать, и пообещал перезвонить.

Во вторник вечером, перепоручив Захаржевского заботам "бодигарда" Ники и шпионки Саши, – банкир весь этот день вообще не выходил за пределы отеля, где имелась своя служба безопасности – Андрей наконец смог встретиться с прибывшим в Антиб около четырех пополудни Мокрушиным.

Рейндж ожидал его на окраине городка, в небольшом шале, арендованном при посредничестве резидентуры СВР еще в 2002 году с правом пролонгации аренды каждый год.

Здесь, в подполе шале, когда то, еще до появления на Ривьере Бушмина и К№, был оборудован тайник. Там находилось то, что нельзя было держать на виду, – три пистолета, кроме "беретты М 93Р", которой Леша Подомацкий уже попользовался в разгар "куршевельской разборки" (то есть прежде их здесь было четыре), два "глушака" к пистолетам, три портативные рации и отдельно питание к ним, два автомата "хеклер и кох", запасные обоймы ко всем системам, патроны и разная полезная мелочь, вроде светомаскировочного фонаря и стреляющего ножа без маркировки страны изготовителя. Еще кое какое оборудование, которым можно обладать вполне легально, – вроде оборудования для "дайвинга" – хранилось в отдельной комнате, за металлической дверью с замками "мультилок".

Друзья обнялись, похлопали друг друга по спинам, затем Бушмин сказал:

– Я рад, Рейндж, что прислали именно тебя.

– Я тоже рад тебя видеть, Кондор.

– Ну, как у тебя дела, Володя? Вижу, оклемался на сытных харчах "кремлевки"?

– Да меня уже дней десять как выписали.

– Успел, наверное, чуток расслабиться?

– Да, просто офигенно! – Рейндж криво усмехнулся. – Я даже за малым не "женился"…

– Вот как? – удивился Андрей. – А кто невеста?

– Да есть такая одна, из наших, стажерша.

– Хороша хоть собой?

– О о, да а а… красавица! Особенно сейчас она классно выглядит, с "фингалами" и переломанными ребрами.

– Гм… Так ты, значит, не особо то и расслаблялся после выписки из ЦКБ?

– А то ты не знаешь нашу "родню"! Пахал я все эти дни, Андрюха, как "папа Карло".

– Понятно, – сказал Бушмин, протягивая другу сигарету и угощаясь из пачки сам. – Я так понимаю, что все эти дни "родня" пробивала структуры, а также отдельных лиц, засветившихся на крышевании бизнеров из "Ространснефти?"

– Эти деятели тоже не сидели сложа руки. – Рейндж криво усмехнулся. – Резко замутили ситуацию и даже попытались перевести "стрелки" на нашу контору.

Он поведал товарищу то, о чем, в свою очередь, рассказал ему Шувалов накануне отправки в нынешнюю забугорную командировку (о многом Мокрушин, конечно, и сам уже догадывался, да и Бушмин тоже кое что просек). Отдел "специальных программ", или, как его зовут иначе, "спецотдел" – в котором служат такие деятели, как Лещенко и ныне уже покойный Антон Фадеев, был создан в середине девяностых годов прошлого столетия и функционирует практически автономно, в режиме строгой секретности. Зона ответственности этого подразделения – безопасность в сфере нефте– и газодобычи, предотвращение терактов на магистральных трубопроводах и нефтеперерабатывающих заводах. В целом этот спецотдел справлялся с поставленными перед ним задачами: крупных терактов на курируемых объектах в последние годы не было. Но со временем некоторые "оборотни", такие, как Лещенко, вкупе с некоторыми бывшими сотрудниками спецслужб, перешедшими в частные структуры, принялись "крышевать" нефтяников, прежде всего руководство компании "Ространснефть", заставляя их делиться. Сейчас, в свете последних событий, ими также вплотную занялась служба собственной безопасности ФСБ. Что же касается самого Лещенко, то он, словно предчувствуя скорый арест, успел куда то скрыться…

Андрей, в свою очередь, рассказал о своих проблемах, в том числе и о Султыбекове, с которым у него была стычка в Куршевеле.

– Так ты говоришь, Володя, что должны подъехать еще пара мужичков из резерва резидентур ГРУ? И что в активной фазе их использовать не рекомендуется? Гм…

– Может, на что и сгодятся?

– Может, и так. Ты с ними здесь уже контачил?

– Нет, не успел. Когда переговорю с тобой, Андрей, тогда прозвоню им по телефону, узнаю, где и как они устроились, и договорюсь с ними о встрече.

– Добро, Рейндж. Ну, а сейчас я обрисую тебе общую ситуацию и познакомлю тебя с кое какими наметками на будущее.

В среду, в четыре пополудни, последовал еще один звонок от Игоря Борткевича.

На этот раз Захаржевскому удалось выйти на компромиссное решение. "Стрелка" по обоюдному согласию была забита на нынешний вечер, на десять часов, в Антибе, но не в отеле "Мэридин" или в ином другом отеле, а на борту яхты, которая в указанное время встанет на якорь не далее, как в одном кабельтове от причала "В", или "Браво", если пользоваться морской терминологией.

Борткевич сказал по телефону, что, кроме него, на яхте будет еще один держатель доли, который тоже хочет поучаствовать в переговорах, и один охранник. Захаржевский, следовательно, тоже может взять с собой одного человека, но это – максимум. Меры предосторожности следующие. Без четверти десять вечера от яхты отойдет катер, с которого на берег высадятся двое мужчин, помогавших управляться с яхтой; ключ зажигания они оставят в замке. В это же время Захаржевский – один или же максимум с одним сопровожатым – должен прибыть на причал, то есть он должен появиться там примерно в 21.50 по местному времени. Ну а далее Жорж должен воспользоваться тем же катером, что высадил на берег команду, и уже на нем перебраться непосредственно на яхту…

Любое нарушение их договоренности, предупредил Борткевич, в особенности же появление возле причала "Браво" каких нибудь подозрительных личностей, приведет к срыву переговоров.

На вопрос банкира, к чему все эти навороты и сложности, нефтяник заметил, что у него есть основания поступать именно так, а не иначе.

Захаржевский взял небольшую паузу на размышления – он посмотрел на находившегося рядом Андрея, и тот согласно кивнул, после чего сказал:

– Ладно, Игорь, можешь грести к берегу! В указанный тобой срок я вместе со своим сотрудником буду на месте.

Бушмин и Захаржевский подъехали к эллингам – на взятом в аренду джипе "Лексус" – минуты за три до указанного им срока.

У них на глазах из катера, причалившего к стенке ближе к основанию пирса, вышли двое мужчин, одетых в легкие куртки и бейсболки; один держал дорожную сумку в руке, у другого его сумка свисала с плеча.

Эти двое прошли мимо, не обратив, казалось бы, никакого внимания на припарковавшийся рядом с причалом "Браво" джип и на его пассажиров.

– Все, выходим! – сказал Андрей. – Время…

Андрей запер джип, механически щелкнув брелоком, активировав сигнализацию и охранные системы "Лексуса". Перешагнули с причала на корму катера: вначале Жорж, в руке у которого был портфель из кожи нильского крокодила, а затем Бушмин, у которого при себе сейчас не было никакого оружия, кроме собственных кулаков и серого вещества, упакованного в черепную коробку.

Движок катера завелся, что называется, с пол оборота. Андрей, предварительно выбрав оба конца, крепивших катер к причальной стенке, отвалил от причала "Браво" и взял курс на освещенную с бака и кормы яхту Игоря Борткевича.

Андрей вначале заложил широкий круг, чтобы осмотреть шестидесятишестифутовую яхту со всех возможных ракурсов, затем аккуратно пришвартовался к ее правому борту, там, где были предусмотрительно опущены до ватерлинии пара прорезиненных "кранцев".

На открытом пространстве кормы, сместившись к правому борту, их ожидали двое: сам владелец яхты, темноволосый, спортивного вида мужчина лет сорока двух, одетый в темные брюки, водолазку и короткую куртку на молнии – к вечеру чуть похолодало, – а также крепкий, рослый парень лет тридцати, обладающий характерными для "секьюрити" наружностью и повадками.

– Милости прошу, Георгий. – Хозяин радушным жестом пригласил вновь прибывших подняться на борт его собственной яхты (стоимость четыре миллиона фунтов стерлингов без "тюнинга", спущена со стапеля в Англии менее двух лет назад, куплена Борткевичем во время его посещения мегавыставки яхт в Монако). – Я думал, что сопровождать тебя будет дама…

– Мой хороший друг и компаньон, – сказал Захаржевский, вступив вслед за Бушминым на палубу яхты. – Познакомьтесь… господин Борткевич Игорь Леонидович… господин Михайлов Андрей…

– Просто Андрей, – уточнил Бушмин.

– Здравствуйте, господин Михайлов, – пристально глядя на незнакомого ему субъекта, который был едва ли не на голову выше Жоржа и, судя по всему, намного сильнее физически и его самого и тем более молодого банкира, сказал Борткевич. – Надеюсь, вы не будете возражать, если мой "секьюрити" проверит вас на наличие оружия и иных опасных предметов?

– Я "пустой", – сказал Андрей. – Впрочем, как вам будет угодно.

– Подыми руки на затылок! – зычно произнес "секьюрити". – А теперь замри!

Андрей, стоя с заброшенными на затылок руками, заметил, как из надстройки на корму вышел еще один крепыш – по виду и повадкам тоже "секьюрити".

– Игорь, мы вообще то так не договаривались, – спокойным тоном сказал Захаржевский. – Ты же говорил, что с тобой… с вами, вернее, будет только один охранник!

– Разве? – удивился Борткевич. – Да какая, Жорж, в сущности, разница, один или два.

"Пара "личников" и оба при стволах, – промелькнуло в голове у Бушмина. – Но это еще цветочки".

– При нем только сигареты, зажигалка "Ронсон" и ключи от машины, – доложил завершивший шмон охранник. – А теперь вы, господин! – Он посмотрел на Захаржевского.

– Даже и не мечтайте, – сухо сказал Михайлов. – И вообще, мы, наверное, погребем сейчас обратно!

Борткевич, коротко посмотрев на молодого банкира, который на фоне всех прочих присутствующих здесь мужиков выглядел сущим пацаном, вяло махнул рукой:

– Ладно, господа, милости прошу в салон!

В салон, отделанный ценными породами дерева, они прошли вчетвером: Михайлов, банкир, сам хозяин и один из двух "секьюрити", судя по обличью, уроженец Средиземноморья. Другой же охранник, который досматривал Кондора, типичный русак, остался снаружи: он привел в действие электроприводом сдвижную крышу из тонированного фибергласса, которая накрыла кокпит, затем поднялся на мостик, выполняя, очевидно, роль наблюдателя.

– Жорж, я хотел бы поговорить с тобой тет а тет, – сказал хозяин яхты, покосившись на Бушмина. – Ведь речь у нас, как я понимаю, пойдет об оч чень деликатных вещах.

– Господин Михайлов в "теме", – сказал банкир. – Без его участия переговоры лишены смысла… Кстати, Игорь, а ты не опасаешься, что твой "секьюрити" может услышать здесь кое что, что не предназначается для ушей сотрудника охраны?

– Нет, не опасаюсь, – посмотрев на "бодигарда", занявшего позицию возле трапа, усмехнулся Борткевич. – Он не из наших – и по русски говорит пока слабовато. Зато он – это не угроза, господа, а констатация факта – превосходно владеет оружием…

Переговорщики сняли плащи и куртки, сели за стол, за которым, при необходимости, нашлось бы место как минимум для восьмерых человек.

– У кого нибудь есть желание промочить горло? – поинтересовался хозяин. – В баре имеются напитки на любой вкус.

– Не сейчас, Игорь, – сказал банкир, укладывая портфель себе плашмя на колени. – Потом, может, обмоем, если, конечно, у нас возникнет для этого повод.

– И то верно, – Борткевич согласно покивал. – Хочу сразу уточнить один важный вопрос, Георгий…

– Да?

– Я так понимаю, что присутствующий здесь "господин Михайлов"… – последовал сдержанный кивок в направлении упомянутого им господина, – является представителем твоей "крыши"?

– Да, причем полномочным.

– Гм… А нельзя ли сообщить что нибудь более конкретное по данной теме?

– Можно, но не стоит.

– Вот как?

– Есть такая мудрая пословица, Игорь: "каждая избушка своей крышей крыта"… Давай ка лучше поговорим о делах.

– Хорошо… Слушаю тебя, Георгий… Александрович.

– Нет, – усмехнулся Захаржевский, – это я тебя оч чень внимательно слушаю, Игорь Леонидович! Итак, что ты надумал? Только давай конкретно и по существу!

Борткевич на какое то время задумался, потом, пожав плечами, сказал:

– В принципе, я могу на определенных условиях передать тебе или людям, на которых ты укажешь, свою долю в "дочках". Передать тебе контроль над активами и вернуть реестры вместе с сертификатами акций. Я сам заинтересован, чтобы будущая наша сделка была проконвертирована в пакет взаимных гарантийных обязательств.

– Это уже неплохо, – неожиданно сухо произнес Захаржевский. – На тему возврата активов и перемещения ценных бумаг мы поговорим позднее. Сейчас пока речь о другом. Ты говорил, Игорь Леонидович, что в наших переговорах должен принять участие еще один пайщик? Я хотел бы в первую очередь поговорить о "вандомской коллекции".

– Этот человек сейчас подтянется, – посмотрев на часы, сказал хозяин яхты. – Я просто хотел сначала обсудить свой вопрос, ну а потом – все прочие, коллективные, или, если угодно, "корпоративные", интересы.

– Тогда ближе к "телу", – жестко сказал банкир. – Я тебя предупреждал, что наша сделка без того, чтобы ты передал или же перепродал мне свой перстень – он у тебя с розовым алмазом, верно, – не состоится?

– Да, такой разговор у нас был.

– Ты взял перстень с собой в эту поездку?

– Ну… допустим.

– Мне надо знать точно! Или ты мне его показываешь прямо здесь и сейчас, или на этом заканчиваем базар… Ну а дальше, Игорь, живи, как знаешь!

Борткевич, казалось, уже принял какое то решение, как вдруг запиликал его сотовый.

– Минутку, – сказал Борткевич, затем, прислонив трубку к уху, отозвался: – Да, я слушаю… Да, они уже здесь… Да, их двое… Конечно, мы их просветили… Ладно, но более двух людей с собой не бери! Хорошо… Выходите к причалу, сейчас я за вами катер пришлю…

Он дал отбой и положил трубку на стол.

– Жорж, сейчас подтянется еще один наш общий знакомый. Не удивляйся, но это Голубев. Мы еще вчера с ним подгребли к Антибу, но Вадим предпочел провести эти сутки не на яхте, а на берегу.

Судя по звуку, катер отвалил от борта и ушел к причалу за очередным переговорщиком.

– Проблема заключается в том, Георгий, – нарушив повисшее было молчание, сказал Борткевич, – что не один только ты предлагаешь мне заключить сделку.

– Вадим Анатольевич? – догадался Захаржевский.

– Да. У него имеется довольно любопытное предложение. Бизнес есть бизнес, Жорж. Поверь, ничего личного, хотя я и в курсе, с кем ты сейчас путешествуешь… Ты же финансист, а следовательно, должен понимать, что там, где спрос превышает предложение, неизбежно начинается торг, причем на повышение.

Они втроем – а также торчащий у входа "секьюрити" – насторожили уши: да, к яхте подходил катер, звук работающего движка стал перемещаться… Значит, вновь прибывшие, как и ранее Бушмин, решили, прежде чем высадить своего пассажира на яхту, обойти ее по окружности и как следует осмотреться.

Описав еще один круг, катер наконец пришвартовался к белоснежной красавице яхте, стоящей на якоре в знаменитой антибской "бухте миллионеров".

Странно, но поначалу они не слышали ничьих голосов.

Даже звуков чьих либо шагов – и то не было слышно.

Телохранитель, родом из Валенсии, сопровождающий бизнесмена Борткевича в его нынешней поездке из испанской Марбельи, обернулся к выходу, несколько озадаченный, а может, и встревоженный тем, что происходило в данную минуту за пределами салона.

Чуть наискосок, сверху от трапа, "кашлянуло"… раз… другой… и третий! Хотя эти звуки не казались опасными, "секьюрити" тем не менее, хватаясь за грудь или же за ставший уже бесполезным "браунинг HP", рукоять которого торчала из его расстегнутой наплечной кобуры, завалился набок, оказавшись в итоге на полу…

– Всем оставаться на местах!! – рявкнул мужчина в темной кожаной куртке, в правой руке которого, затянутой в тонкую перчатку, был зажат пистолет с "глушаком". Он переступил через заваленного им только что "секьюрити", на секунду повел стволом вниз, жиманул на курок, сделав "контрольку" в голову, затем – никто и глазом не успел повести – вновь вскинул свое оружие, держа из всей компании на прицеле почему то именно Бушмина – Андрей сидел к нему правым боком. – Руки на стол! Держать на виду!! Бл…ь!!! А теперь – сели прямо!! И руки – на затылок!!!

Бушмин, подчинившись, как и остальные двое, про себя подумал: "Раз тут нарисовался горилла Миронов, то должен появиться и его хозяин – Петр Лещенко…"

Действительно, через несколько секунд в салоне появился гэбист Лещенко: он был без маски, как и его подручный Миронов, в легкой темной плащевой куртке, расстегнутой на груди; из наплечной кобуры торчала рукоять пистолета.

– Мирон, обращайся с ним, как с гремучей змеей! – ткнув пальцем в Бушмина, сказал ведущий сотрудник спецотдела. – Жало у этой гадюки – острое, яд – смертелен! Так что, если хоть на миллиметр сдвинется, если вздумает пошевелиться, сразу мочи!

Борткевич наконец осмелился расплющить глаза, которые он минутой ранее зажмурил от охватившего его ужаса, вобрав одновременно голову в плечи, и немного осмотреться.

– Что это было, Жорж? – произнес он трясущимися губами.

– Кажется, наши "крыши" разбираются между собой… – негромко сказал банкир, который тоже вынужден был сидеть за столом прямо, держа руки на затылке.

– И что? – свистящим шепотом спросил Борткевич. – Ну и каков результат?

– Пока трудно сказать, – скосив глаза на гориллу с пистолетом, который держал их всех на мушке, сказал Захаржевский. – Но одно я могу сказать точно: ты, Игорь, остался совсем без охраны.

– Господа! – обернувшись к Лещенко, который, обойдя стол, встал в другом углу салона, противоположном кормовому выходу, почти у него за спиной, сказал Борткевич. – Уважаемые представители "крыш"! Э э э… Вы не могли бы сначала разобраться между собой за пределами моей яхты? Поймите, я не против сотрудничества. Но! Пожалуйста!! Давайте обойдемся без насилия… ладно?

– Заткнитесь, Борткевич! – процедил гэбист. – Именно вы и еще пара тройка ваших друзей заварили всю эту кашу! Ладно, струхнули, снервничали, с кем не бывает! Ну так встретились бы, обсудили ситуацию, согласовали по новому наши интересы… Так нет же! Заползли в свои норы, на звонки не отвечаете! Совсем страху лишились? Или забыли, что такое "конторская" "крыша"?

– Смотрю я на тебя, Лещенко, – подал реплику Бушмин, – и думаю, что у тебя самого "крышу" конкретно снесло.

– Мочкануть его, командир? – поинтересовался Миронов, который по прежнему держал Бушмина на прицеле, карауля каждое его движение. – Давайте я его шлепну…

– Успеется! – Лещенко зло усмехнулся. – Ну что, Михайлов? Или как там тебя в натуре кличут – Бушмин? Не умеешь ты проигрывать, да? Не ожидал, конечно, такого поворота.

– Я могу закурить? – спросил Андрей. – Последнюю сигарету, на дорожку!

– Валяй! – разрешил Лещенко. – Кстати, ты особо не торопись на тот свет… Сначала ответь на мои вопросы… Ну а потом я уже решу, что мне с тобой делать.

Андрей выковырял из пачки "мальборину", щелкнул "Ронсоном", прикуривая, потом положил зажигалку обратно на стол.

– В салоне моей яхты, между прочим, я никому не разрешаю курить, – нервно сказал Борткевич. – А а а… да делайте вы, что хотите, только меня не трогайте!

– Игорь Леонидович, давайте ка сюда перстень! – склонившись над нефтяником, приказным тоном сказал Лещенко. – Вот только не вздумайте меня огорчать! Если вы забыли его взять с собой, то пеняйте на себя: просверлим дыру в голове и выбросим за борт, на корм местным рыбам!

Борткевич инстинктивно потянулся рукой к горлу, но гэбист опередил его: сгреб нефтяника сзади за шиворот, оттянул верх водолазки, нащупал пальцами витую золотую цепочку и рывком, ломая застежку крепления, сдернул цепь, на которой вместо креста или же какого нибудь амулета "оберега" была подвешена массивная золотая печатка, с вензелями "И" и "Б", украшенная семикаратным ограненным камушком довольно редкого нежно розового цвета.

– Мирон, держи их на мушке! – сказал Лещенко, вытаскивая из внутреннего кармана лупу и смещаясь к хорошо освещенной компактной стойке бара. – Так… так… вензеля… камушек… клеймо мастера… выглядит как оригинал.

– А это и есть оригинал, – пробормотал сильно напуганный таким развитием события Борткевич.

Андрей, скосив глаза на своего партнера Захаржевского, увидел, как тот, в свою очередь глядя на него, на секунду или две прикрыл веки.

"Вот и все, – подумал Андрей про себя. – Один перстень контролирует сам Жорж, другой, старший во всей "коллекции", находится в распоряжении господина Серебрянского, который, в свою очередь, находится под контролем, третий, собственность Борткевича, – вот он, в ладони гэбиста Лещенко, у которого, в свою очередь, тоже имеются в наличии уже как минимум два "изделия". Теперь, по крайней мере, картинка более или менее прояснилась…"

– Лещенко, а где ваш приятель? – поинтересовался Андрей, не обращая, казалось, никакого внимания на ствол, удлиненный глушителем, из которого сегодня были уже убиты как минимум двое человек, а именно охранники Борткевича. – Я имею в виду Голубева, которому вы, как я подозреваю, помогли в деле организации его фиктивного похищения?

– Ты уже, вижу, и сам допер? – кривя уголки рта, сказал Лещенко (одновременно с этим он вложил перстень, изъятый у Борткевича, в мешочек из темно синей замши, затянул его особым манером и спрятал куда то за пояс). – Если бы не это мудачье, эти гребаные бизнеры, Борткевич, Липкин и прочая "гоп компания", едва не порушившие все наши планы, то все бы у нас прошло как по нотам! Кстати, господа Захаржевский и Бушмин, на "вандомскую коллекцию" объявился оч чень сер рьезный покупатель! Вернее сказать, на тот комплект документов и на портфель ценных бумаг, которые подсобрало, подгребло под себя известное вам "Братство трубы"… Вас, Георгий Александрович, мы намеревались даже подключить – согласен, против вашей воли – к осуществлению нашей собственной схемы. Но тут некстати подсуетился ваш друг Бушмин и – признаюсь – сорвал наши замыслы, едва не отправив вас в Грозном на тот свет.

– Лещенко, сколько вам пообещали, вам и господину Голубеву, люди из компании "Сауди Арамко"? – повернув к нему голову, спросил банкир. – Интересно знать, каков ваш гонорар в этом деле?

– Теперь мне ясно, почему у нас под ногами все время путались чечены, – подал реплику Бушмин. – У них ведь сохраняются тесные связи с арабскими спонсорами. А вы, Лещенко, значит, работали не на контору, вернее, не на тех выходцев с Лубянки, которые внедрились в службы безопасности ряда нефтяных компаний. Вы изначально, сговорившись, очевидно, с Голубевым, смотрели в сторону нефтяных шейхов и королей, для которых Россия – первейший конкурент на мировом рынке.

– Шлепнуть его, командир? – вновь спросил Миронов.

– Обожди… – Сказав это, Лещенко посмотрел на банкира. – Вы сделали ошибку, Георгий.

– Какую? – поинтересовался тот.

– Ошиблись с выбором "крыши", разве не понятно? Надо было идти под нашу, "спецотдельскую", а не под "гэрэушную", – он кивнул на Бушмина. – Как видите, ваша "крыша" сейчас имеет бледный вид.

– Вы ошибаетесь, Лещенко, – сказал молодой банкир, демонстрирующий в эти полные напряжения минуты поразительную выдержку. – У меня отнюдь не "гэрэушное" прикрытие. Моя "крыша" – Кремль…

– Ну?! – после паузы сказал Лещенко, на которого прозвучавшая только что фраза не произвела, кажется, особого впечатления. – Сколько вам дали для торга, господа Захаржевский и Бушмин? Игорь Леонидович, у вас здесь есть портативный терминал, чтобы можно было переводить бабки со счета на счет?

– Да, – нехотя сказал Борткевич, – все необходимое, включая спутниковый терминал, имеется здесь в наличии.

– Но сейчас ведь ночь? – слабо усмехнулся банкир. – Все банки ночью закрыты.

– Не вздумайте парить мне мозги, – сразу же ощерил зубы Лещенко. – Я просто таки уверен, Захаржевский, что вы, во первых, упакованы по самое некуда. Что вам стоит перевести на наши счета пару тройку сотен миллионов долларов? А во вторых, в банках Каймановых островов и в офшорной зоне острова Науру, где обычно на счетах в таких случаях хранится безнал, сейчас как раз рабочий день.

– Мне прямо сейчас заняться этим? – выкладывая на стол уже расстегнутый портфель, спросил Захаржевский. – А соответствующую расписку, господин Лещенко, вы мне оставите? Я ведь, по существу, просто бухгалтер. И я обязан буду покрыть недостачу из своего кармана или же предоставить какие нибудь оправдательные документы…

– Вот что, банкир! – сказал Лещенко, переводя взгляд то на Захаржевского, то на сидящего рядом с ним Бушмина. – Бабки мы из тебя выбьем, пусть даже с мозгами! Тут ты не сомневайся! Но меня сейчас интересует ваш перстенек, тот, что с рубином! Печатка у тебя или у твоего приятеля?

– Эта вещица, – скупо улыбнувшись, сказал Бушмин, – хранится в надежном месте.

– Где именно?

– Там, откуда ты ее не сможешь взять, Лещенко.

– Полминуты на то, чтобы ты раскололся, – Гэбист посмотрел на часы, засекая время. – Для начала я велю прострелить тебе – по очереди – конечности, потом – пах, ну а если не расколешься…

На лице Бушмина появилась странная усмешка, а смотрел он теперь не на Лещенко и даже не в черный зрак пистолета с глушителем, а куда то чуть в сторону – в сторону выхода и кормового трапа, откуда недавно в салон прошли эти двое порядком отмороженных товарищей.

– Кто смерти не боится, – произнес он вслух любимую поговорку своего старинного приятеля Мокрушина, – того и пуля сторонится!

В салоне – наискосок от выхода – прозвучали тугие хлопки: "тах х! тах х!.. та тах х!!"

Миронов, успевший было развернуться всем корпусом к выходу, с пробитой двумя пулями грудью и дырой в правой глазнице, так и не выронив пистолет, завалился назад, в пространство между столом и компактной стойкой бара…

Борткевич с ужасом уставился на нового визитера, пожаловавшего без спроса хозяина на его яхту: это был странный субъект, одетый в новый гидрокостюм черного цвета, с отброшенным на лопатки капюшоном наголовником, перепоясанный какой то сбруей; на поясе у него были закреплены тесак в ножнах, специальной, водонепроницаемой конструкции кобура и чехол с "плеером", проводок от которого тянулся к миниатюрному динамику, вставленному в ушную раковину…

На него же, на этого невесть откуда появившегося здесь аквалангиста, хотя правильнее было бы сказать "боевого пловца", уставился гэбист, причем глаза его, кажется, готовы были вот вот вылезти из орбит.

– Р руки, Лещенко! – рявкнул Рейндж, держа его на мушке своей "беретты", снабженной глушителем. – А ну, р руки до горы!

– Стоять, сука! – в унисон ему скомандовал Бушмин, чья рука уже успела занырнуть в предусмотрительно расстегнутый и сдвинутый Захаржевским к нему портфель. – Ах ты!..

Лещенко, прохрипев что то нечленораздельное, рванул из кобуры свой ствол. Мгновенно с двух сторон по нему ударили две "беретты", отбросили свинцовым градом к стене, к носовой переборке. Гэбист сполз, пятная кровью обшивку из красного дерева и, неестественно выкрутив пробитую двумя или тремя пулями голову, затих в двух шагах от своего лежащего на полу салона подручного…

Борткевич пришел в себя примерно через минуту.

– Что это было, Жорж? – спросил он, лязгая от ужаса зубами. – Ч что вообще п происходит?

– Разве не понятно? – Тот пожал плечами. – Ты же сам видишь, Игорь, что моя "крыша" все расставила по своим местам.

Андрей тем временем успел, присев на корточки, обыскать Лещенко. В потайном кармане у него обнаружился замшевый кисет, который Бушмину сегодня уже доводилось видеть. К нему присоединился Захаржевский, присев осторожно, чтобы не испачкать шузы в чужой крови, рядом на корточки.

Андрей вытряхнул из мешочка на ладонь банкира все его содержимое: это были три перстня из злополучной "вандомской коллекции".

– Перстень с изумрудом и соответствующими инициалами – это Литвинова, – пояснил банкир. – А вот двухцветный: из за него убили господ Липкина и Шафранова, а также их охранников. Эти двое вместе держали "долю" в "дочках" "Ространснефти" и во всем этом проекте… Возможно, Липкин перед тем, как его прикончили в одном из шале курорта Ле дез Альп, признался, что он передал на хранение перстень своему партнеру Шафранову. Тот, как вы уже, наверное, поняли, был не прочь избавиться от этой опасной вещицы, но известные господа…

– Которым, кажется, ассистирует Сультыбеков, – подал реплику Бушмин.

– …нас опередили в самый последний момент, варварски срубив этот самый перстень вместе с пальцами на руке Шафранова.

– С третьим перстнем тоже все понятно, – вставая в полный рост и оборачиваясь к окаменевшему, казалось, хозяину яхты, сказал Бушмин. – Георгий, что будем делать с господином Борткевичем? Есть какие нибудь идеи?

– Н не надо, – произнес тот трясущимися от страха губами. – Н не губите, господа… все отдам!.. последнее с себя с сниму… я… я… на все согласен!

– Ладно, – немного подумав, сказал Захаржевский. – Я вообще то человек не злопамятный, Игорь. Поедешь с нами! Тебя доставят в одно шале неподалеку от Антиба, там будешь сидеть под замком. Я тут кое какие дела переделаю, а потом мы с тобой сядем и подумаем, как нам вернуть активы и в целом восстановить контроль над "дочками". – Сказав это, он вдруг усмехнулся. – А чтобы тебе было не скучно, компанию тебе там составит бывшая твоя пассия, Саша. Я, если хочешь знать правду, никогда эту девушку не любил.

Через несколько минут Андрей, Захаржевский и Игорь Борткевич, которому решено было пока сохранить жизнь, вышли на корму яхты, накрытую сверху и частично с боков сдвижной крышей.

– Молоток, Рейндж! – пожимая руку приятелю, который уже успел избавиться от гидрокостюма и переодеться в нормальные цивильные шмотки, сказал Кондор. – Виртуозно сработано.

– На пару с тобой, – усмехнулся тот и показал рукой на пришвартованный к борту катер. – Андрей, в катере, во первых, лежит "жмур". Миронов приговорил охранника, как я понял, еще у причала. Во вторых, там эти двое оставили сумку…

– Ну и ты, конечно, посмотрел, что там?

– Взрывное устройство с электронным таймером, – несколько смущенно произнес Рейндж. – Но оно не подключено… гм… батарейка, наверное, у кого то из них в кармане?

– Да, элемент питания я нашел в кармане у Лещенко, – кивнул Бушмин. – Я еще подумал про себя, на хрена он эту батарейку с собой захватил? Так, так…

– Господа военные, – глядя на них, сказал Захаржевский. – Надо как то утилизировать трупы! Не хватало еще, чтобы к завтрашнему дню на Ривьере поднялся переполох!

Двое приятелей многозначительно переглянулись.

– Ну что, Рейндж? Я вижу, ты уже просек ситуацию?

– Понял, не дурак.

– Тогда сделай так, чтобы здесь к утру не было ни трупов, ни этой самой красавицы яхты!..