Мы из Кронштадта. Подотдел коммунхоза по очистке от бродячих морфов - продолжение

Глава 41. Команда лекаря. Победа, как таковая.

Лейтенантик кивает. Мне кажется он сейчас осознал старую истину – то, что для одного привычная рутина, для другого – диво дивное. И морфохомяк действительно зверь еще тот, достаточно сказать, что у него на спине кожа странным образом ороговела грубыми пластинками, отчего видок у зверя олучается жутковатый. К слову я слыхал, что такая «каменная перхоть» появляется и у человеческих особей.

От пули разумеется не спасает и зачем она нужна – никому неясно, прямо как волосы подмышками, но что есть, то есть. Вообще некроформы все время преподносят сюрпризы – раньше считалось, что у зомби идет гниение, потом выяснили, что нет, гнилостные процессы заканчиваются очень быстро – и вот тут-то и с крайним неудовольствием поняли – у зомби организм продолжает функционировать.

Совершенно непонятно как, все вопреки привычной биохимии – но работает. Даже регенерация есть. У спящих – практически незаметная, у шустеров – ярко выраженная, а чертовы морфы восстанавливаются до паники быстро. Было дело Мутабор наступил на мину, отчего получил дырку в ступне. Так вот за две недели затянулось, вместо дыры получилось что-то невнятное и рубец почему-то сиреневого странного цвета, но затянулось.

После этого в приказе по Кронштадтской базе и последующих публикациях было строжайшим образом велено при встрече с морфом обязательно добиваться ликвидации этого существа. Нас несколько раз дергали подранков выслеживать и это было куда как непросто, поумнее морфы, чем всякие Кумаонские тигрицы. Тот же Мутабор теперь под ноги посматривает и если его предупредить, что дескать – «Земля. Мины» – то остережется ломиться. Ну, Мутабор то умник из ряда вон, но и другие морфы отнюдь не дураки. Увы, очень не дураки.

И живые дорого заплатили за эту информацию. Вначале-то очень многие, убедившись в том, что обычная зомбота медленная и тупая, устроили из своего жилья мини-крепости и храбро боролись с мертвяками. Я знавал человека в маленьком соседнем анклаве, который ходил с молотком на длинной ручке и виртуозно рашибал черепа попадавшимся зомбакам. Оружие огнестрельное принципиально не носил. А потом пропал. На прием не пришел – а должен был, бронхит у него был неприятный, мучил его сильно и он приезжал в Петропавловку по невскому льду на снегоходе, благо мне удалось этот бронхит купировать, кашель стал влажным.

Сначала я думал, что провалился мужик в полынью – лед уже был весенний, коварный, ан вместе с этим мужиком еще несколько мелких анклавов со связи пропали. По следам вышло – вместо тупых зомби, довелось смельчакам встретиться с морфами, которые тогда для многих были сюрпризом. Их не то, что молотком, ружьем то фиг возьмешь.

Впрочем многие погибли не то, что от морфов или шустеров, а от банальных тупейших зомбаков, которые сейчас уже особой опаски не вызывают, если только не в навале прут или стоят в толпе, Пугачевой наслушавшись из динамика-собирателя. Я честно признаюсь с молотком бы на зомби поопасался кидаться, больно уж много всяких нюансов – и череп пробить непросто. Так ведь еще и мозг мертвый надо повредить серьезно. А удар может пойти вскользь, сорвав лоскут кожи с волосами и на второй замах времени просто не хватит.

Хотя первое время и молотками вполне обходились, тут ведь дело не в оружии, а в готовности себя защитить. Вон в Александро-Невской Лавре когда началась заваруха первого зомби упокоил парень, который у входа предлагал туристам сувенирные медальки выбить – клалась в форму заготовка, клиент сам кувалдой брякал, мягкий металл вминался в форму и получался сувенир.

Этой кувалдой парень и огрел по башке обернувшегося богомольца, напавшего на его знакомую из трапезной. Трапезная там хорошая, готовили добротно, я там пирожки покупал, когда рядом бывать доводилось. Ну а с паренька и началась оборона Лавры, быстро там люди сориентировались, не все попы умели только бордели освящать, да на мерсах с лексусами ездить. Нашлись руководители и для времени гибели мира. Жесткий там анклав сейчас, надо заметить. И уже не кувалдами вооружены. И что меня удивляет – растет анклав, люди туда тянутся.

- Может уже сходим, сделаем все дела, да и в стороны? Мне сырым очень неуютно сидеть – и для полного иллюстрирования своих слов я притоптываю ногами, отчего в берцах сочно чавкает.

- Не. Мы должны Старшого подождать – отзывается Серега, продолжая вылизывать свой пулемет с такой нежной заботой, словно ощенившаяся собака по отношению к слепым еще щенятам.

- Скажи этим электрическим рукосуям, чтоб подбросили до окраины – там Вовка на «Найденыше», а в БТР есть запасные комплекты одежды – показывает взглядом на инженеров Енот.

- Ильяс, у меня на это время есть? – спрашиваю присутствующее начальство.

- Айе. Езжай. И захвати сгрёб – мешок, пригодится.

- Лучше парочку. То есть штук семь – вворачивает Енот.

- Кит мыннан, Енот – раздраженно огрызается Ильяс.

- Ай-ай сэр! – в тон отвечает хромой. Ехидно это у него получается.

К моему удивлению и инженеры не выеживаются, Чарджер кивает на тот же джип, с которым мы сюда прибыли и мы катим аккуратно по улочке. Тут теперь в Ропше оживленно – и местные вылезли и патрули и гонят кого-то со связанными руками и машины разномастные снуют. Все это вперемешку с вьющейся в воздухе станиолью создает странное впечатление. Невсамделишное, какое-то.

- Лихо это получилось – киваю я на сверкающие под солнцем и переливающиеся везде отсверками сияющего света полоски сверкающего металла.

- Поскольку Ропшинский узел никак иначе не развязывается, поскольку штурм -весчь обоюдоострая, а сил мало, то идея о спугивании людоедов и выгнании их на засаду звучит лучше, чем просто драка в деревне – начинает говорить Чарджер - Но «Тюльпана» или танка не дают, так?

- Не дают – киваю я, поглядывая вокруг.

- Сухопутной артиллерии у флота нет. И морпехота далеко в Пиллау. Что остается? Остается возможность устроить испуг людоедам. При списании старых эсминцев и сторожевиков пушки их не выбрасывались, а отправлялись в арсеналы для сохранения в качестве резерва при постройке в войну береговых батарей.

Например, во Владивостоке они мирно лежали на складах, а когда начались трения с китайцами, руководство задалось мыслью, что массы китайской пехоты могут проломить пограничные заслоны и выйти к Владивостоку. А зимой даже по льду атаковать город и базу. Потому пушки из арсеналов пошли на вновь созданные береговые батареи . Десятка - полутора их было достаточно для того, чтоб руководство решило - китайская армия если через лед пойдет, то там и останется. На льду или под.

Так вот, в Кронштадте на складах нашлась пара орудий Б-13 (130 мм система с дальностью 25 км). Поэтому ее очистили от густого слоя смазки, перетащили на нужное место и установили. Нужно только забетонировать закладные части-это круглая железка с болтами, на которые насаживается основание орудия.

Нужен еще автокран, ибо полный вес установок до 13 тонн. Но раньше и вручную их монтировали,и основания делали из деревянной клетки. На деревянное основание уходила неделя. Перевезли орудия на место десантным катером типа «Акула», один рейс орудие, второй - тягач, третий автокран. Самое главное, что Ропша оказалась в пределах действительного огня орудий - это до 70 процентов полной дальности,то есть 15-17 км. Поскольку запас снарядов был левым, то часть снарядов пошла осветительными, часть с противорадиолокационными помехами.

Людоедов потрясло странное зрелище. А дальше, как и предполагалось - когда возле Ропши стали ложиться снаряды - сначала далеко, потом ближе, ближе, потом на них посыпались диполи-отражатели, то нервы у людоедов не выдержали и начался отход. А настолько тупых, что не испугаются и будут пробовать диполи на вкус – зачистят уже скоро.

И действительно – выстрелы я еще слышу, хотя теперь они очень редки.

А за разговором и доезжаем – я сразу замечаю знакомый гроб нашего бронетранспортера, стоящий неприметно в кустарничке и глядящий стволом крупнокалиберного пулемета в сторону ближайшего леска. Типа засада.

Комплект одежки находится быстро и я испытываю настоящий кайф от того, что наконец весь в сухом. Даже есть комплекты разгрузок – это в принципе такой жилет, на который навешивается потом куча сумочек и чехлов,в которые запихивается всякая всячина – от магазинов к автомату и гранат, до фляги, рации и сумки с аптечкой. Но тут разгрузки на мой взгляд похуже чем моя – они предназначены для патрулирования и все эти сумки- кобуры развешены в основном впереди – на груди, а у моей спереди такой клапан, типа лыжи у снегохода, а все висит по бокам и сзади и потому в сменной разгрузке ползти по-пластунски будет крайне трудно, а в моей я спокойно сегодня ползал.

- Чего ухмыляешься? – спрашивает меня вольготно устроившийся на развернутом топчане для десанта курсант Ленька. В ответ я показываю ему носки. Он недоуменно пожимает плечами. Приходится рассказывать ему, что видал во времена оны старую американскую армейскую карикатуру, где сидящий с товарищем в холодной грязи под осенним дождем джи-ай проникновенно говорит: «Джонни, ты спас мне вчера жизнь и я хочу тебя отблагодарить самым ценным, что у меня есть – вот последняя пара целых и сухих носков».

Ленька пожимает плечами, что забавно смотрится у лежащего и делает неожиданный вывод:

- Жмоты они. Пендосы эти. И всегда такими были.

Его приятель Рукокрыл, сидящий в кресле башенного стрелка и в принципе обязанный наблюдать за местностью, тем не менее ввязывается в разговор. Вовка отрывается от увлеченной беседы с привезшим меня инженером на тему раций и сурово замечает, что оно конечно круто и все такое и вокруг свои, но враг, как говорилось совершенно справедливо – хитер и коварен и потому нефиг болтать, если сидишь за пулеметами.

Рукокрыл возмущенно пыхтит, но возвращается к своим обязанностям пулеметчика.

- Ты зря пыхтишь, Вовик прав как всегда – утешаю я курсанта – Вон ребята из МЧС куда как всякое повидали, но когда к ним в гости от людоедов пришел еще живой некто, но без языка, пальцев и со срезанной с головы кожей – они и то офигели.

- Интернет смотреть надо было – отрезает Рукокрыл.

- И что в инете? – спрашиваю я.

- А там таких со срезанным лицом полно было. И фото и видео выкладывались. Могли бы уж и привыкнуть.

- Это где так веселились? – сомневается Вовик.

- А много где. И у мексиканцев это была развлекуха и иракские муждакеды так на камеру проамериканских полицейских резали по-живому и прочие всякие разные. Полно было. Ну неприятно, но чего фигеть-то? – резонно удивляется курсант. Ленька согласно кивает. Провалилась попытка воспитательной работы, увы… Жестоковыйная молодь!

Потопав берцами – вроде все в порядке, размер должный, набираю несколько «Сгрёб — мешков», как у нас окрестили сумки из прочной ткани с лямками. Видимо сегодня день трофеев.

Про свои подвиги во время штурма курсанты рассказывают неохотно – видимо потому, что именно они и устроили дымовуху в Ропше и кроме газовой атаки ничем другим не занимались. Часового у КВ сняла Блондинка, походя, как языком слизнула – правда и часовой службу нес гадко, спустя рукава.

То есть дремал на солнышке. Вместо него сел Енот, морфы дернули в центр поселка а остальные прогулялись до склада, где самым молодым в команде показали как пользоваться всеми этими химдымами и дальше они просто выкидывали в подслеповатые маленькие окошки гранаты со слезогоном, делая это как можно чаще, пока не услышали отбой по рации.

Устали как собаки, провоняли сами этой заразой, потому сидят тоже в подменке, свое шматье, пропитанное газом пришлось бросить. И все равно все тело чешется. Вовчик бурчит, что вообще ничего толкового не сделал – в его направлении никто не прорывался, так что тишь и благодать была. Спрашивают, как оно со мной, что я и мокрый и в кровище, но рассказывать никакого желания нету.

На обратном пути Чарджер совершенно неожиданно дарит мне маленькую рацию – легко прячется в ладони, разве что антеннка серьезная такая, обрезиненная. Показывает диапазоны. Малышка при этом оказывается еще и сканером. Название фирмы я правда не могу прочесть – незнакомое оно и звучит как «йезуцу» что ли.

Меня удивляет такая щедрость, но инженер намекает, что хоть они и трепались языками с Чечако от детской шаловливости и по резвости ума, но если бы наша артель нашла время для серьезной вылазки совместно с инженерами – то у них на примете есть пара складов с очень и очень нужными вещами.

В частности – с такими рациями, которые несколько совершеннее, легче и удобнее, чем те дрова, которыми мы пользуемся – и он кивает на здоровенную армейскую рацию, висящую в чехле у меня на боку. Мне остается только вздохнуть – я и этой то простенькой армейской и то выучился пользоваться с трудом, а эта, навороченная не хуже айфона «йезуцу» меня просто пугает. Но доложить Старшому и постараться обрисовать ситуацию повнятнее я обещаю. Только вот сложилось у меня впечатление, что и инженеры не лаптем щи хлебают и раз боятся туда лезть сами, то что-то там гадкое сидит.

Чарджер кивает без всякого смущения. Да, там очень поганое место. Даже по расположению – много закоулков и непросматриваемых участков, плюс возможность атаки сверху. К тому же не одна эта группа знала о сокровищах (я мысленно ухмыляюсь, представив себе кучи золота и сияющих в темноте складского помещения самоцветов, потом даю себе пинка, потому как в нынешнее время связь часто куда дороже, чем рубины-изумруды), но предшественники были слишком самонадеянными и инженеры уверены, что минимум две группы мародеров там остались навсегда, если и не в полном составе, то в большинстве.

Простых зомби там нет, только шустеры и судя по всему – есть и морфы. Причем не один. Потому надо усилия объединить, все же инженеры не такие стрелки, как наш Андрей, Ильяс или Серега. Мне на минутку вспоминается недавний выезд, когда нас срочно послали в Купчино, где на бригаду эвакуаторов (так называют грузчиков, вывозяших грузы по заданию штаба базы) напал морф и задрал одного из них.

Морф оказался бывшей продавщицей, что было потом установлено по остаткам униформы, и жрал свою добычу в здоровенном торговом зале старого советского универмага, обстановочка в котором была бы отличной декорацией для фильмов ужасов.

На все здание торговый зал и весь – как перекопанное кладбище. Там была теперь какая-то фирма по продаже одежды – вот вся эта одежда, заляпанная кровищей вперемешку с глоданными костями валялась по залу. А в уголке кушала морфиня.

За трапезой морфиня и поймала несколько пуль от наших снайперов, но завалить ее у них не получилось, да и обездвижить толком – тоже, бежала она все же резво, но не как морф, а как скорее шустер. Причем ломанулась вдоль здоровенных витрин, сообразив видимо, что сгрудившиеся у края проспекта машины помешают по ней стрелять.

Сориентировался Серега моментально и рванул по тротуару, поливая бегущего параллельно в зале за стеклом витрин морфа длинными очередями из ПК. Остальные прикрыли огнем, сшибая тех зомби, что заинтересовались пальбой и полезли, и только я обалдел, наблюдая редкую по своей кинематографичности картину бегущих параллельно врагов, разделенных закаленными толстенными витринными стеклами, которые от пулеметных очередей вмиг мутнели, странно вспухали и осыпались каскадами сверкающих острыми гранями мелких осколочков.

Морфиню Сергей добил, задачу мы выполнили, а вот картинка эта так перед глазами стоит. Ну, несомненно инженеры на такие трюки не способны. А рация симпатичная. Обещаю, что доложусь на эту тему начальству и меня торжественно сгружают у толпы народа рядом с танком.