Мракобой

25. Мракобой

Я ушел из кальянной ночью. Шел по обочине улицы, прижимаясь к стенам домов, отмечая разительную перемену, произошедшую с городом. Москва погрузилась во тьму. Едва отошел от кальянной словно попал в каменный век. Никаких машин, визжащих покрышками на поворотах. Клаксонов. Пьяных криков спившихся граждан. Либо гортанных приветствий мигрантов. Опять же. Без песен на плохих проигрывателях «Я без тибя ни магу!».

Шум был, но другого порядка. Стреляли. Вдалеке бухали одиночными. Пару раз уже ближе раздавались истошные крики, нехорошо оборвавшиеся. На стенах метались блики от далеких пожарищ. Все попавшиеся на пути сетевые магазинчики были как один разграблены.

Я сунулся в один, и едва не наступил в темноте на покойника. Трупы стали встречаться и на улице.

Шуша нашлась! Наверняка ушастый скрывался неподалеку, опасаясь подойти к дурно пахнущей кальянной. А стоило мне отойти, как шерстяной обнаружился на подоконнике ближайшего дома. Сидел в полной неподвижности, изучая меня черными бусинками глаз. Уж как я был рад. Стиснул ушастого, прижал. Тот сразу вывернулся, спрыгнул и стал вылизывать шкурку. Шиншиллы терпеть не могут следы от жирных рук. А все руки людей для них жирные. Шиншиллы и купаются не как все в воде, а в пыли. Шкурка у них чрезвычайно густая и от воды не просушивается.

От покойников Шуша шугается сильно. Я сначала не понял почему. Потом углядел сидящую над трупом огромную крысу. Прикрикнул на нее, в ответ она оскалила огромные окровавленные клыки. Укусит, и куда я потом денусь. Оптимизированной медицины более нету.

Вскоре услышал плеск воды и вышел на Озерковскую набережную к водоотводному каналу. Где-то здесь должны были быть переброшены мостки, но в темноте ни черта не было видно. Решил подождать до утра.

Рядом в полной темени возвышалась многоэтажка. Я обошел ее со двора. Все подъезды были закрыты железными дверями, но без электричества их функция превратилась в проформу. Шуша незамедлительно шмыгнула в первый попавшийся подъезд.

Первый этаж я пропустил. Заметил, что все окна зарешечены, так что в случае шухера не оставалось другого выхода. На втором тоже были железные двери, но все распахнуты. Никаких следов взлома я не обнаружил. Жильцы сами оставили свои квартиры открытыми, чтобы мародеры не портили замки.

Я выбрал дверь потолще и вошел. Шуша как всегда стремительно ворвалась поперед батьки и мигом втерлась в первую попавшуюся щель между мебелью и стеной. Я всегда удивлялся, как залихватски она это проделывает, а ведь попец у нее дай боже.

С другой стороны, раз Шуша ничего не почуяла, знать в квартире нет чужих. Я запер дверь и наскоро осмотрелся вновь приобретенным ночным зрением. Квартира оказалась целехонька. Девайсы, мебель, керамогранит напольный в идеальном состоянии. Огромный матрас Аскона белейший как снег и даже не обоссан. Сколько я потом встречал их обоссанных, исполосованных, вывернутых наизнанку, словно кто-то мстил за прошлую жизнь именно матрасам, словно белые пружинистые матрасы Аскона и были символом утраченного комфорта.

Именно на этом чудесном матрасе я и нашел упокоение на ночь. Полежал, слыша быстрые мелкие шажки Шуши по керамограниту. Пару раз ушастый поскользнулся и навернулся, видно попу занесло на повороте. А потом провалился в сон.

Утром разбудил меня шум подъехавших машин.

Геликов было два. Мерседес-Бенц Жи-класса он же Жи-ваген (или гелентваген) столь же обязателен для бандитов, как и грузовик зил-130 для строителей. Машины стояли на набережной, неэстетично вразнобой перегородив улицу. Я почему-то уверовал, что и внутри машин имела место неэстетичная свалка и вонючий запах.

Из машин выбралось четверо бородачей и одного я сразу узнал. У нас в доме меняли лифты, которые и так находились в неплохом состоянии, но Босянин решил иначе. Звали его на А. Амир? Амик?

— Салам валейкум, Амид! — поздоровался приехавший.

Почему и как я запомнил Амида? Уж больно рожа у него была страшная. Вся перекошенная и в перекосе застывшая. Этакая маска жути. Называется неврит лицевого нерва. Полное ощущение что человек один раз уже полностью умер, увидел на том свете нечто страшное и вернулся.

— Валейкум ассалом, Джан! — поприветствовал Амид.

За что уважаю восточных людей, так за вежливость и взаимное уважение. Никогда не крикнут на бегу «привет», обязательно остановятся и салам алейкум. Руки жмут обеими руками. Ладошку к сердцу прикладывают.

Почему я Амида запомнил тогда? При замене лифтов оставались старые лифты: стальная арматура, электродвигатели с медными обмотками, огромные железные шестерни-тонны и тонны металла. Умельцы во главе с Амидом все это втихаря сдавали. Кило меди 400 рубчиков, сталь по полтинничку. Жильцы только посмеивались, а ведь лифты по закону принадлежали жильцам.

Я тоже подхихикивал. Какие шустрые ребята! Лифты 3 месяца меняют, никак не сменят, а тут и бригада в полном составе, и машину нашли и влет загрузили.

Один только Егоров выступил. Да что с него взять? Алкаш и вечно всем недовольный. Орал на весь двор:

— Понаехали! Я найду на вас управу!

Пропал потом. Вышел из дома и не вернулся. Никто его особо и не искал. Участковый бумажку составил, и месяца не прошло, в егоровской однушке уже жили не пойми кто. Сто хозяев сменилось. Слухи ходили, Амид квартиру перекупил и по часовой сдавал.

И вот теперь такие замечательные культурные люди встретились. Я ничего не имею против сумитов, здороваюсь за руку со знакомыми продавцами (здоровался), но Амид даже среди своих выглядел бандюганом.

— Слышал, Аксацев пригласил тебя никах[60] молодым читать? — спросил Амид.

— А тебе какое дело, Амид? — с напором спросил Джан.

Видный сумит. Высокий седовласый. Все в нем словно в противовес Амиду. Особенно благообразное лицо.

— Не делай этого, как брата прошу! — сказал Амид.

— Приглашение Аксацева большая честь для моего рода! — возразил Джан.

— Аксацев не один в городе! Многим эта свадьба не нравится!

— Что ты говоришь? Кому это она может не нравиться? Это богоугодное дело! В смутное время два сильных тейпа должны объединиться и быть вместе!

— В наше смутное время самое главное правильно выбрать чью-то сторону.

Стрелка быстро набирала обороты. Что-то мне говорило, что сейчас начнется небольшая драчка, но дальнейших событий даже я не предугадал.

— Э, Джан, зачем нам сориться? — Амид шагнул вперёд и приобнял собеседника.

Один я заметил, как в руке Амида блеснул нож. Быстрым движением убийца полоснул несчастного по горлу, после чего с отвращением оттолкнул истекающую кровью жертву от себя.

Приехавший с Джаном растерялся, видно не ожидал такого сюрприза перед свадьбой, приехали поговорить о торжестве, а их начали резать как баранов, и потерял несколько драгоценных секунд. Сунул руку за оружием.

— Не надо! — покачал головой Амид и ткнул ножом аксакалу под бороду.

Ударила тугая струя крови, от которой Амид снова с отвращением уклонился.

— Испачкались, ага! — приехавший с ним наклонился и платочком обтер его лаковые туфли.

От ужаса и одновременно обыденности увиденного у меня на время исчез слух. В полном безмолвии убийцы сбросили трупы в канал, а потом уехали на двух геликах.

На дороге остались лишь маслянистые лужи крови. Они так блестели на солнце, что я подумал, что должно быть Амид чистит штиблеты человеческой кровью, раз они так блестят.

И меня стошнило.

Признаюсь, на некоторое время я потерял бдительность. Вернее, мне стало все равно. Не в первый раз при мне убивали людей, но тут видно накопилось. Меня охватило настолько вселенское равнодушие, что, когда послышался шум приближающейся машины, я даже не пошевелился. Мне было все равно, убьют меня или нет.

Позднее я понял, что это не совсем так. Вернее, совсем не так. Моя шкурка была мне дорога. Что это было тогда? Притворство перед самим собой? Или очередное требование жалости со стороны вселенной? Стыдно мне стало потом.

Но все же нехорошее предчувствие царапнуло. Это был гелик Джана, захваченный бандитами. Рыпаться было поздно, сумиты меня уже заметили. Машина залихватски затормозила в нескольких метрах. Клацнули дверцы, и с двух сторон выбрались двое бородатых.

— Смотр, Агиф, Шам оказался прав! За нами следили! — сказал один.

— Шам всегда прав, это меня и напрягает, Бага! — ответил тот.

— Ну зачем так грустно? — ухмыльнулся Бага.

Бандит не спеша подошел, и вместе с ним подошла смерть. Я чуял это всей кожей, и мое дурацкое самолюбование напрямую было виной этому. Надо было спасаться, забиться в щель, а не заниматься вселенским нытьем. Но теперь все кончено. Сколько мне осталось жить? Пара шагов? Никогда еще мне так страстно не хотелось жить. Но как говорится, сам дурак. Лежал и ныл, ждал по обыкновению, что кто-то пожалеет. Забыл, что вся жалость мира уже закончилась, а от слова жалость, уцелело только жало.

Смакуя мой страх, Бага достал нож, длинный и остро заточенный. Сталь зло бликанула на невидимом из-за облаков солнце. Бага пил мой ужас словно нектар.

Я молил о чуде и чудо свершилось.

Из-за гелика быстрым шагом вышел человек в коричневом кожаном пиджаке. У меня что-то случилось со зрением. Психика не выдержала, и глаза видели все неестественно ярко.

— Вах! — вырвалось у Баги. — Агиф, разберись!

И Агиф перегородил незнакомцу дорогу.

Тот не стушевался и продолжал идти на сближение. Уже по одному этому я понял, что драки он не боится и драться умеет, а когда драка все же началась, стало окончательно ясно, что он не простой мужик с улицы, а спецназ там какой или десантник, потому что он пришел не просто драться, а пришел мочить.

Парень с Агифом столкнулись на половине пути до нас, и парень, не останавливаясь, ударил его кулаком в центр лица. Даже не в челюсть, просто в геометрический центр, дал очень сильно, у сумита чуть башка не оторвалась.

Агиф издал влажный звук, будто подавился соплями, ноги его подломились точно у девушки перед сексом, и он повалился наземь, причем проделал это вперед, что опять-таки говорило об умелой акцентированности удара. Теперь ничего не отделяло Багу и незнакомца.

Бага отточенным движением метнул в него нож. Незнакомец шел как шел, не стал уклоняться, а расчетливым движением, словно рассчитанным на компьютере, взял нож из воздуха. Тут же бросил обратно, но стало ясно, что кидает он хуже Баги. Нож угодил сумиту рукояткой в лоб и упал на асфальт. Бага наклонился и схватил его. Незнакомец наступил ему на ладонь, не давая вырваться, а второй ногой резко даванул в районе локтя. Раздался треск. Это не ломались кости, но локтезапястная связка мышц порвалась словно гнилая бельевая веревка. Бага взвыл, но выл недолго. Встречным движением рук противник сломал ему шею.

Агиф тем временем не только пришел в себя, но успел достать пистолет. Сразу выстрелил. Незнакомец уклонился, а я как стоял столбом, так и остался, а как он меня не уложил, одному Великому Луке известно.

Второй раз парень стрельнуть не дал. Выбил оружие, а самого Агифа швырнул на гелик. Пластиковый бампер разлетелся. Тогда парень схватил Агифа, вывернул его словно куклу, чтобы удобнее было бить, и одним сильным ударом в кадык, перебил ему хрящи.

Агиф еще хрипел и корчился на асфальте, когда парень вспомнил про меня и оглянулся. Стыдно сказать, но за все время можно было убежать тысячу раз, но я даже не пошевелился.

— Я не с ними! — быстро проговорил я.

— Я знаю!

— Ты кто? — спросил я.

И он сказал:

— Мракобой! Мы ЕЩЕ знакомы!

— Надо говорить УЖЕ! — сказал я. — Но мы не знакомы!

— Я знаю! — бесстрастно оборвал Мракобой. — Садись в машину!

Я подчинился. Парень сел на водительское кресло, завёл мотор, но не тронулся с места.

— Чего стоим? — спросил я. — Они могут вернуться!

Парень предупреждающе поднял палец. Он мало говорил, и говорил немного невнятно. Так говорил бы обученный глухонемой либо человек очень давно не разговаривавший. Но выглядел он прекрасно. Лет 25 навскидку. Высок, красив, строен. Сросшиеся брови делали его неотразимым для девочек. А еще учитывая, как он расправился с убийцами, делало его настоящим Мракобоем.

— Ты появился вовремя, — сказал я. — Откуда ты? Что ты тут делаешь?

— Мы не местные!

Я понял, чего он ждал. В кабину впрыгнула Шуша. Угодила парню на колени, тотчас взвилась в воздух, свалилась тушкой на торпеду, снова взвилась, на этот раз, в направлении лобового. Неизвестно сколько бы продолжалось безумство насмерть перепуганного зверька, если бы Мракобой снова не взял Шушу из воздуха, точно так же, как взял, а не поймал, брошенный убийцей нож.

Небрежно сунул зверька мне.

— Можем ехать! — сказал он. — Нам надо торопиться! У меня позади мало времени!

Опять я ничего не понял. Царапнуло, что он неправильно использует слова.

Водил Мракобой мастерски, проходя повороты с помощью управляемого заноса. Только заметил, что «у аппарата странное управление». Действительно, рычаг выбора диапазона коробки автомат он словно видел впервые, но очень быстро учился.

Я так понял, что мы ехали по направлению к Садовому, но не доехали. Оглушительно стриганула автоматная очередь, пули россыпью легли перед машиной. То ли стрелок оказался никудышный, то ли Мракобой своим сверх чутьём что почуял и свернул, но нас не задело.

Пару раз он свернул и втерся в узкий проход небольшого ресторанчика. При Босянине много таких наоткрывалось, где кормили дорого и невкусно[61].

— Ехать на машине по Москве это глупая идея! — проворчал я.

— Нам надо быстро! — возразил он.

Вроде все правильно сказал, но сразу видно, что язык ему не родной.

— Что дальше? — спросил я.

В ответ он сделал странный жест, от которого пахнуло далеким детством. Открыл рот и потыкал пальцем.

— Кушать! — уточнил он, чтобы чего не подумали.

— Думаешь, что еще не все разграбили? — сомневался я.

Мы зашли в ресторан. Естественно внутри все разгромлено. Все что можно разбить, разбито. Мебель сдвинута в кучи словно бульдозером.

Мракобой уверенно прошел на кухню, целенаправленно открыл один из шкафов, оказавшийся холодильником и выудил вакуумную упаковку с мясом.

— Ну и что? Я сырое есть не буду! — сказал я.

Мракобой подошел к нефункционирующей из-за отсутствия электричества микроволновке, разорвал пакет и положил мясо в печку. Вы пробовали разорвать вакуумную паковку? Мракобой проделал это с легкостью, словно туалетную бумагу оторвал.

Тем больше я смотрел на него, тем более убеждался, что парень этот не от мира сего. Какого он ко мне привязался? Линять от него надо и чем скорее, тем лучше. Хотя с другой стороны, он меня спас. Плавал бы сейчас в водоканале.

— Там тока нет! — подсказал я.

Не реагируя на мои слова, Мракобой захлопнул дверцу и нажал кнопку пуска. Тренькнул звонок, в кабинке зажегся свет-микроволновка включилась!

— Уже неделю света нет! — озадаченно проговорил я.

— А неделю вперед есть!

Внутри появилось красное свечение. Забрызгал раскаленный жир. Мясо жарилось!

— СВЧ так не работает! — заметил я.

— Кто? — не понял он.

Понадобилось не больше минуты, чтобы мясо было полностью готово. Сожрет ведь, гад, подумал я о нем плохо.

Он протянул все мясо мне.

— Мне еще поздно! — сказал он.

Пока я насыщался, Мракобой стоял и задумчиво смотрел на улицу.

— Слишком быстро! — произнес он очередную непонятную фразу.

— Кто ты? Ты так и не сказал! — заметил я.

— Я работаю на Альянс! — произнес он так уверенно, как будто это что-то объясняло.

Я еще сильнее ощутил позывы бежать от странного чудика. Возможно он псих. Вон при Босянине сколько психушек позакрывали. В том числе знаменитую 12-ю больницу на Волоколамке.

— Ты ничего не знаешь! — сделал он вывод.

— Так ты ничего не рассказываешь! — возмутился я.

— Ты ничего не знаешь, значит это наша самая последняя встреча!

Я внимательно оглядел его. Ухоженное не по современным меркам лицо, странная одежда.

Точно псих. Из закрытой 12-й.

Сначала я не понял. Мракобой смеялся.

— Ты что? Мои мысли читаешь? — насторожился я.

— Ты сам все в дневниках написал!

— Врешь! Я их только начал! И откуда ты знаешь про дневники?

— То, что для вас будущее, для Альянса прошлое! — пояснил Мракобой. — Твои дневники я знаю наизусть. Правда, дошли они до нас в сильно искаженном виде, потому что в пересказе!

— Но это невозможно! Ты на самом деле из будущего?

— Я из Альянса! — настойчиво повторил он. — Вы двигаетесь отсюда, — он ткнул пальцем в виртуальную точку. — Называете это прошлым. Сюда, — он повёл рукой слева направо. — В будущее! Альянс наоборот, — он провел рукой встречную виртуальную линию. — То, что для вас прошлое, для Альянса будущее!

— Слишком сложно! — признался я.

Он пожал плечами.

— Альянс искусственная структура, специально созданная для того чтобы предотвратить катастрофу!

— Катастрофа уже произошла! Оглянись вокруг! — развел я руками. — Где был ваш Альянс, когда на Москву атомные бомбы сыпались? Когда рухнула Останкинская башня? Когда людей резали как баранов?

— Это прелюдия! Еще не катастрофа! — сказал он серьезно. — Но у нас очень мало времени! Только сегодня!

На его лице неожиданно появилось изображение вселенской грусти. Как в песне. Как будто у него девушка погибла, дом ее сгорел, а пьяный врач сказал, что ее больше нет.

— Ты знаешь, что такое время? — спросил он. — Знаешь, что его раньше не было?

— Я не физик, но насколько мне известно, пространство-время неделимо, и время было всегда.

— Чушь! — уверенно заявил Мракобой. — Время появилось только тогда, когда появилась возможность замечать изменения.

Откровенно говоря, я ничего не понял.

— Меня предупреждали! — горестно продолжал Мракобой. — А ты обижаешься, что я тебе ничего не объясняю.

— Да ты так объясняешь, что ни черта не понятно! — горячился я. — А то! Его предупреждали! Альянс какой-то приплел! И времени оказывается нет! Можешь по-простому объяснить?

— Я попробую! Вот чем закончился мир? Даже вы должны это знать!

— Спасибо! — кисло произнес я. — Даже мы, говоришь? С нашим убогим умишком! Да хрен знает, чем все закончится! Кому война, кому свадьба! В городе ни одного участкового, сумиты режут людей, и никто не знает, что будет через час, не то что чем все кончится.

— Все кончится Большим Взрывом!

— Не кончится, а началось!

— Кому как! Так вот, представь сингулярность-бесконечно плотная и горячая точка! Времени нет, оно и не нужно. Ничего нет кроме неподвижной мертвой сингулярности. Затем сингулярность взорвется и начнет разлетаться на вселенные и галактики. Тогда появится разница в «картинке»-и вот тогда появится и время!

— То есть для вас, для людей из Альянса большей взрыв еще не состоялся? — дошло до меня. — Но вы-то хоть знаете, чем все в конце концов закончится!

— Мы не люди! — признался Мракобой. — Мы Альянс.

— Нашего понимания стало еще меньше! — кисло проговорил я.

— Поток времени у вас так! — Мракобой снова повел пальцем справа налево. — А у нас так!

— Показывал уже! — не выдержал я.

— Мы встретились тут! Это сегодня! — он ткнул пальцем в невидимую точку посредине. — Потом мы снова двинемся каждый в свою сторону!

— Очень наглядно, но опять мало понятно! — был вынужден согласиться я. — То есть время у вас в Альянсе течет наоборот?

— Шайзе! — ругнулся Мракобой. — Ничего ты не понял про Альянс! Время вообще не при чем. Считай, что его нет!

Я вспомнил, как этот большой ученый пару минут назад убил голыми руками двух бандитов, и мне резко расхотелось возражать. На языке так и вертелся вопрос:

— А почему вы задом наперед не ходите?

Вместо этого я спросил:

— Что вам от нас надо?

— Ты! — просто ответил он. — Там! — он указал за спину. — Откуда я пришел, мы встречались. Так получилось, что ты сам стал мной, ты воспользовался моей славой! Теперь для Альянса все равно, кто из нас настоящий! Ты нам нужен!

— Я? — удивился я. — Я не герой! Даже в армии не служил! На вашем месте я бы трижды подумал! Провалить любое дело, для меня плевое занятие! Я вас точно подведу! Нельзя выбрать кого-либо другого?

— Нельзя! — отмел все мои доводы Мракобой. — Времени нет! Сегодня кончается! Я должен проводить тебя на объект!

— Мне некогда! Мне за Дианой надо идти!

— Не будет объекта, не будет Дианы! Не будет никого!

— Тем более я бы не стал доверять такой важный объект мне!

— Существует несколько автономий, когда мы так и поступали, и каждый раз все закончилось катастрофой!

— А в моей, как вы выражаетесь, автономии хоть все закончилось удачно?

— Не знаю! — признался Мракобой. — Альянс так далеко еще не заглядывал! Но ему известно, что ожидается нечто ужасное!

Москва город психов. Одни жениться собрались посреди войны, другой уверен, что времени нет и все исправить может мелкий служащий Пестель. Москва город странный. Раньше в нем существовали мелкие переулочки, дворы колодцы, бараки, где можно было легко укрыться.

От психа, своего тезки, Пестель сбежал. Случай представился сразу после того, как они переехали водоканал. (Возможно они переехали его несколько раз).

А куда дальше? Садовническая улица, на которой он оказался, была полностью закатана в асфальт, ни деревца, ни кустика, а дома подступали вплотную в дорожному полотну, отделённые узкой полоской брусчатого тротуара.

Пестелю удалось нырнуть в узкую арку, перед которой Мракобой должен был затормозить. Эх и орал этот горе-путешественник что твой мартовский кот. Проклинал и матерился. Мат был своеобразный. Непонятный, но отчего то обидный.

Воспользовавшись отрывом, Пестель добежал до соседнего здания, отодвинул массивную дверь с бронзовыми ручками и оказался вновь в ресторане, на этот раз в рыбном.

Шуша, доселе смирно сидевшая за пазухой, вырвалась и опрометью кинулась вглубь зала.

Докушалась Москва, зло подумал Пестель. Вспомнилось, как он единственный раз ходил на корпоратив. Все с ходу нажрались, а потом по очереди нюхали белые дорожки. Пестель отказался, а потом все вокруг обезумели. Перекошенные потные лица, сбившаяся одежда, обжималки и не всегда партнеры разных полов. И Диана была там. А начальник на следующий день бегал и уничтожал компромат на мобильных носителях.

Кокаин высшего качества везли в Москву тоннами из самой Колумбии. Довозились.

Ресторан оказался пуст и практически не разграблен. Полное разграбление начнется чуть позже, когда не останется ни одной лавчонки или сувенирной лавки хоть с одним целым товаром.

Он осторожно пошел вдоль столов, стараясь не попадать в видимость из окна и поменьше шуметь. Потолок и стены образовывали кирпичную арку. На витражах идиллические картинки рыб. Детский уголок с подушками в виде морских звезд. Вип-зал напоминающий зал для переговоров в крупной фирме. С длинным дубовым столом и креслами. На столе еще целая посуда, целая, но уже пыльная.

Пока он шел, его доставал неприятный запах. Он решил, что это рыба стухла. Действительно, было очень похоже. Да и аквариум стоял прямо в зале. Не мудрено, ведь за водой никто не ухаживал. Бедные ры…

Испытанный им стресс оказался настолько сильным, что некоторое время продолжал идти к аквариуму, в котором на самом деле брюхом кверху плавали дохлые осетры и зеркальные карпы. Но не это его шокировало. Дохлые рыбы его уже не трогали.

Зато на дне под кучей копошащихся морских ежей и крабов лежал почерневший и раздутый женский труп. Чутье говорило ему, что надо бежать, но он вновь в который раз проявил слабость и не мог сдвинуться с места.

Это опасно! Говорило чутье. Убийцы могут быть рядом. А все равно, махало рукой внутренне равнодушие. Надоело скрываться и бегать, пусть все кончится здесь и сейчас.

Но когда раздался шум открываемой входной двери, в полной мере проявилось его двуличие, и он опрометью кинулся искать, где бы спрятаться. Времени на выбор не оставалось, так что он был вынужден спрятаться в нишу за аквариумом.

Постарался успокоить лихорадочное дыхание. Это оказалось сложно сделать, учитывая, что приближался кто-то большой и сильный. Это не мог быть псих в кожаном пиджачке. Слишком мелок для производимого шума, а и дышал неизвестный точно небольшой компрессор-шумно и могуче.

Вода в аквариуме искажала реальность. Просматривался лишь крупный бесформенный силуэт. Убыр приближался. Если в первый момент Пестель был уверен, что тот идет к аквариуму, то внезапно для себя вдруг понял, что монстр целенаправленно идет к нему. К нему!

Ужас его стал столь велик, что, когда в темной глубине за аквариумом кто-то завозился, а потом надвинулся и ткнулся колючими усами, он заверещал, словно годовалый ребенок. На этот раз ему на самом деле сделалось все равно, кто там снаружи, лишь бы сбежать от этого ужаса.

Он выметнулся наружу, упал, пополз прочь. А их щели таращилась Шуша в полном недоумении от произведённого эффекта. Она почуяла знакомый запах, обрадовалась своему хозяину, а тут такое.

Перед аквариумом стоял мужчина средних лет в плаще и берете. Вокруг шеи цветной платок. На носу очечки в тонкой оправе. Под носом пышные буденовские усы. Появление Пестеля он встретил спокойно.

— Вы кто? — вырвалось у Пестеля.

— Я Валентин! — ответил тот, как будто это объясняло, что он за птица и откуда взялся.

— А я Саша!

— Сашок? — Валентин хихикнул.

— Почему вы не уехали?

— Мы долго собираемся! Если мою жену попросить побыстрее собраться, это для нее пустые слова!

Валентин говорил спокойно, улыбался и хихикал, то есть вел себя абсолютно естественно. Только эта естественность была бы уместна еще до войны, но никак не сейчас. Пестель почувствовал себя неуютно. С этим парнем что-то было не так.

— А где ваша семья? — спросил он.

— С ней все нормально! — беспечно махнул рукой Валентин. — Мне сказали, что о жене и дочке позаботятся!

Пестель почувствовал сильную тревогу.

— Кто сказал?

— Там! — Валентин снова махнул рукой. — У них машина! А у меня машины нет!

— У кого машина? Дочке сколько лет? — пытался добиться ответа Пестель. — Кто они?

Он растеряно улыбнулся.

— Не знаю! У них такие красивые татуировки! Они сразу уложили Вареньку спать! Ей всего 8, и она быстро устает! Но она у меня гимнастикой занимается, вы не подумайте! Она выглядит гораздо старше, лет на 10! Только устает быстро! Лишний вес, тренер говорит. Я ее Пончиком называю! — он провалился взглядом в дебри своей души и поправился. — Называл!

Пестель не знал, как реагировать, а тут Валентин еще повернулся, демонстрируя спину. По крайней мере сутки несчастный сумасшедший фекалировал не снимая одежды. Плащ безобразили засохшие и свежие потеки, издававшие невыносимую вонь.

Пестеля вывернуло недавним мясом.

— Что же вы? — попенял Валентин. — Не принимайте близко к сердцу! Мне так и татуированные сказали!

Пестелю мучительно хотелось на воздух и как можно скорее изгнать образ несчастного отца из головы, но планам помешал убыр. На этот раз настоящий.

Он пришел и ткнулся в дверь. Та не поддалась, так как открывалась наружу. Убыр этого не понял, потом выяснилось, что эти твари туповатые существа, но их туповатость компенсируется огромной физической силой и чрезвычайной прожорливостью.

Убыр настойчиво пытался зайти в открытую дверь. Был шанс пересидеть втихаря и дождаться, пока тварь уйдет, но тут вмешался Валентин.

— Надо открыть! — заявил он.

— Вы с ума сошли! — возмутился Пестель. — Не шумите ради бога!

— Открыть надо! — еще громче повторил сумасшедший. — Партаки привезли мне дочку! Они обещали!

Он попытался пройти к двери, но Пестель схватил его за плечи, стараясь не измазаться и повалил. Некоторое время они неловко боролись. Убыр затих и прислушался. Сумасшедший елозил словно намыленный и крикнул:

— Варенька, я здесь!

И Пестель не успел зажать ему рот.

В дверь ударили словно тараном. Пестель отпустил сумасшедшего, более удерживать его не было никакого смысла. Пока боролся успел рассмотреть засохшую кровь, вытекающую из-под берета. Когда посыпались оторванные пуговицы и халат распахнулся, то оголилось худое бледное тело со следами порезов и ожогов. Некоторые в виде полосок, прижигали ножом, другие следы от окурков. С папашей коротали время, пока развлекались с его девчонками.

— Твоя семья мертва и это еще в лучшем случае! — крикнул Пестель.

Но Валентин уже спешил к двери. Пестель, не теряя времени, кинулся прочь, лихорадочно ища место для укрытия. С ним что-то произошло. Всего несколько дней назад он ни за что не смог бы крикнуть несчастному, что его семья мертва и надеяться не на что. И что означают слова «в лучшем случае»? Жил человек, не тужил, залетевшую в окно бабочку, осторожно обратно выпустил. Думал, что все это вечно: чистые улицы, милиционеры, теплый толчок. Я даже уверен, он сам остановил ту машину с двуногими зверями. Помогите, моя жена долго собирается. Конечно, сказали они. Базара нет. И ад шел за ними.

А сам то? Подумал Пестель. Я ведь человека убил! Я убийца. Должен кричать это, должен идти куда-то сдаваться и признаваться, а вместо этого спасаюсь, бегу. Куда? За Дианой? А что если это обман? Или самообман?

До аквариума он не добежал, потому что Валентин распахнул почти выбитую дверь, и нырнул под ближайший стол. Так себе укрытие. Опять самообман. Ведь надеется, что убыр займется сначала Валентином.

Радостный Валентин стоял в проеме дверей, освещённый тусклыми лучами словно ангел. Радость медленно спала с его лица.

— А где Варенька? — растеряно спросил он.

Убыр медленно вошел.

Пестель высунулся над столом и глядел во все глаза, грозя спалиться.

Существо стояло на двух ногах и имело две руки. На этом сходство с человеком заканчивалось и начинался ужас в чистом виде. Существо было голое, кожа синюшного цвета, половых признаков нет. Голова убыра имела такой вид, точно ее расплавили горелкой. Кожа потекла с черепа, затягивая уши и нос. Глаза торчали вразнобой, один сполз чуть не на подбородок. Зато рот был. Жуткий разрез с торчащими словно зубья пилы мелкими острыми зубами пересекал голову. Шея исчезла, и гладкая «оплавленная» голова сидела прямиков на туловище.

Пестель сразу узнал его, по оплавленной голове. Ведь он и создал его, когда опрометчиво воспользовался прекаиратом.

С неимоверной быстротой убыр кинулся на человека, сбил с ног и стал жадно пожирать. Валентин еще бился в последних судорогах, а убыр уже основательно выпотрошил его.

Пестель пополз прочь, очень осторожно, стараясь не шуметь-и сразу неловко задел ногой стул. Тот звякнул ножками о пол. Пестель хотел его придержать, а вместо этого получилось, что он его толкнул. Стул покачался-и свалился. В пустом помещении это произвело эффект майского грома.

Пестель опасливо оглянулся-и столкнулся с немигающим взглядом убыра. Тот был всего в нескольких шагах и было совершенно непонятно, как он успел так быстро там оказаться.

Уже не скрываясь, Пестель вскочил на ноги и бросился бежать. Убыр прыгнул следом, сшибая сразу несколько столов. Пестель кинулся к дверям, убыр скакнул вновь и с ходу опередил его. Это была настоящая машина убийства.

Пестель кинулся в соседний зал, уже поняв, что от мерзкого гада ему не убежать, можно лишь отсрочить неминуемое. Убыр отрезал его от выхода и теперь гнал вглубь зала. Очень скоро он прижал его к аквариуму.

— Ложись! — раздался предостерегающий крик.

Убыр уже летел в него. Пестель рухнул на пол, и над ним распростерлась темная туша.

Раздался грохот, резанула по глазам вспышка. Издавая истерический визг, убыр отскочил в сторону. В стороне выхода стоял Мракобой и целил в монстра из автомата. Он стрелял экономными парными выстрелами, а убыр скакал по стенам, уворачиваясь. Пестель с ужасом убедился, что это ему удается.

Через пару секунд свершилось неизбежное. Убыр сократил расстояние и бросился на Мракобоя, сбив того с ног. По полу покатился воющий клубок. Автомат отлетел в сторону, но теперь Мракобой пользовался ножом. Звенела сталь, истошно ревел убыр.

Они мертвецы оба, понял Пестель.

Скорость передвижения убыра спала, ревел он гораздо тише. Мракобой молотил его ножом в брюхо, сталь сверкала с неимоверной быстротой. Наконец оба замерли.

Пестель с опаской подошел, пихнул ногой тушу убыра. Тот колыхнулся точно холодец, но никак не отреагировал. Готов.

Пестель спихнул его и вытащил из-под туши обессиленного Мракобоя. Тот умирал.

— Сегодня закончилось! — прошептал он.