На лунных островах

СМЕРТОНОСНАЯ ФЛОТИЛИЯ

Значительная часть наших исследований на острове Альдабра велась под водой. В поисках редких животных мы с Фабрицио, вооруженные необходимыми принадлежностями, обследовали под водой берега острова.

Вокруг Альдабры, не считая одного места напротив маленького поселка колонистов, нет ни отмелей, ни коралловых барьеров. Мадрепоры покрывают живым слоем древние скалы, состоящие из погибших кораллов, и вместе с ними круто уходят в глубину океана. Нет у этого атолла и платформы, имеющейся у большинства островов и называемой геологами континентальным склоном. Морское дно у Альдабры лежит на глубине в несколько тысяч метров.

Подводные области, где никогда еще не проводилась рыбная ловля, населены богатейшей фауной, и мы нередко встречали там очень крупные экземпляры. Акулы здесь были обычным явлением, но попадались также и еще более крупные существа, например манты[22], размах плавников у которых превышает четыре метра. Для наших исследований здесь было немало интересных объектов. Из соображений безопасности мы всегда брали с собой подводное ружье, никогда не отходили слишком далеко от сопровождавшей нас лодки и к тому же решили полностью прекратить подводную рыбную ловлю — иначе мы рисковали привлечь к себе слишком большое число злонамеренных существ. Короче говоря, мы с первых же погружений проявили чрезвычайную осторожность, хотя и не подозревали, какой опасности мы здесь подвергались. Мы и вообразить не могли, с какими ужасными существами столкнет нас одно страшное приключение, последствия которого были особенно тяжелыми для Фабрицио.

В тот раз нам не пришлось взять с собой лодку, обычно нас сопровождавшую, потому что все колонисты были заняты ловлей морских черепах. Мы с Фабрицио добрались до места в резиновых лодочках, которые теперь ожидали нас, привязанные к скалистому берегу. Мы пробыли в воде час, занятые, как обычно, охотой на всевозможных интересных обитателей моря, когда метрах в пятидесяти от нас показалась стая дельфинов. Подобраться незаметно к этим животным в воде довольно трудно, но они резвились совсем поблизости и мы решили попытаться. У нас был с собой в лодочке киноаппарат, и мы с удовольствием бы потратили несколько метров пленки на этих милых млекопитающих.

Мы плыли по направлению к ним, оставив позади ровную линию подводных скал, обрамляющих остров. Теперь мы уже не видели ничего, кроме густой синевы воды в бездонной глубине, и продвигались вперед, время от времени бросая взгляд поверх волн, чтобы убедиться в том, что дельфины все еще там. Но как часто случается, когда имеешь дело с этими животными, мы добрались до места, а дельфинов будто след простыл. Однако мы не желали признать себя побежденными и решили задержаться немного на этом месте.

И вот тут-то мы в первый раз заметили поблизости каких-то странных животных. Совсем недалеко от нас показались прозрачные ленты, уходящие с поверхности в глубину. Они не имели определенной формы и сливались с синевой моря, словно ленты какой-то студенистой материи, тянущейся метрах в пяти под нами.

Крайне заинтересованные, приблизились мы к этим непонятным «предметам» и стали внимательно их разглядывать. Мы увидели, что бесцветные ленты отходят от круглого розового туловища, которое плывет по поверхности моря, — студенистые ленты оказались щупальцами большой медузы, ритмично раскачивавшейся на волнах.

— Это физалия! — воскликнул я, поднимая голову из воды.

— Она самая! — согласился Фабрицио. — Осторожнее, не прикоснись к ней.

— Я ее отлично вижу!

Это была одна из-тех гигантских тропических медуз, чьи щупальца достигают иногда тридцати Петров в длину. Физалии, самые большие медузы в мире, обладают смертоносным оружием — ядовитой жидкостью, которой они оглушают или убивают свою добычу.

— Погляди-ка туда. Там еще одна, — услышал я через минуту голос Фабрицио.

— А вон третья! — подхватил я с удивлением. — Да их здесь сотни!

И действительно, вода перед нами была усеяна целой флотилией физалйй. Казалось, будто покрытое легкой рябью море бороздили сотни розоватых парусов. На глазах у нас в волнах расцветали, словно бесчисленные опаловые цветы, правильные ряды красно-синих созданий, грациозно раскачивавшихся друг подле друга.

Потрясенные этими небывалым зрелищем, мы забыли об осторожности и стали снимать их на кинопленку и разглядывать, стараясь подобраться поближе.

Физалии, величиной с детскую голову, снабжены кроваво-красным гребнем, обладающим ядовитыми свойствами. Под лучами солнца их тела отсвечивали всеми цветами радуги, казалось, будто колышащееся зеркало моря покрыто разноцветными крапинками. Очарованные этой картиной, мы потеряли несколько драгоценных минут, и только потом, уже слишком поздно, поняли, в какую ловушку мы попали.

Мы вдруг почувствовали по всему телу легкие уколы.

— Эге, Франко, — проговорил Фабрицио. — Чувствуешь, как щиплет?

— Наверно, их яд просочился в воду, — предположил я. — Пора убираться отсюда.

Мы попытались повернуть, но оказалось, что нас со всех сторон окружают медузы, влекомые сюда течением и ветром.

— Надо попробовать пробраться, — сказал я Фабрицио. — Отталкивай их стволом ружья.

Эта операция, осуществить которую как будто бы было крайне несложно, оказалась весьма затруднительной. Туловища студенистых созданий были настолько непрочными, что, когда мы пытались оттолкнуть их ружьем, они тут же разваливались на куски. Вода теперь кишела обрывками медузьих щупальцев, плававших на поверхности в опасном соседстве с нами. Жгучее вещество расплывалось по воде и усиливало у нас болезненное покалывание. Мы были со всех сторон плотно окружены их шаровидными телами, а под водой висели длинные ленты, словно стеклянные прутья какой-то чудовищной тюремной решетки.

— Что же делать? — спросил Фабрицио. — Мы попали в самую гущу, и они окружают нас все плотнее и плотнее.

Я огляделся вокруг в надежде найти проход между физалиями, но ничего не увидел.

— Попробуй опять ружьем.

Так нам удалось немного расширить сжимавшееся вокруг нас кольцо, но разорвать их ряды мы не могли. Пощипывание становилось все сильнее, а в паху и под мышками сделалось просто невыносимым.

Мы уже четверть часа находились в таком положении, в самом центре наступающей флотилии.

— Я больше не могу, — сказал я Фабрицио. — Мне кажется, что я весь в огне.

— Давай нырнем и попробуем пробраться низом, — предложил он.

— Хорошо, — согласился я. — Но только поскорее.

Мы делаем глубокий вздох и опускаемся вертикально вниз. Ряды щупальцев тянутся за нами в глубину, словно мы опускаемся в колодец, стенки которого оклеены синими лентами. Десять метров, пятнадцать метров, а студенистые полосы по-прежнему окружают нас. Опускаемся еще немного — начинает ощущаться давление, и нам приходится сделать несколько глотков, чтобы уравнять его и облегчить боль в ушах.

Наконец, стена щупальцев кончилась. Я медленно поворачиваюсь, принимаю горизонтальное положение и плыву под жгучими остриями, угрожающе нависшими надо мной. Чувствую, что силы мои иссякают, но конца щупальцам все не видно. Наконец, мне становится совсем нехорошо, и я понимаю, что придется всплыть. В отчаянии ищу я хоть где-нибудь свободное пространство, и на эти лихорадочные поиски уходит еще несколько секунд. Стоит одной из этих живых лент коснуться моего тела, и я уже никогда не смогу всплыть на поверхность. Мне кажется, что я схожу с ума. И тут я увидел, наконец, просвет между медузами — колодец с ядовитыми стенами, на дно которого проникает свет. Я стал быстро подниматься вверх, чуть ли не касаясь страшных щупалец. С шумом вынырнул я на поверхность и стал жадно вдыхать воздух раскрытым ртом.

— Я обжегся! — услышал я крик Фабрицио невдалеке от себя. — Наткнулся на щупальца. Будто огнем обожгло!

Я увидел его на расстоянии нескольких метров среди красных парусов, окружавших его тесным кольцом.

— Смелей! — кричу я в ответ. — Нужно снова нырять.

— С ума можно сойти, — восклицает он. — Если б ты знал, какая это боль!

Я опять наполняю легкие и, чудом избегнув столкновения с физалией, оказавшейся слишком близко от меня, опускаюсь в синюю глубину. Мне кажется, что все это — сон, и я что было силы плыву среди фантастических студенистых полос. Опять достигаю большой глубины, а затем еще раз возвращаюсь на поверхность, окруженный медузами.

Вынырнув, я ищу глазами голову Фабрицио, но вижу, что он — на том же самом месте, где я его недавно оставил.

— Я не могу двигаться! — кричит он. — Мне плохо.

— Я не обжегся! — кричу я ему в ответ. — Ты старайся только не подпускать их к себе, а я поплыву за лодкой.

Обеспокоенный состоянием своего друга, я спешу снова погрузиться в воду. К счастью, теперь я оказался на самом краю полчища физалий, так что мне без труда удается оставить позади несколько последних медуз.

Снова вынырнув на поверхность, я прокричал Фабрицио: «Держись!» — и быстро поплыл к резиновым лодочкам, привязанным поблизости. Добравшись до ближайшей, я вскарабкался в нее и, не теряя времени, перерезал веревку.

Я быстро вернулся к Фабрицио, силы которого; как видно, окончательно иссякли. Я вытащил его из воды, и он беспомощно повалился на дно лодки. Его страшно рвало, а на спине его я увидел вспухшую ярко-красную полосу. В этом месте полоснуло его щупальце физалии.

К счастью, на этом закончилась самая страшная часть нашего приключения. Я доставил Фабрицио на берег, после чего мы перенесли его в лагерь. Вскоре стало ясно, что его состояние не ухудшается. Однако ему пришлось лежать долго, потому что вдобавок ко всему у него вдруг началась лихорадка. Наконец, Фабрицио выздоровел и присоединился к нам.

Переселение физалий продолжалось два дня, и море у западного побережья Альдабры было покрыто розоватыми парусами, которые ветер гнал в открытый океан. Все это время смертоносная флотилия плавала вокруг острова и солнце зажигало в прозрачной воде многокрасочные отражения раскачивающихся студенистых тел.