На грани возможного

Глава 56

Ханна

День сто пятнадцатый

— По направляется прямо к нам, — заявил Мик.

— Мы не можем защититься от двух враждебных сил, — потрясенно произнесла Аннет. — Боже, помоги нам.

Горожане обменялись испуганными взглядами.

Ханна почувствовала это, низкий дрожащий ужас, как крик, запертый внутри и пытающийся вырваться наружу.

Ее сердце ухнуло вниз. В животе забурлила кислота. Уверенность в смерти надвигалась на них, как мчащийся поезд.

Как бы они ни готовились, как бы ни пытались избежать этой участи — разве этого могло быть достаточно? Неужели ее дети умрут сегодня? Испуганные, зовущие свою мать?

Лиам уже мертв? Это и ее судьба?

Все вокруг представлялось мрачным. Скорее, невозможными.

— Сколько? — спросил Рейносо.

— Не знаю, — ответил Мик. — Трудно сказать по отчетам. Две тысячи? Может, больше. Они приближаются по Старому 31-му шоссе. Похоже, ударят по вашему блокпосту к югу от моста, затем пройдут через Фолл-Крик, а потом двинутся на северо-восток и запад.

— Никогда не думала, что мы увидим такое в Америке. — Глаза Даллас блестели в мерцающем свете свечи. — То, что он делает с женщинами и детьми. Продает человеческие существа — вот так в открытую. Я не знаю, какие у нас шансы против такой армии. Подозреваю, что не очень большие. Но вы победили ополченцев. Вы держитесь до сих пор.

— Нам нужна ваша помощь, — проговорил Мик.

Перес вскинула руки.

— О, теперь вы хотите…

— Саманта. — Строгий голос Бишопа прорезал воздух как нож масло. Он бросил на нее суровый взгляд. — Сейчас не время!

Вздрогнув, Перес плотно сжала рот.

Флинн выглядел потрясенным. Что-то изменилось в его выражении лица — проблеск уязвимости, перелом в жесткости. Мелькнул стыд, возможно, даже раскаяние.

— Вы были правы все это время. Никого из нас это не пощадит, даже если вы будете первым городом, по которому они ударят. Мы воочию видели, что делает По. Это зло… он дьявол.

Перес в шоке уставилась на него.

Ханна не была удивлена. Она никогда не сомневалась в том, что они могут объединиться ради общего дела. Она держала связь открытой и верила, что вернуть украденные у ополченцев припасы необходимо не только потому, что это правильно, но и потому, что сейчас такой момент.

Флинн хмыкнул.

— Мы хотим сказать, что хотим объединить усилия, если вы позволите.

— Обязательно, — согласилась Ханна. — Мы выступим вместе.

Мик мрачно кивнул.

— У Общественного альянса триста бойцов — мужчин и женщин, которые вызвались добровольцами. У нас мало патронов, но они есть. Пара перекупщиков помогли. Некоторые — офицеры полиции, охраны, пожарные, бывшие военные. Другие — охотники и любители пострелять. Некоторые только впервые взяли в руки оружие, но они готовы сражаться, чтобы защитить свой дом.

Аннет втянула воздух.

— Триста?

— Да, — подтвердил Мик. — И все триста будут сражаться вместе с вами.

— По — не единственная угроза, — уточнил Дейв. — Человек, называющий себя Генералом, нападет с севера всего через несколько часов.

— Мы знаем о Генерале. — Голос Даллас помрачнел. — Он послал нескольких своих головорезов и потребовал четверть нашей еды в качестве налогов за защиту. Его лейтенант, Гиббс, утверждал, что они борются с местными внутренними террористами. Полагаю, это вы?

— Мы не стали прогибаться и позволять им казнить невинного человека, — сказал Бишоп.

— Розамонд Синклер — дочь Генерала, — пояснила Ханна. — Маттиас Саттер был его племянником.

Густые брови Флинна сдвинулись, глаза сузились. На его лице отразилась чистая ненависть. Он ненавидел ополченцев. Люди Саттера убили его жену.

— Я сразу понял, что мне не нравится ни их тон, ни их вид. Любой союзник ополченцев — мой враг.

Ханна встретила его взгляд.

— Для Генерала это личное. Он использует Национальную гвардию, чтобы отомстить.

Флинн не отвел взгляд.

— Тогда мы и с ним поборемся.

Ханна оглядела маленькую группу, в ее груди билась яростная гордость. Они боялись, да, но не паниковали. В их лицах читалось мужество. Мужество и сила. Решимость в глазах.

Это не мягкие, испуганные люди четырехмесячной давности. Они пережили голод и лютый, убийственный холод. Они терпели тиранию Розамонд и жестокость ополченцев.

Они не были обученными или закаленными солдатами, но они выжили. Они страдали и проигрывали, но они все еще здесь.

— Наши враги — всего лишь люди, — убежденно сказала Ханна. — В мужчин можно стрелять и убивать. Мужчин можно победить.

— Ханна права, — одобрил Бишоп. — Бог с нами. Какой бы ни была ваша вера, во что бы вы ни верили. Выстоим ли мы или падем в этот день, имейте веру, друзья мои. Это правильно — выступить против тьмы, распространяющейся по нашей земле. Если пришло наше время погибнуть, значит, так тому и быть. Но мы будем сражаться за Фолл-Крик, за Мичиган.