На окраине мира

Глава 12

Почти полдня Братья во весь опор мчались по пустынному Тракту, ориентируясь только на отпечатки тяжелых копыт и собственное чутье. Целых полдня неслись во весь опор, проклиная неутомимого грамарца, его сумасшедшую прыть и, особенно, его дурного хозяина, от расстройства удравшего далеко вперед и совершенно не подумавшего о том, что простым лошадкам не угнаться за его кривозубым чудовищем. Конечно, они попытались, пришпорили обиженно заржавших скакунов, честно попробовали поспешить, но куда там - только пыли наглотались, запыхались и исчерпали богатый запас ругательств за какой-то жалкий час.

Проклятье...

Лакр, в очередной раз уставившись на дорогу, зло сплюнул: следы в пыли еще просматривались, несмотря на прошедшее время и разыгравшийся ветер. Обычный человек не заметил бы, но он не зря столько лет был стрелком - слегка измененные магией глаза вполне позволяли ему различать слабые следы Куршевых копыт: неподкованных, невероятно крупных и с длинной вертикальной полосой посередине. Значит, Белик пока идет напрямик, не свернул к межлесью и не бросил их лихорадочно придумывать подходящий ответ раздосадованному нанимателю. Хоть и озлился на придурковатых гномов, сделавших ему на пару какую-то жуткую гадость, но все-таки еще был шанс, что он опомнится и немного придержит неутомимого грамарца. В противном случае Братьям грозило его безвозвратно потерять и ориентироваться на незнакомой местности исключительно по картам.

- Погодите, - неожиданно нахмурился едущий впереди Ивер. - Кажется, след уходит?

Наемники немедленно остановились и закружили на дороге. Лакр проворно спрыгнул на землю, походил по окрестностям, внимательно вгляделся, но потом подтвердил: действительно, с этого места след становился совсем неразличимым, а парой десятков шагов вовсе обрывался. Однако снова объявлялся по левую руку от дороги, на приличном расстоянии, будто вороной туда на крыльях перелетел (неужто живое существо может ТАК далеко прыгнуть?!), и продолжался уже в траве, уводя шестерых наемников строго на север.

Поначалу они озлились, подозревая, что это - очередное гнусное издевательство. Яростно намазались соком здешнего можжевельника (который, кстати, порой вымахивал до неимоверных размеров), тщательно натерли лица, чтобы повторно на попасть впросак с комарами и, цедя сквозь зубы страшные проклятья, двинулись следом за глазастыми собратьями. Однако довольно скоро Лакр, а за ним и Ивер, смогли убедиться - Белик их не бросил и не стремился исчезнуть бесследно. Потому что то в одном месте мелькал более глубокий, чем везде, след Куршева копыта, то в другом появлялась намеренно согнутая веточка. То на коре оставались отпечатки клыков грамарца, а то и вовсе на звериной тропке обнаруживалась сложенная из мелких камушков и шишек стрелка.

Стрелки Братья, разумеется, тут же стирали. На следы зубов старались особо не смотреть, потому что они действительно оказались устрашающе глубокими. Согнутые веточки терпеливо распрямляли, а оставленную конями и изрядно помятую траву довольно долго возвращали в естественное положение, чтобы ни у кого и мысли не возникло интересоваться их дальнейшими планами. Разумеется, для этого пришлось спешиться и изрядно попотеть. Брону - вывозиться в земле и перемазаться травяным соком, стрелкам - напрячь зрение, а остальным - здорово поработать руками, расчищая дорогу среди зеленых джунглей. Однако, поразмыслив и придя к выводу, что пацан, хоть и свердничал (да-да, как обычно), все же не оставил их без подсказок, злиться на него перестали. Так, сердились, конечно, за наглость, но не настолько, чтобы по встрече немедленно оборвать маленькие уши.

Белку они нашли часа через два, на живописной лужайке возле мелкой речушки, которая в этом месте текла почти параллельно оставленному Тракту. Гончая была все еще сердита, насуплена и довольно мрачно настроена, поэтому безостановочно бродила вдоль берега, раздраженно стряхивая прозрачные капли с мокрых волос, пинала мелкие камушки и весьма неодобрительно посматривала в сторону азартно плескавшего Курша. У которого, как оказалось, тоже имелась прямо-таки ненормальная страсть к водным процедурам и, особенно, к рыбалке.

Стрегон удивленно приподнял брови, издалека наблюдая за тем, как резвится здоровенный зверь: он восторженно скакал, взметывая сильными ногами целые водопады, счастливо плескался в туче брызг, по самые уши погружал морду в воду и ловко подцеплял на клыки крупную рыбу, которой здесь, судя по всему, водилось в достатке. Седла на нем, конечно же, не было, от узды Белка его тоже освободила, наслаждаться охотой не мешала, но и выловленную повизгивающим от восторга грамарцем добычу, кажется, не слишком приветствовала.

- Ну, и куда нам столько? - спросила она, когда Курш с гордостью выволок на берег огромного сома. - Сам не съешь, я не люблю, волков кормить ими глупо... разве что вон тем, которые с конями сюда прутся, сбагрить? Им все равно, чего жевать, да и голодные всегда... но даже ЭТИ всю твою рыбу не съедят. Давай кого-нибудь выбросим?

Курш, торопливо откусив добыче голову, возмущенно рыкнул. Еще чего! Столько трудов - и все впустую?! Да ни за что! Подтверждая свое решение, он жадно хватанул широкой пастью сразу две крупные рыбины и принялся демонстративно жевать, всем видом показывая, что умрет от обжорства, но ни одну не выпустит.

- Жадина, - вздохнула Белка, краем глаза следя за приближающимися Братьями. - Как я тебя только терплю?

- Мр-р-г-р-р!

- Да-да. Жадина, скряга и крохобор.

Курш на мгновение замер, позабыв про торчащий между зубов рыбий плавник. Как-то странно задумался, помахал хвостом, стряхивая с боков надоедливых оводов... не оттого, что мешали, а просто из неприязни к этим приставучим гадам... внимательно посмотрел на хозяйку и вдруг выплюнул то, что еще не доел. После чего подхватил самую крупную свою добычу, которой особенно гордился, робко подошел и очень осторожно положил к ногам хозяйки.

- Да не в этом смысле, дурачок, - наконец, улыбнулась она. А затем обняла и потрепала озабоченного грамарца за черное ухо. - Никогда в тебе не сомневался. Ворчу я, понимаешь? Просто ворчу.

Курш прижал уши к голове и вопросительно рыкнул.

- Нет. Зато я не хочу, чтобы у тебя потом болел живот.

- Гр-р-р?

- Когда вернемся, - строго посмотрела она, и Курш понятливо всхрапнул. После чего потерся носом о ее плечо, хитро оскалился, когда хозяйка брезгливо отпихнула его перепачканную морду подальше, а потом бодро потрусил относить трепыхающуюся рыбу обратно в реку. В самом деле, куда им столько? И чего это он разошелся?

Когда Братья шагнули на лужайку, Курш почти полностью очистил берег, оставив только три особо жирные тушки и пару десятков рыбешек-плавунцов. Белка, морщась от запаха, подставила пустой мешок, скакун так же быстро покидал туда добычу. Потом тщательно прополоскал морду в реке и, обернувшись, нетерпеливо притопнул.

- Идем, идем, - кивнула Белка, поднимая и без видимых усилий швыряя ему тяжелое седло. Грамарец под изумленными взорами наемников ловко поймал широкой пастью, вздернул голову повыше, чтобы не намочить, и, рассекая волны подобно величественному айсбергу, уверенно двинулся на ту сторону речки. Поскольку та действительно оказалась неглубокой и узкой, он очень быстро достиг противоположного берега. Бережно уложил седло повыше, убедился, что не испортил зубами, отряхнулся по-собачьи и с разбегу бросился обратно в воду.

Едва Стрегон спешился, Белка подхватила свой мешок, все время держа наемников в поле зрения, подняла спрятанные в траве ножны и, едва Курш выскочил из реки в туче брызг, шагнула навстречу. Тот привычно пригнулся, согнув в коленях передние ноги, она ловко вскочила наверх, но не села верхом, как принято, а двинулась на ту сторону стоя, весьма уверенно балансируя на широкой спине странного зверя и словно не замечая отвисших челюстей наемников.

- Обалдеть! - растеряно пробормотал Лакр, по достоинству оценив этот сложный акробатический трюк. - Я-то думал, мы хоть коням дадим передохнуть, а они... гляди, чего вытворяют!

Стрегон не ответил, но мысленно согласился, потому что на месте Белика точно не решился бы на такое безумие. Лучше уж штаны намочить, но не рисковать свалиться с конской спины в бурлящую протоку. Ведь речка, хоть и неглубокая, все же довольно быстрая и коварная: толкнет посильнее в бок, чуть пошатнется конь, и все - выплывай потом самостоятельно. Если, конечно, с течением справишься. Не говоря уж о том, что у грамарца спина и без того мокрая, да скользит не хуже зимнего льда.

Белка, тем временем, без труда выбралась на сухое, ловко спрыгнула на землю, ничуть не смутившись приличной высотой, после чего снова уселась на траву, ожидая, пока до шестерых тугодумов дойдет, и беззаботно засвистела. Курш, насмешливо оглядев топчущихся на том берегу наемников, злорадно оскалился, но, уловив движение бровей хозяйки, послушно отряхнулся и принялся носиться по кругу, чтобы поскорее обсохнуть и чтобы седло за неблизкий путь не помешало ему бежать. Натереть, конечно, спину не натрет, потому что шкуру ему не всякой стрелой можно поцарапать, но все равно - удовольствия такая дорога не доставит.

Братья только вздохнули, справедливо предполагая, что долго ждать (с учетом невеликого Беликовского терпения) их не будут. И тут же в этом убедились: им с широкой улыбкой продемонстрировали раскрытую ладошку, означавшую не больше пяти минут, прежде чем эта парочка снова сорвется с места. Наемники с сожалением покосились на уютный лужок, которому не суждено было стать местом для недолгого отдыха, а потом спешились и без возражений принялись стягивать сапоги. Потому что это Белик может творить со своим злобным зверем все, что угодно, однако повторять его подвиг никто, как ни странно, не рвался.

Уже на другом берегу, обувшись и отряхнув штаны, Лакр перехватил прицельный взгляд Белки, брошенный на белоголового вожака. Про себя подивился его остроте и холодному спокойствию, но она быстро отвернулась и, едва Стрегон выбрался из воды, оглушительно свистнула Куршу. Тот без промедления прекратил нарезать по поляне широкие круги, рывком подхватил седло вместе с попоной, привычно забросил себе на спину. Она так же ловко затянула подпругу, накинула узду, на которой явно не хватало железного мундштука, и, не успел полуэльф сделать пары шагов от воды, как уже развернулась к зеленым зарослям.

- Кони устали, - на всякий случай напомнил ей Лакр, ненавязчиво намекая на привал.

- Ничего. Через часик будет хорошее местечко, там и перекусите, - отозвалась Белка и вместе с Куршем исчезла в кустах.

Стрегон пожал плечами и так же молча велел двигаться следом, уверенный в том, что еще найдет время вдумчиво побеседовать с этим странным, непонятным, скрытным, но крайне осторожным пацаном. Насчет той мази, комаров, своего резко изменившегося лица, к которому старался не прикасаться и даже не смотреть. Насчет гномов и эльфов, с которыми странный сопляк явно был на короткой ноге. Большого Тракта, где их за каким-то Торком нагло бросили, словно проверяли, сумеют ли догнать и отыскать едва заметные следы. Этой дурной переправы, рыбы, будущего привала, чье время им вдруг самым дерзким образом сообщили, абсолютно не интересуясь чужим мнением. И, особенно, насчет того, почему у Белика, когда он утром здорово разозлился, вдруг промелькнули нехорошие зеленые огоньки в глазах.

Однако ни через минуту, ни через полчаса, ни через час, когда впереди показалась обещанная поляна, ему не удалось задать даже самого простого вопроса: в какой-то момент Белка остановилась, кивнув в сторону бьющего из-под земли ключа, отпустила Курша сокращать популяцию местных грызунов, а сама снова исчезла, бесследно растворившись в густых зарослях какого-то незнакомого кустарника.

- Белик! - не выдержав, позвал Лакр. - Ты куда?!

- Отдыхайте, - крикнули ему в ответ откуда-то подозрительно издалека и словно на бегу. - Через пару часов вернусь, и тогда поедем.

- А мы успеваем?

- Да, - донесся из леса затихающий голос. - С заставой рано управились, так что теперь можно...

- Вот те раз, - непонимающе моргнул Ивер. - Похоже, Белик действительно знает эти места, как свои пять пальцев. Брон, глянь, какие тут кусты. Если б он нас не вывел, я бы долго не сообразил, что тут вообще есть ключ! Хотя сам знаешь: я не первый год по лесам брожу. Понимаю кое-что.

Терг медленно обошел поляну по кругу, дивясь тому, как плотно и тесно стоят вокруг деревья, как низко опущены еловые лапы и как отлично скрадывает его шаги сочная, упругая, словно росой напоенная трава. Это действительно было отличное место для отдыха... или для засады - в трех шагах пройдешь и даже не заподозришь, что если откинуть в сторону пару толстых веток с удивительно крупными и толстыми листьями, за ними можно обнаружить такое вот, естественное убежище. Похоже, эльфийская работа: только ушастые умеют уговаривать лес выстраивать незаметные схроны, откуда и напасть удобно, и врага подстеречь, и самим укрыться, когда требуется.

Вот только откуда о них знает Белик?!

- Торков пацан... - проворчал Лакр, скидывая с конской спины поклажу. - Хорошо хоть, предупредил, когда его ждать. А то заявится, как утром, и опять поесть нормально не даст. Куда его вечно демоны уносят?

- Без понятия, - флегматично отозвался Торос. - С этим сопляком столько странностей, что я уже не удивлюсь, если вдруг выяснится, что он помчался общаться с какой-нибудь местной тварюгой, которая у него тоже числится в знакомых. Видал, как он с гномом этим ворковал?

- Видал. А гномы - народ недоверчивый, подозрительный и сварливый. Просто так не признают. Партнерами, подельниками и собутыльниками - ради бога, а другом назовут только тогда, когда будут точно уверены. Лет, этак, через сто. Или двести. Поэтому с ними так сложно торговлю водить. У меня батька когда-то в Лунные Горы ездил. Говорил: намучался так, что на всю жизнь хватит. Мало того, что к каждому слову цепляются, так еще скряги, каких мало, и до того любят глотку драть, что хоть не подходи, пока не наорутся. Всю душу ему вымотали, пока торговались. За каждый золотой, как за живот свой, бьются. А уж с оружием вообще беда.

- Верю, - со смешком подтвердил Ивер, дотронувшись до спрятанного в рукаве самострела. - Я, когда "игрушку" себе заказывал, чуть ли не мешок золота истратил, чтобы убедить сделать мастера так, как это нужно мне, а не как требуют старые традиции и каноны. Весь голос сорвал, кулаки отбил... ты ж знаешь, что для гнома аргумент, кто громче по столу ударит, а не... короче, нервы истрепал так, что вам даже не снилось. Правда, и ношу эту "игрушку" до сих пор. Ничего с ней не сделалось, родимой, хоть я и по болотам, и по морю, и где только не бывал.

- Интересно, откуда Белик узнал про твое клеймо? - вдруг задумчиво спросил в пустоту Терг.

- Я тоже поинтересовался, пока возвращался с ним на стоянку. И знаешь, что он мне ответил?

- Что?

Ивер усмехнулся.

- Что в Лунных Горах есть только три горных мастера, которые соглашаются иметь дело с людьми по поводу таких вот, как у меня, "игрушек". Что каждый из них всегда эти арбалеты клеймит и обязательно ставит магическую метку. Так, для своих, если вдруг возникнет вопрос. Он в подробностях описал мне эти клейма и назвал все три имени, про которые я в свое время целый год вызнавал по разным источникам. Более того, совершенно точно описал мой самострел (хотя я ни разу не показывал специально!), заметил, что у него слегка ослабла скоба, и еще сказал, что тот мастер, который мне его продал, считается в этом деле лучшим. В то время как у двух других разумнее интересоваться доспехами, потому что они слишком молоды для того, чтобы делать по-настоящему добротное оружие.

- Ого!

- Вот именно. А еще Белик сказал, что магический заряд, который дает болтам моя татуировка (я ж не зря самострел на правую руку приспособил!), будет довольно быстро изнашивать механизм, и посоветовал... да-да, именно что посоветовал!.. попросить наших магов нарисовать на мне, кроме руны Удара и Цели, еще руны Защиты и Прочности. В противном случае, придется без конца поправлять скобу, как сейчас, а лет через двадцать - менять не только ее, но и саму струну. Сечешь, в чем дело?

Лакр многозначительно присвистнул.

- Ничего себе! Кажется, наш маленький друг отлично знаком с эльфийскими штучками!

- Не только с эльфийскими, - с нажимом сказал Ивер. - Потому что у него с собой припрятаны три пары ножей с исконно гномьими клеймами. Причем, все шесть с клеймами, ясно?! И имени такого мастера я, например, даже не слышал!

- Про ножи мы без тебя догадались, - фыркнул Терг. - Даже про те, что он за голенищами таскает. Что же касается мастеров, то их немало не только в Лунных Горах. В особенности таких, которые с людьми не имеют никаких дел. Ведь не факт, что заказывал именно он?

- Да? А про то, что на них стоят гномьи же руны Защиты, вы знаете?!

- Оп-па, - ошарашено приподнялся Брон. - А не фокус?

- Вот-вот, я тоже сперва так подумал. Дескать, для красоты нарисовал, чтоб потом всяким дуракам головы морочить. Но когда этот малец своим клинком мне из плеча колючку выковыривал и только-только коснулся рукояти, эти руны горели по-настоящему! Причем так, словно специально для него туда наносились! Понимаешь, Именные!

- Ну, - крякнул Терг. - Если у него в приятелях есть Подгорный маг, то нет ничего странного в том, что есть и руны на клинках.

- Я говорю не про это, - нетерпеливо отмахнулся Ивер. - А про то, что, судя по тому, как истерты рукояти и блестят гарды, ими давно и часто пользуются. Теперь понятно?! ОЧЕНЬ давно!

Братья ошеломленно переглянулись.

- Что ты хочешь сказать?

- Что наш проводник на самом деле далеко не прост, - негромко ответил вместо стрелка Стрегон. - Как Ходок, который, если вы помните, почти не выходит из Проклятого Леса. И которому он, кстати, приходится близким родственником.

- Ну, не знаю, - растеряно развел руками Лакр. - Конечно, если с колыбели учить, с какой стороны браться за меч, то можно и к шестнадцати годам натаскать мальчонку так, что он ловчее многих будет швырять эти ножики. А насчет Ходока... может, ты и прав. В конце концов, должен же был кто-то научить его разбираться в травах и сделать ту самую мазь, которая...

Рыжий вдруг осекся и опасливо покосился в сторону вожака, но Стрегон сделал вид, что не понял намека. Просто прислонился спиной к ближайшему дереву и, прикрыв глаза, надолго задумался.

- А вообще, - поспешил уйти от опасной темы Лакр. - Я, пока Ходока в Дексаре искал, успел пообщаться с одной крайне любопытной личностью, которая мне по секрету шепнула, что тут порой натыкаются на оч-чень странных типов. Еще более странных, чем наш Белик.

"С каких это пор Белик стал "нашим"? - с усмешкой подумал Стрегон, но глаз не открыл и ничем не показал, что заметил неуклюжую попытку побратима увести разговор от его изменившегося лица. Секунду посидел, стараясь понять свое отношение к произошедшему, но потом все-таки не утерпел - осторожно коснулся правой щеки, проверяя, не пропала ли чувствительность. Внимательно прислушался к непривычным ощущениям, коснулся снова, а потом со смешанным чувством понял, что, кажется, странный юнец все же сумел вылечить его давний порок. Кожа там по-прежнему была чистой, еще более гладкой, чем вчера. Неровности от рубцов практически не чувствовались, и, похоже, всего через пару от дней от них не останется даже следа. А в итоге он станет выглядеть так, как десять лет назад, если бы жил вдалеке от схваток, вечной дороги и бесконечных поединков с самим собой.

Правда, Стрегон еще не разобрался, нравится ему это или нет.

- ...да точно! Так и сказал! - вдруг донесся до него издалека голос разглагольствующего ланнийца. - Я тоже не поверил, что человек может согнуть о колено меч из гномьей стали! Но "Пес" не нагрелся, вот в чем дело! Значит, не врал он мне! Правда, видел! И не зря божился, что тот тип его едва не убил!

- Такого не бывает, - усомнился в словах друга Брон. - Железный прут я и сам согну, даже узлом завяжу, если понадобится, но гномы... нет, их мечи так просто не поцарапаешь. Они и через сто лет не попортятся, если специально в воду не совать. Их только хмеры, пожалуй, и могли перекусить, но на то они и хмеры, чтобы их никакая зараза не брала.

Лакр возбужденно подскочил и закружил по поляне, уже забыв о том, с чего начинался разговор.

- Я все, конечно, понимаю. Допустим, что наши "Псы" не всегда срабатывают, как надо, а против эльфов вообще почти не работают. Допустим, есть какой-то способ их обмануть. Я согласен: такая возможность вполне реальна. Но ведь тот рейдер эльфом не был! Ни на половину, ни на четверть, ни вообще никак. Более того: готов поклясться, что тот тип его здорово напугал! А насчет татуировки - богом клянусь, что не соврал, потому что он мне ее не только нарисовал тут же, на стене, но еще приятеля своего приволок, которого та паучья тварь тоже чуть не задрала! И они в голос клялись, что эта зверюга, умудрившаяся прогрызть на них целых два слоя обработанной гномами кольчуги, была разорвана буквально пополам, а непонятный тип, что явился прямо из-за Кордона, только перчатку себе испортил. И все. Зашел, удавил ее и снова ушел. Да так быстро, что с них даже слизь стечь на землю не успела. И именно в этом ни один из них не врал! А шрамы я сам посмотрел - действительно, ничего подобного в жизни не встречал. Как косой их располосовали. Восемь раз подряд. И это через два слоя брони!

- Не знаю я такой татуировки, - проворчал Терг. - "Псов" знаю, "Лисов" знаю, "Ласточек" тоже видел, когда к оркам заносило, но ни про каких "Серых" не слыхал.

- Я тоже. Но это не значит, что их нет! Может, они только в этих местах и бывают? Тогда неудивительно, что мы не в курсе, зато среди рейдеров о них столько баек ходит.

- Не думаю, что они врали, - неожиданно вмешался в разговор Торос. - У нас дома есть одна старая легенда про Соленое Озеро, в котором... опять же, по легенде... лет тысячу или побольше назад завелась какая-то многоголовая тварь...

- При чем тут Серые?

- Погоди, дай сказать... так вот, старый Шаман еще говорил, что зверюга эта приползла, наверное, еще тогда, когда в наших краях плескалось бескрайнее море. Когда звери и рыбы были другими, а люди еще не умели обрабатывать камень... Лакр, закрой рот, пока я тебе не помог! Сейчас все поймешь, торопыга!.. ну, так вот. Потом море ушло, а озеро и тварь остались. Только спала какое-то время, потому что один из моих предков сумел усыпить ее древним заклятием. И мои предки очень долго жили на берегу этого озера, ловили рыбу, продавали и были хорошо обеспечен. Потом они ушли из тех земель, отстроили города, позабыли про старые сказки, но каждые пятьдесят лет, по наказу того, самого первого, Шамана отправляли Имеющего Дар к Соленому Озеру, чтобы снова наложить древнее заклятия и не дать тому ужасу пробудиться...

- Детские выдумки! - пренебрежительно фыркнул ланниец.

- Я бы с тобой согласился, если бы один из этих Шаманов не был моим дедом, Лакр, - сухо ответил южанин. - И если бы я сам не видел, как он уходил однажды из дома, не взяв с собой ни еды, ни питья, ни Бубна, которым вызвал духов предков. Его не было три месяца, рыжий, и никто не знал, куда ушел мой дед и почему бросил деревню без помощи. Правда, потом он все-таки вернулся.

- М-да? И чем все это объяснил?

Торос укоризненно покосился.

- Он сказал, что Соленое Озеро больше неопасно для нас. Что там снова можно ловить рыбу и не бояться, что монстр проснется.

- Ага. То есть, он его усыпил! Это ты хочешь сказать?

- Нет. Когда мой дед вернулся из странствий, а отец спросил, почему его не было так долго, тот сначала молчал, а потом рассказал эту легенду. Как рассказал и то, что должен был сделать это не раньше, чем на смертном одре - чтобы передать древнее заклятие своим наследникам и продолжить то, что начал наш дальний предок. Он говорил, что заклятие, раз произнесенное, забирает силы у того, кто рискнет им воспользоваться. Что каждый Шаман моего рода, кто их произносил, не проживал после этого и года. И что именно поэтому тайные слова не должны были коснуться чужих ушей раньше положенного срока.

- Что же он тогда открыл правду? - невольно заинтересовался Терг.

Торос ненадолго замолчал.

- Дед сказал, что, как и многие мужчины нашего рода, в назначенный срок явился на берег. Что так же, как другие Шаманы, хотел произнести древнее заклятие. Однако когда увидел воду, то вдруг понял, что его долг стал не нужен, а мой род освобожден от обязанностей стражей. Просто потому, что дед нашел то самое чудовище на берегу. Мертвым.

- Действительно с кучей голов? - не поверил Брон.

- С двумя. Но животное было очень большим и сильно изрубленным. Конечно, дед не мог уйти просто так, не выяснив, что случилось. И не мог не спросить совета у духов, потому что не знал, то ли это чудовище, что говорили легенды, не осталось ли у него потомства и не следует ли нам продолжать свое дело до тех пор, пока не умрет последний из них. Он пошел вдоль берега, пытаясь отыскать следы того, кто убил монстра. Обошел все окрестные деревни и села, чтобы расспросить жителей. Он дошел даже до славного города Сахима, чтобы узнать правду, но даже там не отыскал того, что хотел. И тогда он отправился в Хеску. Туда, где живет старый и очень уважаемый Шаман, о котором дед слышал еще незрелым мужем. Он нашел его. Рассказал о том, что увидел, и спросил совета.

- Так-так-так, - подбодрил Лакр, ерзая на месте от любопытства. - И что выяснилось? Они с духами пообщались? На Озеро вернулись? Шпионов во все концы света разослали?

- Просто вышли в Мир Духов и попросили показать тот день, когда все случилось.

- Ого! Ваши Шаманы и такое умеют?!

- Они много, чего умеют, - сухо оборвал побратима Торос. - Между прочим, именно поэтому мой дед так долго не был дома. Вместе со старым Шаманом они испросили помощи у духов и через них увидели, как в один день на берегу Соленого Озера бились двое: то самое двухголовое чудовище и незнакомый мужчина в северной одежде, который это чудовище пробудил.

- На хрена он это сделал?!

- Духи не сказали. Но мой дед видел, как сперва этот человек что-то уронил в воду, а через несколько часов проснулось чудовище. Он плохо понял, что случилось дальше, потому что не был таким сильным, как Великий Шаман, но все же сумел рассмотреть, что у того мужчины были парные мечи, что он очень быстро двигался и владел огромной силой. Потому что одну голову чудовища он легко перерубил, хотя та была толще ствола столетнего дуба, а вторую... просто оторвал руками, когда она попыталась его схватить. Потом он ушел, оставив убитое чудовище на берегу, зачем-то собрал в сосуд его кровь и исчез, не оставив на песке никаких следов. Причем, на мокром песке! А единственное, что увидел тогда мой дед совершенно четко, это татуировка. Точно такая же, про которую, рыжий, тебе говорили рейдеры - небольшая черная полоска поперек левого запястья. Вот так. Вот к чему я вам это рассказал.

Наемники задумчиво почесали носы и потерли подбородки.

- Выходит... эти Серые или кто они там... все-таки есть? Бродят по свету, зачем-то собирают кровь всяких монстров? Лакр, тот тип тоже взял?

- Взял, - слегка растерялся ланниец. - Я сперва позабыл, потому что подумал - мелочь, глупость... короче, дурная шутка или с перепугу им там померещилось... но когда ты сказал, то сразу вспомнил: действительно, взял. Мой парень еще очень удивлялся, что кому-то могла понадобиться эта слизь... Торк! Чудны дела у нас на Лиаре! Каких только загадок нет! Но я, например, никаких странных типов в своей жизни не встречал (кроме вас, обормотов), никаких таких татуировок не видел и крови чужой в пузырек не цедил. Потому что нормальный и правильный мужик. Да, Торос?

- Болтун ты нормальный, - фыркнул южанин, прикрывая веки. - И трепач, каких свет не видывал. Да, Стрегон? Скажи, что он нам до смерти надоел?

Наемники дружно обернулись, однако ответа так и не дождались.

- Стрегон? - отчего-то обеспокоился Лакр при виде странно закаменевшего лица побратима.

Но вожак словно не услышал: невидящим взором смотрел в пустоту, тщетно стараясь вытолкнуть из памяти картины давнего прошлого, в котором он, попав на последнее Испытание в окрестности Борревы и натолкнувшись на стаю громадных и невероятно живучих гиен, во второй раз в жизни оказался на волосок от чаши Ледяной Богини. Когда лежал, задыхаясь от смрада и истекая кровью из многочисленных ран, измученный, истерзанный острыми клыками и едва способный различать белый свет. Когда отчетливо понимал, что уже не выживет, потому что гиен было слишком много... но потом, сквозь шум в ушах и истошный рев погибающих тварей, вдруг почувствовал, как кто-то небрежно отбрасывает прочь тяжелую мертвую тушу. Как выволакивает его под чистое небо, озабоченно хмурит брови и с досадой говорит: "Зря тебя Школа сюда отправила, мальчик. На Тропе Смертников не место живым. Держись, паренек, держись... ты сегодня славно сражался"...

И Стрегон, ошеломленно слушая побратимов, снова, как наяву, увидел чужую руку, вытащившую его из тьмы, а на ней, как живой, темнел весьма необычный рисунок: узкая темная полоса, протянувшаяся поперек левого запястья...