Мракобой

9. Провал

Майор Бекк жил на втором этаже. В 7 утра шестеро соседей ушли на работу. В 7.10 раздался звонок. Чертов мобильник. У него даже звонки беду чуют.

— Быстрец на связь не вышел! Немедленно уходи! — выпалил полковник Мельник.

По лестнице уже бухали шаги.

Человек 5, не меньше, оценил майор. Схватив куртку, влез на подоконник. Нет, прыгать не собирался. Во-первых, разбивать окно, рискуя порезаться. Во-вторых, сломать или подвернуть ногу при приземлении. Нет уж.

Подоконник был общий на два номера. Перегородка из новых пластмасс, гуано и то крепче. Майор продавил перегородку ногой, сделал пару шагов по освободившемуся пути и оказался в соседнем номере.

Один из жильцов лежал на первом ярусе двухъярусных шконок и при виде его вскочил. Скорее всего, он не хотел ему мешать, может быть, эффект неожиданности сработал, рефлекторно встал, но он оказался у него на пути. Майор ткнул его большим пальцем в шею, нет, не убил, но жилец кулем свалился обратно, сожалея о своем необдуманном поступке.

Бекк подошел к дверям одновременно с тем, когда дверь его комнаты вынесли одним пинком. Майор отпер дверь и вышел в коридор. Планировка коридора была осуществлена таким образом, что он оказался скрыт от тех, кто еще мог оставаться на шухере, небольшим стенным аппендиксом.

Продолжая прикрываться им, он свернул на пожарную лестницу. Раньше она была закрыта на железную дверь и завалена хламом. За небольшую плату хлам убрали, замок на двери смазали и подогнали запасной ключ.

Людей Кента в такие подробности никто не посвящал.

Бекк вышел, миновал небольшой, но сильно разросшийся палисадник и скрываясь за широким дубом вел наблюдение.

С сильным опозданием из пожарного выхода появился мелкий шнырь по кличке Шустрый. Он озирался, усиленно изображая бурную деятельность.

Вскоре со стороны фасада примчалась «лада-мерседес» с замазанными номерами.

Майор напрягся. Движуха намечалась конкретная. Теперь все зависело от того, какие силы напряг Кент для его поимки. Есть у него обычные костоломы типа Беды или Пики. А для почетных случаев имеется особый человечек.

Погоняло Профессор. Аккуратный малый в очках и костюме тройке. Мало того, что садист, да еще умный, сволочь. Высшее образование. Возможно из офицеров. И офицеров повоевавших, кровь понюхавших и кровь полюбивших.

Аналитики МГБ безрезультатно пробовали его пробить. Никаких данных найти не удалось. Уж очень глубоко Профессор прятал следы.

Черт!

Профессор вышел из машины с заднего сиденья, как и положено солидным господам. Он не стал зыркать по сторонам и вообще суетиться, а просто уставился Бекку прямо в глаза.

Майор шарахнулся за ствол, стараясь утихомирить бешено бьющееся сердце. Профессор не мог его видеть. Далеко, да и кустарники мешают. Однако чуйка у него! Словно лазером его вычислил!

А не из наших ли он, подумал майор. В МГБ его могли еще не такими опциями снабдить.

Некоторое время он усиленно заставлял себя не двигаться и не пытаться высунуться. Очень хотелось убежать.

Потом захлопали дверцы, и послышался шум отъехав щей машины.

Бекк посмотрел вниз и увидел, что судорожно сжимает в руках оба пистолета.

В МГБ Профессора могли научить пули «отвлекать», мелькнула своевременная мысль, и он поспешил вернуть стволы в кобуры.

Что он еще знал о стиле работы Профессора?

А знал он нехорошие вещи.

Например, когда выяснилось, что Робинзон сливает инфу конкурентам из банды Графа, а самого Роби взять с ходу не удалось, Профессор перевез в подвал его престарелого отца и сестру. Отца запытали до смерти, а сестра…

— Сандра! — мелькнула заполошная мысль.

Дозвониться он не смог. Скорее всего Сандра дрыхла после ночной смены.

До Бескудниково 18 километров. Да все больше по центру, напичканному постами вояк.

Успеть можно, рассуждал он. У Профессора тоже крыльев нет. Он не ангел, а совсем даже наоборот. Он вспомнил, как выносили кровавые кули из подвалов «Дохлой утки» и его перекосило от ярости.

Необходимо сделать поправку на патрули. Первый перед выездом на Русаковскую эстакаду. Им, можно не раскрываясь по полной засветить корочки городской комендатуры. Уйдет несколько минут, пока ксиву отсканируют и сличат по компьютеру. Ничего страшного, ксива настоящая проверка это подтвердит.

Далее практически пустая эстакада. Здесь можно дать волю мощному мотору.

Профессор по эстакаде не поедет. Будет мчаться своими извилистыми ходами-переходами. Но обольщаться не стоит. По знаниям городских закоулков фору даст любому.

Даст же бог соперника, попенял Бекк.

Несколько улиц, входящих в 3-е транспортное можно пролететь, не снимая ноги с акселератора. Главное не потерять осторожность и не сверзиться вниз с многоэтажной высоты если от вынужденного перегрева лопнет колесо. Хотя, откровенно говоря, если при скорости 220 лопнет колесо, уже будет все равно, вылетишь ли ты вниз или останешься наверху.

Перед поворотом на Рижскую эстакаду будет еще один пост. Надо заранее притормозить, чтоб не пристрелили.

А там красивый вид, подумал он. Когда едешь по эстакаде над огромной пустошью с десятками железнодорожных путей. И неистребимый запах креозота в кабине. Запах, который он не любил с детства. Он обещал дальнюю дорогу, отсутствие дома и неухоженность в быту. Всю жизнь майор бежал от этого и всю жизнь мотался в командировках. У него никогда не было семьи и по большому счету дома. Коттедж в Персиковом переулке не в счет. Это не дом. Это временное пристанище между командировками.

Далась тебе эта Сандра, вдруг подумал он. И кому будет хорошо, если ты разобьешься по пути?

Перед внутренним взором возникла Сандра и ее иссини темными глазами и виноватым видом. Она словно говорила:

— Не надо! Меня уже нет! От Профессора еще никто не уходил живым. Если ты вмешаешься, то он убьет нас обоих!

Он помотал головой и «продолжил» движение. Далее Сущевский вал. Там есть одна опасность, патрулирование ведут с воздуха на «Тапирах». Вертолеты уродские, как и зверюги, давшие им названия, но эффективные, так как используют простецкое, но верное нелетальное оружие в виде гарпунов с сетями. Пилоту может что-то не понравится, и он обрушит на тебя липкий кокон.

У Бекка имеется в машине в потолочной панели аварийный сигнал, сдублированный с системой «свой-чужой», но он никогда не пользовался им и не был уверен, что тот сработает.

Главное дотянуть до спасительного Шереметьевского тоннеля. Дальше «тапиры» не суются.

Потом будет еще одна паутина железнодорожных путей еще одного вокзала-Савеловского. Там на постоянной стоянке находится бронепоезд ВКС, тоже может садануть из главного калибра. Кто его маму знает.

Перед Дмитровским шоссе еще один пост и все. Дальше трасса.

Вот и Бескудниково.

Сандра живет в многоэтажке рядом с «Дохлой уткой».

Можно успеть, если рвануть прямо сейчас.

И засветить всю операцию.

И в один момент угробить всю с трудом выстроенную легенду.

Наплевать на долг, на службу, на присягу.

Ему 35 лет, он майор межгосударственной безопасности, у него задание государственной важности. И все это пустить коту под хвост! Из-за кого? Из-за стриптизерки! Из-за девки, которой в трусы деньги суют потными руками! Из-за… Из-за…

Он понял, что никуда не поедет. Не стронется с места.

И самое поганое, он знал это с самого начала, как начал выстраивать свой маршрут.

Подвиги, геройские поступки, спасение принцесс не для него. Для него грубая мужская работа. Проза жизни.

Тушино обделенный район. В плане заселения он если и значится, то в конце списка. Тушино очень бедный район. И бандиты здесь ущербные. Район ходит под Хмурым, с которым никто из серьезных авторов иметь дела не хочет, вследствие чего для меня бесценен. Здесь можно залечь на дно и отлежаться, пока кипеж у Кента не стихнет.

Бар «Деревянная корона» находился на 1-м этаже типовой 9-ти этажки. Раньше он назывался по-другому, никто не знает, как, но первую половину вывески вынесли, и кто-то коряво вывел краской «деревянная», так и повелось.

На двери висела табличка «клозет». Сколько себя помню, она была здесь всегда. Толкнул дверь и вошел.

«Дежурный» базарил с гардеробщицей, отклячив охрененно жирный зад. На звон колокольчика он обернулся. Кликуха у жирного была Палец, не знаю почему, потому что все пальцы у него были на месте.

— Етит твою, Тугрик! Сколько зим! Давно не захаживал! — воскликнул Палец.

У Тушинских меня знали, как Тугрика, мелкого спекулянта и скупщика краденного. Это был мой самый крайний вариант, и теперь время его настало.

— Чего желаете? Красной пыли? Луноход?

— Пожрать и выпить! — интеллигентно сказал я.

— А девочку? Контингент простаивает, бабла нет ни у кого. Мама сказала, без съема шлюх клиентов не кормить!

Мама — это начальница проституток и левая рука Хмурого. Я ее видел. Красивая баба неопределенного возраста, чью красоту сделал господин великий ботекс.

— Шлюху, пожрать и выпить! — согласился я.

— А бабки е?

— Не верить Тугрику западло! Я правильный пацан! — возмутился я.

— Покаж бабки! — настоял Палец.

Это было совершенно «противу правил», но времена на самом деле застойные. Я показал горсть мятых бумажек.

— Тоже атас? — покачал он головой.

Если б он знал, насколько прав. Все мои наличные остались в хосписе, у администратора в сейфе. По всему выходило, в нем его и похоронили. Профессор, сучонок, надо было его давно пристрелить.

Я сдавал в гардеробе куртку, когда из зала выпорхнула Матильда, которая выглядела бы симпатичной, если бы веки не были выкрашены зеленым. Настоящее имя ее было Маша. Если не врала в прошлый раз.

Она прильнула ко мне. Профессионально, всем телом, чтоб я почувствовал ее груди и бедра.

— Говорили, что тебя закрыли! — сказала она приятным грудным голосом.

Не знаю, что такое грудной голос, но когда говорит Маша, не важно что, своим тягучим низким для женщины голосом, это звучит как:

— Возбуждайся! Вставай! Давай!

— Бог миловал! — сказал я.

— А еще говорили тебя завалили!

— Где именно?

— Где завалили или где говорили?

Есть мнение, что, Маша закончила колледж, и говорить она умеет. Или книжек много читает. Среди шлюх это не редкость.

Мы пошли в зал. Я полуобнял Матильду за талию, чуя сквозь шелк ровную без складок кожу. А жизнь то налаживается!

Бар занимал два этажа. Наверх вела деревянная лестница. Там тоже был зал, но я не стал подниматься. Пожалел официанток, им еще весь день бегать. (Также наверху обычно сидели разные упыри, любители набить морду такой мелочи как я. А я и был мелочевка. Неудачливый барыга. Вшивота, как сказал бы генерал Мельник).

К нам подошла официантка с бейджиком «Наташа», но это ничего не значило. В баре все поголовно были Наташами.

— Здорово, Тугрик! — сказала Наташа. — Решил посетить наше болотце? Говорят, ты в центре тусуешься!

Я был на грани провала.

— Нам покушать и выпить! — сказал я. — Только чтоб я отсюда без трусов не ушел!

— Хотелось бы посмотреть! — ухмыльнулась Наташа.

Я не помнил, трахал я ее или нет.

— О чем ты думаешь? — поинтересовалась Маша.

— Секс, алкоголь, наркотики!

— Дурак!

Когда дама произносит «дурак», это комплимент.

Наташа сразу принесла выпить. Открыла при нас бутылку бренди, разлила по бокалам.

— Что-то случилось? — спросила Маша.

— С чего ты взяла?

— Ты выпил 3 бокала даже не чокаясь!

— Просто хотел пить! — зло сказал я.

— Ради бога! — она подняла ладошки, влажные от крема. — У нас за лишние вопросы сразу язык отрежут!

— Вот именно! — буркнул я.

Наташа принесла две шашлычные тарелки. Я посмотрел на аппетитные куски шашлыка из свиной шейки, кетчуп в соуснице, зелень, огурцы-помидоры.

И понял, что не смогу проглотить ни кусочка.

По времени выходило, что люди Кента уже доехали до Сандры, захватили девушку и спусти в находящийся рядом подвал «Дохлой лошади». А потом пришел Профессор…

Самое плохое не в том, что девушку захватили, а в том, что я постоянно об этом думал. Не мог выкинуть из головы.

Сандра с ее милым детским хмыканьем и взглядом из-под челочки, полным ужаса. Профессор в очках отца-иезуита ходит вокруг, с вожделением изучая роскошное женское тело. Здесь есть где разгуляться и работы будет много.

Как-то я присутствовал на экзекуции, когда один из пацанов проштрафился.

— Тебя зачем посылали? — спросил тогда Профессор скрежетнувшим голосом, от которого кровь застыла в жилах, и все рады были, что вопрос адресован не им.

Кому угодно, только не мне.

— Сволочь я! — признался я.

— Не хилое признание! — Маша озадаченно посмотрела на пустой пузырь.

— Ничего ты не понимаешь! — повысил я голос.

От дверей озабоченно посматривал Палец.

А плевать!

— Я могу здесь всех положить! — сообщил я Маше.

— Ты мой герой, Тугрик! — сказала она.

— Ты мне не веришь! — напирал я. — Тогда слушай! Я мог их там всех положить! Мне нельзя!

— Развоевался! — усмехнулась она.

Тон мне ее отчаянно не понравился.

— Заткнись! — крикнул я и двинул… нет не по лицу, а по столу.

Бутылка покатилась и разбилась.

— Там люди гибнут!

— А я тут при чем? — воскликнула Маша.

— Все вы одним миром мазаны! — вопил я.

Палец бежал ко мне через зал. Он даже не стал доставать дубинку, обмотанную скотчем. Зачем, когда имеешь дело с мелким жуликом с погонялом Тугрик.

В этот момент до меня дошла вся неправильность мира. Я, майор МГБ, резидент-оперативник, генно модифицированный и наученный убивать жуткими костоломными приемчиками, не имею права применить ни один из них.

Не имею права спасти понравившуюся и доверившуюся мне женщину. Да какой там спасти кого-то там. Сам себе не защитник.

Палец подбежал и без паузы врезал. Я закрыл глаза. Кулак угодил мне в скулу. В результате полученной кинетической энергии ноги оторвались от пола, я полетел спиной вперед, попал на соседний стол и повалился вместе с ним.

Первой реакцией тренированного тела было разом оказаться на ногах и поставить блок, чтобы рассвирепевший охранник не размазал меня окончательно, но я подавил первый позыв и остался лежать.

Палец подбежал и плотно ударил ногой по ребрам. Ощущение было такое, словно ударили бревном. Армированные кости выдержали, но перед глазами заплясали шаровые молнии от боли.

Я завыл и пополз прочь. Палец схватил сломанный стол и обрушил мне на голову. Я позволил сознанию выключиться и больше уже никуда не полз.

Я не должен был умереть. Государство вложило в своего оперативного резидента слишком большие деньги, чтобы он мог так легко окончить свой бренный путь. Нет, он должен был мучиться по жизни дальше, выполнять задания в горячих точках, стрелять и убивать.

Однако я помер.

Очнулся я в раю, хотя по определению мне туда вход заказан. Легче верблюду пройти в угольное ушко, чем майору МГБ попасть в рай.

Я лежал в куче гавна во внутреннем дворе. Такие свалки за домами характерный признак современных москвичей. Это началось еще до войны, когда заварили внутридомовые мусоропроводы, и местная интеллигенция начала стаскивать мешки с вонючими огрызками во дворы на специальные площадки. После войны это продолжалось, но не вывозилось. И посреди домов выросли многоэтажные кучи.

В одной из таких куч очнулся и я.

Почему решил, что в раю?

Да потому что там была Сандра!

Теплая куртка надета на домашний халат. На ногах тапочки. Волосы спутаны. Всем своим видом девушка выражает крайнюю степень озабоченности.

— Господи, Алекс, в каком ты виде?

— Ничего страшного! Меня убили! — говорю.

— Что ты несешь?

— Как и тебя! — продолжаю. — Расскажешь, как Профессор до тебя добрался? Только непонятно, почему мы оба попали в одно место. Нам разные площадки положены.

— Профессор до меня не добрался! — терпеливо вдалбливает Сандра.

Я и сам чую, что что-то не так. И голос мой чересчур натурально звучит. И свалка благоухает как ей и положено. И с какого перепугу на том свете должна быть земная свалка?

Я притягиваю девушку, крепко обнимаю, чтобы удостовериться, что я еще на этом свете, а не в пути на тот.

— Эй, полегче, медведь! — сдавлено вырвалось у нее.

Видела бы она медведя полчаса назад. Орущий кусок мяса на пинках.

— Как ты выпуталась? — спрашиваю, отстраняясь и недоверчиво ощупывая.

— Проводишь инвентаризацию? — она издает смешок.

Вроде она так раньше не смеялась. А как?

В голове промелькнули подробности целого подлого плана Капитанов, ожививших Сандру для того, чтобы подобраться к одному офицеру МГБ.

— Что за бред! — помотал я головой.

— Почему?

Я внимательно посмотрел ей в глаза.

— Ты не сказала, как ты уцелела!

— Катька Белорусска предупредила! Я как была на этаж выше нырнула. У меня ключи были от подружки, она сейчас кое-что залечивает у Хирурга.

— А меня как нашла?

— Позвонила постоянному клиенту из ГАИ. Номер твоей «супервесты» я знаю, он пробил по камерам, сказал, где ты. Я все деньги на такси…

Вроде все складно. И Хирурга я знаю, который в ветлечебнице принимает. И все же, всё же…

И тут она посмотрела на меня своим недоверчивыми близко посаженными бусинками глаз, и меня затопило чувство безмерного счастья. Это Сандра, мой Сандра, она жива, и Профессор до нее не добрался.

Я снова обнял ее. На этот раз с особой нежностью.

Она отстранилась.

— Я слышала через вентиляционную решетку на кухне, как Пуля сказал Профессору, что Кент приговорил нас обоих и что пацаны будут контролировать все выходы из города. Что мы будем делать?